Париж, осень 2009 года

- Что в рюкзаке? – Белла посмотрела на своего однокурсника с интересом.

- О, вещи, которые пригодятся на кладбище, - улыбаясь, по-французски ответил Стефан. – И кое-что, что не пригодится.

На его попытку казаться загадочным Белла лишь закатила глаза. Стефан был родом из Шербрука, провинции Квебек. А о Шербруке или в нем не было ничего таинственного.
(Или, по крайней мере, так думала Белла).

Ворота кладбища Пер-Лашез были высокими и внушительными. Как только они оказались по ту сторону, Белла ощутила пробежавший по спине холодок. Она была не из тех, кого легко испугать. Проведенное с братом детство закалило её от того, чтобы удивляться, поражаться, испытывать отвращение или смущение. Она не боялась насекомых, пауков, змей и остальных амфибий и рептилий.

Смерть, однако, не относилась ни к чему из вышеперечисленного. Девушка быстро шла вдоль деревьев, задумавшись о призраках и сверхъестественном. Легкое дуновение ветерка, такое же невесомое, как прикосновение детской руки, овеяло её лицо.

Девушка задрожала, и Стефан, перекинув руку через её плечо, крепко сжал предплечье другой руки. – Замерзла?

Она покачала головой. Белла надеялась, что он уберет руку, но парень не сделал этого.

И она пожала плечами.

Рука осталась в том же положении.

Девушка вздохнула.

Парень пробормотал ей на ушко слова восхищения.

Стефан был неплохим парнем. Он был умеренно привлекательным, среднего телосложения и обладал скорее средними чертами лица. Вообще-то, он весь был таким средненьким, что соответствовало его весьма посредственной национальности. Его глаза – карие - меняли цвет вместе с настроением. Иногда их цвет соответствовал каштановому цвету его волос, а иногда они становились едва ли не зелеными.

Белла скептически относилась к тем людям, что не могли прийти к какому-то решению, например, определиться с цветом глаз.

Девушка задавалась вопросом, воображает ли Стефан, будто они на свидании. Он, казалось, был полон энтузиазма, хотя, в конце концов, все-таки убрал руку. Тем не менее, девушка отмела все свои размышления, признав их абсурдными. Они были просто друзьями, и с тех пор как вместе участвовали в двух семинарах, стали проводить время в одной компании.
Кроме того, Стефан был канадцем. На канадцев можно было положиться, в особенности на кладбищах.

- Во сколько кладбище закрывается? – Белла заметила, что большинство людей уходят с кладбища, а не приходит.

- В шесть, но не беспокойся.

- Почему нет?

Парень обнажил ряд жемчужных зубов. – Они нас не побеспокоят.

Белла осмотрелась; в это время они проходили мимо деревьев и искусно сделанных надгробий. – Разве у них нет сторожей или других работников, которые выкинут нас после закрытия?

- Да, но я предпринял кое-какие меры. И могила Моррисона находится между двумя монументами. Мы можем спрятаться за ними. – Он двусмысленно ухмыльнулся, и Белла нахмурилась. Ей не хотелось прятаться – по крайней мере, не со Стефаном.

Белла вытащила карту, но парень отказался ею воспользоваться, настояв на том, что он знает дорогу. Она следовала за ним все дальше и дальше, сознавая тот факт, что никогда не сможет найти дорогу обратно.

- Мы почти пришли. – Стефан замедлил шаг, указывая на заходящую за угол тропинку, вытоптанную многочисленными паломниками и бывшими хиппи, на которой, кроме них, никого не было.

Парень вскрикнул, тем самым выражая ликование, и потащил Беллу в проход меж двух высоких монументов. Прежде чем Белла смогла запротестовать, они остановились.

Рядом с надгробной плитой, положив руку на буквы имени Джима Моррисона, стояла женщина. Она была высокой, одетой во все черное; от шума, исходящего от пары молодых людей, женщина вздрогнула. Как только они разглядели её лицо, они сразу поняли, что женщина плачет.

Белла взяла Стефана за руку. – Давай дадим ей минутку.

Раздраженный, парень принялся спорить с ней по-французски.

Женщина была очень красивой, с высокими скулами и короткими, колючими белыми волосами. Её очки, определенно модные, были такого же голубого цвета, как и её глаза. – Простите, - извинилась она по-английски и вновь заплакала.

