Soundtrack - Home by Brian Eno and David Byrne

- Забери меня отсюда! Немедленно забери, слышишь? - В довесок к своему нетерпеливо-ультимативному тону я, не удержавшись, топнула ногой.
Можно подумать, это кто-то увидел!
Вместо этого мой собеседник рассмеялся прямо в трубку:
- Малыш, неужели так всё плохо?
- Плохо? Плохо - не то слово. Чудовищно! Катастрофически, адски бессмысленно и адски чудовищно!
- Я же предлагал тебе всё сделать по-быстрому!
- По-быстрому у нас с тобой уже было, забыл? Ты забыл меня предупредить, что твоя сестра - маньячка! Я бы никогда не согласилась «ни о чём не беспокоиться и довериться ей». - Эти слова я произнесла тоном, как мне показалось, Элис; получилось форменное кривляние, но на том конце раздался смех. - Да! И нечего смеяться! Точно бы не согласилась, если бы знала, чем всё это закончится. Мне плохо, мне жарко, мне очень хочется в туалет, а я не знаю, как без потерь снять это платье. И… оно кусается, Эдвард! Это дебильное платье кусается-я-я-уууу!
На последнем слове я заныла.
Да, давно я так не ныла. Хотя, если хорошенько подумать, я вообще никогда так не ныла! Я даже не знала, что могу ныть! Что когда-нибудь наступит время, когда мне захочется поныть. И что самое смешное: за моё нытьё мне не будет стыдно.
Но если бы я хоть на секунду представила, что вместо утешений и увещеваний услышу из трубки рявканье, то поостереглась бы подобным образом давать волю своим эмоциям. Как говорится, задним умом все мы Эйнштейны.
- Рви это платье к чёртовой матери. Через десять минут я тебя заберу!
- Но… - мяукнула я, моментально осознав, что перегнула палку.
Ох-х, зря ты это сделала, Белла! Быстрей, быстрей из примерочной! Необходимо предупредить Элис, что вскоре на неё обрушится локальный торнадо. И, между прочим, в лучших традициях метеобюро у него имеется имя - Эдвард.
А я - Белла, его жена.
Очень глупая жена.

- Элис, пожалуйста, мне понравились первое и, кажется, седьмое.
Выпутавшись из белых шёлковых штор, я вывалилась из примерочной к ногам своей золовки и двух совершенно одинаковых женщин-консультантов, сидевших по обе стороны от неё на кипенно-белом диване. Эти две напоминали откормленных наседок, охраняющих своих цыплят, роль которых играли развешанные по всему залу белые платья. Белое, белое, белое… как они могут работать в такой обстановке и не сойти с ума? Даже чашка с кофе, стоящая перед Элис, была белая. Как и восхитительное воздушное пирожное, которое я едва надкусила, как меня тут же заключили в зеркально-белую камеру-примерочную и начали пытку платьями.
- Седьмое? Тебе не кажется, что оно полнит?
- Меня сейчас полнит всё, даже носовой платок в кармане. По крайней мере, то платье не похоже на зефир и не кусается, как последнее.
- Это чистейший шёлк и органза, - оскорбилась одна из продавщиц. - Все материалы гипоаллергенны и приятны телу.
- Значит, моему телу захотелось покапризничать. Элис, пожалуйста, я больше не вынесу. Это третий салон за день и… и я хочу писать! И есть. И, вообще, я имею полное право прекратить это в любую минуту, как ты и обещала.
Кажется, я снова топнула ногой.
- Мне послышалось или ты действительно разговаривала с Эдвардом? - В глазах у Элис горела надежда, что это вовсе не так. Но, поймав мой виноватый взгляд, она побелела: - Белла, это запрещённый приём! Мы же договаривались!
- Знаю, знаю, - я метнулась к ней и, схватив за руки, притянула к себе, целуя в щёку. - Но я мужественно терпела всё, согласись? Я была послушная, не капризничала и даже промолчала, когда ты решила заехать «ещё в одно местечко». Мы договаривались только на два салона, так ведь? Так что первой договорённость нарушила ты!
