Я натирала пальцем красный бок мотоцикла, словно желала протереть в нем дыру. У меня не хватало сил поднять глаза на Акима, не хватало сил что-то сказать. Мне от чего-то было стыдно за такое откровение со своей стороны и со стороны Акима. Ведь это я вынудила рассказать мне это. Нет, лопоухий ни краем не намекнул на какие-то мои чувства к Артуру, ни на его скальпельное безразличие ко мне. Он просто рассказал, чем они отличаются друг от друга, объяснил мне, что Артур попусту не умеет любить, сделав это очень тактично и осторожно. И я была благодарна ему за это. Он указал мне на рану, сумев не расковырять ее. Будучи совершенно не серьезным и языкастым человеком, Аким оказался очень понимающим.
Я покрепче обняла его и снова положила подбородок на плечо.
- Спасибо, что подвез, - тихо, почти прошептала я.
Парень кивнул головой и задорно подмигнул. Его глаза весело блеснули, а губы растянулись в довольной улыбке. Как же я буду по нему скучать…
Я с трудом слезла с мотоцикла и забрала свою сумку. Аким снова завел мотор и заставил его рыкнуть. Парень посмотрел на меня и глубоко вздохнув, поставил ноги на подножки.
- Пока, Ритка, - как можно веселее сказал он, - Надеюсь, не прощай!
А я снова промолчала. Лишь грустно улыбнулась и махала рукой, когда Аким сорвался с места и, пуская клубы вонючего дыма, улетел прочь по трассе. Через несколько секунд его яркий мотоцикл скрылся в потоке машин и людей, словно втянувшись в серую трясину. Хотя нет, это я осталась в этой серой трясине, а он вырвался отсюда туда, где мир намного ярче и люди разнообразней. Правда, это не мой мир и меня туда больше не пустят. Словно ниточка в прошлое улетел мотоцикл, а я так и не сумела пойматься за него. Да и стоило возвращаться? Ведь это и так понятно…
Я немного постояла на тротуаре, а потом повернулась к подъезду. Волоча за собой сумку, поднялась по лестнице. И, открыв ключом дверь, оказалась в своей старой уютной квартирке. Я поставила сумку и присела на тумбу. Глубоко вздохнула воздух уюта и маминой стряпни, а потом звонко крикнула:
- Ма, я дома!

***
Вокруг был веселый гомон. Сиденье подо мной тряслось от топота учеников и вибраций мотора. Синий автобус стоял посреди большой улицы, окруженный толпой людей. Здесь были родители, провожающие своих детей обратно в интернат, братья, сестры и даже друзья. Я смотрела в окно и впервые за несколько дней ощущала внутри щекочущее чувство радости и возбуждения. Сердце и душу грела приятная мысль, что скоро я запрыгну на Пряника, что буду танцевать, увижу своих одноклассников, Анастасию, Евгешу… Снова начнется школа, трудовые, так сказать, будни интерната! Жизнь опять полетит по своему кругу, не отступая от намеченного курса.
Эту ночь я ночевала дома. Когда я вернулась, мама была ужасно счастлива меня видеть. Она даже не верила, что я выкраду денек на каникулах, чтобы приехать к ней. Мама потребовала с меня полный отчет того, как я провела Новый Год. Пришлось придумать душещипательную историю про елку в интернате и торт с одноклассниками. Сказала, что было скучно, не интересно и как-то обыденно. Мама слушала это с не утаенным удовольствием. Ей было приятно слышать, что я бы предпочла отпраздновать праздник дома, что в школе было хуже и что я больше не повторю таких ошибок. Она слушала мой путанный и сбивчивый рассказ пол часа, а потом не выдержала и начала рассказывать, как сама провела Новый Год. У нее есть такая привычка: недослушивая собеседника, сворачивать разговор на тему о ней. И естественно никто не обижался на это.
