Пятница, двадцать третье июля, полдень

Хвала небесам, сегодня пятница. Неделя тянулась долго, и мне уже не терпелось отправиться в краткосрочный отпуск. Но что более важно – мне не терпелось увидеть Эдварда. А не видела я его с субботы. Большую часть воскресения мы провели вместе – и без вспышек ярости с его стороны, пока ему не позвонили. Чёрт бы побрал его смартфон. В «Мэйсен Корп.» назревала проблема в отношении чего-то под названием «Денали». Ужин несколько раз прерывался звонками на его телефон, пока он договаривался о полёте в Нью-Йорк этим же вечером. Эдвард выглядел жутко расстроенным, при том что не летел коммерческим рейсом. Разумеется, у него имелся собственный самолёт.

Я даже не спрашивала о сути проблемы, поскольку, зная его, вероятно, услышала бы «мина». Он не извинился, отослав меня домой сразу же после ужина. Эдвард лишь страстно поцеловал меня на прощание, пообещав, вернуться аккурат к нашему походу. И меня нисколечко не огорчило его поведение, так как я понимала, что он возглавлял огромную корпорацию, и никто не мог гарантировать мне, что он сможет уделять мне время.
Возможно, я чувствовала разочарование, но точно не злость. Однако на следующий день в «Затмение» привезли огромный букет роз с запиской на моё имя. Эдварду удалось заставить моё сердце пропустить удар лишь парой фраз, написанных на клочке бумаги.



Сегодня, впервые за последние пять недель, я не испытывала страха при приближении пятничного ланча. Возможно потому, что не он приедет ко мне на работу, а я к нему. У меня выходной. Мы направлялись в поход, и нам предстояла долгая дорога. Эдвард был занят утром, но попросил меня приехать к нему ровно в полдень.

На этот раз мужчина за столом на пятьдесят четвёртом этаже не стал для меня препятствием. Тепло улыбнувшись, он позвонил кому-то – очевидно, позвать моего сопровождающего. Алек-ассистент вышел из уже знакомых мне дверей и поприветствовал смущённой улыбкой.

– Добрый день, Изабелла.
– Добрый день, Алек, – поздоровалась я с мужчиной, отчаянно силясь подавить своё детское возбуждение. Обещание Эдварда о «постоянном» общении со мной повергло меня в состояние эйфории, словно школьницу – поездка на концерт Джастина Бибера.
– Эдвард говорит, что выключит свой телефон на время вашей с ним поездки. Стоит ли мне беспокоиться о том, что он может потеряться там?

Не сдержавшись, я прыснула со смеху. Подобная мысль мне и в голову не приходила. Приятно было знать, что Эдвард обсудил наш поход с Алеком. Я не была какой-то тайной любовницей. Не то, чтобы я вообще приходилась ему таковой. Пока что. Боже, надеюсь, что он не сообщил Алеку о своих «любовных» намерениях.

– Сегодня утром мы говорили об этом, и я сказал Эдварду, что не стану винить тебя, после всех фокусов, что он тут выкидывал.
– Обещаю вернуть его в целости и сохранности. Надеюсь, мне нечего бояться, – уверила я Алека, – разве что он сильно разозлит меня там.
Алек улыбнулся.
– Запасись с ним терпения, Изабелла. Он легко раздражается, особенно, когда оказывается в незнакомой ему обстановке, которую не может контролировать. Он большой любитель своей зоны комфорта, но ему будет полезно выйти за её рамки. Думаю, ты подходишь ему.

Прямота Алека меня удивила. Он работал на Эдварда, однако я чувствовала, что они тесно общались. Кажется, он искренне заботился и уважал Эдварда как человека, а не только как босса.

Пройдя через несчётное количество дверей, мы поднялись в маленьком лифте на нужный нам этаж, где располагался кабинет Эдварда. Ещё пара взмахов электронным пропуском, и мы оказались в комнате со второй помощницей Эдварда. Алек представил мне её как Мэгги.

– Изабелла.

Шелковистый голос Эдварда подогнул мои колени. Выйдя из своего кабинета, мужчина направился ко мне. Его взгляд воспламенил моё тело. Он поприветствовал меня нежным объятием и поцелуем в щёку. Прохладные губы коснулись моей тёплой кожи.

– Я уже попросил её не сильно тебя там гонять, – подколол Алек. – В понедельник ты нам нужен живым и здоровым.
– Нечто подсказывает мне, что поправляя здоровье всю субботнюю ночь и весь воскресный день в своей большой удобной кровати, к понедельнику я буду как огурчик, – ответил Эдвард, не отрывая от меня глаз.
Целую неделю я провела в попытках сосредоточиться на мыслях о походе, но меня в буквальном смысле поглотило предвкушение провести ночь в кровати Эдварда. Общаясь. Друг с другом. Постоянно.
– Я кое-что привезла тебе для сегодняшней поездки. Надеюсь, это приемлемо, – сказала я, протягивая ему коробку, которую всё это время держала в руках, в надежде, что все переключат внимание с моего полыхающего жаром лица на Эдварда.
– Ты мне что-то принесла? – Эдвард выглядел вконец сбитым с толку.
Поскольку у меня не было обёрточной бумаги, я поступила так, как делала моя мама в моём детстве: аккуратно завернула подарок в воскресные комиксы.
– Это подарок из категории, что вызывает улыбку ещё до своего открытия, – внезапно я почувствовала себя неловко.
Эдвард недоверчиво потряс головой.
– Ты купила мне подарок?
Я закатила глаза. Неужели этому мужчине раньше никто не дарил подарков?
– Просто открой его.

Он прошёл к столу Мэгги и с присущим ребёнку на Рождество безудержным рвением разорвал обёртку. Скинув крышку на пол, он сначала вытащил красную майку с гласившей на ней заглавными белыми буквами надписью «Разбей мою палатку» [прим. пер.: дословно «pitch a tent» так и переводится, но в данном контексте имеется в виду возбудить мужчину, отчего его одежда… топорщится в характерных местах ].

– Я не знала, есть ли у тебя в гардеробе футболка, поэтому решила купить тебе одну. Таким образом, ты не будешь выделяться среди нас, простых смертных, – подмигнула я.

Алек подошёл к Эдварду, чтобы поглядеть, что повергло последнего в немой шок, и тихо рассмеялся от увиденной им картины. Эдвард отложил футболку в сторону и вытащил из коробки джинсы Levi’s. Я представляла его в этой пятьсот первой модели джинс на пуговицах [прим. пер.: Никого не напоминает?.. ] с момента их покупки.

– Заплатив астрономическую сумму за твой счёт в химчистке, я посчитала, что пара стиркопрочных джинс сэкономит мне деньги, если вдруг я тебя сегодня немного замараю.

