Едва сдерживая боль внутри себя, понимая, что я не вправе показывать слабину, какой-то частью себя я знала, что все могло бы быть иначе. Я могла быть другой. Той, кого во мне видели все, кому не лень ради гребаной выгоды. Куклой. Спутницей. Оберткой. Тупицей. Лицом на званых ужинах чужих традиций. Но все полетело к чертям. И нет, не тогда, когда я решила вернуться сюда, и не тогда, когда, стоя за дверью кабинета Сэма, я услышала, как агент бюро вторит ему о каких-то планах, еще не зная о том, что все завязано куда глубже. Все пошло не туда с того момента, когда я сделала первый вдох. С того момента, когда матери, так чтящей суеверия и традиции и незнающей пол ребенка заранее, едва она задержала дыхание, более, кажется, не чувствуя никакой боли и уже не сжимая до сломанных ногтей поручни кровати, сказали: «это девочка». Все надежды отца, я уверена, в тот миг разрушились, ведь сын означал бы совсем другое. Вероятно, именно поэтому меня отчасти и воспитывали, как того самого недостающего в этой семье сына. И сейчас… я не вправе кого-либо подвести. Я должна быть сильной. Я должна быть Стражжи. Но это…

- Что мучает тебя, Франческа? - на какое-то мгновение мне кажется, что голос Дарриана выводит меня из странного транса, но нет, это Дакей, так похожий на него, или я просто ищу схожести, пытаясь унять волну внезапно накатившей дрожи.

Он прилетел утром. Лично. Чтобы выпить за новый союз, который я обещала ему дать. И я давала. Обещания. Поддержку. И коридоры для его товара. Я наполняла этот город грязью, в которую собиралась не лезть без единого плана на то, как из всего этого выбраться. Но у меня не было выбора. Чтобы выбраться, нужна власть, и сейчас я ее получала.

- Я всегда думала, что парные татуировки лучше кольца, - ухмыляюсь я, все еще не поднимая глаз на своего собеседника. - Просто Дарриан… он…

- Он хотел, чтобы оно было у тебя… просто не успел, - Дакей делает глоток из своего стакана. - Мой брат иногда был… таким романтиком.

- Он был… особенным, - выдыхаю я и наконец-то надеваю кольцо на палец.
Кольцо, которое будет напоминать мне о том, что, несмотря ни на что, я всегда буду на вершине. Дарриан верил в меня, и я не могу утратить в себе эту веру, и кольцо будет мне только напоминанием. Особенное кольцо. Традиционное ирландское, еще именуемое кладдахским, изготовленное в форме пары рук, держащих сердце, увенчанное короной. Такие не дарят просто так. Слегка тусклое, словно нуждающееся в дополнительной чистке. Я знаю, этой вещице около трехсот лет, и она несет в себе историю и силу клана Хэнлон. И теперь я, истинная католичка, возможно, буду верить в такие вещи. В язычество, что приведет к истине. «Любовь, верность, дружба». Тонкая линия букв на внутренней стороне кольца каллиграфическим ирландским в который раз заставила меня вспомнить слова Дарриана. Такие кольца не носят просто так. В знак моих вечных чувств к нему оно упокоится на моей правой руке, сердцем обращенное ко мне, напоминающее, что я всегда буду предана Дарриану.

Я поднимаю глаза на Дакея, который знает все значения расположения этой вещицы, но ничего не говорит. И я тоже. Это не званый ужин, пусть мы с Хэнлоном когда-то и могли стать родственниками. Я готовлюсь к войне. И могу думать только об этом.

- Ты ко мне с подарками, надеюсь? - улыбаюсь я, наверное, впервые за этот вечер.

- Как и обещал, - ухмыляется мой собеседник. - И даже несмотря на объемы, я привез для тебя все до последнего заказанного патрона.

- И я благодарна тебе за это в надежде, что этого будет достаточно.

- Достаточно? Этого хватит на…

- Маленькую армию. Мою маленькую армию.

- Кто-то хочет занять место короля, - Дакей смотрит на меня так, словно ожидает продолжения истории или каких-то особых тайн.

