Soundrtack I Will Always Love You by Whitney Houston

Время остановилось.
Оно просто перестало быть.
Как и не было ничего вокруг. Внутри. Во всей вселенной.
Казалось, он смотрел прямо в мою душу.
Все мои страхи, вся внутренняя борьба – всё исчезло. Осталось только нестерпимое желание никогда не отводить взгляда от этих глаз. Раствориться в них, утонуть и никогда не всплывать на поверхность, не видеть больше ничего.
Я настолько опешила от этой волны эмоций, что потеряла ощущение реальности.

В себя меня привело только прикосновение Эсми. Она подошла сзади и тихонько сжала мои плечи.
- Белла, я хотела бы познакомить тебя со своим мужем.
Я с неимоверным усилием отвела взгляд от Эдварда. Это было почти болезненно: те канаты, которые незримо мгновенно связали нас, невозможно ничем перерубить. Нереально.
- Конечно, Эсми, - улыбнувшись, я послушно подала ей руку. Мы начали спускаться со сцены, щурясь от слепивших нас прожекторов, поддерживая друг друга.
Карлайл встречал нас внизу.
- Спасибо, - поблагодарила я и взялась за протянутую им правую руку. Левую он подал жене.
- Милый, это Белла Свон, - Эсми не преминула воспользоваться моментом, чтобы представить меня. - Белла, это мой муж, Карлайл Каллен.
Мы всё ещё стояли у сцены. Я слышала, как двигаются стулья, - люди рассаживаются на свои места. Я стояла спиной к столику Каленов, и ощущала, как её практически прожигают несколько пар глаз. Но, в отличие от всего зала, гудящего, словно большой муравейник, с характерным позвякиванием столовых приборов и хрусталя, за моей спиной стояла гробовая тишина. Наверняка у всех, сидевших там, возникло множество вопросов, и я мысленно смирилась с тем, что сегодня мне придётся на них отвечать.
- Я рад познакомиться с вами, Белла, - улыбнулся Карлайл, всё ещё держа мою руку в своей. Он галантно поднёс к губам и легко дотронулся до неё.
Я моментально залилась краской.
- Спасибо, мистер Каллен. Мне так же очень приятно.
- Эсми много рассказывала о вас, и я очень рад, что вы сегодня здесь. - Лучистые, ярко-синие глаза Карлайла смотрели на меня с отцовской любовью и вниманием. Мне казалось, что никогда в жизни я не видела двух настолько подходящих друг другу людей. Стоя рядом, они как будто составляли одно целое: как великое множество ручьев – спокойных, бурных, мелких, звенящих, - впадающих в одну реку и обменивающихся своими водами. Эсми и Карлайл были семьёй. И семьёй любящей. Это бросалось в глаза, и возникало непреодолимое желание расслабиться и схватить хоть немного ультрафиолета, распространяемого этой любовью.
- Моя жена в восторге от вас, как от человека, но то, что вы ещё и ослепительная красавица, признаться, стало для нас всех приятным сюрпризом.
Чёрт, ну куда же больше краснеть? По-моему, у меня пылали даже кончики волос.
- Спасибо, - опять промямлила я, с мольбой смотря на Эсми.
Всё это время она стояла довольная, счастливая, получающая удовольствие от всей этой разыгранной ею как по ноткам сцены, и я видела, как украдкой она кидала свой взгляд мне за спину, видно, оценивая реакцию своих детей на происходящее. Особенно одного из них. Я почти уверена, что сейчас за этим столом ловится каждое наше слово.
- Не хотите ли ненадолго присоединиться к нам? - поинтересовался у меня Карлайл, и, не дожидаясь моего ответа, повернулся в сторону, где предположительно стояли официанты. И вот я уже вижу, как они начинают суетиться, готовя для меня приборы и стул.
- Э-э, спасибо, но я…
- Ох, Эсми, дорогая! Представь меня, пожалуйста, этой очаровательной маленькой леди.
Дребезжащий старушечий голос прервал меня, а правая рука оказалась в плену чьих-то цепких пальчиков. Я поморщилась то ли от боли, то ли от неожиданности и посмотрела в сторону говорящей.
Меня держала за руку «мохнатая» леди из отеля. Она сняла свою накидку, явив миру блестящее красное платье, которое я заметила ещё в отеле. Она так счастливо улыбалась, смотря на нас всех, бегая глазами между мной и Калленами.
- Миссис Ловетт! - Карлайл и Эсми одновременно вежливо ей кивнули. Однако от меня не укрылось, что Эсми была не в восторге от знакомой. Видно, эта миссис Ловетт - та ещё заноза в заднице!
