Если хочешь ко мне прийти,
Не молчи, а скажи открыто.
Как дорогу к тебе найти?
Как узнать, что в душе твоей скрыто?
А в глазах твоих всё – лёд и страсть,
Не хочу, но пьянею сразу.
Есть в тебе непонятная власть,
Что влечет меня, как по приказу.
Нас подхватит любовный экстаз
И закружит осенней листвой.
Ты спроси меня тысячу раз,
- Если любишь, я буду с тобой.
Я отдам тебе все, что ты скажешь,
За любовь всем, что есть, заплачу.
Но пойми: ведь душе не прикажешь,
Я игрушкою быть не хочу!

Они были примерно одного возраста, лет тридцать назад вместе учились в Оксфорде. Сначала даже сдружились, хоть и принадлежали к разным кланам, испокон веков ведущим борьбу за власть. Вражда предков казалась тогда молодым вампирам, впервые вырвавшимся из-под навязчивой родительской опеки, чем-то глупым и скучным. А вот проводить время с себе подобным, предаваясь разнообразным забавам и утехам юности, было очень даже весело.
Причина возникшей между ними неприязни была банальной – девушка. Отличница и скромница, из-за которой сцепились два самых видных студента, ни для Эдварда, ни для Деметрия ничего не значила, и интересна была лишь как предмет доказательства собственных амбиций. Они заключили пари на то, кто первым доберется до тела, и оба расшибались в лепешку, чтобы добиться ее расположения.
Эдвард первым разорвал финишную ленту в этой бешеной гонке. Ему даже достался поощрительный приз – девственная кровь с нежной плоти девушки. Сомнительная победа не принесла желанного удовлетворения, наоборот, заставила почувствовать себя последним подонком. А вот Деметрий не смог достойно принять свой проигрыш. И силой взял то, на что спорил. Жестоко изнасиловал девушку, искалечив так, что она надолго попала в больницу.
Эдвард, узнав об этом, не сдержался, и их драка прямо в лекционной аудитории, на глазах у сотни свидетелей, естественно, не могла не привлечь всеобщего внимания. Бились молодые вампиры совсем не по-человечески, напрочь позабыв о необходимости скрывать свою сущность.
Потом они оба предстали перед Советом, но правосудие вампиров столь же продажно, как и человеческое. Предводители двух сильнейших кланов легко отмазали своих отпрысков от неминуемой в таких случаях смертной казни. Тогда эту историю с трудом, но удалось замять, где угрозами, где взятками, а разгулявшихся деток перевели в разные университеты. Пострадавшей девушке оплатили лечение и заткнули рот внушительной денежной компенсацией, популярно объяснив, что ей лучше забыть о произошедшем.

Думая о своем, Эдвард рассеяно следил за происходящим на экране монитора, и в какой-то момент ему показалось, что в толпе мелькнуло что-то неуловимо знакомое. Перекрутив назад, еще раз сосредоточенно, кадр за кадром, просмотрел запись с площади перед баром, где спустя два дня было совершено преступление. И понял, что привлекло внимание – пара, попавшая в объектив камеры со спины, рыжеволосая девушка в обнимку с невысоким поджарым блондином. Остановив кадр и сделав максимально возможное приближение, он какое-то время всматривался в затылок рыжей, пытаясь понять, чем же она все-таки его заинтересовала.
От догадки на мгновение стало не по себе. Огненно-рыжие волосы и слегка склоненная на бок голова девушки напомнили ему одну старую знакомую. Предположение было слишком фантастическим, чтобы оказаться правдой. Это невозможно.
А с другой стороны, почему нет? Если это действительно она, то может выглядеть так же, как и тридцать лет назад, только в одном случае – если ее обратили. Что теоретически вполне возможно, и тогда ясно вырисовывается мотив преступлений, ведь одним махом можно отомстить и ему, и Деметрию. А заодно всему вампирскому миру, с жестокими законами которого ей пришлось столкнуться, еще будучи человеком.
Сомнительно, конечно, что тихая скромница, стесняющаяся даже поднять глаза на объект своего тайного воздыхания, став вампиром, превратилась в кровавую беспощадную мстительницу. А может быть, это вовсе и не она, просто его воображение слишком разыгралось.