- Мы не хотели вам мешать. – Белла метнула в неё сочувствующий взгляд.

- Вы пришли отдать дань уважения? – Женщина провела пальцем по верхней части надгробия.

Белле показалось, что у неё был американский акцент.

- Разумеется. - Стефан упорно продолжал говорить на французском, да с таким нетерпением, будто был раздражен присутствием этой женщины.

Белла ткнула его локтем в бок и прошептала что-то весьма грубое, из-за чего он наконец замолчал.

- Я знала его, - произнесла женщина. – Он был моим другом.

- Вы правда думаете, что он умер? – Белла в ужасе прижала руку ко рту. – О Боже, простите. Я не должна была этого говорить.

Мгновение женщина смотрела на Беллу, после чего рассмеялась. Она смеялась до тех пор, пока по её лицу не заструились слезы – только уже совершенно другого рода.

- У меня всегда имелись сомнения. Как? Вы его видели? – улыбнулась женщина.

- Мы видели человека, который выглядит так же, как и он. В Сорбонне. – Белла застенчиво улыбнулась, краснея.

- Первое, что мы с моей лучшей подругой сказали друг другу, когда услышали о его смерти – что это неправда; что он сфальсифицировал свою смерть и скрылся где-нибудь. – Женщина посмотрела на ясное голубое небо над головой и закрыла глаза. – Я годами надеялась, что он пошлет одной из нас хотя бы открытку, да любую весточку, чтобы мы знали, что он в порядке.

Женщина открыла глаза и, протянув руку, жестом поманила пару подойти ближе.

- Могу себе представить Джима преподавателем в Сорбонне. Он только об этом и мечтал. Человек, которого вы видели, профессор?

- Да. Он преподает французскую литературу девятнадцатого века.

Женщина усмехнулась. – Боюсь, это не может быть он. Если бы он преподавал марксизм или религию, я бы попросила вас отвести меня к нему. Но очень сомневаюсь, что Джим будет скрываться только для того, чтобы просвещать студентов с помощью Пруста.

Белла самодовольно улыбнулась, желая, чтобы один беретоносящий поклонник Пруста находился бы сейчас в пределах слышимости.

- Вы давно его знали? – Стефан перешел на английский, с любопытством рассматривая таинственную женщину.

- Я познакомилась с ним в конце шестидесятых. Мы с моей лучшей подругой Джейн учились в старших классах, и на каникулы ездили в Голливуд, чтобы пройтись по клубам. Там мы познакомились с парнями, которые были помощниками в перспективной группе под названием «Двери». Они пригласили нас в клуб «Гепард» посмотреть их выступление.

Глаза Беллы расширились. – Вы шутите, - прошептала она.

Женщина покачала головой. – Нет. Ты их фанатка?

- Это одна из моих любимых групп.

- И моих тоже. – Женщина протянула ей руку. – Меня зовут Сьюзен.

- Белла. А это Стефан.

Они пожали друг другу руки, и Белла почтительно отступила назад.

Сьюзен посмотрела на надгробие, на цветы и растения в горшках, подарки, оставленные посетителями.

- Джим вышел на сцену, и все, что я видела, - его красота и волосы, что делали его похожим на льва. Его голос, его сексуальность и музыка свели нас вместе.

Она грустно улыбнулась.

- Джейн стала одержима им. Однажды нас пригласили за кулисы, и там сидел он. Я была в восторге от его внешности и голоса и сразу же поняла, что он станет звездой. У Джима с Джейн завязался роман, а я познакомилась с парнями в группе. Это было сумасшедшее время.

Белла медленно моргнула.

- Ваша подруга… встречалась с Джимом Моррисоном?

- Да, это так.

- Гм, она не… - голос Беллы затих. Девушке не хотелось называть имени одной из экс-подруг Моррисона, которая, по слухам, практиковала темные искусства.

- Нет. Это произошло раньше, в самом начале. – Сьюзен вздохнула и вытерла слезу. – Мы не поверили, что он умер. Подумали, что преподает где-нибудь или, в конце концов, поет в небольшой кофейне, где его никто не узнает.

Белла легонько толкнула своего однокурсника и бросила на него понимающий взгляд.

- Но находясь здесь, - Сьюзен пошевелила пальцами, будто проверяла воздух, - я не могу не чувствовать, что он ушел. Его активность была очень специфической.

- Мне так жаль, - прошептала Белла, - мы можем уйти.