Если бы не присутствие двух нахохлившихся сиятельных куриц, с интересом наблюдавших за нашим разговором, я бы точно показала язык.
Элис засмеялась и обняла меня:
- Прости, дорогая. Я немного увлеклась. Просто всё это, - она обвела пространство, заполненное стойками с платьями, лентами, кружевами, - это же так волнительно! Неужели это тебя нисколько не вдохновляет?
- Ты же знаешь, что нет! Именно поэтому я доверила выбор тебе. Но седьмое и вправду неплохо смотрелось? - улыбнулась я примирительно. - И второе во втором салоне. И то, гладкое, помнишь, я ещё сказала, что оно на ощупь - как щёчки младенца?
- Помню. Они и вправду хороши. Но, Белла, выбор ты должна сделать сама.
- Понравившиеся модели мы можем привести к вам домой для окончательного выбора, - прокудахтала одна из недовольных продавщиц.
- Вот, видишь, какие любезные ку… консультанты. Давай воспользуемся их советом. Пожалуйста!
- Ох, я должна была сразу сделать это, а не таскать тебя по магазинам. Просто я думала, что ты, как типичная женщина, захочешь всё посмотреть сама.
- К сожалению, я не совсем типичная, - мои плечи виновато опустились.
- Уже вижу! Пойдём, я отвезу тебя домой.
- Эм… не надо! Тебе лучше остаться здесь и всё закончить, а я…
- Нет, я не позволю тебе брать такси!
- Да нет же! - Мой отчаянный вскрик остановил шагающую к выходу подругу. - Просто сейчас заедет Эдвард, и…
- Да, тогда мне точно лучше остаться здесь. - Элис развернулась на каблуках и, быстро клюнув меня в щёку, хлопнула в ладоши. - Что ж, дамы, я хочу увидеть что-нибудь ещё.
Всё, теперь можно ретироваться.
Я как раз доковыляла до выхода. Перед этим пройдя через несколько залов, уставленных манекенами, одетыми в белое, и не забыв посетить туалет, который, разумеется, ожидаемо был выложен белой, режущей глаза плиткой. Открыв дверь, увидела только что остановившуюся у тротуара чёрную машину.
Водительская дверь распахнуась, явив миру самого потрясающего мужчину, из всех, кто в этот момент находился на левой стороне запруженной Второй Авеню. Хотя я была абсолютно уверена, что и на правой едва ли встретился бы подобный идеальный представитель мужской половины человечества, облачённый в тёмно-синий деловой костюм, белоснежную рубашку и классический тёмный галстук в косую полоску. А если бы и встретился, вряд ли его ангельское лицо выражало ту же крайнюю степень досады.
- Изабелла!
- Я в порядке, в порядке, - кинулась я к нему, по привычке отпячивая назад попу, чтобы не врезаться в него большим животом. - Не стоило так волноваться!
Подтянувшись на носочках, я нашла губы мужа и начала быстро-быстро их целовать.
Эдвард опешил, не ожидая от меня подобного напора. Не попытавшись остановить разошедшуюся жену, он обнял меня, чтобы защитить от людского потока, и безропотно сносил мои хаотичные поцелуи.
- Я чувствую себя идиоткой, истеричкой и… и много чего ещё, - быстро-быстро произносила я между ними. - Ты должен вернуться на работу. Это всё гормоны, понимаешь?
- Я понимаю лишь одно: я осёл, раз решил, что ты сможешь всё это выдержать.
- О, нет! Только не говори, что из-за того, что я всего лишь один раз не смогла сдержаться, ты всё отменишь!
- Именно это я и собираюсь сделать!
- Ты не можешь так поступить, Эдвард! У нас уже многое готово. И я не лезу туда, где точно знаю, что без меня обойдутся. - Я повисла на его руке, пока он вёл нас к машине. - Они все странные люди - Розали, Эсми, Ли… Все находятся в таком счастливом возбуждении, словно делают это для себя, и делают впервые…
- А ты, Белла? - Эдвард открыл передо мной пассажирскую дверь и резко повернулся, ловя мой взгляд. - Не похоже, чтобы ты находилась в подобном счастливом возбуждении.
