Soundtrack Private Emotion by Ricky Martin feat. Meja

Мы съехали в автомагистрали, ведущей в аэропорт, и, проехав через центр города, устремились на запад. Я знала, что эта часть Сиэтла называется районом Магнолии - в честь наименования живописного холма, на котором он расположен. Здесь находятся дома, принадлежащие богатейшим и влиятельным людям города. Как по широким лепесткам этого цветка, они спускались вниз по холму к бухте Элиот, омывающей город с запада.
Каждый дом был произведением искусства, с очаровательными дворовыми территориями, являющими собой пример искусного дизайна, когда сотворённое человеком и созданное природой составляют единое целое. Такая влиятельная семья, коей являлись Каллены, не могла обитать в другом месте.
Но, поднявшись к самой верхушке холма, я тщетно пыталась разглядеть дом, стоящий в глубине соснового парка за каменным забором с резными воротами
Дом, перед которым остановилась наша машина, оказался совсем не таким, каким я его представляла. Вернее, совсем не таким.
В попытках представить дом в соответствии с образом его хозяйки, я думала о чём-то величественном, выполненном в викторианском стиле: с широкой подъездной аллеей и обязательно с колоннами у входа, похожим на тот, что я могла видеть в экранизациях книг Джейн Остен и сестёр Бронте. Мне не представлялось, что дом будет настолько не похож на тот, что рисовало моё воображение, и, выйдя из машины, я слегка опешила.
Скорее это было лесное бунгало - охотничий домик, только в несколько раз больше своих привычных размеров. Двухэтажный, выполненный из дерева и камня, с широкой асимметрично крышей, он, бесспорно, вписывался в окружающий его пейзаж, - сливаясь с ним, становясь его непосредственной частью. Я практически не знала эту часть города. Моё знакомство с Сиэтлом ограничивалось центральными районами. Здесь я как будто снова почувствовала себя в Форксе: высокие сосны и много-много снега, пушистыми сугробами лежащего по обе стороны дорожки, ведущей к дому. Весь цокольный этаж был обложен грубо обработанными гранитными плитами, и создавалось впечатление, что дом будто бы рос вместе с холмом: дождь размывал землю, и ветер обдувал появляющиеся из неё камни, обнажая их.
Эсми была занята разговором с водителем, который доставал из машины наш багаж, а я обернулась в сторону ворот в надежде увидеть въезжающий в них чёрный внедорожник. Но его не было, а ворота оказались закрыты. В какой момент сопровождающая нас машина исчезла – оставалось загадкой. Я досадливо поморщилась: вот всю дорогу ощущала, что он рядом, и стоило только отвлечься…

- Ну что, мои дорогие, добро пожаловать! - Эсми улыбалась нам, стоя в начале широкой длинной лестницы, ведущей от подъездной дорожки к дому.
Пока я разглядывала его, дети вылезли из машины и теперь стояли рядом, так же вертя головами во все стороны.
Она махнула рукой и начала медленно подниматься по лестнице, всё время к нам оборачиваясь.
- Мак! - раздался тоненький голосок Эбби, и, схватив брата за руку, она требовательно потянула его за собой.
Эсми остановилась, поджидая их, затем взяла Эбби за свободную руку, и дальше они пошли вместе.
- Вот так, осторожно, - напутствовала она детей. - Не торопитесь.
- Эсми, какая красота! - я наконец ожила и, обойдя машину, начала подниматься за ними. - Здесь просто волшебно. - Спасибо! Я выросла здесь, - начала объяснять она, чуть повысив голос, не оборачиваясь и не отводя взгляда от детей. - Дом принадлежал мои родителями. Но уже столько раз перестраивался, что я успела забыть, как он выглядел в самом начале.
Я услышала её тихий смех.
- Иметь ребёнка-архитектора оказалось не только престижно, но и чревато. Пока у него не появится собственный дом, он будет всё время пытаться переделать ваш.
Я улыбнулась, прекрасно понимая, о ком она говорит, и в который раз оценила бесспорный талант Элис.
