Я терпеливо жду, пока кто-нибудь из них начнет говорить. Мне жутко интересно, о каком одолжении пойдет речь. Судя по всему, помощь в данный момент нужна Габи, а не Джозефу, и я совсем не понимаю, чем я могу быть ей полезен.

Если эти трое не самые безнадежные идиоты, то они должны начать говорить еще до того, как появится Джинни. Потому что ей наверняка не понравится цель их визита. Конечно, она все равно обо всем узнает, но это случится немного позже – я сам перед сном все ей расскажу. А им лучше выложить все прямо сейчас.

- В общем, Гарри, ты ведь уже и сам все понял, - начинает говорить Джо. – У нас возникла небольшая проблема, и мы хотели бы узнать, не можешь ли ты нам помочь.

- Если это будет в моей компетенции, - равнодушно отвечаю я.

- Это как раз в твоей власти, - кивает он.

- И? – я не могу не начать подгонять его.

- Все дело в том, что мисс Бэнсон должна получить разрешение на открытие своего предприятия. Ты отлично знаешь, что она и раньше вела дела в Англии, но это были небольшие совместные проекты. То, о чем речь идет в данный момент – намного серьезнее.

Я не могу не улыбнуться. Как так вышло, что бывший начальник Аврората ходатайствует за молодую американку? Все это можно было бы объяснить, если бы здесь не было его жены, но ведь Эмили тоже здесь.

- Понимаешь, - как раз в этот момент вступает в разговор Эмми, – если бы все получилось, то Габриэль могла бы сделать меня своим партнером по бизнесу.

О, это уже ближе к истине. Насколько я помню, Габриэль занималась неким подобием биржевого бизнеса, но ничего серьезного у нее даже в Америке не было. Конечно, ввести политику биржевого рынка было бы интересно, но в Англии нет таких крупных предприятий, которые могли бы этим заинтересоваться. К тому же, насколько я знаю Эмили, у нее для этих дел маловато… интеллекта.

- А в чем суть предприятия? – я беззастенчиво расспрашиваю их.
Все дело не в том, что теперь я имею над ними власть. Просто я хочу знать, во что меня пытаются втянуть.

- Габи, ты хочешь основать магическое подобие Уолл Стрит? Прости, но мне не совсем понятна цель твоих притязаний. В Британии нет больших предприятий, которые могли бы заинтересоваться такого рода игрой. И в этой стране все привыкли зарабатывать, а не отмывать деньги. Копание в чужих бумагах здесь мало кому интересно.

В гостиную заходит Джинни. Я едва слышу, что отвечает мне Габи – я разглядываю платье, в которое одета моя жена. Я думал, что она захочет выглядеть ярче, но она предпочла надеть простое серое платье. Как раз то самое, которое было на ней в день визита Зигфрида.

Я отодвигаю ей стул возле себя, чтоб она не вздумала присесть рядом с Габи, которая в данный момент отвечает:

- Несколько крупных промышленных компаний уже согласились принять в этом участие. Для бизнеса все уже готово, но дело в том, что мне не дают разрешения на ведение дел такого масштаба. В Британии все так заняты формальностями, что не видят реально интересной работы.

- И где ты рассчитываешь получить разрешение? У самого министра? – спрашиваю я.

- Да, - просто отвечает Габи.

- Он не даст разрешения на такие аферы.

Я внаглую ухмыляюсь и наливаю своей жене вина. Совсем чуть-чуть, чтоб она не опьянела.
Джинни еще ничего не понимает, но внимательно слушает каждое наше слово. А еще она, не отрываясь, смотрит на Габи. Прямо разглядывает ее.

- Даст, если ты объяснишь, что ничего противозаконного я делать не собираюсь. Ты ведь два года занимался налаживанием связей с Америкой, кому как не тебе верить в подобных вопросах?

Я, конечно, особо не вникал в суть ее работы, но все-таки мне кажется, что ничего противозаконного в ее бизнесе нет только с формальной точки зрения. На самом деле, ее дела как раз и легализируют некоторые не вполне честные махинации. Хотя я, конечно, могу и ошибаться.

- Как я ему это объясню, если я даже не понимаю твоей работы?

- Но ты же понимаешь достаточно, чтоб сказать, что в Британии это никого не заинтересует, - возражает она.

Черт, я и забыл, как изворотлива она бывает.