Мэгги прикрыла рот рукой, пытаясь заглушить смех. На лице Эдварда красовалось непередаваемое выражение. По нему невозможно было понять, понравилась ему футболка или нет. Этот подарок стал моей своеобразной просьбой для Эдварда присоединиться ко мне в обычной жизни, где люди не покупали одежду стоимостью обучения одного семестра в колледже. Эдвард так ничего и не сказал, и я забеспокоилась, что нечаянно наступила на очередную «мину».

– Тебе вовсе необязательно надевать что-либо из этого. Я просто подумала…
– С чего бы мне не надевать их? – перебил меня Эдвард с любопытством в глазах.
Я пожала плечами и закусила губу. Один уголок его рта поднялся в той самой кривоватой улыбке, заставлявшей моё сердце уподобиться барабану. Думаю, что Эдварду всё-таки пришёлся по душе мой подарок.
– Ты никогда не перестаёшь удивлять меня, – пробормотал Эдвард, тряхнув головой. – Я люблю их, спасибо. – Схватив меня, он без зазрения совести поцеловал меня на глазах у своих ассистентов.

Где-то в промежутке между поцелуями и произнесением запретного слова на букву «л», я успела растаять в его руках.

Будучи уже готовой остаться с ним наедине, я решила намекнуть о нашем уходе.

– Нам стоит выдвигаться. Мне нужно ещё заправиться перед отъездом.
Эдвард прищурился.
– Мы не поедем на твоём грузовике, Изабелла.
– Но он нам необходим, – возразила я. – Нам нужно место в багажнике для палатки, провизии и снаряжения.
– Мы не поедем на этот древнющем металлоломе, который приведёт тебя к скорой кончине прежде, чем я найду способ избавиться от него. Мой «Кайенн» выдержит дорогу.
Я сморщила нос.
– Полагаю, что ты говоришь не о красном стручковом перце, и всё же – нам необходим мой грузовик.
– «Кайенн» – это кроссовер, – ответил Эдвард, словно я упала с Луны.
– Кроссовер фирмы «порше», – прошептал Алек.
– У тебя есть кроссовер «порше»? – Вот вам и смешались с простыми смертными. Вздохнув, ответила я на свой же вопрос. – Разумеется, у тебя есть кроссовер «порше». Не бери в голову. Мне ведь не выиграть этот спор, верно?
– Нет, определённо нет. – Эдвард вновь поцеловал меня в щёку. – Пойдём.

Он следовал за мной до квартиры в своём обалденном кроссовере, чтобы я смогла отогнать грузовик туда, выгрузить всё из него и заново загрузить уже в его машину. Эдвард также забежал ко мне переодеться. Пусть я и видела этого мужчину в костюмах за восемь тысяч долларов, ничто не подготовило меня к Эдварду в футболке и джинсах от Levi’s. Мысленно я похлопала себя по спинке, потому что передо мной стоял самый сексуальный – и, заметьте, живой – мужчина. Джинсы пришлись ему впору, а от вида футболки, подчёркивавшей его грудные мышцы, у меня везде закололо.

Мы направились в палаточный лагерь Харт О Зе Хиллс, располагавшийся в двух часах езды от города, вблизи Порт-Анджелеса. Мы с отцом часто там кэмпинговали, и нам нравилось, что огромная территория лагеря предоставляет возможность уединиться. Также это был ближайший лагерь к Харрикейн Ридж, который мне хотелось показать Эдварду. В это время года луга, раскинувшиеся к северу от центра помощи туристам, представляли собой сплошное цветочное море. Мидоу Луп Трэйлс – несложные маршруты и не вымотают новичка вроде Эдварда.

После приятной поездки в его до жути великолепном, хотя и баснословно дорогом «порше Кайенн» мы заехали в Порт-Анджелес запастись всем необходимым. По-видимому, Эдвард никогда прежде не затаривался в «Уолмарте». Эдварда мгновенно ошарашил ребёнок, закативший грандиозную истерику перед автоматом с жевательной резинкой в виде шариков и мать, не обратившая на него никакого внимания на выходе из супермаркета.

– Так куда именно ты меня ведёшь? – прошептал мне на ухо Эдвард, когда я выдвигала тележку из коррали¹.
– Будь молодцом, – отчитала я Эдварда. – Мы купим здесь всё скопом. Одна нога здесь, другая там, обещаю.

Мы прямиком направились к походной экипировке. Этой части нашего шоппинг-приключения в моём изначальном плане не значилось. И мистеру Никогда-не-был-на-побегушках было по барабану, что на этой неделе я потратила целый день, мотаясь между Сиэтлом и Форксом за папиным походным снаряжением. Своевольный мистер Мэйсен оказался не в восторге от заимствования. Он не понимал, почему не мог купить себе собственную палатку. А вдруг ему понравится кэмпинговать настолько, что он захочет повторить этот опыт? К тому же меня проинформировали, что он не будет спать на чём-то, меньше двуспального формата, так что папин односпальный матрас оказался в проигрыше.

В отделе палаток Эдвард секунд десять внимательно рассматривал ассортимент, а затем схватил самую дорогую.

– Не думаю, что нам нужна трехкомнатная, а-ля «дом отдыха» палатка на десятерых, – скрестив на груди руки, заявила я. Ну конечно же, я разговаривала с человеком, жившим в семиспальном доме. И приравняла «Бога» к тварям земным.
– О чём ты говоришь? А вдруг ты храпишь. В таком случае мне, возможно, придётся перебраться в свою собственную комнату.
Я склонила голову набок.
– Я не храплю, и даже будь так, то тонкие нейлоновые стенки палатки не смогли бы заглушить храп.
Уголок его рта пополз вверх.
– Да ладно тебе, она выглядит… круто.
– Она выглядит так, словно на её установку потребуется полночи. Ты хоть понимаешь, как сложно будет собрать её? Взгляни на все эти шесты и навесы, ни за что на свете, – запротестовала я.
Раздражённо пропыхтев, Эдвард положил огромную коробку на место.
– Ладно, это ты у нас специалист по кэмпингу. Тебе и выбирать.

У фирмы «Колман» я нашла по умеренной цене палатку, в которой идеально поместится двуспальный матрас. Я позволила Эдварду уложить её в тележку, и мы двинулись дальше к надувным матрасам.

Хоть нам и удалось достичь компромисса насчёт палатки, однако в отношении надувных матрасов Эдвард оказался менее сговорчив. После короткой перепалки я уступила ему. Одна уступка придала ему наглости и привела к тому, что я проиграла ему в споре насчёт простыней (он отказывался спать на ткани плотностью менее пятисот нитей²); подушек (это после того как я сказала, что взяла свои из дома); марки пива (миллиардеры не пьют отечественного производителя) и пастилы (также не едят товары магазинных марок³).