Мы поднялись на широкую площадку, ведущую к массивной входной двери. Она была деревянной и на вид очень тяжелой; декоративные кованые элементы и широкие петли навевали мысли о средневековом замке. Посредине я увидела дверной молоток, выполненный в виде головы льва, и не удержалась от смеха. Не то чтобы он портил всё впечатление, но уж больно свирепым было выражение кованой морды. Не вязалось оно ни с окружающим нас тихим сосновым парком, ни с этим домом, ни с тем, что находился он в благополучном пригороде одного из самых безопасных городов США.
- Знаю, знаю, - Эсми проследила за моим взглядом и тоже засмеялась. - Я давно хочу убрать этот ужас, но уж больно он нравится моей старшей внучке. Всякий раз приходя сюда, она с ним здоровается.
Макс и Эбби с опаской разглядывали звериную морду.
- Хочешь ударить, малыш? - Эсми обратилась к моему сыну.
- Угу.
Я видела, что Макс немного трусил. Сначала он нахмурился, но через мгновение напустил на себя деловой вид: неужели какой-то железный набалдашник мог его испугать! Сделав ещё два шага, Макс смело дёрнул за кольцо и резко ударил им.
Раздался довольно неприятный лязг, заставивший меня скривиться.
- Ну вот, Макс, ты и познакомился с Пушком, - засмеялась Эсми.
- С кем? - удивился он.
- Лиззи, моя внучка, называет его Пушком. - Она, всё ещё смеясь, ткнула пальцем в львиную голову.
Макс снова нахмурился, а затем улыбнулся.
- Да уж, точно, вылитый Пушок, - хохотнул он, наслаждаясь остроумной шуткой. А затем подмигнул сестрёнке: - Эбби, не хочешь его погладить?
Я посмотрела на дочь, ожидая её реакции. Она очень не любила, когда Макс насмехался над ней, могла даже рассердиться. Но сейчас в присутствии Эсми она всего лишь поджала губки и, прищурив глаза, резко ответила:
- Неть!
Ничего хорошего это «неть» развлекающемуся за её счёт братцу не сулило – уж я-то свою дочь знала!
От дальнейших препирательств нас всех спасло то, что дверь открылась, и я увидела выходящего нам навстречу улыбающегося Карлайла Каллена.

Нам выделили две комнаты на верхнем этаже с видом на сиэтловскую бухту.
- Это гостевая спальня, а рядом – бывшая комната Элис. Макс может спать там, - объясняла мне Эсми, пока мы поднимались на второй этаж, оставив детей на хозяина дома.
Карлайл с его благородной осанкой, мягким голосом и пронзительными синими глазами, ужасно добрыми, с лучиками морщинок, убегающих по их краям, мгновенно расположил к себе детей.
В первую очередь он пожал руку Максу, представившись ему. Я видела, как сын поначалу смутился, но затем на правах главы семьи быстро взял себя в руки и так же вежливо представился:
- А я Макс. Максимилиан Блэк. Приятно познакомится, мистер Каллен.
Сердце защемило, когда я смотрела на своего такого уже взрослого маленького мальчика.
- Мне тоже очень приятно, - тут же ответил Карлайл. - Тебе нравится Сиэтл?
- Да, очень. Спасибо, сэр.
- А кто эта маленькая леди, - улыбнулся Карлайл, обращаясь к Эбби. Я как раз сидела перед ней на корточках, раздевая малышку, поэтому хорошо видела, как она с интересом посматривала на незнакомого мужчину и, как все дети её возраста, пыталась оценить, кто перед ней – свой или чужой.
- Это моя сестра Эбби, - уже более уверенно заговорил Макса. - Ей два года, она ещё маленькая.
Я видела, как Эбби перевела взгляд на брата: в ясных глазках дочери заплескалась ярость, и она тут же показала ему язык.
Не удержавшись, я прыснула и попыталась заглушить смех, уткнувшись носом в её тёплый комбинезон. Эбби, перевалившись через моё плечо, протянула Карлайлу свою правую ручку, всё ещё одетую в белую пушистую варежку. Он незамедлительно отреагировал, взяв её в свою и легонько встряхнул.
