Следующее утро, как и предполагала, я встретила с головной болью от ночных переживаний и жутким ощущением недосыпа. Сил не было ни на что, кроме переворачивания подушки прохладной стороной и повторного погружения в царство сна.

Впрочем, мои желания уже давно не совпадали с реальной жизнью. Исполнение милых и таких обычных желаний, как, например, понежиться в постели дольше обычного, провести дома весь день, просто сидя в кресле-качалке с кружкой чая в руках, или же бесцельно побродить по улицам, погулять по паркам — всё это осталось в прошлой жизни, возвращения в которую нет.

Встав с постели, я поплелась в ванную комнату, успев оценить свою помятую физиономию, мельком отразившуюся в настенном зеркале.

Не с таким лицом управлять международной корпорацией и прощаться с прошлым… окончательно.



Через несколько часов я уже сидела за столиком битком забитого ресторана с видом на море. Заказав лишь кружку кофе, я наблюдала за десятками людей и впервые за много лет не чувствовала себя не в своей тарелке. Медленно, но верно я принимала свою жизнь, и она будет такой теперь, скорее всего, до конца моих дней, потому что не собиралась бросать дело Филиппа – не имела на это право, да и не хотела.

За столиком для четырёх персон сидела только я и наслаждалась одиночеством. Собравшиеся вокруг и их разговоры ушли на второй план, я просто бесцельно смотрела на них. И была счастлива. Впервые я почувствовала себя абсолютно счастливой и свободной.

Ощущение полного спокойствия, понимания и принятия собственной жизни накрыло меня с головой. Все проблемы, будь то прошлые и настоящие, покинули мысли.

— Привет, дорогая, с днём рождения, — раздался смутно знакомый голос.

Оторвавшись от созерцания водной глади и людей, я повернулась вполоборота и увидела перед собой Алекса Роута – нашего с Филиппом общего знакомого, по рассказам супруга знала, что они вместе учились и даже пытались сработаться, но из-за разногласий, которые возникли в процессе создания фирмы, Алекс ушёл и открыл своё дело. Но, несмотря на это, Пьер и Филипп поддерживали с ним общение, и мы дружили семьями.

Алекс был коренным англичанином и развивал бизнес на просторах Соединённого королевства, занимаясь экспортом и импортом производственной техники.
Голубоглазый высокий блондин с выправкой военного, потрясающим терпением и замечательными манерами в безупречно пошитом деловом костюме – он был сродни принцу из сказок, ему лишь не хватало блестящих доспех и верного скакуна.

— Спасибо, дорогой, — поблагодарила я, встав из-за стола и обняв доброго друга за плечи, и приняла галантный поцелуй руки. – Рада встретиться с тобой, а то я уже думала, что не увижу тут ни одного знакомого лица.

— Взаимно. Я присяду? — спросил он, смутившись. – Или ты кого-то ждёшь?

— Скажешь тоже, — смеясь, заявила я. – Присаживайся, конечно.

Улыбнувшись, он присел напротив и принялся с нескрываемым интересом разглядывать меня.

— Что? — поинтересовалась я, теперь и сама смущаясь под его цепким взглядом.

— А ты изменилась, — с мало скрываемым удивлением заметил он.

— Старею, — отмахнулась я с улыбкой, делая очередной глоток кофе.

На это Алекс лишь рассмеялся.

— Не напрашивайся на комплимент. Я имел в виду другие изменения. Ты изменилась после гибели…

Он замолчал, понимая, что затрагивал слишком больную тему для нас обоих.

— Наверное.

— Ты как вообще? Я звонил, но ты не брала трубку. Даже отсылал письмо с соболезнованиями.

— Этим всем Пьер занимался. Скажем так, я была не в силах принимать соболезнования.

— Я понял. Видел тебя на похоронах.

— Да, я выглядела тогда не лучшим образом.

— Это нормально.

Я лишь кивнула, принимая его слова за некое одобрение. Алекс, как истинный англичанин, держал все эмоции под жёстким контролем, а вспоминая моё тогдашнее состояние, я мало могла похвастаться такой же выдержкой. Да и вдобавок ко всему предала и свои идеалы, ведь в Индии смерть считалась чем-то хорошим. Или хотя бы не тем, чтобы из-за этого горевать несколько лет, как это делала я. Это принималось как данность, а я долгие годы это отрицала.

— Кхуши, думаю, Филиппу понравилось бы видеть тебя такой, какой ты стала сейчас, — признался он, легонько сжав мою руку и удерживая её в своей.