- Скорее вернуть свое по праву, - улыбаюсь я, поднимаясь и двигаясь к окну, не желая вдаваться в подробности происходящего. Это мое и только мое.

Темнело.
Это лучше будильника является напоминанием о том, что мне пора действовать, ведь время играет не в мою пользу. Собраться с мыслями. Облачиться в свое лучшее платье, удрать от Росси и остальных, взяв с собой лишь парочку парней и отправиться к нему… к Молинари. Приехать как раз вовремя, когда пара десятков моих ребят, в обход приказов Тобиаса слушая только меня, уже готовы идти напролом, напоминая, что война, пусть и в центре моего родного города, не обойдется без кровопролития и резни. Но… чуть позже. Прежде я, все еще играя в неприкасаемую, просто переступаю порог проклятого врагами дома, чтобы вдохнуть тонкие нотки лемонграсса в огромной гостиной, где перед камином с полупустым бокалом вина меня встречает убийца моей семьи.

- А ты полна наглости, дочка, - ухмыляется он. - И эта иллюзия безопасности тебя погубит. Твоя армия за стенами этого дома, а не внутри.

- Меня? - тоже ухмыляюсь я, уже зная исход. - Возможно. А вы?

- Что я? - смеется Молинари.

- Неужели вы все еще живете понятием «мой дом - моя крепость», сеньор?

- Нет. Я просто знаю, что ты не так глупа, чтобы…

На лице Молинари отражается тень волнения, которую он отлично прячет за самоконтролем, но это ему не поможет. Он медленно направляется к комоду, в котором обычно лежит его глок, но оружия там нет. И больше не будет. Я сделала ход еще задолго до того, как вошла сюда.

- Его там нет, Федерико. Вы должны наконец-то понять, что больше ничего не значите. Здесь. Это мой город. И каждое строение с содержимым на этой земле мое. И каждый визит Бьянки в этот дом только с моей подачи. Эта девочка отлично понимает, в чьих руках ее жизнь. Ее и всех остальных в этом городе. Как и каждое блюдо, которое ты ел. Да-да, я все это знала. И, более того, я потакала твоим желаниям. Ты убийца моего отца, и ты жил только потому, что я позволяла тебе это сделать, а сейчас, - я поднимаю голову на часы, которые через тридцать восемь секунд пробьют девять вечера, и улыбаюсь, - через несколько секунд вы и ваше чертово старое консервативное правление падете, как один. И все грехи Молинари будут отплачены.

Мне на плечо опускается тяжелая рука. Возможно, какой-то клеточкой организм хочет дрогнуть, испугаться и, напрягшись, приготовиться к самообороне, но это необязательно. Смятение сменяют чувство заботы и странное облегчение, а тепло сладкой густой патокой растекается по телу. Так нужно, и, наверное, впервые в жизни Николас поступает так, как нужно для того, чтобы я почувствовала его поддержку… переступая чертову грань. Ту самую, которую он переступил когда-то ради меня и моей семьи. И вот он рядом. Николас, не Росси, и от этого почему-то вдвойне больней. Ведь от Тобиаса я ожидала присутствия в важный для меня момент, но также я знала, что этого не будет, ведь Росси, как бы не хотелось этого признавать, уже выбрал свою сторону.

Я вздыхаю ровно в тот момент, когда вес руки человека, которого я по-своему предала, пропадает и сменяется странной нехваткой и ощущением холода. Николас протягивает мне оружие с полной обоймой, каждая пуля в которой уже имеет свое предназначение.

- Тогда я сделаю тебе подарок, Франческа. Ты не единственная на своем троне, ведь твой брат пока что жив, и ты будешь жить с пониманием того, что никогда его не найдешь, а он так и останется пребывать в агонии. Ты идешь по крови, проливаешь кровь и умываешься ею, обманывая себя, что это ради благих намерений, но это не так…

- Это моя месть за семью Стражжи, - все, что выдыхаю я прежде, чем чувствую легкие вибрации по телу от отдачи после выстрела в тот момент, когда нажимаю на курок.

