Студенты... Такие разные и в то же время чем-то очень похожие. Многоголосая толпа, живущая своей жизнью. Свои переживания, свои разочарования и радости. Целая жизнь, умудрившаяся как-то вместиться в такие короткие пять лет учебы.
Я замечаю каждого из них. Знаю всех в лицо и по именам. Знают ли они меня? А разве это важно?
Для большинства жителей этого общежития я — не самое плохое воплощение вахтера. Я улыбчива, сговорчива и, по мнению многих, слишком молода для такой работы.
Ну не могу же я рассказать этим людям о том, что являюсь не совсем человеком и постареть не могу по определению.
Кто я? Столь спорные вопросы оставим людям сведущим, а для вас, мои дорогие читатели, я останусь просто Татьяной.
Я смотрю на них - вечно спешащих, влюбленных, чуть хмельных - и улыбаюсь. Скольким из них я помогла найти свой путь? Я помогала им, я наказывала их. Да, в моем случае метод кнута и пряника действует безотказно. Они живут дальше, даже не подумав о том, что их жизнь в чем-то изменила простая вахтерша. А я не жду благодарности. Это — мой долг и мой путь.
А пока у меня выдалась свободная минутка, я вполне могу поделиться с вами некоторыми наблюдениями. Поделиться могу, а на этаж не пропущу.

Наблюдение номер раз. Любители халявы.

Больше всего на свете студенты любят две вещи: поесть и халяву. И если ограничивать их в еде в мои обязанности не входит, то с Халявой ( да-да, именно так, с большой буквы) я знакома давно и лично. Та ещё дамочка, если уж говорить откровенно. Капризная, наглая.
В моем общежитии Халява — гость нечастый. Студенты могут орать хоть всю ночь, высунув бледные от недосыпа лица в узкие оконные проемы, но призывы так и останутся тщетными, если учащийся эту самую халяву не заслужил.
Таких «заслуживших» я крайне уважаю и пытаюсь облегчить их жизнь по максимуму.
Вот Виталик. Худой и бледный очник, умудряющийся днем учиться, а по ночам работать, чтобы помочь матери и сестренке-школьнице. И Виталик никогда не жалуется, не сетует на судьбу. Ну как такому не помочь?
И вот приходит сессия. Я лениво разглядываю часы, стоящие на столике. Без одной минуты полночь.
Слышу, как открывается тяжелая входная дверь. Тонкие каблучки раздражающе цокают по мраморному полу. Никогда не опаздывает.

- Танюш, привет! О, конфетка! - Халява приторно улыбается и тянет руку к вазочке.
Ничего удивительного. Дамочка не может устоять перед чем-то бесплатным и дармовым.

- И тебе привет. Сегодня ты идешь к Виталику. - Я любезно улыбаюсь.

- Я собиралась к Сидорову. Сидоров так орал в окно.

- Сидоров может сразу начинать орать и за летнюю сессию, - я усмехаюсь. - Дармоед. Ты идешь к Виталику. Кстати, а где Носитель Внезапных Знаний? Пол блока спит с конспектами под подушкой, с утра у всех должны появиться внезапные знания.

- Придет, не переживай. - Халява лениво отмахивается. - Не удивлюсь, если за ним ещё и Совесть увяжется. Как пройдется по вашим владениям, так все кинутся учить даже то, что им вовек не понадобится. Ладно, пойду осчастливлю твоего Виталика. Пару зачетов и экзаменов я ему обеспечу, но вот с профессором Куриковым даже мне тягаться не по силам. То ли он заключил контракт с антикоррупционнохалявным движением «Хожу на все пары, все учу сам», то ли кому-то продал душу, но мои чары на него не действуют. - Халява пожимает плечами и удаляется.

Ну, хоть какая-то от неё помощь. А я открываю незаметный человеческому глазу портал и читаю новости об антихалявных движениях и громком деле «Зимняя сессия против Весеннего призыва».
Завтра начинается зачетная неделя... Одному седому военкому уже снится тот радостный момент, когда пара десятков разнообразных Сидоровых услышит торжественное «годен». Ну, ребятки, мадам Халявы на всех не хватит. Да и у меня не забалуешь.

Наблюдение номер два. Студенты и еда.