- Ну… я не знаю…
- Для кого мы это делаем, малыш? - Он взял меня за подбородок, заставляя взглянуть в его полные тревоги глаза. - Разве не для себя? А если доходит до того, что ты в истерике звонишь мне и я, прервав заседание правления, мчусь выручать тебя из плена свадебных платьев, так на черта нам эта свадьба?
- Ты передумал на мне жениться? - В ужасе я отпрянула, мысленно пообещав отхлестать себя плетьми за сорванное совещание.
- Как ты мне однажды сказала, позволь заметить, что мы уже женаты.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
- Нет, я не передумал. Мы отложим свадьбу. Поженимся, когда ребёнок родится. Так будет лучше.
- Нет! - Мои губы задрожали, и глаза моментально наполнились слезами. - Пожалуйста, Эдвард! Не делай этого! Я буду сдержанней, постараюсь не волноваться и не биться в истерике. У тебя не будет со мной никаких хлопот. Только не отменяй свадьбу.
- После твоих слов я сделаю это немедленно!
Я опешила от резкости его тона. Обычно, заметив лишь намёк на слёзы, Эдвард тут же кидался меня успокаивать и не находил себе места, пока не узнавал причину расстройства. Сейчас же я понимала, что муж сорвался, и, открыв рот, наблюдала, как он, не скрывая раздражения, обходит машину и берётся за ручку водительской дверцы.
- Садись в машину, Белла.
Я послушно погрузилась в мягкое кресло пассажирского сидения, уже привычно отодвинутое, чтобы было удобно вытянуть уставшие ноги. Эдвард так же привычно потянулся ко мне, чтобы застегнуть ремень безопасности, и в тот момент, когда его лицо приблизилось ко мне, я не удержалась и, ухватив его за шею, заставила посмотреть на меня.
- Поцелуй меня, родной мой!
Как бы зол он ни был сейчас, но подобная просьба не могла оставить его равнодушным. Эдвард несколько мгновений изучал моё лицо, а затем, не закрывая глаз, припал к моим губам.
Я тоже не закрыла глаза, тем самым превратив поцелуй в поединок. Мы терзали губы друг друга, терзали взгляды, и лишь когда в его глазах заплясали весёлые искорки, я поняла, что кризис миновал.
- Чертёнок, - выдохнул Эдвард.
- Зато твой.
- Мой, - улыбнулся он и погладил меня по выступающему животу. - Вы оба мои.
- И мы оба тебя очень любим. И оба хотим за тебя замуж.
Услышав последнее заявление, Эдвард нахмурился:
- Нет, малыш. Это была не самая лучшая из моих идей, и именно потому, что она была моя, я имею полное право от неё отказаться.
- Но я хочу, - потянула я. - Правда хочу, Эдвард. И силы чувствую.
- Нет, Белла. Пожалуйста, нет.
Его тон был непоколебимым, и я поняла, что в этот раз будет лучше уступить.
- Хорошо. Дождёмся рождения малыша. Приготовься: крику много будет. Девочки расстроятся.
- Ничего страшного, - у глаз Эдварда образовались весёлые морщинки. - Как-нибудь переживут. Всех недовольных отправляй ко мне.
- Ловлю тебя на слове.

Но я была уверена: недовольных не будет. И не потому, что никто из наших близких не станет возражать, если мы неожиданно отложим нашу так же неожиданно запланированную свадьбу. И не потому, что Эдвард сможет всех убедить в необходимости этого шага, вернее, в неосмотрительности шага первого - нашего желания провести церемонию венчания до рождения ребёнка. Нет! Недовольных не будет именно потому, что она состоится.
Наш ребёнок должен родиться в освещённом браке - этого хотел Эдвард. И я обязана исполнить его желание.



