Я потеряла девственность ночью двадцатого мая 2011 года в гостиничном номере с видом на Тихий океан. Это была ночь церемонии выпуска из колледжа. Что-то наподобие выпускного, но без сопровождающих и для студентов двадцати лет и старше. Также то была первая ночь, когда я напилась.

Хотя мне и не нужно было быть пьяной, чтобы решиться отдать свою девственность парню, с которым встречалась четыре месяца. Он был одним из главных красавчиков в колледже, высокий и подтянутый, яркие голубые глаза, густые темные волосы, которые я любила ерошить, зарывшись в них пальцами.

На баскетбольной площадке он делал шаги к успеху, и поэтому многие парни в колледже смотрели на него с уважением. А прижавшись губами к моему уху, в то время как мы медленно покачивались под финальную композицию вечера, поцеловав меня в шею и сказав, что любит меня, он определённо сделал шаги к успеху и у меня. Помню, как кружилась голоса, как я сжимала его руку, пока мы выходили из банкетного зала и шли к ожидающему нас лимузину, - сжимала от страха, что меня унесет ветром. Мы целовались на всем пути до отеля, а потом в лифте. К сожалению, его шаги к успеху на этом этапе и закончились.

Я думаю об этом сейчас, снимая с ног медицинские повязки, развязывая халат и включая горячую воду в своем душе. Если мне и нужно нажать на кнопку сброса, то только сегодня. Клубы пара выплывают из лейки душа и прорываются за шторку, заполняя маленькую комнату и обволакивая меня. Крошечные капельки ложатся на тонкие волоски на моих руках. Вновь появляется мускусный аромат реки, когда моя кожа становится влажной, но, как только я встаю под струи душа, вода уносит его потоками вниз по моим ногам, затем - и в канализацию, смывая его, как будто его никогда и не было.

Но не смывает мою память.

Не смывает выстрел и шрам, оставленный на теле Эдварда.

Вид Эдварда на полу, помятого и побитого, обрабатывающего рану, которую он получил, защищая меня, рвет мое сердце с таким ожесточением, что появляется ощущение: оно может вырваться из груди. Вот он, мужчина, прошлой ночью поставивший на первое место меня и защитивший несмотря на цену, которую пришлось заплатить, - как он всегда и обещал.

Шаги к успеху.

Но его отношение бросает тень на это обещание. Когда я пыталась обработать его рану, то из-за его демонстративного неповиновения почувствовала себя не более чем нарядившимся в доктора ребенком с игрушечным стетоскопом на шее. Его упрямство и отказ дать объяснения, почему мы оказались в опасности (даже если это только теория), - настоящая хрень, будто бы я слишком молода и наивна, чтобы сохранять самоконтроль в сложной ситуации. Отец защищал меня всю жизнь и проделал отличную работу. Теперь я женщина и заслуживаю право самой присматривать за собой.

Правда в том, что я слишком много думаю. У меня есть ужасная привычка анализировать все до мелочей. Я выворачиваю вопросы наизнанку вновь и вновь, рассматривая их с разных точек зрения. Частично дело в любопытстве, а частично – в перфекционистке, живущей во мне, но порой мне требуется так много времени, что список пополняется все новыми и новыми вопросами, а я сама этого не замечаю. Жизнь уже научила меня, что вопросов всегда больше, чем ответов, и знакомство с Эдвардом само по себе отличный урок.

Кажется, у Эдварда твердые принципы. Его раздражающая самоуверенность, о которой я говорила Рэндаллу, глубоко укоренилась в нем и явилась причиной его успеха в бизнесе. И в той же степени она в ответе за его вечный статус холостяка. Отсутствие у него чувства обязательства – это не проблема, дело в отсутствии умения искать компромисс, в том, чтобы дать тому, о ком он заботится, шанс выговориться самому и с охотой выслушать слова этого человека. Может ли он измениться? Захочет ли когда-нибудь? И какое у меня есть право вступать с ним в отношения со списком качеств, которые я уже хочу спрятать поглубже в свою сумочку, готовая приступить к «перевоспитанию» сразу после окончания медового месяца, будто он – это какая-нибудь перепланировка дома?