- Нет, он совсем ничего не понимает, - неожиданно подает голос жена. – Он ведь ошибся? По вашим словам выходит, что некоторые люди здесь все-таки заинтересовались этими делами.

Я поворачиваюсь к Джинни и смотрю на нее в полном изумлении. Вот, что значит женщина. У меня бы никогда не хватило мозгов так ответить.

Габи прищуривается и переводит взгляд на Джинни. Даже она от моей жены такого не ожидала. Джинни абсолютно спокойна, даже не моргает. Как будто так и надо.

Вообще она никогда не вмешивается в мои дела. По крайней мере, раньше такого не было. Наверное, все дело в том, что в данный момент помощь нужна не кому-то, а именно Габи.

- Может, вы объясните ему, в чем состоит суть этой работы? – невозмутимо продолжает она.
Господи, я женат на самой хитрой женщине на планете!

Теперь Габи выкладывает основные принципы своей работы, и Джинни слушает вдвое внимательнее меня. Как журналист, она в этом разбирается гораздо быстрее и уверенней.

- То есть выходит, что никакой пользы от вашей компании нет? Вы только помогаете другим вести финансовые дела? – уточняет Джинни, спокойно глядя в глаза моей бывшей любовнице.

- Но эта помощь во многом увеличит полезный потенциал этих предприятий, - возражает Габи.

- А какая вам выгода от этой работы? Это ведь не благотворительная организация, - Джинни поднимает бровь и невинно улыбается.

- Да, мы будем получать небольшой процент от сделок, - кивает Габи.

- Вот как, - жена явно забавляется.

- Именно, - похоже, Габи уже разозлилась.

Эмили смотрит на то, как говорят Джинни и Габи, и, похоже, вообще ничего не понимает. Ясно одно – она уж точно не причем.
Вероятно, она нужна Габи только для того, чтоб составить некоторую протекцию. И как только Джозеф согласился на это? Польстился на легкие деньги, не иначе?

Габриэль смотрит на мою жену так, словно хочет оторвать ей голову. Джинни безмятежно улыбается. По крайней мере, своего она добилась – я не могу дать своего согласия на такую работу. Не потому, что считаю это незаконным, а потому, что не вижу в этом никакой пользы. Как я докажу Кингсли необходимость данного предприятия, если сам не уверен в том, что оно будет хоть сколько-нибудь полезно? Габи не глупая – она уже поняла, что сегодня они нанесли визит напрасно.

***

Я сижу перед зеркалом и смотрю на свое отражение.

У Габи черные волосы, зеленые глаза и мраморная кожа. А еще у нее изящные руки. И красивые губы. Она умна, сообразительна, грамотна. У нее нет троих детей. Нет никаких проблем, она не думает о хозяйстве, а ведет свой бизнес. Оставшееся время она посвящает себе, а не многочисленной родне и друзьям. Она умеет красиво и стильно одеваться, у нее хороший вкус. Приятный голос. Что еще? Что еще в ней такого? Может, улыбка? Или… или она так хороша в постели? Возможно… конечно, этого я проверить уже не смогу. Да и не очень хочется.

Я. У меня рыжие волосы, веснушчатая кожа… Я не жалуюсь. Вероятно, никому не приходилось слышать столько комплиментов, сколько довелось услышать мне. Конечно, с возрастом веснушки почти исчезли, да и дети, повзрослев, перестали требовать столько времени и сил, но я все равно не такая. Я не могу позволить себе тратить время только на себя. Я слежу за собой по мере возможности, заказываю себе новые платья, когда бывает лишнее время и подходящее настроение, и работаю в издательстве. Нет ничего удивительного в том, что он предпочел ее. Но я не думаю, что была виновата. Просто мы с ней разные. Совсем разные.

И все равно, когда я вижу ее, мне становится так паршиво…

За моей спиной посапывает Дик. Маленький ребенок. Ради таких малышей я и пожертвовала некоторыми вещами. И я могу сказать совершенно точно – я не ошиблась. Это было правильным решением.

Гарри выходит из душа и останавливается возле кровати, глядя на меня через отражение. Что он там хочет увидеть? Приглушенный свет торшера недостаточно ярок для того, чтоб разглядеть отражение во всех подробностях.

- Ты в порядке? – его голос звучит несколько взволнованно.

Нет, я не в порядке. Мы только две недели назад помирились и начали жить, как муж и жена. А сегодня вечером у нас в гостях побывала женщина, с которой ты расстался меньше полугода назад. И она выглядела так… шикарно? Да, наверное. А у меня на руках снова оказался маленький ребенок, я снова пропиталась кухонными запахами и нашла только самое простое платье. Я не в порядке.