Понадобился месяц, прежде чем я окончательно поправилась. Мне сняли фиксирующие ключицу повязки, сняли гипс с руки. Боль в груди из-за сломанных рёбер практически не беспокоила. Однако ещё около двух недель я провела в постели. Так хотел Эдвард, так советовали врачи, и у меня не хватало смелости им возражать.
Я была уже на пятом месяце. Тошнота давно закончилась, как и головные боли, и теперь наступал тот счастливый момент, когда от беременности начинаешь получать удовольствие.
Мой округлившийся животик будоражил воображение всех домашних. Эдвард сам рассказал Максу о моей беременности, когда ещё я находилась в больнице. По его словам, мой гиперответственный сын воспринял эту новость очень спокойно. Но постепенно Макс начал приходить в возбуждение, желая поскорей познакомиться с малышом, и всё гадал, кто же родится - мальчик или девочка. Наконец, он заявил, что будет рад любому исходу, «но было бы здорово, если бы у меня появился брат. Тогда бы я показал этой задаваке Лиззи!»
Эбби же ждала от меня гномика.
Она так и заявляла всем:
- У мамочки в животике живёт маленький гномик, и, когда он родится, я буду кормить его с ложечки кашей.
Она забиралась по утрам в нашу с Эдвардом постель и подолгу упрашивала меня показать живот, чтобы она могла через пупок подсмотреть, как живётся в нём гномику. Фантазия у нашей дочери была довольно бурной! Мы с Эдвардом еле сдерживали смех, когда она, лёжа между нами, рассуждала, что у малыша там должен быть целый дом с кроваткой, шкафом, полкой для игрушек и раковиной, чтобы умываться. Макс приходил к нам, садился в ногах по-турецки и подначивал сестру:
- Если есть раковина, то есть и кран, правильно, Эбби?
- Да.
- А откуда в нём берётся вода?
- Мамочка же пьёт водичку, вот и берётся.
«Ага, получил, умник!»
- А девается она потом куда?
- Ну мамочка же ходит в туалет, вот она из неё и выливается…
- В том, что касается инженерии, наша Эбби даст фору любому прорабу! - Серьёзность тона Эдварда вызывала у всех взрыв хохота, а Эбби сердилась, не понимая, что такого смешного мы нашли в её объяснении.

Это было счастливое время. Я удивлялась, как быстро забывается боль, когда рядом с тобой любящие люди. Мои дети, мой муж и родные - все они ежедневно питали меня своими силами, любовью и заботой, являлись для меня плацебо от страшных мыслей и воспоминаний.
Но совсем отвлечься от этого мне не удавалось. У нас состоялся ещё один сложный разговор с Эдвардом - он попросил меня не думать о том, что произошло с экипажем его самолёта, и, предупреждая взрыв моего негодования, поторопился объяснить свои слова:
- Это были и твои друзья, милая, я знаю. Но, послушай: всё, что возможно, для них делается. Даже то, что невозможно, - покупается за большие деньги. Это больно, Белла. Я не буду скрывать: видеть их всех в таком состоянии, смотреть в глаза Пэгги, говорить с ней. Ни за какие сокровища мира я не смогу вернуть ей мужа, как не смогу вернуть здоровье Стивену и девочкам. Я живу с этим, малыш, и не хочу, чтобы с этим жила ты.
- Эдвард…
- Я знаю, ты поможешь мне справиться. Ты уже помогаешь, родная. Ты и им поможешь, но пока я прошу тебя остаться со мной. Пусть это будет эгоистично с моей стороны, но, пожалуйста, мне твоя помощь и поддержка нужнее. Чувствуя тебя здесь, позади себя, не испытывая беспокойства о тебе и нашем малыше, я становлюсь сильнее. Нахожу силы со всем справляться. Пожалуйста, сделай для меня эту малость: побереги себя для меня.