Мама отметила его с каким-то мужчиной, как выразилась она, с очень галантным молодым человеком. Сказала, что у него есть сын – мой ровесник, и он тоже отмечал с ними. Они были в лесу и по старой семейной традиции завязывали ленты на ветках елей. Мама сказала, что нашла елку, на которой я в прошлом году написала и привязала ленточку с желанием. Она уверенно считала, что это отличная примета и желание должно быть обязательно сбудется, вот только меня не было. А я уж и не помню, что загадывала в прошлом году. Я не помню, что хотела вчера, а уж что написала на какой-то ленточке, забыла точно, поэтому и не волновалась за желание. Сбудется оно или нет – все равно не узнаю.
Потом она сказала, что у них был стол с разными вкусностями, только не дома, в ресторане. Так что новогоднюю ночь они встретили за заказанным столиком, под звуки живой музыки и в романтической атмосфере. В общем и целом, как я поняла, мама осталась в восторге. Единственное, из-за чего она сильно сожалела, это то, что меня не было с ними. Сказала, что как раз моего присутствия ей для полного счастья не хватало. А я тихо радовалась тому, что мама меня так любит. Ведь это так замечательно, что кому-то необходимо твое присутствие рядом, даже если этот человек мама, который, казалось бы, и должен этого хотеть.
Наша беседа затянулась за полночь, и только в первом часу я легла в кровать. Нужно было собирать вещи, готовиться к завтрашнему переезду, но мы просто не смогли оторваться друг от друга и так бы и разговаривали, если бы не мысль, что завтра в школу. В итоге утром я встала очень рано, чтобы снова собрать сумку. Чувствовала себя какой-то лягушкой - путешественницей. Только за этот месяц переезжала куда-то три раза, и все время сумки, сумки, сумки… Мои вещи не часто лежали в шкафу, а как раз и пылились на дне дорожной сумки где-нибудь под кроватью. Но сегодня я буду уже в интернате, где благополучно закончу учебный год без всяких переездов, волнений и суеты. Меня ожидала размеренная и липкая, как расплавленная на солнце жвачка, жизнь.
И вот утром, собравшись на скорую руку и простоявши несколько минут на остановке, я села в синий автобус на свое привычное у окна место. Рядом ходили люди, бегали ученики, а я смотрела в окно и протирала рукой запотевшее от собственного дыхания стекло. Вокруг царил шум и суматоха, но веселые и предвкушающие, как счастливые встречи с друзьями.
- Рита? – внезапно послышался рядом неуверенный тихий голос, и я оторвала взгляд от окна.
Рядом с моим сиденьем стояла Анастасия, сжимая в руке рюкзак, чуть поодаль нее Евгеша. Они разглядывали меня, словно не узнавали, но когда я повернула лицо, расплылись в улыбке, и Настя радостно заголосила:
- Какие люди, сама Маргарита Алтаева! Спустя две недели!
Девушка не сбавляя громкости и радости в голосе, села на свободное сиденье рядом, закинув рюкзак под ноги. Евгеша, ничего не говоря, но как-то загадочно улыбаясь, сел напротив, счастливо оглядывая мое лицо.
- Настя, Женька, - выдохнула я, - Ощущение, что не видела вас целую вечность!
- Тоже каникулы долгими показались? – понимающе кивнул Евгеша, - Я уже ждал не дождался, когда смогу вернуться!
Анастасия фыркнула и закатила глаза, но тут же одарила меня ослепительной улыбкой и громко воскликнула:
- Это потому, что у вас каникулы скучными были. Когда целыми днями ничего интересного не происходит, время так долго тянется!
- Ну да, - я криво усмехнулась, - Совершенно ничего интересного…
- А ты сама их как провела? – перебил меня Женя, подозрительно поглядывая на Настю.
Та встрепенулась как воробушек и чуть нахмурилась, гордо задрав нос.
- Да сорвалась моя поездка на горнолыжный курорт! – громко сказала она, - И что? Я все равно лучше вас Новый Год отметила, смотря на ваши кислые лица!