Все это, конечно, ерунда, но почему-то меня продолжают задевать подобные мелочи. В сорок лет пора бы и перестать заостряться на таких моментах.

- Да, я в порядке.

- А по-моему, нет, - он подходит ближе и останавливается за мной.

- Если ты знаешь, что нет, зачем спрашиваешь, в порядке ли я?

- Хочу, чтобы ты хоть раз призналась в том, что тебе не очень хорошо.

- Ну, скажу я, что все плохо, и что с того?

Он кладет руки мне на плечи и прижимает к себе:

- Тогда я смогу узнать, в чем именно состоит проблема.

- Разве это не очевидно?

Гарри тихо смеется и, наклонившись ко мне, шепчет:

- Пойдем отсюда.

- Куда?

- В гостевую спальню. Пойдем, нужно поговорить.

Я согласно киваю и поднимаюсь со стула. Нам действительно нужно поговорить.

Как только мы оказываемся в другой комнате, он сразу же переходит к разговору.

- Ты должна понимать, что я вернулся не для того, чтоб уйти еще раз.

Я опускаюсь на кровать и задумчиво отвечаю:

- Как ты мог вернуться насовсем, если у нас еще ничего не решено?

- То есть?

- Я имею в виду, что тогда, когда ты вернулся, у нас еще ничего не было решено. Ты не мог быть уверен, что останешься здесь, в этом доме. Я ведь могла и выгнать тебя, - я знаю, так говорить некрасиво, но зато честно.

- Даже если бы ты не пустила меня домой, все равно я бы к ней не вернулся.

- Вы так плохо расстались?

- Да.

Я не требую от него подробного отчета о жизни с этой женщиной, и он это понимает.

- А еще я понял, что не могу обманывать себя так долго. Притворяться легко только в первое время, а потом любые отношения, даже самые безмятежные, становятся в тягость. Я ведь не любил ее. Мне просто казалось, что я полюбил другую.

- А мне казалось, что ты был уверен.

- Мне тоже так казалось. Помнишь, какими мы были? Мы были совершенно потеряны, просто дезориентированы. Как тут было не ошибиться?

Он садится рядом с мной. Что ему сказать? Я все равно не могу ему поверить.

- Ты должна меня понимать. У тебя ведь тоже был…

- Но я его не любила! Я вообще никогда себя не обманывала, понимаешь? Я не пыталась убедить себя в том, что Виктор – это мое счастье. Я просто пыталась хоть в чем-то найти замену тебе, но даже это вышло с трудом!

Теперь мы оба молчим. Наверное, ему нечего сказать. Мне – точно нечего. Да и незачем.

- Веришь ты или нет, - вдруг начинает говорить Гарри, – но я всегда любил тебя. Просто ты не позволяла.

- Что… что значит, «ты не позволяла»?

Он вздыхает и поправляет очки.

- После нескольких лет со мной ты перестала любить и хотеть меня. Ты, наверное, не помнишь. Ты стала уклоняться от секса, уходить от разговоров. Я не знаю, что произошло, но ты постоянно пренебрегала мной. Тебе было неинтересно то, о чем я говорил и чем занимался.

Я чувствую, как к горлу подкатывает тугой комок. Разве я была виновата?

Чтобы не заплакать прямо сейчас, я молчу и слушаю его. Он продолжает:

- Ты стала так далека, что мне казалось, тебя уже не найти. А потом встретилась она. Не сразу, конечно, были и другие, и ты знаешь об этом. Но Габи казалась другой. Она совсем не напоминала тебя, она вообще была твоей противоположностью. С ней мне удавалось забыть о том, что моя собственная жена шарахается от меня, как от чумы. Наверное, поэтому я и предпочел убедить себя в том, что смог найти ту, что смогла бы заменить тебя.

- Но ведь ты тоже изменился, - шепотом отвечаю я. Шепотом – потому что если начну говорить в голос – обязательно расплачусь. - У тебя не было времени и сил на то, чтоб выслушивать меня. Ты перестал хоть сколько-нибудь думать обо мне. Вся моя жизнь стала только уборкой, стиркой, готовкой и… всеми остальными делами. Все пропало. Как будто ничего и не было. И потом…
Даже сейчас мне сложно об этом говорить. Даже сейчас, когда я уже в таком возрасте, и мы снова сошлись, я не могу выдавить из себя эти проклятые слова.

