Анонимная дуэль

Название: Воздух

Собственное произведение
Тема: Драма в отношениях
Жанр: драма

Саммари: Она разбита. Несчастна. Хотя когда-то ее жизни сопутствовали любовь, счастье, радость. Теперь от этого не осталось и следа. Она дышит, но ненавидит воздух всем своим естеством. Потому что он дает ей... жизнь.

---

Музыка: Radiohead - Street Spirit (Fade Out)

Я дышу. Дышу и ненавижу каждый вдох. Каждый глоток воздуха, отравляющий мои легкие этим ненавистным ядом жизни. Воздуха, который давно выжег внутри меня каждую клеточку, каждый нерв, не оставив после себя ничего, кроме безмолвной гнетущей пустоты. Почему я еще здесь? Почему заставляю себя вдыхать то, что так ненавистно. Почему не решаюсь закрыть глаза, задержать дыхание и просто перестать… существовать.

Где-то на задворках сознания я слышу ускользающую мысль: «Ты знаешь почему!» – и даже не пытаюсь за нее ухватиться. Мне все равно. Уже довольно давно. Разве важно, что кто-то страдает, когда не испытываешь сочувствия? Когда не можешь разделить боль, впивающуюся в израненное сердце огромными осколками былого счастья?

– Лекси, ешь. – Беру вилку, вновь обжигающую руки холодом, накалываю на зубья жареный картофель, жую. По обыкновению, не чувствую вкуса. – Твое любимое. – Наверное. Мне теперь не вспомнить, что я любила. Да и какая разница, что лежит на тарелке, если я больше не различаю вкусов. Цветов. Запахов. Эмоций.

Слышу тяжелой вздох. Я привыкла к тому, что здесь, в этой уютной когда-то квартирке, есть кто-то, помимо меня. Чувствую легкое прикосновение к руке и тут же ее отдергиваю. По телу бегут мурашки, забирающиеся в самые темные уголки моей искалеченной души. Не надо. Ты же знаешь. Встречаюсь взглядом с поблекшей голубизной глаз, в которых застыла настоящая мука. Воображаю себе, что сердце сжимается от чувства вины, снедающего меня всю на протяжение стольких… месяцев. Или лет?

Как же я измучила этого некогда прекрасного мужчину. Густые брови будто срослись на переносице. В пышности русых волос запутались серебристые пряди. Глаза теперь обрамляли ободки синяков. Он всегда мало спал. Теперь, наверное, спит еще меньше. Похудел – раньше скулы не выдавались так резко. Ямочки на щеках теперь тоже не увидеть – он перестал улыбаться. Вместе со мной. Я иссушила его. Как вампир, высосала из него все соки, всю жизнь.

Разум не устает твердить, что вина лежит на мне, но внутри все по-прежнему тихо. Почему он еще здесь? Столько времени прошло, а он так и не ушел.

Не перестает смотреть на меня этими грустными глазами. Читаю в них мольбу... и отчаяние. Он устал. Устал бороться за двоих. За меня. Но не сдается. Пытается продраться сквозь тернии моего безразличия, чтобы оживить этот бесполезный кусок плоти в моей груди. Нечего оживлять.

Я мертва. И кажется, теряю рассудок. Уже потеряла. Как и веру в людей, в... любовь. А с каждым днем теряю и единственного человека, которого любл…

Противный скрип. Ненавижу этот звук. Наблюдаю, как он встает из-за стола, идет к распахнутому окну. Дышит. Тяжело. Будто давится воздухом. Пытается успокоиться.

– Я люблю тебя, Лекси. – На последнем слове его голос срывается, взлетает вверх на целую октаву. Дрожит. Сейчас он так похож на маленького котенка, застигнутого врасплох злым ливнем. Словно мы вновь оказались в детстве. До сих пор помню этого насквозь промокшего мальчишку с широченной улыбкой на лице и мудрым взглядом. Будто в свои одиннадцать он все знал, все на свете понимал.

– Слышишь, Алексис, я люблю тебя. – Ну и что? Я любила тебя, Джей, но это было так давно. Так давно... – Молчишь. Ты всегда молчишь. С тех самых пор…

Начинаю плакать. Чувствую, как одна за другой ледяные слезинки стекают по бледным щекам, превращаясь в стройные узенькие дорожки, унося с собой мою боль.