Мне больше не нужно слов. Только дело. Поставить точку, чтобы перевернуть страницу и наконец-то начать новую главу. Еще какое-то время стоя на месте, я жду облегчения, но оно так и не приходит. Только Ник… чтобы напомнить, что он все еще здесь, крепким и родным прикосновением беря меня за руку чуть выше локтя, захочет повернуть к себе.

- Марко… жив? - раздается голос позади меня. Я еще раз смотрю на тело седовласого мужчины, который сейчас лежит в реках крови и собственных грехов, прежде чем еще раз прокручиваю в голове услышанные слова и поворачиваюсь.

- Это не может быть правдой, Ник, - я тянусь на носочках, чтобы почувствовать его губы в последний раз, как когда-то, прикрыв глаза и вдохнув такой родной аромат, но осознание вкуса так и не приходит.
Я покидаю дом, словно в странном трансе, пропитываясь облегчением, которое медленно, словно отменный алкоголь, обволакивает мое тело и сознание, и сажусь в машину, чтобы по дороге домой получить еще несколько сообщений о том, что дело сделано, кроме одного. Сегодня вместе с этой империей должен был умереть и Сэм. И он умер. Просто сообщение… затерялось.

Когда я сворачиваю за угол, практически слыша позади вой сирен стражей порядка, которые слетаются на место, где совсем недавно изменилась власть, меня в оцепление берут несколько внедорожников, не дав шанса моим ребятам. Всех ставят на колени и вытягивают меня из машины, отбирая оружие, которое я держу в ладони практически мертвой хваткой. Я чувствую просто странную боль, которая волнами расходится по моему телу, прежде чем принимаю темноту.

Достаточно вдоха, чтобы понять, что я все еще жива. Потом еще одного, чтобы убедиться в этом окончательно, и лишь после этого, открыв глаза и совладав с болью от яркого света огромных ламп, спросить еще раз, но на этот раз четко и вслух.

- Я… умерла?

Голос непривычно хриплый, словно мне довелось напиться холодной воды, а легкая боль, что от каждого малейшего движения распространяется по телу, напоминает, что я здесь не по своей воле. Тот… амбал, что, не жалея разряда шокера, смотрел мне в глаза, когда я вырубалась, все еще отчетливо был в памяти. И он поплатится за содеянное, чьи приказы бы он не выполнял. Но хуже воспоминаний реальность, которая скручивает меня хуже любых пыток.

- Пока нет, гребаная многоликая сучка.

Звонкий, почти забытый и до боли знакомый голос короткостриженой брюнетки, сидящей на мягком кресле в углу, выгоняет весь кислород из моих легких. Я задыхаюсь, понимая, что этот голос принадлежит той, кого давно нет в живых, и чью смерть на себе грехом я несла все эти годы. Мне даже кажется, что я брежу, прежде чем девушка распахивает свой вязаный кардиган, открывая вид на топик и ножки, облаченные в шорты, одежду, что словно нарочно не скрывает три отчетливо видных шрама от пулевых ранений, начинающихся от ребер, где заканчивается футболка, и следующих мимо пупка к месту начала нижней части гардероба, и, поднявшись, подходит ко мне. Сомнений нет. Эти черты лица… этот взгляд… я… я знаю его.

- Что… прости?.. Как? Лис?

Понимая, что слова путаются, дернувшись, я сажусь в больничной койке, оглядываясь на ненавидящую меня всем своим видом подругу, а затем тру запястья, на которых проступила легкая синева. Я еще долго не буду иметь веры и понимания происходящего, даже несмотря на то, что она здесь… что она говорит… что она излучает тепло…

- Мэри. Теперь у меня, как и у тебя, есть много имен, - с ядовитой улыбкой говорит Лис. Моя Лис. - Ты отняла мою жизнь.