Она с восхищением смотрела на меня. Я же в свою очередь была несколько обескуражена.
- Конечно, Констанция, с удовольствием! - Эсми решила тут же сгладить возникшую неловкость. - Это мисс Свон, наш новый автор, а это миссис Констанция Ловетт, наша… эм… - она явно пыталась подобрать слова, - хорошая знакомая.
Птичья мордочка миссис Ловетт расплылась в широченной улыбке, а глаза ярко загорелись: так бывает, когда человек знает что-то, что сокрыто от других.
- Полагаю, миссис Свон? - пропела она. - Где же ваш очаровательный муж, дорогая? Я бы хотела познакомиться и с ним.
Я посмотрела на неё расширенными от ужаса глазами. Откуда она может знать Джейкоба?
Миссис Ловетт тем не менее продолжила, уже обращаясь к Эсми:
- Я видела их сегодня в отеле, дорогая, когда приезжала в салон почистить пёрышки! - Она кокетливо дотронулась до своих крашеных белокурых локонов. - И вы знаете, такой красивой пары я не видела давно!
Так она о Сете!
Мой взгляд метнулся к Эсми: создалось впечатление, что её вот-вот хватит удар. Она смотрела на миссис Ловетт так, будто ждала, что та немедленно опровергнет свои же слова.
- Простите, что? - Эсми даже не пыталась взять себя в руки, будучи настолько дезориентированной.
- Я говорю, что миссис Свон и её муж просто очаровали меня, дорогая. Они так подходят друг к другу. Такие красивые, оба молодые. - Миссис Ловетт явно не видела, какой эффект производят её слова на собеседницу. - Так он здесь, с вами, милая? Как его зовут? – обратилась она ко мне.
И не только она одна пытливо смотрела на меня: взгляд Эсми, шокированный, полный боли и разочарования; взгляд Карлайла, более спокойный, заинтересованный и я почти ощущала, как сзади, в мою спину, были обращены взгляды тех, кто нас слушает.
В возникшей тишине я услышала голос Эммета: «Джейкоб, он здесь?», - и звук отодвигающегося стула. Вероятно, он не выдержал и вскочил на ноги, пытаясь разглядеть в зале Джейка.
- Сядь, Эммет, - голос Джаспера был тихим, но твёрдым. - Его здесь нет.
- Как нет? Она же сказа…
- Его здесь нет. Я объясню всё позже.
- Что происходит, Джас? - до меня донёсся звонкий голосок Элис.
Я не расслышала его ответ, вероятно, он что-то прошептал ей, успокаивая.
Для меня же сейчас первоочередной задачей было ответить на вопрос миссис Ловетт. И ответить правильно. Если я скажу нет, она очень удивится и начнёт засыпать нас ещё большими вопросами, а ситуация и так была не из приятных: мы до сих пор стояли перед сценой, загораживая её обзор и находясь на всеобщем обозрении. Сидящие за соседними столиками люди уже начали подозрительно на нас поглядывать.
- Сет, миссис Ловетт, его зовут Сет, - выпалила я, не дав себе и секунды на размышление. - И я с удовольствием вас познакомлю.
- Хорошо, дорогая, - удовлетворившись моим ответом, она наконец оставила нас, одарив всех на прощание обворожительной фарфоровой улыбкой.
- Белла? - Эсми была настолько шокирована, что еле держала себя в руках.
- Эсми, - прошептала я, - это… я могу всё объяснить…
- Что же ты наделала, девочка? - она покачала головой, глядя прямо на меня. Разочарование в её взгляде больно ранило, слёзы начали подкатывать к горлу, когда она повторила: - Что же ты наделала…
- Что случилось? - Карлайл недоумённо переводил взгляд с жены на меня и обратно.
- Прошу меня извинить, мистер Каллен, - я попыталась выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки и, развернувшись, направилась к столику, где меня ждал Сет.

Промолчав, не дав никаких объяснений Эсми, я неожиданно для себя, воплотила в жизнь свой план, от которого успела отказаться: она узнала, что я с другим. Неожиданное появление этой старой леди оказалось именно тем, что подтолкнуло меня к нему вернуться. Но вот только теперь об этом знают все Каллены.
Конечно, обернувшись, я тут же их увидела: только Джаспер смотрел на меня с тревогой - на лицах остальных было написано удивление и непонимание.