Выиграла я, когда речь дошла до провизии. Хотел оно того или нет, но мы приготовим на костре хот-доги. Эдвард опять выразил своё неудовольствие, но я лишь проигнорировала его и положила сосиски в тележку. Очевидно, решив покарать меня за комментарий относительно палатки, Эдвард поинтересовался, зачем двум людям две упаковки хот-догов.

– Стоит ли нам поговорить о мучающем тебя расстройстве питания? Ни одному человеку из твоей весовой категории не удастся съесть все эти хот-доги без… – Эдвард засунул палец себе в рот, изображая рвотный позыв.

Я вытащила свои купоны.

– Я могу сэкономить один купон на двух упаковках, – объясняла, словно разговаривала с нормальным человеком.
Глаза Эдварда моментально сузились.
– Убери купоны, Изабелла, – потребовал он.
– Почему?
Эдвард выудил стодолларовую купюру и протянул парню, стоящему у полки с сырами.
– Я только что купил продукты этого парня. Разве я выгляжу как человек, которому необходимо сэкономить доллар? Убери. Их. С глаз долой.
– Но…
Он вытащил ещё одну купюру из толстой пачки и зажал банкноту меж двух пальцев.
– Я бы мог раздавать их ночь напролёт, и тем не менее завтра утром буду богаче, чем сейчас.

Эдвард остановил проходившую мимо женщину и протянул ей купюру. Она нерешительно приняла её. Бедняжка, наверное, подумала, что кто-нибудь сейчас выпрыгнет из угла и проинформирует о том, что её только что надули.

Он невероятен. Упаси боже, миллиардеры воспользуются купонами! Я представила себе неуместный для раздела деловых новостей «Сиэтл Таймс» заголовок – «Президента “Мэйсен Корп.” застукали за использованием купона в супермаркете». Как он вообще сможет появиться в обществе после такого позора? Похоже, мне никогда не суждено узнать об истинных масштабах богатства этого человека. Конверт с купонами был запихан обратно в сумку.

– Замётано, мистер Мэйсен, – отозвалась я, убирая из тележки лишнюю упаковку хот-догов. Покупатели начали пялиться на нас. Послышалось шушуканье среди ставших свидетелями предыдущей сцены. Думается мне, они надеялись, что Эдвард продолжит раздавать деньги – всю ночь напролёт.
– Пожалуйста, убери свои деньги, – тихо призывала я Эдварда, пытаясь больше не привлекать к нам внимания. Если он начнёт раздавать деньги всем подряд, то нас может окружить толпа похуже, чем леди, предлагавшую продегустировать продукцию.

Мы шли по главному проходу, когда двое детей – один гонялся за другим, оба держали в руках нечто, напоминавшее огурцы, – бросились к нам. От страха Эдвард выпучил глаза. Не успел первый Воин Огурца врезаться в моего замершего соляным столбом парня-миллиардера, я толкнула Эдвард в спасительный боковой проход.

– Никогда бы не подумал, что пожалею о том, что не привёл сюда Тайлера. Кошмарное место, – раздражённо проворчал он.

Закатив глаза, я толкнула тележку дальше. Мы уже набрали всё необходимое, осталось только расплатиться. Поведение Эдварда меня бесило, несмотря на то, что до самой «походной» части мы ещё не добрались. Если он так будет реагировать на все мои предложения, то у нас большие проблемы.

Так получилось, что мы попали в отдел планирования семьи. Шедший позади меня Эдвард схватил упаковку презервативов и швырнул их в тележку. Считая его поступок весьма самонадеянным, я выхватила их из тележки и поставила на нижнюю полку.

– Я хочу их, – властно произнёс он, закидывая презервативы обратно в тележку.
– Не слишком ли мы торопимся, а? – подколола я Эдварда, остановившись, чтобы опять вынуть презервативы. – Может, стоит посмотреть, переживёшь ли ты сначала сам поход?
Он снова взял их с полки, опять опуская в тележку. Встав перед тележкой, он стиснул поручень обеими руками.
– Если я переживу это место, то поход мне покажется раем.
– Ты пока ещё не выбрался отсюда живым.

Я водрузила упаковку обратно на полку. И представила, как переезжаю Эдварда тележкой. Иногда он был таким несносным.

С мгновение он разглядывал меня, однако мне казалось, что вовсе не злость, а, скорее, азарт двигали им. Обогнув отделявшую нас тележку, он встал позади меня, прижимаясь ко мне всем телом.

– Да будет тебе, Изабелла. Думаю, они могут сделать поход намного интересным, – кокетливо прошептал он мне в ухо, порхая ладонями по моим бокам.

Слава богу, я держалась за тележку, а то от его слов у меня закружилась голова. Кинув презервативы обратно в тележку, Эдвард поехал вперёд.

Он хотел, чтобы наш первый раз случился сегодня вечером? В палатке? На надувном матрасе, накрытом простынёй плотностью в пятисот нитей? Я была не готова к этому.

Когда мы пытались пройти к выходу из магазина, нам преградил путь мужчина с плачущим младенцем на руках.

– Разве существует такое правило, согласно которому люди должны брать с собой на шоппинг своих адских детишек?
Я не стала сдерживать свой сарказм.
– Немногие могут позволить себе няню, пока ездят по магазинам, или же домохозяйку, которая бы могла съездить за них. Некоторым приходится возить детей с собой повсюду. Это даже немного порицаемо обществом – позволять малышам самим добывать себе пропитание.
Эдвард остановился и сердито посмотрел на меня.
– Я не собираюсь извиняться за своё богатство, предоставляющее мне определённый комфорт.
Я подкатила тележку так, что теперь она стояла рядом с ним.
– Тебе не стоит извиняться за своё материальное положение, только лишь за своё снобистское отношение, – съязвила я, сильно возмущённая его элитарными замашками.
Рука Эдварда взметнулась к волосам, взлохмачивая чёлку.
– Это место чрезвычайно сильно нервирует меня. Я стараюсь не вести себя как сноб, – ощетинился он, понизив голос, чтобы окружающие нас не услышали.
– Это мой мир, Эдвард. Он полон плачущих детей и финансовой ответственности. Да и я не гламурная. Я вырезаю купоны и беру напрокат палатки. Я не знаю, какова плотность простыней на моей кровати, и ем всё магазинное. Твоё отвращение к этим вещам вообще-то задевает меня.
Выражение лица Эдварда быстро сменилось раскаянием. Он коснулся ладонью моей щеки.
– Обстоятельства вовсе не характеризуют тебя, Изабелла. В тебе есть нечто большее. Из всех людей, именно ты заслуживаешь иметь весь мир у своих ног. – Эдвард нежно поцеловал меня в губы.