- Мне… жаль, - едва подбираю слова я. - Но… я думала… ты…

- Что? Мертва? - бросает в меня со странным укором подруга, если я могу ее еще так называть, и зло ухмыляется, словно пытаясь играть в какую-то странную сейчас, но когда-то знакомую мне игру. - Ты бросила меня умирать, но я выжила…

- Сэм сказал…

- Он соврал! - орет она. - Сэм спас меня! Позже. Достал из мусорного бака, куда меня выкинула умирать ты…

- Что ты несешь? - поднимаюсь на ноги я, ощущая в себе странную силу, и хватаю ее за плечи, заглядывая в глаза, пытаясь найти там хоть что-то знакомое мне, хоть что-то из прошлого. - Это из-за Сэма ты оказалась там, где оказалась, и из-за себя! Я говорила тебе не лезть…

- Не лезть? - отступает она. - Если бы ты не появилась в моей жизни…

И… Лис права. Если бы я только не появилась в ее жизни… в тот момент, запутавшаяся в себе из-за пелены на глазах, сбежавшая от мужа, роль которого в этом мире я до сих пор так и не поняла и тем более не понимала тогда, когда все мои мысли были заняты Даррианом, а сны… Николасом. Я сделала так много ошибок, и мне никогда не искупить свою вину. Как и не смыть кровь, в которую опущены мои руки.

Дверь распахивается, впуская в больничную палату странный холод и белый свет потолочных ламп пустого коридора. На пороге застывает Тобиас. Со слегка виноватым видом… или скорее с сожалением, которое он прячет под маской злости или наоборот, сунув руки с закатанными до локтя рукавами рубашки в карманы темных брюк, смотрит на меня какое-то время.

- Пошли, Фрэн, - бросает он, словно ведя меня на виселицу, и едва я перешагиваю через порог, то понимаю, что это, вероятно, так. Холодное помещение никак не кажется похожим на больницу, скорее на военную базу или как минимум военный объект, один из тех, которые можно увидеть в фильмах. Мы проходим метров пятьдесят прежде, чем он молча отворяет передо мной ничем не примечательную дверь. И я, так и не задав вопрос, понимая, что деваться мне все равно некуда, вхожу в комнату и… задыхаюсь от непонимания.

Пара агентов, и… Сэм, возле которого, создавая видимость удобства на, я уверена, неудобном кресле, устроилась Лис. В этой комнате слишком много воскресших людей.

- Мисс… Морта, - бросает приветственно один из агентов, но он последний, на кого я буду обращать внимание.

- Вы… вы все живы? Да как вы посмели… - практически ору я, нависая над столом и прожигая глазами Сэма. На какой-то момент я смирилась с тем, что мне довелось пережить из-за него, и с тем, с чем мне предстоит жить из-за него, и вот он здесь, среди служителей закона, словно это не он был грязным до последнего волоска на голове. Но как я могла забыть… просто так… он бы не удержался наверху так долго.

- Фрэнки, это все было… - начинает он, но я не хочу его слушать.

- Для блага? - мой голос все еще держится на повышенных тонах. - Пошел к черту, Сэм! Ты… из-за тебя… это все!

- Я давал тебе все, что ты желала…

- Кроме Дарриана!

- Так было нужно.

- Нужно? Кому? - я хотела повернуться к Сэму спиной, но даже сейчас, здесь, в комнате, пропитанной копами и федералами, под присмотром камер я не рискнула. Может, он и играл какую-то роль, но в его жестокости и непредсказуемости я не сомневалась. - Знаешь, ты убил его. Убил чертового друга, чтобы сделать мне… больно. И мне плевать, что будет дальше, в частности с тобой, Сэм. Я тебя не боюсь.
Но это все равно просто слова. Мои слова. Которые я могла сказать, хотя и прекрасно понимала, что в этом мире осталось чертовски мало людей, которых стоит бояться, но Сэм был одним из них.
Вздохнув, я с грохотом отодвигаю стул и сажусь, словно обретая опору, и пытаюсь восстановить дыхание и унять дрожь спрятанных под гладью металлического стола рук. Молчание в комнате нарушают лишь едва различимые жужжания записывающих устройств. Я словно лабораторная крыса, которую препарируют для того, чтобы показать остальным, как это правильно сделать. Но нет, не сейчас. Не после того, сколько было пройдено, и чего я достигла своими силами. Собравшись с мыслями, я выдыхаю весь воздух до последней молекулы, опустошая легкие для нового на вкус вдоха.