- Нет. Джим был бы счастлив знать, что к нему по-прежнему приходят люди. Где-то там он, наверное, улыбается этому. – На её лице промелькнуло страдальческое выражение.

- Но я пришла сюда по другой причине. Джейн скончалась прошлым летом. Перед смертью она попросила меня развеять часть её праха над могилой Джима. Пусть мы выросли и пошли по жизни дальше, она никогда не переставала его любить. – Сьюзен бросила на студентов робкий взгляд. – Сейчас они вместе.

- В присутствии свидетелей все это кажется более реальным. Вы не против… остаться?

- Вовсе нет, - ответил Стефан. И в знак уважения положил на землю свой рюкзак.

Сьюзен вытащила что-то из своей сумочки и, закрыв глаза, прошептала несколько слов, после чего открыла чашу и развеяла прах своей подруги.

Ветра по-прежнему не было, поэтому серая пыль покрыла могилу тонким ковром.

И пусть Белла не всегда следовала законам своей религии, девушка опустила голову и зашептала слова молитвы.

Три фигуры окутало молчание, крепко связывая их вместе. Сьюзен стояла, закрыв глаза, и её губы по-прежнему шевелились.

Белле вдруг показалось, что она слышит слова Писания, которые читали на похоронах её отца; позже это место из книги было записано её матерью на пергаменте и заключено в рамку.

А души праведных в руке Божией,
И мучение не коснется их.
В глазах неразумных они казались умершими,
И исход их считался погибелью,
И отшествие от нас — уничтожением;
Но они пребывают в мире.
Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются,
Но надежда их полна бессмертия.
И немного наказанные,
Они будут много облагодетельствованы,
Потому что Бог испытал их
И нашел их достойными Его.
Он испытал их, как золото в горниле,
И принял их как жертву всесовершенную.
Во время воздаяния им они воссияют,
Как искры, бегущие по стеблю.
Будут судить племена и владычествовать над народами,
А над ними будет Господь царствовать вовеки.
Надеющиеся на Него познают истину,
И верные в любви пребудут у Него;
Ибо благодать и милость со святыми Его
И промышление об избранных Его.

Белле не хотелось думать о похоронах отца или о том, как крепко мама держала её за руку во время мессы. Вот так созерцала она развеянный перед ней прах, с грустью замечая, что в следующие несколько часов или дней его смоет дождь. Никто не узнает о последнем месте успокоения Джейн или о том, что её подруга прилетела из самой Америки, дабы воссоединить её с возлюбленным.

Глядя на темный прах, Белла вспомнила о Пепельной Среде в приходской церкви. Тогда отец Джон окунул большой палец в серую пыль и очертил на её лбу крест. «Женщина, ты создана из праха и в прах же будешь возвращена», - говорил он глубоким, как у Господа, голосом. Её соприхожане находили эти слова очищающими: Пост – это время, когда следует задуматься о своей смертности, особенно в свете безвременной кончины такого хорошего и молодого человека, как Карлайл МакКарти.

Белла, как бы то ни было, реагировала совершенно по-другому. Слова священника показались ей необыкновенно раскрепощающими. «Я создана из праха», - говорила она сама себе, - «со всеми своими недостатками и изъянами». Она понимала, что не может быть идеальной или ангельской, и не хотела такой быть. Она принимала своё несовершенство, ибо, по её мнению, это было принятие её человечности и потребность в высшей духовной силе.

- Спасибо.

Размышления Беллы о собственной смертности были прерваны тихим голосом Сьюзен. Женщина вновь протянула руку. – Я боялась этого. Откладывала свой приход сюда до самого последнего дня пребывания в Париже. Спасибо вам.

- Это вам спасибо за то, что поделились историей, - пробормотала Белла. – Я никогда не встречалась с человеком, который был знаком с ним.

Сьюзен скупо улыбнулась и положила руку на плечо девушки. – Джиму бы вы понравились. Даже очень.

Белла покраснела, и Стефан, явно недовольный, откашлялся.

Сьюзен вновь обратила лицо к небу и глубоко вздохнула. – Теперь, когда все закончено, я хочу вернуться в свой номер и выпить шампанского. Спокойной ночи.

Они попрощались с ней и смотрели, как она уходит.

- Невероятно, - произнес Стефан, подходя ближе к могиле. Парень поспешно расстелил на земле одеяло и, усевшись, протянул Белле руку.