Ирина и Райли недоуменно переглядывались, пытаясь что-то выяснить у Розали, но она шикнула на них и, так же как и все, провожала меня взглядом.
Таня пила очередной бокал шампанского, а Эдвард смотрел прямо перед собой. Казалось, он окаменел.
Я шла по залу в обратном направлении, и теперь сопровождение моего продвижения было прямо противоположным: вежливая тишина окутала зал. Думаю, ни от кого не укрылось, как в одно мгновение прервалась моя беседа с Калленами, и то, как следят за мной их внимательные глаза.
Сет всё так же стоял и широко улыбался. Наши соседи зааплодировали, когда я подходила к столику - вероятно, последняя сцена не была ими замечена.
- Белла! - Он подхватил меня на руки и закружил, приподнимая над землёй. - Ты такая молодец, я горжусь тобой.
Он крепко расцеловал меня в обе щёки и только после этого поставил на землю. Я опустилась на предложенный мне стул. Сет сел рядом.
- Это моя лучшая подруга Белла Свон! - гордо говорил он улыбающимся людям за столиком.
- Поздравляем, мисс! - Всё повторяли наши соседи, а я не могла отвести глаз от столика Калленов. Выражение чувств Сета не укрылось от них.
Эммет всё-таки не послушался Джаспера, и теперь стоял, пребывая в шоке от того, что только что увидел. Розали, так же, не отводя от нас глаз, дёргала его за руку, пытаясь усадить на стул. Элис смотрела на мужа: похоже, он что-то объяснял ей, и я не могла представить, что он сейчас ей говорит. Господи, пусть он только ей не врёт – большей лжи, чем я допустила в отношениях с этими людьми, уже и быть не может.
Таня о чём-то говорила с Ириной, а Райли, улыбаясь, не сводил с меня глаз. Мне стало не по себе от его взгляда.
Всё это время спина Эдварда оставалась прямой. Он не двигался и не оборачивался. Он был каменной статуей. Прекрасной статуей.
Розали наконец удалось усадить Эммета, и он плюхнулся на стул, всё ещё сидя вполоборота и то и дело с недоумением поглядывая на нас. Я увидела, как к нему обратился Джаспер. По его губам мне удалось прочитать пару слов: «Джейкоб», «авария», «два года». Внезапно Эдвард вскочил на ноги, практически роняя стул на пол, – его придержал Эммет. Как я могла понять, он что-то спросил у Джаспера, потому что тот, с тревогой глядя на него, утвердительно кивнул. Эдвард в сердцах бросил на стол белоснежную салфетку, которую до этого нервно мял в руках и, развернувшись, стремительно направился к выходу из зала.
Таня лениво посмотрела ему вслед, затем снова ухватилась за бокал шампанского и опрокинула его. Элис со слезами, стоящими в глазах, смотрела вслед уходящему брату. Как, впрочем, и все.
Он шагал, смотря прямо перед собой, не замечая, как своими резкими движениями тревожит сидящих за столиками людей. Эдвард так и не посмотрел в мою сторону. На выходе из зала, когда перед ним вежливо открыли дверь, я увидела, как он зажмурился, поднял руку и сильно сжал переносицу. Жест человека, который пытается отогнать от себя ненужные мысли. Или картинки.
- Белла, - позвал меня Сет. - Милая, ты что, плачешь?
Я обернулась к нему и только сейчас почувствовала, как по моим щекам струится влага. Как долго я плакала? На каком моменте слезы выплеснулись наружу. Я их совершенно не чувствовала, отвлечённая разыгравшейся передо мной драмой. Видеть боль этих, по сути, ни в чём не повинных ребят - моих чуть-чуть, но друзей - было невыносимо. Смотреть же в сторону Эсми и Карлайла было труднее всего, и я просто не позволяла себе этого.
- Что случилось?
Сет смотрел на меня с тревогой, участием, любовью. Но не так, как смотрел Эдвард.
Эдвард…

- Извините меня, - прошептала я и встала из-за стола.
Я прошла к дверям, за которыми всего минуту назад скрылся Эдвард. И сейчас я шагала твёрдо, не заботясь о том, что могу зацепиться за подол, подвернуть ногу или упасть. Пусть лучше я упаду, пусть лучше я совсем умру, но пусть уйдёт эта разрывающая душу боль.
Передо мной так же, как и перед ним, открыли дверь, и я оказалась в огромном холле, в котором ещё полчаса назад весело попивала шампанское. Сейчас он был пуст, и я возблагодарила Бога за это.
Мне нужен был свежий воздух, и я, не раздумывая, шагнула к одному из французских окон, что располагались по всей длине холла, рванув его на себя.