- Привет, Эбби.
- Пивет! - она высоко задрала головку, смотря на него. - Я уже совсем большая, инесива!
Последнее время это было её любимое словечко. Подхваченное у близнецов Джонсов, которые терроризировали нас своим «и нечего!» вот уже который год: «Я не буду есть, и нечего!», «Если Джону можно, то мне тоже, и нечего!», «Мегатрон всё равно круче твоего слабака Оптимуса, и нечего!». В её исполнении оно звучало как «инесива», приводя всех, кто слышал его, в недоумение. Карлайл Каллен не оказался исключением, и, улыбаясь, вопросительно посмотрел на меня.
- Конечно, большая, - постаралась я исправить ситуацию, решив не заострять внимание на «инесиве». - Макс просто хотел сказать, что ты младше его.
Эбби надулась, но ничего не ответила, только кинула ещё один недобрый взгляд в сторону брата.

Мы прошли в огромную гостиную, расположенную справа от входа. Высокий деревянный потолок с перекрёстными балками наполнял комнату воздухом. Так же как и огромные окна, из которых как на ладони лежал огромный город. Справа, будто гигантская волна, остановленная неведомой силой и превращённая в камень с занесённым снегом хребтом, возвышалась гора Рейнир.
- Красиво, - Макс медленно подошёл к стеклянной стене.
- Из твоей комнаты вид гораздо лучше, - подойдя к Макусу, Эсми положила ему на плечи руки. - Думаю, тебе понравится смотреть на залив. Знаешь, он зимой не замерзает и по нему всё так же ходят корабли.
- Здорово, - Макс восхищённо посмотрел на неё.
- Может быть, вы хотите перекусить с дороги? - Эсми обратилась ко мне. - Что насчёт сэндвича с индейкой и огурцом?
- Макс, ты как? - переадресовала я вопрос сыну.
- Ну, - протянул он, - в принципе, можно.
Если Макс в такой нервозной обстановке согласился есть, значит, нервничать незачем. Я облегченно выдохнула.
- Эбби, солнышко, а ты? Хочешь чего-нибудь?
Дочь сидела на диване, послушно сложив на коленках ручки. Она была одета в свой шерстяной дорожный комплект из штанишек и кофточки пронзительного зелёного цвета. Сапожки я сняла, и на крохотных ножках красовались смешные носки с лягушачьими мордочками на кончиках пальцев. В этом одеянии она выглядела жутко смешной, но её серьёзное личико никак не вязалось со всем этим лягушачьим обликом.
- Ну-у, у плинцыпи, мона, - повторила она слова брата, точно копируя его интонацию.
- Тогда я сейчас же пойду на кухню и дам распоряжение, - Эсми еле сдерживала смех. - Ребята, вы составите компанию Карлайлу, пока мамочка мне поможет?
Макс утвердительно кивнул. Эбби, увидев реакцию брата, тоже энергично закивала.
- Хорошо, - Эсми взяла меня под руку. - Пойдём, дорогая, я покажу ваши комнаты.
Мы двинулись к выходу, и я увидела, как Карлайл подошёл к стоящему у окна Максу.
- А ты знаешь, что Сиэтл назван так по имени индейского вождя? А раньше он назывался по-другому…
- Да. Нам рассказывали в школе. Только я забыл как, - смущённо признался сын.
- Дувампс, - мягко сказал Карлайл. - Хотя, изначально, на место главного поселения в этих местах было несколько претендентов…
Бросив на них последний взгляд, я заметила, как Эбби, не выдержав одиночества, сковырнулась с дивана и потопала к стоящим у окна мужчинам.

Комната оказалась просторной и очень светлой. Здесь не было ничего лишнего: кровать, шкаф, несколько мягких кресел, диван, стоящий у окна, плазменная панель на стене. Наш багаж уже принесли, он стоял у входа. Я не взяла ничего лишнего, лишь небольшую дорожную сумку со спальными принадлежностями и несколькими комплектами сменной одежды для себя и детей.