Я попыталась вспомнить, что мне говорил Алек по поводу терпения в отношении Эдварда. Он чувствовал себя выброшенной на берег рыбой и некоторое время будет бить хвостом, так сказать. Мне нужно уяснить одно: встречаясь со мной, Эдвард шёл наперекор себе.

Мы встали в короткую очередь, где было меньше всего шумящих детишек. Вытащив кошелёк, я применила свои великолепные математические навыки, чтобы подсчитать свою часть чека. Я решила, что оплачу еду, а Эдвард – крупные вещи.

– Что ты делаешь? – поинтересовался у меня вконец ошарашенный Эдвард.
– Я собиралась заплатить за еду, – осторожно начала я.
За какую-то долю секунды его изумление сменилось злостью.
– Мина. Огромная, разорву-тебя-на-кусочки мина, – прорычал он сквозь стиснутые зубы.

На мгновение я задержала дыхание, в то время как он продолжал кипятиться.

Прислонившись к моему лбу своим, он говорил тихо, но тем не менее угрожающе.

– Клянусь Богом, если ты не уберёшь свой кошелёк, то я закачу самую запоминающуюся истерику в истории этого магазина. Похлеще, чем та, что устроил ребёнок у автомата со жвачкой. Да я переплюну все истерики.

Моргнув один, два, три раза, я затем засунула кошелёк обратно в сумку. Если миллиардер хочет платить, я позволю ему платить. Нет нужды устраивать сцены в очереди в кассу.

Эдвард протянул кассирше наличные и зашагал прочь, когда она принялась отсчитывать ему сдачу.

– Сэр, ваша сдача, – позвала девушка Эдварда.
– Оставьте себе, – грубо ответил он, решительно вознамерившись убраться из магазина на скорости света.
Вздохнув, я забрала деньги у сбитой с толку девушки.
– Он тут редко отоваривается, – предложила я своё объяснение случившегося.
Рванув нагнать его, я попутно засунула деньги к себе в сумку. Лучше даже и не пытаться вернуть их ему.
– Знаешь, ты не можешь оставлять сдачу кассиру «Уолмарта». Она обязана отдать тебе тридцать восемь долларов и пятнадцать центов, – произнесла я, пытаясь разрядить обстановку, согласно привычному для людей этикету.
Явно раздражённый, он всплеснул руками.
– Что ж, похоже, мне не суждено состязаться с тобой, Изабелла. Я оказываюсь либо помпезным ублюдком, либо чересчур щедрым глупцом.

Я не стала продолжать эту тему, поскольку знала, что едва ли найдётся причина, которая приведёт Эдварда в Уолмарт ещё раз. Любое сказанное мной сейчас слово приведёт меня к очередным «минам». А «мины» в эти выходные у нас под запретом.

Я решила, что сначала мы разобьём лагерь, поедем в центр помощи туристам Харрикейн Ридж, немного прогуляемся, а затем вернёмся в лагерь и проведём приятный вечер у костра. Во время разбивки лагеря Эдвард вёл себя на удивление приятно. Он выгрузил из машины вещи, и я любовалась, как перекатываются его мышцы, когда он занимался физической трудом. Было забавно наблюдать за ним; Эдвард весьма симпатично смотрелся в своей «Разбей палатку» футболке.

Установив палатку, мы затем направились к выходу из парка, желая попасть в центр помощи туристам до его закрытия в четыре часа. Сегодня выдался чудесный день, и на лице Эдварда красовалась довольная улыбка, пока мы ехали и комментировали пейзажи, простиравшиеся вдоль тринадцатикилометрового участка дороги, который нам осталось преодолеть.

Располагавшиеся на севере Мидоу Луп Трейлс не разочаровали. Пройдя сначала по короткому Биг Луп Трейл, мы сразу заметили пасущееся в поле стадо молодых оленей. Цирка де Рим Трейл окаймляли вовсю цветущие дикие цветы, отчего создавалось впечатление, будто ты попал в фильм. Высокогорный луг пестрел голубыми альпийскими цветами.

– Тут великолепно. Плохо, что я так долго откладывал визит в эту часть штата, – сказал Эдвард, когда мы бок о бок шли по тропинке. – Спасибо, что привела меня сюда. – Он взял меня за руку и по-джентльменски поцеловал мне руку.
– Пожалуйста, – коротко кивнула я в ответ.
Он не выпустил мою руку, и мы так и продолжили идти дальше, что меня очень порадовало.
– Иди сюда, – позвал меня Эдвард, утаскивая с протоптанной дорожки вглубь цветочного луга.
– Не думаю, что нам стоит сходить с тропы.
– А мы и не уйдём далеко, и я обещаю не беспокоить местную фауну, – ответил он, кривовато ухмыляясь, а в глазах мужчины заплясал хитрый огонёк. Ему невозможно было сопротивляться.

Мы пробирались сквозь высокую траву, пока не отошли на добрую сотню метров от тропинки. Остановившись, Эдвард потянул меня за собой на землю. Тыльной стороной ладони он ласкал мою щёку и нежно поцеловал – один, два, три раза.

– Вот это я называю общением с природой, – сказал он, на секунду отстраняясь, а затем переворачивая меня на спину и углубляя поцелуй.

Рай. Наверное, таковым я себе его и представляла: находиться в прекрасном месте с прекрасным человеком, рот и руки которого вытворяли со мной такое, что Небеса явно не одобрили бы.

Эдвард закинул одну мою ногу к себе на бедро, вжимаясь в меня и прокладывая дорожку поцелуев вниз по моей шее. Я перебирала волосы на его затылке, в то время как его руки проникли мне под рубашку. Одна его ладонь легла мне на грудь.

Зелёные, мшистые глаза встретились с моими. В этот момент Эдвард казался таким беззаботно-лёгким. Если бы он был таким всегда, то влюбиться в него не составило бы труда.

– Твоё сердце так быстро бьётся, – с ухмылкой подметил он.
– Ты производишь на меня такой эффект, – призналась я.
– Хорошо, – ответил он, запечатлевая на моих губах очередной поцелуй. – До тех пор пока это не вызвано страхом, я рад ускорять твой пульс.
– А разве сейчас я выгляжу напуганной? – Я нежно провела рукой по его лицу. Пальцы скользнули вдоль идеальных скул и очертили волевой подбородок.
Эдвард на мгновение закрыл глаза, а затем улыбнулся мне.
– Нет. Ты выглядишь так, словно я мог бы тебе понравиться.
Я рассмеялась на выдохе и приподняла голову, чтобы поцеловать его.
– Иногда ты мне очень даже нравишься.
– Ты осторожнее с выражениями, не обнадёживай меня.
– Скажем так, я не жалею о проигранном споре насчёт презервативов.
У Эдварда расширились глаза.
– Мисс Свон, я в который раз удивлён теми мыслями, что бродят в вашей милой головке. Никто никогда не сбивал меня с толку, как вы.
– То же могу сказать и о вас, мистер Мэйсен.