В этом жесте не было ни намёка на какую-то романтику или нечто подобное. Просто желание подбодрить, и, как ни странно, это сработало.

— Даже мне сейчас не хватает его лёгкого сумасшествия. Ты бы слышала, с каким восторгом Филипп говорил о тебе. Я никогда не видел его таким счастливым. Серьёзно. Он, как последний идиот, носился по офису, что-то выдумывая, чтобы порадовать тебя. Мне даже порой казалось, что главной целью для него на тот момент было не создание фирмы, а просто желание жениться на тебе и сделать счастливой.

Впервые воспоминания не вызвали у меня слёз, только нежную улыбку.

— И ему это удалось, — практически прошептала я, но глаза Алекса радостно просияли.

Какое-то время мы оба сидели в молчании, задумавшись о своём. Но что-то подсказывало, что эти мысли были об одном человеке.

— Так ладно! Хорош, а то мы что-то с тобой разошлись. И если я разревусь, то предам национальные привычки англичанина, — хохотнув, заявил он, и я тоже поддержала его смех.

Вот такими были наши сотканные из воспоминаний жизни. Но я радовалась, что память о Филиппе приносила радость не мне одной.

— Да, не стоит… — ответила я, смахивая невидимые слёзы со своих щёк. – Такого английская нация не переживёт, да и индийская не похвалит. Вдобавок ко всему, ты представляешь, что с людьми будет твориться, когда увидят, как два инвестора рыдают над проблемами индийского бизнеса?

— Ха-ха-ха! Да уж, будет очень «в тему», — сказал он, вновь сжав, а затем отпустив мою ладонь. — Ну что, пойдем? До начала осталось десять минут, — спросил он, взглянув на наручные часы.

Я лишь кивнула в ответ на его предложение. И мы, покинув ресторан, направились в конференц-зал.



Эта конференция мало отличалась от десятка предыдущих, на которых мне приходилось бывать. Много людей в деловых одеждах предлагали идеи в надежде на инвестирование, освещали проблемы бизнеса в Индии, давали оценку действиям предпринимателей, показывали достоинства ведения бизнеса на этой территории, всячески преуменьшали недостатки, десятки переговоров и столько же разнообразных вопросов со стороны журналистов и самих участников из десятков стран.

Но, как и обычно, я вновь выдержала это. Понимая и принимая факт того, что теперь из этого и будет состоять моя жизнь. После гибели семьи я сама подписалась на это, а значит, должна довести до финала, а этим, в моём понимании, был конец моей жизни.

Филипп научил меня многому, и теперь я должна была показать знания на практике, что и делала на протяжении многих лет.

Сидя за столом рядом с ведущими предпринимателями, я надеялась, что Филипп гордится мной. Ведь он так мечтал добиться подобного признания и в глубине души верил, что рано или поздно я также встану у руля фирмы. Правда тогда я надеялась, что мы будем управлять ею вместе, а в итоге получилось иное.

Сейчас мой голос не дрожал при ответах, взгляд не устремлялся в пол – я верила в себя. Благодаря ему.

Сейчас мне даже не нужна поддержка Пьера. Он сидел в зрительном зале и о чём-то беседовал с Арнавом, который, впрочем, уделял этому разговору мало внимания. Его взгляд был прикован ко мне.

Никогда прежде я не видела в его глазах такого восхищения. Он был словно заворожён, и с его губ не сходила лёгкая улыбка.

— Госпожа Гупта, как вы считаете, несмотря на высокий процент бедности в Индии, будет ли здесь процветать бизнес? Ведь не следует забывать, что доходы низких слоёв населения крайне невысоки, — раздался очередной вопрос журналиста.

Как и обычно, после любого вопроса зал замирал в молчании, и слышались лишь быстрые щелчки фотоаппаратов.

— Если бы мы считали Индию неперспективной страной для видения бизнеса, думаю, данное мероприятие вовсе не состоялось бы, — заявила я, улыбнувшись, и мои слова так же все собравшиеся поддержали смехом. — Да, разумеется, процент бедного населения здесь по-прежнему высок, но он уменьшился по сравнению с тем, каким был, скажем, лет пятнадцать назад. По статистике, каждая четвёртая семья здесь занимается малым бизнесом, он процветает, и единственное, что мешает этому самому делу пойти в массы, — это отсутствие материальной поддержки со стороны государства или же более преуспевающих компаний. И именно для этого мы здесь и собрались – помочь обычным гражданам в освоении такой сферы, как бизнес. Поэтому я предполагаю, что предпринимательство здесь может развиваться более быстрыми темпами, и если это произойдёт, то от этого многие выиграют.