На улице было пасмурно, что, в принципе, обычно для зимнего Сиэтла, но тепло, исходившее от стен дома, казалось, концентрировалось в воздухе, наполняя его светом. Всё, что я увидела здесь, мне понравилось: и кухня, куда мы зашли по дороге, – там нас встретила улыбчивая женщина лет сорока – «Моя помощница Лорен», как представила мне её Эсми; и просторные холлы с фотографиями, висящими на деревянных стенах; и широкая лестница, полукружием ведущая на второй этаж, – всё было тёплым и каким-то смутно знакомым, будто я уже приходила сюда, но только в другой жизни, и теперь пытаюсь вспомнить этот дом.

- Здесь очень красиво, - в который раз заметила я, стоя перед окном, открывающим вид на припорошенный снегом залив и горы. - Спасибо вам, что пригласили нас.
Она тепло улыбнулась и, подойдя, обняла меня за плечи.
- Это тебя спасибо, Белла. Я очень рада, что ты решилась дать себе и моему сыну шанс на счастье.
Я развернулась к ней и посмотрела в её лучистые глаза. Они светились такой добротой и любовью, таким пониманием и материнской нежностью, что я не выдержала и закрыла лицо ладонями.
- Эсми, я… я не знаю. Я так перед всеми вами виновата. Больше всего перед ним и Эбби. Я… я… - мой голос сорвался, и я всхлипнула.
Она снова прижала меня к себе.
- Ш-шш, успокойся, моя хорошая, успокойся. Я всё понимаю, всё понимаю.
Она гладила меня по голове, пока я содрогалась в беззвучных рыданиях у неё на груди. Я только сейчас поняла, что всё это время находилась в жутком напряжении, сдерживала эмоции, и сейчас, посмотрев в её глаза, такие же, как у человека, которого я люблю, такие же, как у моей дочери, я расслабилась.
- Я…
Жуткий грохот сотряс весь дом.
- Боже, что это? - я отстранилась от Эсми, с ужасом посмотрев в сторону коридора двери.
Она заливисто засмеялась.
- Пушок.
- Кто???
Грохот повторился.
- Это Пушок, - она хохотала всю дорогу, пока я бежала вниз. Я не представляла, как что-то может произвести такой грохот, и очень боялась, что он напугает детей.
Но, добежав до середины лестницы, я услышала звонкий смех дочери, и тут же дом содрогнулся от ещё одного удара.
Я оторопело остановилась: входная дверь была открыта, и моя дочь, сидя на руках у Карлайла, с неописуемой радостью на лице колотила по ней дверным молотком.
Завидев меня, она широко улыбнулась и ещё раз от всей души вдарила по двери.
- Мам, - стоящий рядом Макс сложился пополам от хохота. Это Эбби Пушка укрощает.
- Он так мяукает, - веселилась дочь.
Карлайл искренне смеялся, видя её радость
- Неужели так всегда? - обернулась я к Эсми.
- Да, - закивала она. - Снаружи звук не так слышен. А изнутри кажется, будто по дому палят из пушек. До сегодняшнего дня только Лиззи было позволено стучаться таким образом. Для всех остальных предусмотрен обычный звонок.
Мы спустились вниз под нескончаемый грохот.
- Всё, вы замёрзните. Заходите в дом! - Эсми сделала попытку прекратить вакханалию.
- Исё! - потребовала Эбби и снова потянулась к кольцу.
- Всё, малышка, - мягко остановил её Карлайл. - У тебя уже ручки замёрзли. Давай в следующий раз, ладно?
- Тогда пусть Мак!
Сдаваться просто так она не собиралась.
- Нет, Эбби, я тоже уже замёрз. Пойдём лучше сэндвичи есть.
Вот уж не думала, что Макс может так легко отказаться от подобного развлечения. Видимо, он уже проникся уважением к Карлайлу, поэтому и встал на его сторону.

Мы прошли в гостиную, где на низком столике уже стояли подносы с сэндвичами и кружки горячего чая.