Мы засмеялись, и он скатился с меня, так что мы теперь лежали на спине, взирая на простиравшееся над нами послеполуденное небо. Мы не касались друг друга. Не разговаривали. Мы просто несколько минут лежали рядом, позволяя себе прочувствовать окружающий нас мир. Клубящиеся облака медленно проплывали над нами в своём нескончаемом путешествии, в то время как я пыталась осмыслить странную связь между мной и лежащим подле меня мужчиной.

– Думаю, я люблю ходить с тобой в поход, – первым нарушил молчание Эдвард.
Перевернувшись на бок, я приподнялась на локте. Эдвард лежал с закрытыми глазами, являя собой воплощение умиротворённости.
– Это не кэмпинг. Это пеший туризм. А сейчас мы и вовсе валяемся на земле. Ты ещё не кэмпинговал со мной.
– В таком случае я люблю гулять с тобой пешком, лежать рядом, и нечто подсказывает мне, что я полюблю кэмпинг с тобой сегодня вечером. – Эдвард открыл один глаз и улыбнулся, завидев, как я смотрю на него.
Мистер Я-ничего-не-люблю определённо запел на другой лад.
– Пошли, – сказала я, принимая сидячее положение и хватая Эдварда за руку. – Давай для начала закончим прогулку.

Я провела его обратно к тропинке, и как только мы достигли мощёной дорожки, услышала, как меня кто-то зовёт.

– Беллз? Это ты?

Обернувшись, я увидела шедшего ко мне косматого парня. Сет Клируотер в двадцать один год был тем ещё зверюгой. Его отец был лучшим другом моего, пока мистер Клируотер не скончался, когда я училась в последнем классе в школе. После его смерти папа взял на себя обязанность присутствовать в жизни Клируотеров – Сета, его старшей сестры Леи и его матери.

– Это ты! – Сет сгрёб меня в объятия, не успела я даже понять, что происходит. – Что ты здесь делаешь, красавица?

Он поставил меня на ноги, и я спиной ощутила напряжение, исходившее от стоявшего позади меня Эдварда. Даже не видя его, я могла с уверенностью сказать, что он в любую секунду готов был завопить «Мина!». Взгляд через плечо подтвердил мои опасения – мистер Мэйсен был очень недоволен.

– Могу задать тебе тот же вопрос, Сет. Мой отец не говорил, что ты направляешься сюда, хотя знал, что в эти выходные я буду здесь.
– Да всё как-то в последнюю минуту решилось. Клэр предложила Харрикейн Ридж. А ты знаешь меня – я лёгок на подъём.
– Привет, Белла! – поздоровалась со мной Клэр, наконец догнав своего быстроногого парня. Она также стиснула меня в объятиях.
Стоявший позади меня Эдвард откашлялся. Развернувшись вполоборота, я таким образом могла видеть всех.
– Э-э, Сет, Клэр, это мой друг, Эдвард. Эдвард, это Сет и Клэр, – представила я ребят друг другу, махнув рукой.
Губы Сета изогнулись в шутливой усмешке.
– Эдвард, – Сет протянул руку. – Вот что ещё забыл упомянуть отец Беллы. Классная футболка.
– Это подарок Изабеллы, – крепким рукопожатием ответил ему Эдвард.
– Какой ещё Изабеллы?.. – озадаченно сдвинул брови Сет.
Я пихнула ему рукой в плечо.
– Меня, идиот.
– Твоё имя – Изабелла?
Клэр закатила глаза вместе со мной и тоже треснула тыльной стороной ладони по руке своего парня.
– Не перечь ему. В детстве его мама несколько раз роняла головой на пол.
Эдвард улыбнулся, но всё же с опаской поглядывал на Сета.
– Мать Сета, типо, встречалась с моим отцом, – объяснила я. Сама мысль о том, что мой отец «встречается» с кем-то приводила меня в сильнейшее замешательство.
Сет закинул свою ручищу мне на плечо, отчего Эдвард сжал челюсть.
– Ага, мы с Беллз практически семья. Иногда я жалею, что не могу обменять её на свою сестру.
– А как поживает Лея?
– Ты уверена, что хочешь это услышать? В таком случае нам придётся затронуть Джейка, – ответил Сет, глянув на Эдварда, а затем многозначительно подвигал бровями в мою сторону.
Бывшие парни из старшей школы не значились в списке тем, которые бы мне хотелось затрагивать в эти выходные. Выбравшись из объятий Сета, я решила сменить тему разговора.
– Знаете, так приятно было повидаться с вами, ребята, однако нам действительно пора идти, если мы хотим успеть осмотреть всё, что запланировали до наступления темноты.
– А у вас стоянка случаем не в Харт О Зе Хилс? – с надеждой в голосе поинтересовался Сет. Я кивнула, и он просиял. – Замечательно! Мы можем вместе собраться вечером! Мы тоже там расположились.
– Замечательно, – проворчал себе под нос Эдвард.

Мы договорились с ребятами собраться для приготовления сморов чуть позже вечером. Эдварду такой исход явно пришёлся не по нраву, однако таков был Сет – ни за что на свете я не могла отказать ему, окончательно не сломив парня. Он действительно стал мне роднёй. Надеюсь, Эдвард поймёт, что это равносильно отказу Элис. Эдвард сам говорил, что это невозможно. Закончив нашу прогулку, мы вернулись к машине. Эдвард не проронил ни слова до тех пор, пока мы не подошли к парковке.

– То есть все твои друзья мужского пола пристают к тебе на публике? Если такова традиция, то мне придётся положить ей конец. Я бы мог нанять тебе личного охранника.
Мотнув головой, я попридержала смешок.
– Сет и мухи не обидит. Он, скорее, похож на слишком дружелюбную собаку.
Эдвард с минуту поразмышлял над моими словами, а затем открыл мне дверь. Обогнув машину, он сел на место водителя.
– Кто такой Джейк? – поинтересовался он, заводя машину.
Я послала ему нервный взгляд. Мне не хотелось углубляться в рассказ про Джейка. На лице Эдварда читалось бесстрастное выражение, что не всегда являло собой хороший знак. Сглотнув комок в горле, я уставилась на лежавшие на коленях руки.
– Джейк – парень Леи, сестры Сета, и наш общий друг. Наши отцы – лучшие друзья.

Так было проще всего охарактеризовать его. Когда Эдвард выезжал с парковки, я снова посмотрела на него: на его лице красовалась равнодушная маска, а сам он предпочёл ничего не отвечать.