- Простите, господа, - я поднимаю глаза на Сэма, который с неподдельным удивлением смотрит на меня, и перевожу взгляд на Алису прежде, чем улыбаюсь Тобиасу, - и дамы. Но у меня нет времени слушать всю эту чепуху, которую вы пытаетесь на меня выплеснуть, поэтому, когда у вас будет что-то поинтереснее… кхм… для меня, я с радостью выслушаю, а сейчас я должна идти.

Поднявшись, я еще раз обвожу взглядом присутствующих в комнате. Развернувшись на пятках, я делаю пару шагов к узкой металлической двери, как передо мной тут же возникают двое статных мужчин в костюмах, ловко положив свои ладони на табельное оружие, словно готовясь к схватке со мной, к тому, чтобы меня… остановить.

- Нет, Фрэнки, это ты прости, но ты не выйдешь за эту дверь…

- Я арестована? - я поворачиваюсь, сложив руки на груди, и смотрю на Росси, чей голос сегодня звучит угрожающе. Моего мальчика повысили? Я ухмыляюсь. - Или пленница? У меня есть дела.

- Ты заигралась, Фрэнки. Глупая и избалованная никому не подконтрольная девчонка… - шипит Сэм, и я захожусь дьявольским смехом.

- Как ты все верно подметил, Сэм. Никому не подконтрольная! Убейте меня, и вас настигнет Хаос, - и я уверена в произнесенном до последнего звука. Сейчас все побережье, вся контрабанда, поставки оружия и маршруты, через которые везут героин, полностью под моим контролем, как и прах от семей правления. Это я достигла этого. Я все сделала! И никто не посмеет это у меня отнять.

- Оставьте нас, - ядовито выплевывает Тобиас и усаживается на край стола. Все беспрекословно его слушают, пусть Сэм и недоволен тем, что должен кому-то подчиняться. Но здесь Росси босс… для всех, кроме меня. И едва за последним вышедшим захлопывается дверь, Тобиас поднимает на меня свои глаза. - У тебя нет выбора, Фрэнки. Эта сделка… это не просьба или вопрос и даже не компромисс. Это ультиматум тебе. И все, что ты можешь сделать, это согласиться.

- Знаешь, у меня никогда не было секса в комнате для допросов, - облизав губы, я улыбаюсь на камеру, - это так заводит.

- Это не шутки, Фрэнки, - холодно отрезает он.

- Ты себя слышишь, Росси?

Я огрызаюсь, игнорируя все и не желая его слушать. Но мне все равно придется… деваться некуда. Пока что.

- Прошу, не усугубляй. Ты сама забила этот гвоздь, спустив курок в Молинари, - он подходит ко мне, крепко сжимая мои плечи, и его взгляд, кажется, прожигает во мне дыры. - Это хороший вариант для тебя. Ты не потеряешь ничего, а даже обретешь! Границы твоих владений расширятся. Твоя власть увеличится. Ты будешь все той же Фрэнки, любящей роскошь и живущей на полную катушку…

- Только работающей на гребаное правительство!

- Это лучше, чем потерять все и подписать себе смертный приговор или провести оставшееся время за решеткой. Ты на крючке, и тебе не сбежать, - Росси оказывается чертовски близко, его горячее дыхание обжигает сознание, сводя меня с ума. - Я не хочу тебя терять, Фрэнки. Я… не могу тебя потерять. Это единственный выход.

И я понимаю это, но могу ли позволить себе быть поглощенной системой? Или эта жертва во благо, и под покровительством извне я смогу делать то же, что и сейчас, и даже больше, пока не придет мое время обыграть их? Придет время, когда я буду готова… исчезнуть.

- Я подпишу документы вечером, Росси. И захвати бутылку вина. Красного.

---

Бета: vsthem(Бета-клуб)