Вода льется из шланга душа, и на мгновение мне кажется, что поток сокращается до струйки, но напор остается сильным, а температура – высокой. Я сую голову под струи и чувствую, как кожа расслабляется от тепла. Вода стекает по моим спутанным волосам, прогоняя последние воспоминания о реке. Локоны ложатся на мои плечи и прилипают к лицу. Затем все обволакивает сладкий аромат граната, когда я открываю маленькую походную бутылочку шампуня, стоящую на полке для мыла, выливаю фиолетовую жидкость на ладонь и втираю ее в волосы.

Вовсе не «неуспешные» шаги к успеху моего бывшего бойфренда в гостиничном номере той ночью стали причиной нашего окончательного расставания. Я была девственницей и, определенно, не владела целым каталогом фильмов, из которых могла бы подчерпнуть опыт. Наши практически ежедневные встречи создали рутину и маленький комфортный мир, где мы могли существовать. После выпуска стены нашего мирка рухнули, и ничто не смогло их мгновенно заменить. Наши друзья разъехались по разным уголкам Соединенных Штатов, некоторые даже сменили страну. Я в обозримом будущем видела себя в Сиэтле и была напугана, оказавшись перед открывающимися возможностями. Все это - в панике попыток схватиться за что-то новое, в итоге мы потеряли друг друга. Когда прошлой зимой я начала работать в больнице Манхэттена, его образ стал лишь призрачным моментом déjà vu, будто он был кем-то, кого я знала в прошлой жизни.

Связь, которая есть у нас с Эдвардом, не похожа ни на что, что я чувствовала ранее, не похожа ни на что возможное. Только в моменты, когда мы вместе, мой мир замедляется, и я чувствую себя отстраненной, легкой как перышко. Обнимая его, я дрожу. Целуясь, мы исследуем губы друг друга, будто бы вообще целуемся в первый раз, наши рты заполняются сладкими вкусами друг друга. Если бы у нас был шанс заняться любовью, этого бы хватило, чтобы полностью отключить меня раз и навсегда. Я бы могла прекратить думать и просто чувствовать. Уже столько раз я подбиралась к этому состоянию. То, как он доставил мне удовольствие в машине вчера, - только превью к тому, на что мы способны. Но, думаю, теперь это невозможно. Мое тело желает отдаться, но мой разум, вечно думающий, вечно опасающийся, остановит меня.

Если бы только я могла прекратить думать.

Не могу взять и выбрать, какие качества Эдварда я бы сохранила, а какие – отбросила. Да и если бы я так поступила, то это уже не был бы Эдвард Каллен. Он стал бы несчастным безмозглым дроном, хотя и роскошным, таскающимся за мной день за днем, удовлетворяющим мои физические желания и никогда не спорящим с моим выбором.

А с другой стороны…

У Эдварда есть право быть таким, какой он есть, как и у меня. Мы связаны на физическом уровне, но правда в том, что длительные отношения строятся на основе большего. Должны строиться на основе намного большего. Не думаю, что после нескольких горячих месяцев у нас будет шанс выстоять против того, что поджидает нас за дверьми спальни. Уклонение от града пуль – детская игра в сравнении с тем, что готовит реальность. Когда стены, защищавшие тебя, рушатся, тебе нужно что-то твердое, за что можно ухватиться.