Девушка, пусть и неохотно, приняла её. Она по-прежнему находилась под впечатлением того, что только что произошло. Старые воспоминания, подавляемые в течение долгого времени, теснились в её сознании, требуя внимания. Ей не хотелось думать о том, как бледен был её отец, когда лежал в гробу, или что сотрудник похоронного бюро не так зачесал ему волосы. Девушка вновь вздрогнула. Она помнила тот факт, что волосы отца были зачесаны не так, как обычно, потому что они в семье обсуждали это, однако не могла представить себе его лицо.

В то время как Белла ругалась про себя, Стефан что-то взволнованно рассказывал и фотографировал своим цифровиком. Когда он передвинулся, чтобы сфотографировать прах Джейн, Белла схватила его за руку, останавливая.

Парень вздохнул и все-таки сделал несколько снимков, после чего отложил камеру.

- Хочешь пить? – Он вытащил из своего рюкзака бутылку вина.

- Определенно. – Белла обхватила себя руками. Вино успокоит её пошаливающие нервы.

- Что это было? – воскликнула она, оборачиваясь по направлению к тропинке.

Стефан был спокоен. Он рассмеялся.

- Ничего. Послышалось.

- Мне показалось, я услышала шаги. – Она сузила глаза. – И мне не послышалось.

Стефан протянул ей полный стакан. – Хочешь, чтобы я посмотрел?

- Нет, - фыркнула она.

Парень с девушкой чокнулись и опробовали вино. Оно было дорогим. Белла могла это сказать по тому, как ощущалась на языке светлая жидкость.

- Хочешь есть? – Стефан указал на сыр, багеты и несколько нарезанных груш.

- Тебе не кажется немного странным устраивать пикник на могиле? – Но желудок сдержанности Беллы не разделял, поэтому она взяла себе кусочек сыра Бри и грушу.

- Во многих культурах принято отмечать смерть пищей. – Парень повернулся к надгробию и приподнял стакан. – За Джима!

Белла повторила его движение. – За Джима и Джейн.

Они выпили, после чего Стефан вылил на могилу немного вина. – Жертва богам, - подмигнул он.
Белла закатила глаза.

Ему не хватает только шарфа и берета, а так бы он в своей претенциозности дал фору даже Эдварду.

Они говорили о привычных вещах: университете и занятиях, недавней выставке в музее Родена, которую Белле не терпелось увидеть, а Стефан хотел пойти туда с ней. Вскоре большая часть еды и вина была съедена и выпита, и Белла почувствовала себя намного лучше.

- Ты прекрасна, - произнес вдруг Стефан.

- Ты пьян, - парировала она. – Но я не виню тебя в этом.

- Почему ты это делаешь?

- Делаю что? – Белла перешла на английский, даже не заметив этого.

- Почему ты уклоняешься от комплиментов? Ты красивая женщина. И я уверен, что мужчины тебя превозносят. Но тебе это, кажется, не нравится.

- Какой в этом смысл? Я не собираюсь оставаться в Париже на постоянно проживание. Может быть, я не хочу встречаться с французом. – Она проглотила последний кусочек груши, надеясь, что этот ответ удовлетворит Стефана.

- А с квебекцем? – выдохнул он.

Белла хотела было ответить, но тут вдруг услышала, как кто-то громко прокашлялся, и этот кто-то находился не далее чем в трех могилах от того места, где сидела девушка.

- Здесь есть кто-нибудь? – позвала она. Её голос эхом отозвался от монументов, но ответа она так и не услышала.

- Я ничего не слышал. – Стефан придвинулся ближе, положив руку рядом с её бедром.

Девушка открыла было рот, чтобы сказать ему, что уверена, что слышала что-то, когда он резко подался вперед и проскользнул языком в её рот.

Преодолев шок и удивление, она оттолкнула его. С силой.

- Какого черта ты творишь?

- Целую тебя. – Парень придвинулся ближе, и Белла вновь его оттолкнула.

- Нет.

Тот усмехнулся. – Ох, не ломайся, Изабелла. Всего лишь маленький поцелуй.

- Я сказала нет.

Он нежно обхватил её запястье и попытался притянуть к себе.

- Я сказала нет! – повысила девушка голос.

Ей и не нужно было повторять.

Между ними метнулось черное пятно, и прежде чем Белла смогла выкрикнуть «arrêtez¹», Стефан оказался на земле.