Евгеша снова как-то загадочно улыбнулся, обдав окружающих теплом карих глаз. Мне показалось, что он стал еще смуглее. Темные волосы чуть топорщились, что ему, безусловно, шло, и он напомнил мне Акима.
- А ты что куда-то в теплые страны ездил? – спросила я, приподнимая брови.
Улыбка парня сменилась удивлением, и я получила от Анастасии изумленный взгляд.
- С чего ты взяла? – пискнула она, разглядывая Евгешу.
Я дернула плечом:
- Он стал смуглее и…волосы вроде потемнели.
- Вот это да! – Женя заливисто рассмеялся, - Я, правда, ездил. У нас была туристическая поездка на экватор. Очень интересно. Было так непривычно потом обратно из лета резко в зиму возвращаться…
Анастасия приподняла брови.
- И ты молчал? – выпалила она, - И ты молчал, что был в самом теплом месте планеты?!
Теперь рассмеялась я. Вот она привычная атмосфера общения: непринужденная и веселая. Ощущение, словно я уже вернулась. Хотя, так и есть…я вернулась!

Всю дорогу до интерната мы разговаривали и обсуждали, как провели каникулы. Конечно, все внимание было приковано к рассказу Евгеши. Оказывается, его папа владелец туристического клуба и у них с мамой в канун Нового Года была годовщина свадьбы. Супруги отметили ее тем, что посреди зимы вырвались в жаркое лето и, естественно, взяли с собой сына.
Женя рассказывал неохотно о том, как они побывали в Африке, как плавали в самых теплых морях и океане. Он явно не хотел хвастаться, зная, что мы с Анастасией отметили этот праздник менее богато и интересно. Я сравнила его с Настей. Та бы без зазрения совести, захлебываясь от восторга, тараторила без умолку о жарком солнце, новых вещах и красивых парнях. Она бы даже, наверное, придумала пару историй, чтобы мы невольно завидовали ей. Вероятно, не стоило так плохо думать об Анастасии, но мне казалось, что так бы и было. А я последнее время стала довольно часто прислушиваться к внутренним ощущениям. Пусть, конечно, они меня сильно подводили, но что-то все равно неумолимо заставляло подчинятся интуиции. И пусть я теперь знала, что обычный человек, все равно жгуче верила в свою необычность и отличность от других.
Больше особых тем не поднималось. Настя отмечала Новый Год с друзьями. С пеной у рта передавала смешные истории, случившиеся в эту ночь и пылкие слова признаний от кавалеров. Хвасталась новыми вещами и подаренными ей и ею подарками.
А потом постепенно дошла очередь и до меня. Но когда девушка поинтересовалась, где я была на каникулах, я только задумчиво хмыкнула и кротко ответила, что была с семьей, удостоившись взглядом полным сожаления от Анастасии и понимания от Евгеши.
Он так преданно и тепло на меня смотрел, что губы сами растягивались в улыбке, и я улыбалась в ответ. Невольно сравнивая его в голове с Артуром, в который раз подметила их разность. Просто лед и огонь. Искренность и ложь.
Так, заболтавшись, я даже не заметила момента, когда автобус въехал в ворота. Только почувствовала, что он остановился и, оглядевшись, убедилась, что мы на месте. Огромное здание интерната подобно замку возвышалось над широкой площадью перед ним. Большие сугробы скрывали фундамент высокой стены. Металические ворота поблескивали на охолодевшем солнце, как и темные, с завитушками рамы окон. Ничего не изменилось. Совершенно.
Я вышла из автобуса, и глазам предстал привычный вид. Белый снег, словно старый и неприступный замок здание, краешек конюшни и лес…все такой же высокий, дикий и таинственный. Я закрыла глаза, как когда-то давно впервые приехав, и почувствовала лицом ветер. Этот первый ветер, который ощущаешь каждым сантиметром кожи, ступив на эту землю. А потом, покрепче прихватив сумку и поддавшись потоку учеников, прошла сквозь праздно открытые двери.