Оно легко поддалось, и на меня дохнуло морозным воздухом. Снегопад закончился, и я с лёгкостью шагнула на засыпанный снегом небольшой балкон. Ногам сразу стало холодно, мои лёгкие туфельки тут же промокли насквозь. Подол платья отяжелел, впитав в себя прохладу снега, но мне было хорошо. Голова освободилась от мыслей, роившихся в ней, остался только пронизывающий до самых костей холод. Я моментально замёрзла, но уйти не могла. Морозный ветер высушил мои слёзы, а студёный воздух выровнял дыхание. Вернее, то, что поначалу было истеричными всхлипами, потихоньку перешло в рваные вздохи; так дышится, когда на улице очень сильный мороз и ты боишься, что, вдыхая воздух, нечаянно можешь простудить горло. Я успокаивалась и так же, как Эдвард, сильно зажмурилась, пытаясь выжечь из головы эту картину: богато украшенный зал, из которого зеленоглазый мужчина с любовью смотрит на меня.
Рядом с ним сидела его невеста. Он не должен был так на меня смотреть. Кем я была для него? Случайное воспоминание о давно прошедшем? Как будто услышав давно забытую песню, ты с улыбкой и нежностью вспоминаешь, как зажигала под неё на выпускном. Или же фейерверк на День независимости, когда ты смотришь на него и думаешь, что ведь совсем недавно ты была маленькой, и мама с папой тогда были вместе, и вы лежали на лужайке своего дома, на клетчатом дырявом покрывале, смеясь и крича, предвосхищая очередной залп. Или, как найденная на чердаке давно потерянная кукла, вызывающая самые глубокие воспоминания, которые, казалось, навсегда похоронены в дебрях твоей памяти.
Вот и его взгляд был таким.
Мы провели незабываемую ночь, полную такой всепоглощающей страсти, в которой ни он, ни я сами себя не подозревали: как можно настолько раствориться в другом человеке, перетечь в него, слившись каждой клеточкой тела, сердца, души... Дыша в унисон, боясь моргнуть, чтобы не пропустить ни малейшего вздоха, взгляда, эмоции другого - как это могло исчезнуть в нас? Я это помню. И он должен. И, если тогда, в больнице, мне показалось, что он забыл, что прогнал эти моменты из своей памяти, заменил их на более спокойные, не такие испепеляющие, как наши совместные минуты, неужели я могла его осудить за это тогда? Ведь это было самым лучшим выходом - забыть. Самым безболезненным. И теперь я с ужасом видела, что и для него ничего не прошло бесследно. Именно что с ужасом: знали ли мы, знала ли я, на что шла, когда отдавала своё сердце, свою душу, своё тело этому мужчине, как оказалось, совсем не во временное пользование.
Он не забыл меня. И вот именно сейчас я поняла, что это, чёрт возьми, очень плохо. Одно дело, когда больно тебе, а другое - когда больно кому-то, кого ты любишь. Так любишь, что, видя его страдания, очень хочется, чтобы ты никогда не появлялась на свет.
- Господи, - я закрыла лицо руками, - родной, что же я с тобой сделала?
Я опять заплакала. Мои плечи мелко тряслись, я пыталась справиться с рыданиями, но ничего не получалось.
Он пытался быть счастливым, пытался наладить свою жизнь, пытался всё забыть. Не знаю, удалось ли это ему до конца, - ведь те слова, что он сказал мне почти три года назад, они были… были настоящими. Шли от сердца, от души. И я верила им. И он верил в них, по крайней мере, когда говорил. Я не вправе винить его за то, что сейчас он пытается о них забыть. Ведь это же невозможно - любить кого-либо так долго и не мучиться от этой любви. Я знаю это по себе. И то, что я сейчас увидела, ни капли не облегчило мои страдания.
Мне нельзя было снова появляться в его жизни. Это была непростительная ошибка. Я приношу боль тем, кого люблю. Одну только боль. Боже, как тяжело!
Я снова всхлипнула, обняв себя руками. Наконец-то холод стал просто невыносим, и я сделала шаг назад, в спасительное тепло помещения.
Постепенно холл наполнился публикой, которая неторопливо текла куда-то вправо, откуда из открытых дверей лилась музыка. Я вступила в это людское море, поняв, что затеряться в толпе – это самое лучшее, что можно было бы желать сейчас. Но выход находился слева, а меня несло в противоположном направлении, и я, не имея сил сопротивляться, шла вместе с ним, приближаясь к танцевальному залу.