- Она сказала нет, сукин сын. – Эдвард, претенциозный и экстраординарный обожатель Пруста, практически сидел на Стефане, сжав руки в кулаки.

Стефан быстро собрался с мыслями и с силой ударил Эдварда в живот, отчего последний согнулся от боли.

- Прекратите! – закричала Белла.

Оттолкнув Эдварда, Стефан поднялся на ноги, разражаясь бранью и сплетая из ругательств многоцветный квебекский гобелен.

- Идиот! – прохрипел Эдвард, закашлявшись.

И прежде чем Белла смогла высказаться насчет того, каким знакомым был его кашель, парень был уже на ногах.

Стефан замахнулся кулаком, но промазал.

Эдвард понял, что у него есть шанс, и не упустил его, ударив Стефана в челюсть. Оглушенный, тот упал на землю.

- Зачем ты это сделал? – Разъяренная, Белла оттолкнула Эдварда.

Тот с шокированным выражением лица пошатнулся.

- Я слышал, ты кричала нет. Я думал, он сделал тебе больно. Ты в порядке?

- Естественно, я в порядке! Он не это имел в виду.

- Чушь, - пробормотал Эдвард, наклоняясь и упираясь ладонями в колени. Он тяжело дышал, по-прежнему ощущая боль от удара в живот.

- Что ты здесь делаешь? – Девушка смотрела на него укоризненно, скрестив руки на груди.

- Я был поблизости.

- Где поблизости?

- Я находился за углом, посещал могилу Пруста.

- Правда?

- Абсолютная.

Глаза Беллы сузились. – В это время? Ты просто пришел на могилу Пруста после закрытия и как раз в то же самое время, что и мы?

- Верно.

- Чушь.

Эдвард выпрямился. – Хорошо, что я оказался поблизости. С твоей стороны было глупо приходить на кладбище, вечером, да ещё и с ублюдком, которого ты даже не знаешь!

- Я знаю этого ублюдка, мудак! – закричала Белла. – Да пошел ты! Я не глупа.

Стефан все это время проклинал Эдварда, после чего вновь застонал и скрючился на земле.

- Ты в порядке? – Девушка наклонилась над своим однокурсником. Его челюсть, казалось, сломана не была, и выбитых зубов также не оказалось, но выглядел он неважно.

Белла посмотрела на Эдварда, её подбородок дрожал. – Я сама могу о себе позаботиться.
Эдвард ухмыльнулся. – Почему-то я в этом сомневаюсь.

- Почему ты… ты… - Белла пыталась найти самое грубое слово, будь то на французском или на английском языке, и было переключилась на арабский (чтобы максимально оскорбить парня), когда он схватил её за плечи.

- Не сходи с ума. Я беспокоился о тебе.

Девушка недоверчиво рассмеялась. – Почему?

Эдвард смотрел на неё горящим взглядом, и Белла увидела, как что-то промелькнуло в его зеленых глазах.

Без единого слова объяснения парень заключил в ладони её лицо, кончиками пальцев прослеживая изгиб её скул. Казалось, будто его кожа нашептывает что-то её плоти, а потом он прижался губами к её устам, целуя её.

Девушка не возражала.

Он целовал её напористо, его движения соответствовали его взгляду, их губы двигались синхронно. Её восприимчивость удивила его и побудила углубить поцелуй, что он с наслаждением и сделал.

Его длинные тонкие пальцы скользнули по её пояснице, замирая чуть выше пояса джинсов. Мысль о том, как бы она выглядела, если б выгнула спину, запрокинув при этом в экстазе голову, всплыла в его сознании, словно привидение. Этот образ будет посещать его во снах.
Когда они наконец отстранились друг от друга, Эдвард проложил губами дорожку к её ушку, оставляя под ним поцелуй.

- Талула, - прошептал он, его голос был похож на шотландский виски, теплом разливающийся по горлу в зимнюю ночь.

Девушка открыла глаза и моргнула, словно сгоняя наваждение.

А в следующую секунду отстранилась и ударила его.
-----
¹ Прекратите! (фр.)

От автора:
Воспоминаниями о Джиме Моррисоне и историей его взаимоотношений с её подругой Джейн со мной поделилась мисс Сьюзен. Она любезно согласилась на то, чтобы я включил их в этот ауттейк.

Перевела little_eeyore
Отредактировала gazelle, за что ей большое спасибо.