Нигде не видно геля для душа, поэтому я выдавливаю больше гранатового шампуня на ладонь и растираю его по груди, по бокам, по животу и вниз, к стопам. Моя рука скользит по тому самому месту на ноге, которое совсем недавно ласкал Эдвард. Но от собственных рук ощущение совсем иное. Я подношу руку к груди. Соски покалывает, но нет того воспламенения, что присутствовало при прикосновениях Эдварда. Скольжу рукой между бедер и чувствую легкое щекотание – приятное ощущение, то самое, которое испытала, когда меня впервые там касались, спустя несколько часов после выпускного бала, когда мы с бойфрендом кинулись друг на друга в пьяном дурмане, сталкиваясь пальцами, локтями, коленями, судорожно ища то, что, как мы думали, должно прийти естественным путем. В руках Эдварда я никогда не испытывала приятных ощущений. Я просто трепетала.

Вода при контакте с кожей кажется прохладнее: то ли потому, что опустел бак с горячей водой, то ли мою кожу обожгло до онемения, и она ничего не чувствует. Какофонию струй, ударяющихся о пол кремневой ванны, сменяет тишина, когда я закрываю кран. Стою в облаках пара, будто это моя личная сауна, глубоко вдыхаю и думаю.

Завтра, возможно, мне разрешат покинуть это место, и я никогда не оглянусь назад.

Завтра я смогу вернуться в свой собственный мир. Свой предсказуемый, крошечный мир.

Завтра я смогу стать свободной.

Капли из душевой лейки падают недалеко от сливного отверстия и эхом отражаются в моих ушах, будто я нахожусь где-то очень далеко.

Но что же сегодня?

Я отодвигаю шторку душа. Пар распространяется по комнате, густой и мутный, словно влажный нью-йоркский день.

Сегодня не время для раздумий…

Вытянув полотенце из стопки под туалетным столиком, оборачиваю им мокрые волосы, затем надеваю свой халат и чувствую, как толстый хлопок прилипает к влажной коже. Крупинки пота появляются на висках и блестят на лбу. Воздух в спальне, встречающий меня, когда я открываю дверь, - всего лишь комнатной температуры, но соприкасается с моим горящим телом так, будто он только что спустился с гор. Шок не замедляет моего движения вперед.

Не думай…

Мой темп не замедляется и перед зеркалом в спальне, когда я выпускаю из плена полотенца волосы, отбрасываю его на кровать и распутываю несколько локонов.

Не думай…

Темп действий не замедляется и тогда, когда я открываю дверь спальни, крадусь среди чернильных теней коридора и нащупываю холодную дверную ручку, впускающую меня в спальню Эдварда.

Не думай…

Аромат виски рассеялся благодаря свежему ночному воздуху, проникающему через открытое окно рядом с кроватью Эдварда.

Шторы слегка покачиваются от ветра. Он лежит в одних боксерах поверх покрывала, омываемый лунным светом. Его грудь приподнимается и вновь опускается в спокойном ритме. Мои стопы тихо движутся по ковру, пока я не оказываюсь возле его кровати, нависая над ним. Его дыхание кажется глубже и более расслабленным – уже хороший знак. Чувствую, как во мне просыпается аналитический ум медсестры…

Не думай.

Вместо этого мои руки проходят по длинным свободным концам пояса халата и дотрагиваются до узла. Дыхание Эдварда становится поверхностным. Его веки подрагивают и затем открываются. В темноте сверкают белки его глаз. Он замирает и тяжело сглатывает.

- Белла?

Не думай…

Узел слабеет, и полы халата расходятся. Свежий ночной воздух, врывающийся через окно, в танце проходит по моей груди и животу. По коже пробегают крошечные мурашки. Я распахиваю халат и позволяю воздуху обволакивать меня. Мое тело покалывает, его бьет дрожь. Разум же остается столь ясным, сколь и ночной воздух.

Не думай…

С едва заметным движением моих плеч халат падает на пол.

---

Дорогие читатели, поздравляем вас с наступившим Новым годом! Пусть год пришедший исполнит все мечты и желания
И хотим сказать огромное спасибо всем, кто голосовал и поддерживал Линию на TRTA 2014! Вы не представляете, что для нас значит ваше внимание к истории. Вы у нас самые-самые лучшие
Благодарим Алену за работу с текстом
И ждем вас на форуме.