По возвращении в лагерь мы развели костёр и пожарили хот-доги. Как бы ни старался, Эдвард не смог возненавидеть их. За ужином он вёл себя тихо, но его глаза светились теплом. Мне оставалось только гадать, что творилось у него в голове. Я надеялась, что он не парится по поводу шуточного спора с Сетом и Клэр. Возможно, сейчас работа тяжким грузом давила на него. Возможно, его убивал выключенный на выходные телефон.

– О чём задумался? – пыталась разговорить я Эдварда, сидя по другую сторону столика для пикника.
Губы Эдварда поползли вверх, а затем сложились в прямую линию.
– Был ли когда-то парень сестры Сета твоим парнем? – В ожидании моего ответа Эдвард закинул в рот кусочек хрустящего картофеля к себе в рот.

По-видимому, не работу стоило винить в его молчании.

Бывшие парни из старшей школы, которым стоило бы быть твоими друзьями на век, Алекс.

– Примерно три месяца, мне было семнадцать. Мы слишком быстро поняли, что нам лучше остаться друзьями.
– И кто осознал это первым? – подталкивал меня к ответу Эдвард. И с чего в нём проснулся интерес к этой теме? Это было шесть лет назад и едва имело отношение к настоящим событиям.
– Наверное, я, – пожала я плечами. – Джейк на несколько лет младше меня. Наверное, меня снедала вина за то, что он так сильно втюрился в меня, и даже попытки выработать к нему чувства с моей стороны так ни к чему не привели. Я люблю Джейка, но не была влюблена в него.
Опершись локтями о стол, Эдвард скрестил перед собой руки.
– А ты сама когда-нибудь влюблялась?
– А ты?
Его взгляд внимательно изучал стол перед ним.
– Я уже говорил тебе, что не испытываю таких эмоций, – ответил мне человек, который несколько часов назад сказал, что несомненно полюбит кэмпинговать со мной. Наши взгляды вновь встретились. – А теперь ответь на вопрос.
– Мне так казалось.
– Но ты не любила?
– Не знаю. В то время я, наверное, ответила бы утвердительно, но на самом деле ничего серьёзного не было.
– А как ты поняла, что это была не любовь?
Такой любопытный. Эдвард действительно не понимал концепцию любви или же просто интересовался моим прошлым?
– Думаю, что по-настоящему влюбившись, я не буду задумываться над тем, так ли это на самом деле; я просто буду знать.
– Как? – Эдвард вперился меня жадным взглядом.
Сделав глубокий вдох и закусив нижнюю губу, я тряхнула головой.
– Не знаю. Думаю, что когда я действительно полюблю кого-то, то ощущения будут другими. Я испытывала физическое влечение к людям. Чувствовала бабочки в животе и ускоряющийся пульс. Думаю, что когда приходит настоящая любовь, то она выходит за эти узкие психологические рамки. Любовь превосходит влечение; это глубокая привязанность. Когда ставишь на первое место человека вовсе не потому, что обязан, а потому что хочешь этого. Когда не можешь представить своей жизни без него.

В разной степени этого как раз и не хватало в моих прошлых отношениях. К Джейку я испытывала глубокую привязанность. До сегодняшнего дня я, наверное, пошла бы ради него на всё. Я пыталась дать ему желаемое, потому что хотела осчастливить его, но со своей стороны так и не ощутила отклика. С другой стороны, к Майку меня влекло физически, но когда наши пути разошлись, я не смогла бросить свою жизнь ради него. Мне нравилось его общество, но я вполне могла представить свою жизнь и без него.

Эдвард внимал каждому моему слову, слушая меня, словно я была Буддой, восседающим на вершине горы и излучающим мудрость. Впитав информацию в себя, он затем резко выпрямился, зарывшись рукой себе в волосы.

– Это так глупо: позволять кому-то иметь такую власть над собой.
– Любовь не подразумевает власть, – не согласилась я.
– Любовь – это фантазия, игра. Опора на то, что некто останется с тобой, никогда не покинет тебя, а ты почувствуешь себя полноценным. Это, правда, глупо. Люди уходят. Выбирая любовь, ты напрашиваешься на разочарование.
Вот вам и мудрость; согласно его логике, я идиотка.
– Любовь – это чувство, Эдвард. Ты не выбираешь её, а чувствуешь.
Он бросил на меня через стол ледяной взгляд.
– Всё заключено во власти и контроле. Кто ими обладает, а кто – нет. Если ты не веришь в это, то в тебе говорит наивность и бедность. Если ты отдашься во власть кому-нибудь, то они могут сломать тебя. В этом и есть вся сила.
– Любовь сильна. Я бы согласилась с тобой в этом, но ты выставляешь её в таком свете, словно она только и способна, что разрушать.

Его лицо исказила настоящая агония.

Мина.

– Она разрушает всё, – настаивал на своём Эдвард.

Ох уж этот прекрасный сломленный мужчина. Что же случилось с тобой? – хотелось мне спросить. Должно быть, кто-то обидел его так, что я и представить себе не могла. Мне захотелось перепрыгнуть через стол и обнять его.

– Мне хочется верить, что любовь обладает целительной силой, – сказала я, надеясь, что если Эдвард больше ни во что не верит, так поверит хотя бы в это. Улучив шанс, я накрыла своей ладонью его руку, легонько сжав её. – В любом случае ты не сможешь контролировать её. В не зависимости от того, как сильно пытаешься, – сказала я, ставя точку в этом разговоре.

Подскочив, я схватила наши пустые тарелки, нуждаясь в передышке от столь напряжённого разговора.

Власть и контроль. Страх и боль. Так можно вкратце описать Эдварда Мэйсена. Он был властным, вероятно, самым властным человеком, которого мне доводилось встречать. Он пытался контролировать меня, иногда намеренно, иногда нет. Кто-то причинил ему боль, и она была осязаема. Несмотря на то, что я не представляла для него угрозы, у меня складывалось впечатление, что Эдвард боялся испытываемых ко мне чувств. Он не мог остановить их. Мы оказались запряжёнными в одну упряжку. Я бы не стала забегать вперёд и называть эти чувства любовью – мы ещё не добрались туда, однако то, что он чувствовал ко мне пугало его так же сильно, как и меня. Я понимала страх; никто не хотел остаться у разбитого корыта. В том числе и я.

Сет с Клэр пришли на закате. Мы достали пастилу, и я продемонстрировала свои крутые навыки в её жарке. Протянув Эдварду первый смор, я наблюдала за тем, как он внимательно изучает его. Казалось, он раздумывает над тем, как бы откусить от этой сладости, не испачкав при этом всё лицо, что в принципе невозможно, поскольку сморы, собственно говоря, для этого и предназначались.