Макс рванул к одному из них.
- Макс, руки! - по привычке рявкнула я.
- Ой, - он отпрыгнул от стола. - Забыл, мам.
Эсми проводила нас в ванную, расположенную дальше по коридору, где мы все умылись с дороги. Когда я вытирала личико Эбби, то услышала мелодичный звонок и посмотрела на дверь.
- Наверное, вот так приходят все остальные, - засмеялся Макс.
- Ага, - я кивнула сыну и повесила полотенце на серебряное кольцо в стене. - Честно говоря, у меня больше нет никакого желания когда-нибудь ещё услышать этот ужас. Думала, что к нам рвётся Терминатор!
- Или Мегатрон! - тут же подхватил Макс.
- Или те ужасные штуки из «Войны миров»!
- Ты же не разрешила мне смотреть этот фильм.
- Ой, да, забыла, - я неопределённо махнула и, взяв Эбби за руку, вышла из ванной. - Но поверь мне, ты бы от страха ещё неделю после него отказывался спать один.
- Да ла-адно, так уж и страшно? - Макс шагал за нами по просторному коридору в сторону гостиной.
- Ужасно! Я сама три дня свет боялась выключать в комнате.
- Трусиха! - заявил мне сын.
- Что? – я остановилась и возмущённо посмотрела на него. - Это я-то трусиха?
Эбби отпустила мою руку и, не обращая внимания на нас, поковыляла дальше.
- А кто до сих пор боится Дарта Вейдера? - я ткнула в него пальцем, зная, что сейчас задену его за живое.
- А ты боишься пауков.
- А ты - динозавров.
- Не ври, не всех!
- Всех! - настаивала я. - Ты даже футболку с тираннозавром Рексом ни разу не надел.
- Она мне мала!
- Ну теперь уже да, - засмеялась я. - Так что не называй меня трусихой. Я ничего не боюсь! - мы медленно зашагали, продолжая спорить.
- Ага, кроме пауков, - напомнил сын.
- Они противные, их бояться не стыдно.
- А ещё ты боишься, когда я один перехожу дорогу.
- Все мамы этого боятся! Это не считается.
Я увидела, как дочь завернула за угол, и поторопилась, не желая выпускать её из виду.
- Эбби!
Макс обогнал меня, пытаясь догнать сестру.
Через пару секунд я натолкнулась на своих детей, стоявших у входа в гостиную. Подняв глаза, я так же, как и они, замерла: справа от окна, возле огромного, выложенного красным кирпичом камина Эсми с мужем о чём-то тихо разговаривали со стоящим к нам спиной Эдвардом.
Как только я его увидела, в животе образовался тугой узел. На нём были джинсы и чёрный пиджак. Волосы, как всегда, в привычном беспорядке торчали во все стороны: видно, что он неоднократно запускал в них руки. Его левая рука была засунута в карман джинсов так, что я могла видеть кусочек белой рубашки.
Эсми стояла немного боком и первая заметила нас.
- Ах, ну вот и вы! - всплеснула она руками и пошла нам навстречу.

Будто в замедленной съёмке я увидела, как Эдвард медленно поворачивается. Как его взгляд сначала остановился на мне, потом - на Макса и лишь затем - на Эбби. С замиранием сердца я наблюдала, как не отрываясь, он смотрит на малышку, и лишь подошедшая к нам Эсми заслонила нас от него.
- Макс, - громко обратилась она к моему сыну, обнимая его за плечи и чуть подталкивая вперёд. - Помнишь, я обещала познакомить тебя с человеком, который знает про самолёты больше моего? Ну вот, - она показала рукой на стоящих у камина мужчин, - познакомься, это Эдвард, мой сын. Думаю, он сможет ответить на все твои вопросы.
Эдвард немного отрешённо посмотрел на Макса и кивнул.
- Ещё раз здравствуй, Макс!
- Здравствуйте, - по голосу я услышала, что он немного оробел.
Похоже, Эдвард что-то почувствовал, потому что улыбнулся и направился к нам, оставив Карлайла.