Я знала, что за этой просьбой стоит многое. Он оберегал меня - мой муж. Оберегал, потому что слишком боялся потерять снова. А я слишком боялась потерять его, чтобы не соглашаться с ним. Но это не мешало мне периодически созваниваться с Джейн, которая, слава богу, уже начала поправляться. Я подумывала съездить к Пэгги, но когда собралась с силами, оказалось, что на лето она с детьми уехала к матери Кевина во Флориду. Тем не менее, мы так же разговаривали с ней по телефону, и, как мне кажется, она была рада моим звонкам. Я была в курсе состояния здоровья Стивена, ежедневно получая информацию из ожогового центра. И не могла сдержать слёз радости, когда его сняли с аппарата искусственной вентиляции лёгких. Но всё это я делала втайне от мужа, чтобы его не волновать. Себе же волноваться я запретила именно потому, что страшно боялась навредить тому, кто потихоньку развивался во мне, маленькими шажками вытаскивая нас из чуть не разверзшейся пропасти.
Как же близко мы подошли к ней!
Я много думала над тем, что произошло. Не о том, что случилось, а что привело к этому. Не о последствиях, а о причинах.
Моя теория о том, что всё происходящее с нами зависит от качества нашей жизни, дала трещину. Чем мы заслужили произошедшее - Эдвард, я, дети, наш ещё не рождённый ребёнок? Разве уже самим своим существованием моя семья не доказывала своё право на жизнь? О чём ещё хотела предупредить судьба, только-только соединившая нас и заставившая страдать от возможной смерти любимого? Я была уверена, что никто из нас этого бы не пережил. Однажды мы уже теряли друг друга… Хотя тогда речь не шла о жизни и смерти, но теперь мы оба знаем, во что превращается жизнь после подобных потерь. Ничем не наполняемая пустота - зияющая в груди рана, пусть даже маленькая, окружённая плотным кольцом того, в чём люди видят смысл жизни, - детьми, близкими, любимым делом, домом. Она кровоточила, когда ты оставался один, заставляя кутаться в старую, давно не стираную толстовку.
Так, может, в этом и проблема? Может, мы слишком сильно любим друг друга? Возможно, судьба говорит нам: так нельзя, люди не должны в такой мере зависеть друг от друга?
Эта мысль поразила меня настолько, что, не удержавшись, я рассказала об этом Эдварду.
- Я не могу любить тебя меньше, Белла, - ответил муж. - Ты - моя жизнь. И так будет всегда. Я слишком долго ждал тебя, слишком много мечтал о тебе, чтобы было по-другому. У меня нет сил бороться с этим чувством, и если тебе кажется, что оно разрушает нас, - что ж, значит, в какой-то момент мы оба сгорим. Но я сделаю это с удовольствием, потому что буду знать, что где бы мы ни оказались после, мы всё равно будем вместе. По-другому быть не может, я в этом уверен, любимая.
- Только не уходи раньше меня, - добавил Эдвард, помолчав. - Я не смогу этого пережить.
- Сможешь. Иначе я встречу тебя на том свете и пинками погоню обратно, - сердито заявилаа я сквозь слёзы. - И вообще, кто тебе сказал, что мы окажемся в одном месте? Может, к концу жизни ты станешь праведником, и тебя поместят в рай. А я буду сидеть на сковородке и твердить окружающим, что ты обязательно найдёшь способ, чтобы вытащить меня из ада. Ведь найдёшь?
- Найду, чертёнок, - засмеялся Эдвард, обнимая меня и целуя в заплаканные глаза. - Обязательно найду. Но с чего ты взяла, что попадёшь в ад?
- Н-у-у-у, - протянула я. - Я грешила…
- Вот как? - Эдвард с интересом посмотрел на меня. - И какие же заповеди ты нарушила? Надеюсь, до убийства не дошло?
- Если желание вечного страдания от месячных для одной рыжей гадины из параллельного класса приравнять к убийству, то да!
- Что ещё? - Эдвард, смеясь, усадил меня к себе на колени, а я обняла его обеими руками за шею, радуясь, что удалось уйти от болезненной темы.
- Ну… однажды я украла банку консервированной кукурузы. Но это произошло нечаянно. Я забирала свои покупки в супермаркете и, видимо, смахнула её с соседней стойки. Точно помню, что не покупала банку, а она оказалась в пакете. Не смейся! Мне было стыдно. Я долго решала, что с ней делать. Сначала хотела вернуться в магазин, но потом подумала, что это будет выглядеть глупо.