– Просто съешь его, – потребовала я по истечении целой минуты.

Сет начал приговаривать: – Сделай это! – понукая Эдварда. Последний обхватил своими красивыми губами палочку и откусил. Пастила и расплавленный шоколад выдавились с трёх сторон. Когда он отодвинул от себя смор, то измазал себе всё лицо.

Я захихикала при виде Эдварда, пытающегося вытереть уголки губ от этого сладкого безобразия большим пальцем, и только сильнее размазывая его по лицу.

– А это вовсе неплохо – испачкаться.
Эдвард высунул язык, чтобы слизать месиво. Уверена, что услышала тихо ахнувшую рядом со мной Клэр. Что бы только я не отдала за то, чтобы самой сделать это.
– Никто не готовит сморы лучше Беллы, – вклинился Сет, не замечавший производимый Эдвардом и его языком эффект на меня и вылупившуюся на моего парня свою подружку. – Это ещё одна причина, по которой парни влюбляются в неё.
Я неловко заёрзала на своём стульчике. Мне не хотелось воскрешать наш недавний спор с Эдвардом перед друзьями.
– Парни? – переспросил Эдвард, элегантно держа свой смор между большим и указательным пальцами, чтобы тот не заляпал его.
– Должен предупредить тебя, Эд, ты не можешь знать Беллу и не влюбиться в неё. Это её благословение и проклятие. Видел бы ты, что творилось с каждым парнем-подростком в Форксе, стоило ей переехать к Чарли. Ты бы подумал, что они, наверное, никогда в жизни не видели девушку. Она напоминала новую игрушку. Всем хотелось обладать ей.
Эдвард тут же навострил уши.
– Правда?
– Боже, да. Дьявол, даже парни в Ла-Пуш выстраивались в очередь. Мне было только двенадцать, когда Белла переехала в Форкс, но я сох по ней годами. Не думаю, что когда-либо так серьёзно ревновал её к кому-нибудь, как Джейку. – Сет ухмыльнулся мне. – Я так сильно желал быть на его месте, даже тогда, когда вы ещё были друзьями. Он держал тебя за руку с этой зажравшейся ухмылочкой на лице. Видела бы ты, как светится его лицо, когда он говорит о тебе.
Клэр треснула его по руке.
– Что?
– Не начинай, – пригрозила она.
– Она знает о его чувствах, – Сет махнул рукой в мою сторону. – Джейк, кстати, расстался с Леей. Сказал, что «запутался», и что не может просить её ждать его, пока он во всём разберётся.
Я чувствовала на себе взгляд Эдварда, но отказывалась смотреть на него.
– С ней всё в порядке?
– Она справляется лучше, чем когда Сэм разбил ей сердце, но примерно с неделю она вела себя словно заправская сучка. Отсюда и моё желание прийти сюда с Клэр Бир.

Превосходно. Джейк и Лея расстались, и Сет выставил их разрыв в таком свете, словно это случилось по моей вине. Лея могла быть истинным наказанием. Однако я бы предпочла применять понятие «заправской сучки» к её ежедневному поведению. Я любила её как сестру, но правда остаётся правдой.

Ради меня Клэр сменила тему разговора. Она спросила о нашем с Эдвардом знакомстве, о чём, по сути, тоже было неловко говорить. Эдвард поведал сокращённую версию истории о никелях, опустив детали вроде того, что он миллиардер и президент одной из крупнейших международных корпораций по производству программного обеспечения. Я в свою очередь объяснила, как он отплатил мне в пенни, оставив тысячу долларов. Клэр с Сетом также пересказали мне все слухи из дома.

Эдварда оказался довольно-таки активным собеседником. И вёл себя словно обычный парень, даже несмотря на то, что в Эдварде Мэйсене не было ничего обычного. Около десяти он стал изображать усталость. И опять говорим спасибо Клэр. Она быстро улавливала социальные намёки и предложила уйти.

На прощание Сет опять стиснул меня в медвежьих объятиях, в то время как Эдвард тушил костёр. Стоило им уйти, как я забеспокоилась о продолжении вечера. Мы погасили огонь, и Эдвард исчез в палатке, пока я немного прибиралась вокруг.

Он испугал меня, когда я захлопывала багажник, предварительно вытащив оттуда свою сумку.

– Прости, – извинился он, улыбаясь. – Ты хочешь переодеться перед тем, как лечь в постель?

Кивнув, я нырнула в палатку. Из-за занимавшего почти всё пространство матраса тут было практически не развернуться. Единственным источником света оставался работавший от одной батарейки фонарь. Стащив с себя пропахшую костром толстовку вместе с лифчиком, я нацепила футболку для сна. Отставив в сторону кеды и носки, я расстегнула свои штаны цвета хаки, спустив их по ногам вниз. Не успела я натянуть шорты, как Эдвард расстегнул молнию на тенте и зашёл внутрь. Я замерла в процессе переодевания.

– Начался дождь, – объяснил он. До меня доносились отзвуки падавших на тент капель. – Может, нам стоит уехать.
– С нами всё будет в порядке.
Мы находились под защитой водонепроницаемого тента и деревьев. Эдвард давно живёт на северо-западе. Тут лил дождь. Постоянно. И, вероятно, он не продлится долго.
– Ты хочешь остаться? Под дождём?
– С нами всё будет хорошо, – я пыталась убедить его улыбкой. – Это и есть поход.
– Это и есть поход, – несколько сдавленно произнёс Эдвард. Затем он заметил мою частичную обнажённость. Его настроение мигом изменилось.
– М-м-м, возможно нам стоит остаться, – низким голосом произнёс он.

Подойдя ко мне, он забрал у меня шорты, отшвырнув их куда-то в сторону. Его руки легли мне на бёдра, а длинные пальцы пробрались под футболку, едва касаясь кожи над резинкой трусиков. У меня перехватило дыхание, когда он невесомо коснулся моего носа своим, а его рот оказался в непосредственной близости от моего, но так же не касаясь.

– Я пытаюсь разгадать тебя, Изабелла. Возможно, ты – сирена? Оставляешь позади себя вереницу из разбитых сердец северо-запада?

Мои руки пробежались по тонкой ткани, скрывавшей его рельефные мышцы. Эдвард был вовсе не качком, но определённо в форме. Его силуэт легко угадывался под моими ладонями, и я жалела, что не могу сорвать с него футболку.

– Я не соблазнительница.
– Ах, и всё же Сет с тобой бы не согласился. «Ты не можешь не знать Беллу и не влюбиться в неё», – повторил он его слова. Эдвард поцеловал меня под ушком, пальцами пробравшись за резинку моих теперь уже промокших насквозь трусиков.
– Хорошо, что у тебя иммунитет на всю эту чушь. Мне не стоит беспокоиться о том, что я могу разбить тебе сердце, лишь об одном – что это сделаешь ты.