— А как же конкуренция? Вы не боитесь, что более устоявшиеся на рынке компании просто «съедят» неопытных конкурентов? — поинтересовалась ещё одна журналистка.

— Конкуренция не всегда плохо. Чтобы преуспевать, вы должны уметь конкурировать. Я думаю, что люди, которые идут в бизнес, понимают и принимают эту истину.

— А у вашей корпорации много конкурентов?

— Достаточно, — смеясь, заявила я и взглянула на Пьера, который чуть ли не хохотал в голос. — А вы думаете, что мы, сидящие здесь, спокойно отсиживаемся в офисах, пьём кофе и ничего не делаем?

— Наверное, так, — вступился за меня Карло Риццо – молодой предприниматель тридцати лет из Италии, его компания как раз занималась изготовлением сельхозтехники. — Как говорят: «где нет конкуренции, спится лучше, но живётся хуже». Поэтому мой совет индийским бизнесменам — быть готовыми к конкуренции.

Взглянув на наручные часы, я с удивлением поняла, что мы беседовали уже без малого около четырёх часов.

— Ну что ж, дамы и господа, думаю, пора завершать нашу встречу, — заявил главный председатель этого собрания и по совместительству индийский предприниматель – господин Капур. — Всем огромное спасибо за вопросы и участие, а вам, — заявил он, обращаясь к нам, — отдельное спасибо, что ответили на вопросы и показали интерес к сегодняшней проблеме бизнеса на территории Индии. Спасибо всем и до встречи!

Стоило этим словам слететь с его губ, как зал разразился аплодисментами.

— Кхуши, безмерно рад тебя видеть! — заявил Карло, встав с места, обнимая меня за плечи и целуя в щёку.

— Ты — мой спаситель! — совершенно искренне воскликнула я, обнимая его в ответ.

— Да ладно тебе! Тебя сегодня просто растерзали. Видимо, от того, что ты — единственная женщина из нас шестерых, и эти журналисты не могли оторвать от тебя взгляд, — предположил он, остальные мужчины дружно закивали, при этом не спеша расходится.

Я знала всех их. Кого-то — лично, кого-то — по телефонным беседам, с кем-то меня знакомил Филипп, а кого-то я знала через представителей. Но неизвестных в этом круге для меня не было.

— Лести, друг мой, тебе не занимать, — заявила я, иронично приподнимая бровь.

— Госпожа Гупта, был рад встретиться с вами лично, — заявил Эрик Найт – представитель промышленного бизнеса из Америки.

Немного полноватый мужчина пятидесяти лет с черными, как смоль, волосами и зелёными глазами подарил мне ослепительную улыбку и галантный поцелуй руки.

— Взаимно, мистер Найт, — сказала я, едва склонив голову.

— Ну что? По-моему, всё прошло неплохо, как вы считаете? — спросил нас Чанг Минь – предприниматель из Китая, который занимался продвижением различных видов малого бизнеса.

В отличие от большинства мужчин, господин Минь лишь склонил голову, стоило ему заприметить меня.

— Как мне кажется, всё прошло весьма неплохо. Предлагаю в скором времени собраться вместе и обсудить наиболее интересные проекты. Думаю, будет нелишним, если какие-то идеи получат характер международных, — высказал идею представитель российского бизнеса — господин Суриков.

Если мне не изменяла память, он всячески раскручивал в своей стране и за рубежом различные виды инновационного бизнеса.

— Согласен, — одновременно заявили мужчины, а я лишь кивнула.

— Тогда до встречи, — попрощался господин Минь.

— Прошу, — помогая спуститься с подиума и держа меня за руку, сказал Карло.

— Спасибо.

Стоило нам спуститься, как тут же подошли Арнав, Пьер и неизвестно откуда появившийся Эн-Кей.

— Кхуши, Пьер, господа, прошу простить, опаздываю на самолёт. Кухши, как надумаешь встретиться, позвони — обсудим всё, — переходя на итальянский, обратился ко мне Карло.

— Хорошо, — на этом же языке ответила я.

— Что это вы там обсуждать надумали? — поинтересовался Пьер сразу же, как итальянец скрылся из поля зрения.

По-моему, в эту секунду я услышала клацанье чьих-то зубов.

— Проекты, — непреклонно заявила я. — Эн-Кей, рада видеть! Арнав не говорил, что ты тоже здесь.