- Что? – он внимательно смотрит на меня и, кажется, даже не дышит.

- Потом, если ты хотел поговорить о сексе, то я могу объяснить, почему стала избегать тебя. Разве ты не помнишь? Разве ты не помнишь, как это было? Мы ведь… стали похожи на животных! Никакой романтики, ничего человеческого. Мы стали стараться успеть справиться с этим, пока дети спят, пока нет никаких дел, и вообще есть время. Все стало так быстро, так грубо… неужели ты думал, что мне это нравилось? Мы ведь даже не целовались! Это же нельзя назвать нормальным, как думаешь?

Он молчит. Мне тоже больше нечего сказать. Точнее, я не смогу сказать все, что мне хочется, я и так с трудом выдавила из себя эти слова.

- Прости.

Я отрываю взгляд от собственных колен и перевожу на него.

- Прости меня, Джинни, - повторяет он. – Я даже подумать не мог, что все было именно так.

Не знаю, что сказать. Лучше просто помолчать.

- Простишь? – он наклоняется ко мне.

Я обнимаю его за шею и прижимаюсь к нему.

- Я люблю тебя. Всегда любил, понимаешь? Ты не должна думать, что Габриэль лучше тебя. Она не может дать мне и десятой доли тех чувств, которые даришь ты. Я не должен был обманывать себя и тебя.

Я прижимаюсь к нему еще сильнее и всхлипываю. О таких словах я когда-то мечтала. А услышала их тогда, когда меньше всего ожидала.

***

Мы заснули в гостевой спальне. Решили просто полежать, а получилось, что уснули. Нас разбудила сова. Рядом с гостевой находится мой кабинет, и поэтому стук в оконное стекло смог разбудить нас.

Габи прислала нам пожелание спокойной ночи?

«Гарри, я рада, что у тебя и твоей жены все хорошо. Вы прекрасная пара, честное слово. Но есть одна проблема. Все выглядит не так, как представила твоя жена. Снимаю перед ней шляпу – у нее талант выворачивать все дела наизнанку и представлять так, как это выгодно ей. Она могла бы сделать завидную карьеру в суде. Но знай – ничего серьезного я открывать в Британии не собираюсь. Ну, ты сам подумай: кто даст женщине одной открыть здесь свое дело? Даже в это верится с трудом, а уж то, что эта женщина сможет сделать что-то по-настоящему большое и значимое – это уже немыслимо. Так что ваша страна совсем ничем не рискует. Подумай над этим, Гарри. Завтра я еще зайду к тебе на работу, там и поговорим».

Я возвращаюсь в комнату. Джинни уже заправляет постель, чтоб вернуться в нашу спальню, пока маленький Дик не проснулся в одиночестве и не начал плакать.

- Что это было? – обеспокоенно спрашивает она.

- Габи.

- Что ей надо?

- Пишет, что все не так серьезно, как ты это представила, и если мы поможем ей с этими делами, ничего страшного не случится.

- Вот как?

- Именно так.

- Верится с трудом, - замечает Джинни.

- Она хочет прийти завтра ко мне на работу, - честно говорю я.

Джинни просто кивает и продолжает возиться с одеялом. Я знаю, она недовольна, но лучше самому сказать обо всем, чем она от кого-то об этом услышит.

Когда она оставляет постель и подходит ближе, я беру ее за руку и слегка стискиваю ее ладонь:

- Ты должна знать, что я не собираюсь делать никаких глупостей.

Она все еще слабо верит мне, и это заметно. Но ведь с чего-то нужно начинать, верно?

- Пойдем спать, - вздыхает она и тянет меня к двери.

Между нами снова будет лежать этот маленький комок проблем. Но мы ведь и так достаточно сделали на сегодня?

Возле нашей двери Джинни неожиданно останавливается, разворачивается и, схватив мое лицо в ладони, отчаянно целует меня. Это довольно неожиданно - я даже теряюсь на пару секунд.

Оторвавшись от меня, она шепчет:

- А ты должен знать, что я пытаюсь верить. Помоги мне, если ты действительно хочешь жить со мной.

Теперь у нас много времени. Я могу позволить себе пообещать:

- Я сделаю все, что смогу.

Она целует меня еще раз, а потом открывает дверь.

Дик уже проснулся и приготовился заплакать – мы пришли вовремя.