Теперь молчит он. Вижу его перед собой. Снова. Хочет коснуться моей щеки, но, вспомнив, тут же отдергивает руку. Хватается за стол. Вижу, как белеют костяшки пальцев – так сильно вцепляется он в древесину.

– Ты просто перестала бороться. За себя. – Пауза. – За нас. Почему, Лекси? – Опять вижу в этих красивых голубых глазах боль. Опускается на стул, словно этот вопрос забрал у него все силы. – Почему ты просто решила похоронить нашу любовь? Я думал, что справлюсь, что смогу нас с тобой вытащить из этой ямы ужаса. Но ты не хочешь принимать руку помощи.

Секунда, и он у моих ног. Обхватывает руками подлокотники стула, избегая касаться меня.

– Я люблю тебя. И каждый день страдаю, не имея возможности к тебе прикоснуться, взять за руку, поцеловать. Это так ранит. Но большего всего сердце разрывается оттого, что я больше не вижу твоей улыбки, не слышу твоего чудесного смеха. Мне хочется плакать, когда вижу, как ты несчастна, ведь я ничего не могу с этим поделать.

Тишина. По-прежнему дышит тяжело.

– Мне страшно, Лекси… страшно представлять, что будет дальше. Иногда мне кажется, что ты… – он замолкает, будто боится высказать ту мысль, что застряла в его горле. Вздох. – Что ты... не хочешь жить.

– Так и есть, Джейсон. Я не хочу.

Слышу смех. С каждой секундой он перерастает в истерику. Треск. Звяканье. Поднимаю взгляд. Вижу позолоченную раму и паутинку алмазных трещинок: маленьких, сияющих в свете лампы разломов, разбегающихся в стороны от сверкающего в центре кровавого разлома зеркального полотна.

– Ты себя слышишь, Алексис?! Что за чушь ты несешь? Ты должна жить. Должна! – Кричит. Весь покраснел, словно внутри него извергается вулкан, пожирая все огнем. Огонь. Который будто разогнал дымку, покрывающую его взгляд. Сейчас глаза его горели гневом.

– Но я не хочу. Я каждое утро просыпаюсь и ненавижу этот чертов воздух. Что он проникает в мои легкие. Что дает мне возможность жить. Но я не хочу. Не хочу жить. Не хочу каждый день смотреть на себя в зеркало и понимать, что в этом мире мне не место. Что я ненавижу все, что находится вокруг.

– Меня ты тоже ненавидишь? – Так обреченно, тихо, почти шепотом.

– Нет, Джей. Но я тебя больше не люблю.

– Я просто в это не верю. – Сквозь зубы. С отчаянием. С неверием. Мне даже становится его жаль. На мгновение.

– Тебе же хуже, Джейсон. Ничего не изменится. Я не изменюсь. Хватит бороться, хватит день за днем себя убивать. Ради меня. Мне это не нужно. Уходи. Начни новую жизнь. Влюбись, заведи семью.

– Ты моя семья, Алексис! – Вновь кричит. Плачет. Господи.

– Не обманывай себя, Джей. Наша семья разрушена.

– Все из-за этого ублюдка. Жаль, что я не нашел его и не убил. – В воздухе вновь зависает тишина. Гнетущая. Противная. Жаль, что он нашел меня, но не убил. Все стало бы гораздо проще.

Чувствую, как меня срывают со стула и заключают в объятия. Я горю заживо. Плавлюсь. Вырываюсь. Истошно кричу. Плачу. Рвусь на свободу из этих отвратительных оков некогда любимых рук. Падаю. Вижу его лицо. И ненавижу. Что коснулся. Что изводит меня. Что стоит по-прежнему на месте. Смотрит. Плачет. Шепчет «Алексис».

– Алексис здесь больше нет. – Глухой стон, наполненный нестерпимой болью. Шаги. Хлопок двери. Тишина. Вновь. Я одна.

Лежу на холодном полу, дарящем моей коже долгожданную прохладу, почти замораживающую меня. Как хорошо. Проходит минута, две, час?.. Встаю. Пытаюсь стереть слезы. Нужна вода. Ледяная. Окунуться, замерзнуть. Застыть в ней навсегда, чтобы не чувствовать. Чтобы не дышать.

Но я дышу. Дышу в последний раз. Еще один глоток ненавистного воздуха как своеобразное «прощай», сказанное этой гадкой жизни напоследок. А потом проваливаюсь в темноту. Бездонную. Манящую. Умиротворяющую. Вот он мой вечный покой.