— Ты разговариваешь по-итальянски? Ты что, патологоанатом? — вместо ответа задал он встречный вопрос, который ввёл нас в полнейший ступор, особенно Филиппа, учитывая, что Эн-Кей спросил всё это на английском.

— Полиглот. Вот поэтому я и не хотел брать тебя с собой, — устало ответил Арнав.

— Это что сейчас только что было? — спросил всех явно не понявший Пьер, ведь Арнав исправил оговорку брата уже на хинди.

— Трудности с синхронным переводом, — засмеявшись, сказала я. — Не бери в голову. Ты достал мне машину?

— Ты куда-то собираешься? — тут же встрепенулся Арнав.— Тебя подвести? Ты одна поедешь?

— Мне он нравится, — уже на французском и по-дурацки улыбаясь, заявил Пьер, за что получил от меня злобный взгляд и шлепок по груди. – Ладно-ладно, держи.

— Мне нужно кое-куда съездить, и я прекрасно доберусь одна. Вы же сегодня улетаете? — поинтересовалась я, забирая у друга ключи.
Эн-кей и Арнав кивнули.

— Отлично, тогда встретимся в аэропорту через три часа, — непреклонно отрезала я.

— Кхуши, — окликнул меня Пьер по-французски, когда я уже хотела покинуть зал. – Ты же не собираешься делать ничего плохого? – практически шёпотом и с неприкрытой тревогой в голосе спросил меня он.

— Прыгать со скалы не буду, обещаю, — ответила я так же шёпотом и, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, не оборачиваясь, покинула зал с твёрдым намерением отпустить окончательно прошлое.



Подъехав к нужному месту, я оставила автомобиль на попечение продавца одного небольшого магазинчика неподалёку, а сама уходила всё дальше и дальше вглубь живописного пляжа, который так и не изменился за столько лет.

Эти места не пользовались популярностью у туристов, так как песок здесь был не таким чистым, как на других пляжах, цвет — далёк от белоснежного, жёлто-коричневые листья пальм контрастировали на фоне непроглядных чащ, а всего в нескольких десятках метрах от берега таились небольшие, но опасные рифы, и всё это венчали скалистые горы и вечно бушующий океан, который менял окраску от небесно-лазурного до глубокого сапфирового.

— Вот я и пришла, — прошептала я, с упоением вдохнув запах родных мест и вглядываясь в потрясающий по своей красоте пейзаж.

В нём не было показного лоска, напрочь отсутствовал шик, но именно это мне и нравилось здесь.

Оно было отражением меня самой. Ведь, несмотря на то, что теперь я жила иначе, изменилась, в душе осталась всё той же Кхуши Кумари Гупта – несносной и верящей в чудеса – по крайней мере, я на это надеялась.

«Наверное, поэтому я и полюбил тебя», — раздался в мыслях до безумия родной голос.

Страха не было. На этот раз никаких писем, только я, Филипп, океан и понимание, что он рядом. Как и много лет назад. В прошлой жизни.

— Ты представляешь, что подумают люди, когда увидят, как какая-то женщина разговаривает сама с собой? — спросила я, истерически посмеиваясь.

«Ты же сама говорила, что любящие люди могут услышать друг друга на расстоянии. Мы подтверждаем твою же теорию», — как само собой разумеющейся доложил мне.

— За это можно загреметь в психиатрическую лечебницу, — предупредила я, делая очередной шаг в направлении одного известного нам обоим места.

«Никто не услышит нас, я тебе гарантирую», — пообещал он.

И я поверила. Как и всегда.

— Хорошо, ты всё подстроил, — сказала я, уже не сдерживая слёз.

Теперь каждое движение давалось с неимоверным усилием. Словно на мои плечи опустился тяжкий груз.

«Рано или поздно это должно было произойти, Кхуши», — сказал он, будто объясняя прописную истину.

Я остановилась у самой скалы. Скалы, где всё должно было закончиться. Навсегда. Навечно. До конца моих дней.

Понимание, что я больше никогда не смогу вернуться в прошлое, принесло просто оглушительную боль. Тело отказалось подчиняться, сердце рухнуло в пятки, а в голове с немыслимой скоростью замелькали планы побега.

«Кхуши ты должна сделать это! Ты сама приняла решение жить дальше!»

Теперь голос Филипп мало напоминал тот, к которому я привыкла. Ласковый тон сменился твёрдым и непреклонным.

Сердце заныло от ужасающей тоски. Она была такой силы, что хотелось рухнуть прямо здесь, на этом чёртовом пляже у подножия скалы, и завыть, словно раненный зверь. Мне хотелось спрятаться от этого, скрыться от всего мира и остаться наедине со своим сумасшествием.