- И что же ты сделала?
- Я её выкинула.
Эдвард громко расхохотался и поцеловал меня в шею.
- Зачем, радость моя?
- Она стала бы во мне комом, если бы я её съела, неужели непонятно?
- Боже мой, я женился на воровке! - Эдвард явно наслаждался нашим разговором, отвлекая меня поцелуями и ласками. - Но это чертовски возбуждает!
- Однажды меня рвало после трёх пицц, которые мы с девчонками съели на спор, так что добавь сюда ещё и обжорство. И унынию я подвластна, и зависти.
- И кому же ты завидуешь?
- Шарлиз Терон.
- Шарлиз Терон? Актрисе? Но почему? - удивился Эдвард.
- У меня никогда не будет таких ног!
- Достойный аргумент.
- Слушай, ты! Я ткнула его в грудь кулаком. Эдвард, смеясь, упал на кровать, потянув меня за собой.
- Твои ножки ни в коей мере не проигрывают её, малышка. - Он склонился надо мной. - Более того, для меня нет на свете ножек чудеснее твоих. Особенно когда они обхватывают меня, в то время как я занимаюсь любовью с их хозяйкой.
На этом наш разговор закончился и начался другой, более интересный и содержательный, где мы могли поупражняться не только в остроумии.

После мы лежали в темноте, и Эдвард обнимал меня, а я прижималась спиной к его груди. Я любила эту позу, она казалась мне более интимной, чем другие. Чувство защищённости, возможность слышать дыхание любимого, его лёгкие поцелуи, поглаживания, наши переплетённые ноги - нередко я засыпала именно так, убаюканная его дыханием. И сейчас я почти что дремала.
- Мне, наверное, тоже следовало покаяться перед тобой, любовь моя.
- Это было бы интересно, - усмехнулась я, подавив зевок. - Но, боюсь, слишком долго.
- Так вот какого ты обо мне мнения?! - Муж игриво шлёпнул меня по обнажённой попе.
- Эй!
- Хотя ты не так уж и неправа. Но есть одна вещь, которая если даже не спасёт мою душу, но одного круга ада точно лишит.
- Да? Какая? - сонно поинтересовалась я.
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Кажется, однажды эту фразу я уже слышала. Кажется, тогда она звучала утвердительно. Но я отчётливо помню, что ответила согласием.
- Я серьёзно, малыш.
Я отодвинулась от Эдварда и повернулась к нему:
- Не поняла.
- Я хочу дать клятву перед алтарём, что беру тебя в жены и буду заботиться и беречь до конца своих дней. И даже дольше.
- Милый, ты и так это делаешь. Мне не нужно от тебя никаких клятв.
- Мне нужно, Белла, - тихо сказал Эдвард. - Тогда я всё сделал неправильно. Я не спрашивал, а ставил тебя перед фактом. Ты могла ответить отказом. Ты и сейчас можешь отказаться…
- Даже не рассчитывай отвертеться! - хлопнула я его по руке. - Ты сделал мне ребёнка!
- Я хочу жениться на тебе по всем правилам, - не замечая моего шутливого тона, продолжил Эдвард. - Хочу увидеть тебя в белом платье, идущей ко мне по церковному проходу. Хочу назвать своей перед богом и людьми. Хочу, чтобы наш ребёнок родился в настоящем браке. Может, наша ошибка и состояла в том, что мы этого не сделали?
Значит, и Эдвард думал об этом, искал причины произошедшего. К каким бы выводам он ни пришёл, и даже если его выводы ошибочны, я могу успокоить Эдварда, дав то, что он хочет. И не надо сейчас спорить с ним, доказывая, что наши отношения крепче любого брака.