Неизвестно почему я позволила этим словам слететь с губ, но сделанного, вернее, сказанного не воротишь.

Оторвав губы от моей шеи, Эдвард поднял ладони к моему лицу. Смотря мне прямо в глаза, он чётко дал мне знать о своих намерениях: – Сейчас это твой последний шанс остановиться перед тем, как я получу желаемое. Как только я тебя раздену, то не остановлюсь, пока не удовлетворю своё желание.

Мертва. Почему я ещё не мертва?

Я была не мертва, так как кровь бежала по моим венам с немыслимой скоростью. Его способность удерживать контроль в своих руках, одновременно предоставляя мне шанс выйти из сделки, поражало. Мне вовсе не хотелось выходить. Мне хотелось войти, как безумно это ни звучало. [Прим. разгорячённого пер.: опять игра слов – in и out. Туда-сюда, обратно… ] Хотелось ублажить его и угодить.

Сглотнув образовавшийся в горле комок, я постаралась, чтобы мой голос прозвучал как можно убедительнее.

– Я знаю, во что ввязываюсь.

Либо из меня и вправду вышла отменная лгунья, чем я того ожидала, либо Эдварду было наплевать. Его рот накрыл мой, язык ворвался внутрь, лаская. Каждый дюйм моего тела излучал тепло, когда он отнял руки от моего лица и ненадолго разорвал поцелуй, чтобы одним резким движением стянуть с меня через голову футболку. Никакого сопротивления на этот раз. Я подняла руки, позволив ему раздеть меня. Снаружи громко пророкотал гром, и вспышка молнии озарила палатку.

– Боюсь, я прогневал Небеса, – произнёс Эдвард, глянув на потолок, когда дождь усилился. Затем он задрал свою футболку и также стянул ткань с себя. – Раз уж я и так на пути в ад…

Схватив меня, он развернул нас. Не разрывая поцелуя и не прекращая ласкать моё тело, Эдвард опустил меня на надувной матрас. Он прокладывал дорожку из обжигающих влажных поцелуев вдоль моей ключицы. Волоски на его груди щекотали мой оголённый живот. Мои пальцы расчёсывали его волосы, пока он целовал мою грудь, ложбинку между вздымающейся плотью, живот и кожу вдоль резинки трусиков. Затем он встал, полностью разорвав телесный контакт.

Сверкнула молния, и прогрохотал гром, пока он скидывал свои теннисные туфли и снимал носки. Эдвард пожирал взглядом моё тело. Мне стоило бы ощущать головокружение, но лишь одно чувство курсировало во мне – желание. Он желал меня. Эдвард мог не любить меня, дьявол, может, он и не способен испытывать подобные чувства, но он хотел меня. И не мог отрицать очевидного. Его руки расстёгивали пуговицы на джинсах, пока те не стали свободными настолько, что сами сползли по его бёдрам вниз. На нём были чёрные боксеры, нисколько не скрывавшие огромную выпуклость, которая мгновенно завладела моим безраздельным вниманием.

Я приподнялась на локтях и, помогая себе одной рукой, освободила волосы от резинки, державшей их в растрёпанном хвостике. Эдвард очень сексуально простонал, когда они разметались по спине. Похоже, небо решило опустошить свои запасы воды. Дождь безжалостно барабанил по палатке, сопровождаясь раскатами грома, пославшими вибрации по моему телу.

Поддев пальцами резинку своих трусов, он спустил их вниз по ногам. Мой взгляд оставался прикованным к его достоинству. Оно было великолепно. Всё в этом мужчине кричало о его силе, власти и красоте. На секунду молния осветила его лицо, на котором читались похоть и желание.

Эдвард подошёл к изножью надувного матраса и покопался в сумке, пока не вытащил искомое.

– Этот раз будет не о тебе. В следующий я позабочусь об удовлетворении твоих нужд. – Он открыл упаковку с презервативами и оторвал один от ленты. – Сними свои трусики, Изабелла, – проинструктировал он.

Властность его голоса чертовски возбуждала. Мне ничего не оставалось, как выскользнуть из единственной вещи, прикрывавшей меня. Эдвард расправился с презервативом, а затем вскарабкался на меня. Я раздвинула ноги, а он поцеловал меня в губы. Переплетя наши пальцы, он поднял их над моей головой. Другая же рука исследовала пространство между моих бёдер.

Я почувствовала улыбку на его губах.

– Кое-кто готов.

Это ещё мягко сказано. Его пальцы кружили и ныряли внутрь, заставляя меня стонать ему в рот. Я надеялась, что не будь я такой влажной, то никто бы из нас ничего не почувствовал. Эдвард продолжал целовать меня, дразня вход в моё лоно головкой своего члена. Мои бёдра оторвались от матраса в попытке захватить его в плен своего тела. Я нуждалась в нём. Хотела его.

– Не жди от меня нежности, – предупредил меня Эдвард, погружаясь в меня и наполняя собой так, как мне ещё не доводилось испытывать.

Мои тревоги о том, что я ничего не почувствую, быстро рассеялись. Я ощущала всё. Снаружи свирепствовала буря, и стенки палатки прогибались и выпрямлялись в унисон с ритмом возвратно-поступательных движений Эдварда. Мои страстные крики утопали в оглушительных раскатах грома. Эдвард держал меня за руку и целовал меня, овладевая мной, в эпицентре этого урагана. Исступленно и жёстко, но неимоверно возбуждающе.

Эта часть диких гонок, в которых мы принимали участие, ни за какие сокровища мира не заставит меня отказаться от них.





Уф-ф! О-о! Чё-ёрт! Да-аа-а! Упарилась я, в общем. Как, впрочем, и наши герои. Разнузданный альфа-самец ой, пардоньте, мужчина со сломленной жизнью, оказывается, не только может встать в позу (продвинутого уровня), но и продемонстрировать нам (все прелести Камасутры, пожалуйста!) свою тонкую душевную организацию. О том, в каком состоянии находитесь вы, мои дорогие Тыковки, в канун дня Всех Святых и после прочтения этой главы мне хочется узнать из ваших комментариев. А я пока хлебну протеинового коктейльчика ... одной уважаемой компании и отправлюсь на боковую (с позами потом разберусь!). Также выражаю поток благодарностей Лизе (elsway) за ту самую, но очень чёткую фразу, Ире (IreneღAdler) за ночные бдения в скайпе и ликбез украинского языка и Насте (staci) за чудненькое начало. Ну и разумеется, всем моим читателям!
P.S. Не забудьте кликнуть на спойлер – там классная авторская обложка для Пятницы и, о боже мой, «минный» Эдвард!

Предыдущая глава || Следующая глава