Но я собралась и пошла ввысь.

Делая первые шаги на возвышенность, единственное, о чём я могла думать, чтобы это помешательство не заканчивалось. Никогда. Но, как назло, в мыслях стояла звенящая тишина, разрушая любые надежды на продолжение этого странного, но такого необходимого разговора.

Шаг. Ещё один. Ещё. Ноги гудели от боли, но я продолжала идти, не переставая молиться всем существующим ныне Богам, чтобы ещё хоть раз услышать близкий голос.

Голос, который столько раз вселял в меня веру, что я лучше, чем думала. Голос, который бесчисленное количество раз говорил мне о любви, придавая силы для борьбы.

Последний шаг, и вот я была на вершине. Сил на что-либо, кроме лицезрения открывшейся картины, не было.

Рука, ведомая какими-то непонятно откуда взявшимися рефлексами, потянулась в карман брюк и достала последнее доказательство моего счастливого прошлого. Обручальное кольцо.

Крохотный золотой ободок дарил приятную прохладу и покой. Безграничное ощущение счастья, граничащее с безумием.

Каждой клеточкой своего существа я пыталась окунуться в прошлое. Миллионы невидимых нитей спутывались внутри в тугие узлы, которые на протяжении стольких лет развязать мне не удавалось.

И вот теперь я стояла на месте, где всё начиналась так красиво. Так банально. С нелепого знакомства, которое переросло во что-то поистине хрупкое, и что в итоге я так и не смогла сберечь. Не смогла, потому что настолько привыкла к этому чувству любви и счастья, что не почувствовала беды.

« Ты не виновата», — вновь услышала я любимый голос.

— Мне надо было сесть в эту машину, — безжизненным голосом заявила я, вглядываясь вдаль, надеясь увидеть за бескрайним горизонтом хоть малейший проблеск надежды. — Тогда всё было бы иначе.

Я была бы счастлива. Могла бы увидеть маму и папу. Поцеловать мужа и сына и бесчисленное количество раз повторять им слова любви. Я не ощущала бы боли, моё сердце не страдало бы, его не раздирало бы от чувства отчаянья и вины, а внутри царило бы спокойствие.

— Ты говорил, что мы будем вместе всегда, — сказала я, надевая обручальное кольцо на безымянный палец.

«Так и будет», — твёрдо заверил он.

Как давно я не ощущала этого чувства защищённости? Слишком давно, чтобы вспомнить точную дату.

Но, как назло, теперь кольцо стало мне мало. Оно не налезало всего на какой-то дюйм, но факт оставался фактом – моё прошлое оказалось мне мало. Огромное и безграничное чувство радости от прошлых воспоминаний было мне мало. Я выросла.

Сняв с пальца золотой ободок и приблизившись к краю скалы, я вытянула руку над бездной и просто стояла. Стояла, собираясь с силами, но так и не решалась сделать последний шаг.

Холодный ветер трепал волосы и обдувал лицо, в ушах стучали безжалостные всплески волн, а я ничего не чувствовала.

Пару секунд назад я испытывала страх, боль, радость, а сейчас — пустоту.

«Бросай, Кхуши», — голос Филиппа звучал мягко, спокойно и участливо, но я из последних сил сопротивлялась.

Ведь стоило разжать ладонь, как в один миг я лишалась всего – частички себя самой, которая навсегда будет принадлежать этому мужчине.

«Кхуши Кумари Гупта, разожми ладонь, я тебе сказал!» — на этот раз приказал он с нажимом и сталью в тоне.

А я всё продолжала стоять и сжимать в подрагивавшей от напряжения руке смысл существования.

— Прости меня, — прошептала я сквозь вновь подступившие и полившиеся безостановочным потоком слёзы. — Я… я... я…

Фраза из трёх таких заветных слов никак не могла слететь с губ, потому что не было сил.

«Я знаю, маленькая моя, — сказал Филипп. – Мы всегда будем с тобой».

Взгляд в пустоту. И, видимо, я окончательно сходила с ума от горя, если почувствовала на своих губах вкус до боли родного поцелуя.
Закрыв глаза, я разжала ладонь, и единственное, что услышала, — задорный детский смех моего маленького мальчика.

— Люблю тебя, — выдохнула я.

Но услышала лишь тишину. Рядом не было никого. Я была одна. Но внутри меня воцарились покой и пустота.

Была ли я счастлива сейчас? Нет. Но знала, что так будет лучше.