Внезапно я вспомнила обрывки сна, приснившегося мне в больнице. Или это было видение… Там был кто-то, кто любил меня, и он говорил о рае, моём собственном рае, который мне может подарить Эдвард. Тогда я поверила этим словам и сейчас ещё больше убедилась в них, когда поняла, что пойду куда угодно за этим мужчиной. Где бы ни был он, - мой рай там. Навеки вместе, одна судьба, одна душа на двоих.
- Да, - ответила я просто.
- Что «да»? Ты согласна, что в этом наша ошибка?
- Я не хочу говорить об ошибках, Эдвард. Что бы мы ни делали в жизни, ничего не было ошибкой, если это позволило нам сейчас быть вместе. «Да» означает, что я согласна.
- Значит, ты выйдешь за меня замуж? Снова?
- Да, любимый. Я с удовольствием выйду за тебя замуж снова. И буду делать это столько раз, сколько раз ты будешь делать мне предложение.
- Тогда завтра вылетаем в Вегас, - довольно улыбнулся он.
- Ну уж нет!
Оттолкнув мужа, я перекатилась на свою половину, потянулась к лампе, стоящей на столике рядом с кроватью, и зажгла свет.
- Никакого венчания в карамельной церкви пьяным Элвисом с Мэрилин и Джуди в качестве служек. Я хочу настоящую свадьбу для всех наших родственников и друзей. С девичником, тошнотворным запахом цветов по всему дому, с бросанием букетов и обязательным тортом в десять ярусов.
- И ты сможешь всё это вынести?
- Что ты! Я всю жизнь мечтала о такой свадьбе.
Я постаралась вложить в эти слова весь свой скудный актёрский талант, но мой умный муж наверняка этому не поверил. И, разумеется, он был прав: ничто не пугало меня больше, чем вся это колготня с организацией каких бы то ни было мероприятий. А если центром этого мероприятия должна стать я, с красными ушами, потеющая под громоздкой конструкцией из шелка, органзы или бархата, то это пугало меня вдвойне. Но что означают мои комплексы по сравнению со счастливым блеском в глазах мужчины, сидящего в моей постели!
- Я люблю тебя, моя Белла, - Эдвард приподнялся на руках, подтягиваясь к моему животу и целуя его. - И тебя люблю, маленький. Мама согласилась выйти за меня замуж. Скажи ей, что я очень этому рад.
И малыш сказал: в тот вечер я впервые почувствовала его шевеление.

Мы объявили о нашем решении следующим вечером на традиционном ужине у Эсми и Карлайла.
Все пришли в неописуемый восторг, а женская половина семьи Калленов взяла на себя всю организацию. Мои слабые попытки посопротивляться ни к чему не привели. Мне была поручена почётная роль ни о чём не беспокоящейся амёбной невесты.
- В назначенный день ты должна быть в белом. Больше от тебя ничего не потребуется, мы всё сделаем. - Эти слова Розали согревали мне душу.
Я только просила, чтобы всё было как можно скромнее, и, в конце концов, ко мне прислушались: церемония должна была состояться во дворе дома Калленов, так же как и приём. Медовый месяц мы решили отложить до рождения малыша.
Ли и Анжела, когда я сообщила им эту новость, выразили своё желание помочь, и через неделю я уже встречала их в аэропорту, подпрыгивающих от нетерпения влиться в предсвадебную суету.
Макс отправился в Форкс погостить к дедушкам, и мы ежедневно по нескольку раз созванивались со Сью, на руках у которой теперь были четверо взрослых мужчин и трое мальчишек с таким же неуёмным аппетитом, как у их отцов и дедов, и неизвестно, кому из них нужно было больше внимания.
Координатором всего была назначена Элис, а штаб-квартира предстоящего торжества находилась в доме Эсми. Я всего два раза приняла участие в их собраниях, больше похожих на планирование захвата вселенной, но вскоре отказалась от этой идеи и всё время проводила с детьми на улице или в детской. Разумеется, у нас было несколько нянь, но я с удовольствием возилась с малышами сама. Мы много гуляли, много плескались в огромном бассейне, катались по городу и всячески развлекались. Кажется, их мамы были мне не менее благодарны, чем я им за возможность не участвовать в предсвадебной вакханалии.