Я не хотела танцевать. Мне не было никакого дела до счастливых лиц приглашённых на бал. Не было дела до дам, красиво причёсанных, в элегантных нарядах, сверкающих драгоценностями; до их спутников, уже не таких подтянутых, какими они были в начале вечера, уже расслабленных изрядно долей алкоголя и всего того великолепия, что окружало их. Люди постепенно расслаблялись, давая волю своим истинным чувствам, получая удовольствие от того, где они, с кем они и кто они. Я знала, что найти сейчас Сета нереально. Позже я позвоню ему. Но сейчас мне просто было необходимо это приятное, почти незнакомое мне чувство одиночества в толпе.
Кто-то крепко схватил меня за талию, и голыми плечами я ощутила холодный шёлк смокинга.
- М-мм, какая птичка попала в мои сети. - Шею обдало горячее дыхание, с изрядной примесью виски, быстро обернувшись, я увидела самодовольную ухмылку Райли. - Я не готов был отпускать тебя сегодня, красавица, не заполучив хотя бы возможность подержать тебя в руках.
Я дёрнулась вперёд, пытаясь вырваться, но он крепко держал меня в своих объятиях, протискивая нас в середину зала. Он резко повернул меня к себе, прижимая так сильно, что я ощутила его мускулы, скрытые под смокингом и рубашкой. Его руки легли на мою талию, почти вдавливая меня в себя, и сквозь тонкий шёлк своего платья я почувствовала его эрекцию, упирающуюся в мой живот.
- Пусти, - прошипела я. - Сейчас же.
- Нет, детка.
Его ухмылка стала ещё шире. Красивое лицо исказилось от похотливого выражения; он буквально раздевал меня глазами. Я почувствовала, как его руки шарят по моей спине, задерживаясь на заднице. Он сжал её так крепко, что скорее всего завтра у меня там будут синяки. Я охнула от боли с ужасом смотря, как он наслаждается вызванным эффектом.
- Я захотел тебя сразу, как только увидел. - Он жарко зашептал мне на ухо, почти касаясь его своими влажными полными губами. - Ты самая горячая малышка, которую я когда-либо видел. М-мм, - он мечтательно закатил глаза, - я уже слышу, как ты умоляешь взять тебя и раздвигаешь свои прелестные ножки. Как я проскальзываю в твою жаркую киску и трахаю тебя до умопомрачения. - Он сделал резкое движение бёдрами в меня, показывая, как это будет.
Я была в ужасе от того, что это происходит со мной. Более того, это происходит сейчас, здесь, на Губернаторском Балу, где нас окружают тесно танцующие пары. Если бы это происходило в клубе, я бы давно уже съездила по яйцам этому любителю быстро потрахаться. Но сейчас меня окружали люди, и устроить ещё одну сцену с моим участием было бы слишком.
Я упёрлась руками в грудь Райли, и попыталась оттолкнуть его.
Он тихо рассмеялся, всё ещё крепко держа меня ниже спины.
- Любишь сопротивляться? Я тоже это люблю. Так ты меня ещё больше заводишь.
- Отвали от меня, придурок, - не выдержав, я сказала это достаточно громко, чтобы на нас начали оборачиваться.
Внезапно его хватка ослабла, и через секунду он выпустил меня из рук. Я тут же отшатнулась от него, почувствовав свободу. Райли сделал шаг в сторону и недовольно обернулся.
Я тихонько охнула: за его спиной стоял Эдвард. Его вид не предвещал ничего хорошего для этого слизняка.
Его зелёные глаза пылали, челюсть была крепко сжата, и под кожей ходили желваки.
Правая рука лежала на плече Райли, и это был совсем не дружеский жест, потому как тот скривился, когда Эдвард посильнее сжал его плечо.
- Райли, - только и сказал он, как бы прося его об одолжении потанцевать с его дамой.
- Эдвард, - попытался улыбнуться тот. Без особого, к слову сказать, успеха: улыбка чем-то походила на волчий оскал.
Райли сделал примирительный жест, подняв обе руки вверх и указывая на меня.
- Конечно, конечно, она твоя!
Эдвард уже не обращал на него внимания.
Смотря прямо в мои глаза, он шагнул ко мне. Его рука оказалась у меня на талии, крепко прижимая к себе, а другая нашла мою правую руку и нежно сжала пальцы.
- Моя, - прошептал он больше для себя.

Наконец-то я почувствовала себя дома.
___________________________________________________________________________________

Отредактировано 16.10.2012