Голодный студент — существо бессмертное и неуязвимое. Только ему под силу создать кулинарный шедевр практически из ничего.
Но не будем умолять заслуг одной прекрасной во всех смыслах женщины, носящей гордое звание заслуженного работника кулинарного фронта. И, как ни удивительно, здесь и не пахнет магией. Здесь пахнет котлетой и гречей.
Клавдия Михайловна Гришко — обыкновенный человек, далекий от наших не совсем земных способов решения проблем. Но, как бы это странно не звучало, молятся студенты именно на неё.
Местная столовая — место паломничества. Готовит Клавдия Михайловна и правда божественно.
Даже я, в свое время пробовавшая действительно волшебные угощения, не могу устоять перед её компотом.
Студенты очень любят местного повара, а повар отвечает им взаимностью. Полнейшая идиллия, скажете вы. Ну, не совсем. У Клавдии Михайловны тоже есть свои способы воздействия на нерадивых студентов. Отказ кормить двоечника действует на последнего почище моих карательных мер. Двойки исправляются, зачеты и экзамены сдаются. Вот так обыкновенный повар совершенно необыкновенно влияет на судьбы людей.

Наблюдение номер три. Дела сердечные.

В свободное от учебы время (да и вместо этой самой учебы) студенты очень любят заводить романы разной степени тяжести.
Только в моей каптерке было пролито столько слез, что хватило бы спасти все сельхозугодья какого-нибудь аграрного края.
И в окна лазали, и под этими же окнами орали. Молодость и страсть при смешивании дают взрывоопасную смесь. Да что я вам рассказываю, взять хотя бы девушку Ксению, студентку третьего курса. Вон она, стоит у входной двери и нервно поглядывает на часы.
По задумке автора (а в нашем случае автором является милый студенческий Амур) Ксения никак не должна была влюбиться. Во всяком случае, до окончания университета. А там дело попало бы в юрисдикцию Амура-кому-за-двадцатьпять (да, у них очень странная иерархия. Не спрашивайте меня, почему так).
Итак, Ксения должна была с блеском окончить университет, получить свой красный диплом и успешно зашагать по карьерной лестнице. Но... Амур студенческий никогда не отличался особым вниманием к деталям. Как он потом рассказывал, утро и так не задалось. То стрелы отсырели, то прицел сбился. Потом ещё его чуть не покусала нервная болонка, принадлежащая Здравому Смыслу (и где эти двое постоянно встречаются?).
В общем, Амур как всегда ошибся и поразил совсем не ту мишень. Предполагался отличник и активист Иванов, а попался прогульщик Зизюлькин.
И Ксения влюбилась. В лохматого Ваню Зизюлькина.
Я могу влиять на поведение студентов, могу помогать им, но отменить сделанное кем-то из других покровителей — не в моей власти. Амур же наотрез отказался давать делу задний ход, мотивируя это тем, что у него квартальный план, а Зизюлькин — не самый плохой вариант.
И, как вы уже могли догадаться, Амур был прав. Отличница Ксения быстро взяла приобретенную любовь в оборот, заставила глобально подтянуть «хвосты», и через каких-то полгода Ваня стал любимцем преподавательского состава.
Да, любовь творит чудеса. А ещё чудеса могут творить Халява, Носитель Внезапных Знаний, магистр Просветления Ума и я. Первые трое были у меня в долгу, а студенческого Амура я просто люблю, как брата. Ну не могла же я позволить ему опозориться при сдаче квартального отчета!
И пускай я не могу соединять сердца одиноких студентов, зато могу повлиять на их дальнейшую судьбу.

Таких наблюдений и историй в моей копилке очень много. Очень скоро мне придется покинуть этот пост. Распределение решит, в каком из общежитий я окажусь в следующий раз. Нравится ли мне то, что я делаю? Несомненно.
Да, мои методы могут показаться кому-то неправильными. Иногда даже жесткими. Но я правда люблю тех, о ком забочусь. А любовь, она ведь так многогранно себя проявляет…
Задумывался ли кто-нибудь из них о том, что помощь или наказание были получены благодаря одной улыбающейся женщине, внимательно рассматривающей приходящих и уходящих? Не думаю. Моя работа — быть ненавязчивой, почти незаметной. И меня это устраивает.
Я налью себе крепкого чая, улыбнусь проходящей Ксении и открою потрепанную тетрадь. Для вас она совершенно чиста, но если присмотреться... Здесь история каждого из вас, дорогие мои студенты.
Помните о том, что у каждого из вас есть друг по имени Татьяна.

Наблюдения Татьяны записывала triste специально для TR Review



В СОДЕРЖАНИЕ