Единственным делом, требующим моего внимания, был выбор платья. Но, как оказалось, что и его я с лёгкостью сумела провалить, поставив под угрозу само торжество.



В тот вечер, пока Эдвард был в душе, я созвонилась с Элис.
- Планы меняются. Свадьба в пятницу.
- Я знаю.
- Я имела в виду эту пятницу.
Из трубки раздался возмущённый вопль:
- Но это же через три дня! У нас ещё ничего не готово.
- Эдвард собирается всё отменить. - Я вкратце пересказала наш разговор, вызвав у Элис стон разочарования. - Знаю, сама виновата. Ничего не поделаешь. Ты же знаешь своего брата.
- Знаю, - вздохнула она. - Что б ему провалиться!
- Вот-вот. Элис, может, лучше и вправду всё отложить? - слабо начала я...
- Нетушки! Трудности закаляют характер. Только теперь, моя дорогая, ты будешь нужна мне двадцать четыре часа в сутки.
- Даю тебе двенадцать, иначе Эдвард что-то заподозрит.
- О’кей, - согласилась она. - Но предупреждаю: с оркестром договориться вряд ли успею.
- Чёрт с ним, с оркестром. Главное, когда Эдвард завтра позвонит, ори на него погромче.
- За этим не заржавеет! - засмеялась его сестра. - Припомню ему всё, начиная с оторванной головы любимой куклы.

Не знаю, как нам всё удалось, но, когда в четверг вечером я оказалась в доме Розали, где должна была провести ночь перед венчанием, всё было готово.
Приглашенные были размещены в доме у Калленов. Приехали все, кроме Сью и Билли. Я приняла объяснения отца Джейка, когда он, извиняясь, повторял что-то невразумительное о больной ноге и нелюбви к большим городам. Я была благодарна Сью, которая осталась с ним, и пообещала в скором времени навестить их вместе с мужем и детьми.
- Я счастлива за вас, милая. Дай бог вам счастья, - то и дело всхлипывала она в трубку. -Береги его, Белла. Его любовь к тебе освещает всё вокруг.

Мама с Филом прилетели в среду. Разумеется, она очень обиделась, что с самого начала не принимала участие в подготовке к свадьбе. Но, оказавшись рядом с Эсми и кучей маленьких детей, быстро забыла о своих обидах, по уши погрязнув в подгузниках и нескончаемой череде переодеваний и кормлений. В конце концов, она не выдержала и в четверг заказала для них двоих день красоты в одном из лучших салонов Сиэтла, и мы с девочками еле усадили упирающуюся Эсми в машину, потребовав от них привести себя в порядок и хорошенечко отдохнуть.

Я легко представляла, какое недоумение отразится на лице Эдварда, когда в четверг вечером, подъехав к дому, он увидит тёмные окна. Наверное, это довольно неприятно, открыв дверь и зайдя в тёмный дом, быть оглушённым громкими криками: «Сюрприз!» - и оказаться окружённым толпой родных и друзей, закативших для него мальчишник, о котором он и не подозревал.
Разумеется, это было тяжело - выпив пару обязательных коктейлей, вырваться из крепких объятий своего старшего брата и улизнуть в спальню, чтобы набрать номер и позвонить своей предательнице-жене.
И, безусловно, было более чем неожиданно услышать её безапелляционное заявление:
- Да, мой дорогой, вот так-то! Хочешь ты или нет, но завтра я снова выйду за тебя замуж. Никаких возражений! Просто смирись с этим и в пять жди меня у алтаря.
___________________________________________________________________________________

Та-дам!
Да-да, мои дорогие и любимые читатели, в следующей главе вы все приглашены на свадьбу. Она состоится при любой погоде, но не раньше сентября, потому что вскорости я отправляюсь на море - ура! ура! ура! - и не могу думать ни о чём, кроме как о предстоящих неделях ничегонеделания.
Не скучайте.

Ваша Ирма

Отредактировано 06.05.2013