Подойдя к детям, он протянул Максу руку.
- Не уверен, что смогу ответить на все вопросы, я не профессиональный пилот, - он пожал ладошку Макса. - Но на некоторые определённо постараюсь.
Его смеющиеся глаза внимательно смотрели на мальчика. Он ненадолго задержал его руку в своей. Я не видела выражение лица Макса, наблюдая только за тем, как двигалась его вихрастая макушка, когда он, задрав голову, смотрел на Эдварда.
- Хорошо, - кивнул он. - Спасибо, - и на секунду задумавшись, добавил: - Сэр.

Эбби, стоявшая чуть впереди меня, вдруг решительно двинулась к ним. Вероятно, вспомнив, как прошло её предыдущее знакомство, она решила действовать и, обойдя Макса, протянула Эдварду свою правую ручку.

Я замерла, боясь сделать вдох. Многочисленные эмоции в одну секунду отразились на его лице, когда он увидел протянутую ему руку дочери: удивление, радость, боль, восхищение... Казалось, он сам не верит в то, что это происходит; что она сама подошла к нему. Я понимала, что он сейчас впервые коснётся её, что это, наверное, самый важный момент в его жизни. В нашей жизни. Он тоже это понимал и, не отводя взгляда от личика малышки, присел на корточки и осторожно взял её растопыренную пятерню двумя ладонями.
- Здравствуй, - услышала я его тихий голос.
- Это моя сестра… - начал было Макс, но она перебила его, грозно дёрнув кудряшками.
- Я сяма!
Эдвард, чуть улыбнувшись, с удивлением быстро посмотрел на Макса, но тут же его взгляд снова вернулся к Эбби.
- Я Эбби, мне дьва года, - она подкрепила это заявление жестом, показав ему два растопыренных пальчика. - А Маку, - она показала на брата, - осемь, и он стайше.
Я видела, как менялось выражение глаз Эдварда: под конец её маленькой речи они сияли. Он смотрел в её глаза - свои глаза! - и уголки губ немного подёргивались: он едва сдерживал улыбку.
- Очень приятно, Эбби, - ответил он вежливо. - А я Эдвард.
Наверное, на этом дочь посчитала свою миссию выполненной, потому что, вытянув свою ручку из его, направилась прямо к дивану.
Эдвард растерянно смотрел ей в след, а потом перевёл вопросительный взгляд на меня.
Я как-то по-глупому улыбнулась, пожав плечами. А что я могла сказать? В идеальном мире этого никогда бы не случилось. Вся эта ситуация и так была ненормальной, и Эдвард был прав, говоря, что мы не знаем друг друга, что главное сейчас захотеть этого. Я уверена, что он очень хотел просто взять дочь на руки и крепко прижать к себе: расцеловать её, потрогать, хорошенечко рассмотреть, впитать в себя каждою её черточку. Он бы не выпускал её ни на секунду, ловя каждую эмоцию, пробегающую по её лицу, каждый жест, каждое слово. Но даже сейчас, когда его дочь совсем рядом, он сдерживается и делает всё правильно ради неё. Ради Макса. И ради меня. Моё сердце переполняла благодарность, и теперь уже у меня возникло нестерпимое желание так же просто, как до этого сделала наша дочь, подойти к нему и крепко обнять.

- Что ж, кхм, - услышали мы голос Карлайла, - мы хотели немного перекусить.
Он подошёл к столику, на котором стояли подносы с едой и чашками и, обойдя его, взял небольшой сэндвич и сел рядом с Эбби.
- Ты присоединишься к нам? - обратился он к своему сыну.
- Эм… я не знаю. - Эдвард поднялся и посмотрел на отца. Его правая рука в знакомом жесте взлетела к голове - и пальцы оказались в волосах. - Если ваши гости не возражают… - перевёл он взгляд на Макса.
- Пожалуйста, - мягко сказала я, подойдя к сыну и кладя руки ему на плечи. - Мы не возражаем, правда, Макс?
Он быстро кивнул, и Эдвард снова ему улыбнулся.
Эсми, всё это время стоящая рядом с ними, начала суетиться, рассаживая всех по местам, наливая в чашки чай из большого хромированного чайника, предлагая нам булочки и сэндвичи.
Макс сел рядом с Эбби на диване, а мы с Эсми и Эдвардом разместились в мягких креслах, полукругом стоящих напротив.
Мы пили чай и разговаривали о всяких пустяках. Эдвард больше молчал, и я видела, как его взгляд всё время возвращался к Эбби. Он смотрел, как она аккуратно, чтобы не разлить, берёт свою чашку, отпивает от неё чай, в который я предварительно добавила холодного молока, и ставит обратно; как пытается откусить слишком большой для её маленького ротика сэндвич и Карлайл помогает ей, разламывая его пополам. Иногда я ловила на себе его взгляды, но, как только он замечал, что я смотрю на него, тут же отводил глаза. Мне было больно от этого, я хотела заглянуть в них, пусть даже не увидела бы там ничего для себя хорошего; но он либо опускал их, либо смотрел на Эбби.
Она явно была в своей тарелке, потому что уже через пять минут начала вести себя как обычно: вскакивала с дивана, крутилась, пыталась перепробовать всё, что стояло на столе.
Макс, выпив чаю, тоже немного осмелел и вот уже минут пять разговаривал с сидящим рядом с ним Эдвардом. Он задавал ему вопросы о самолётах, а тот отвечал - кратко, по сути, не особо вдаваясь в технические детали. Я слышала, что они обсудили взволновавшее сына отсутствие катапульты.
- Это сделано для того, чтобы в критической ситуации у пилота не возникло желания покинуть самолёт, - объяснял ему Эдвард, - и он боролся бы за свою жизнь так же, как и за жизнь пассажиров.
- Значит, если бы мы падали, вы бы были с нами до конца? - тут же поинтересовался Макс.
Я увидела, как Эдвард побелел, услышав это.
- Этого никогда не произойдёт, Макс, - он серьёзно посмотрел на него и тихо добавил: - Я не позволю.
Макс стушевался, понимая, что сморозил глупость.
Некоторое время они молчали, но потом Эдвард что-то спросил у него, и уже через минуту Макс снова беспечно с ним общался.
Эбби, похоже, окончательно устала сидеть на одном месте, потому что, отойдя от стола, она прошла мимо Карайла и забралась ко мне на руки. Не просидев и пары минут, выпив из моей кружки остывший чай, она слезла и переместилась к Эсми. Та начала хлопотать над ней, что-то говоря, попутно подкармливая её вкусностями…
Я была занята беседой с Карлайлом и не заметила, как Эбби отошла от Эсми.
Следующее, что я увидела, - это как дочь, опираясь обеими руками на ногу Эдварда, подтягивает вверх согнутую левую ножку и залезает к нему на колени.
Он на секунду замер, когда малышка начала елозить по его ноге, устраиваясь поудобнее, а затем осторожно положил ей руку на живот, придвигая к себе ближе.
Эбби сидела у него на коленях, вертя головой и раскачиваясь из стороны в сторону. В один миг она соскочила, схватила со стола печенье и снова начала забираться обратно. Эдвард быстро подхватил её и усадил, прислонив к своей груди.
Макс жевал уже пятый сэндвич, его рот практически не закрывался; он всё время что-то кому-то говорил, попутно попивая из чашки чай. Обычно он не вёл себя так с незнакомыми людьми - это было явно от перевозбуждения. Эдвард рассеянно отвечал на его вопросы; я видела, как он как будто невзначай наклоняется к Эбби и дотрагивается губами до её кудряшек. В какой-то момент я заметила, как, закрыв глаза, он осторожно вдыхает её запах. Сердце сжалось от щемящего чувства жалости и нежности. Я закусила губу, пытаясь не расплакаться.
Внезапно, Эдвард поднял глаза и посмотрел прямо на меня...
___________________________________________________________________________________

Отредактировано 04.12.12