BPOV

Я с неохотой выползла из автомобиля, вглядываясь в причудливое современное здание. Оно было весьма красивым и элегантным, но не походило на мой дом. Было так много окон, что я практически могла различать мебель в каждой из комнат. Слегка прищурившись, я усмотрела в комнате, напоминающей гостиную, кабинетный рояль у окна, перед которым стояла кушетка, обтянутая белой кожей. Я заметила проблеск движения на верхнем этаже и проследила взглядом, но могла разобрать лишь темный силуэт. Я сузила глаза, концентрируясь на нем, но он уже исчез.
- Изабелла, - раздался искрящийся теплый голос от двери. – Добро пожаловать! Могу ли я что-то для тебя сделать?
Я оторвалась от созерцания окна, посмотрев на красивую женщину средних лет с мягко завитыми медово-каштановыми волосами, подошедшую ко мне. На ней было элегантное бордовое платье, чуть покачивающееся во время ходьбы. Она выглядела очень молодо для той, у кого было два ребенка подросткового возраста.
- Я Эсме, - представилась она, останавливаясь в паре футов от меня. Я облегченно улыбнулась. Эта женщина, казалось, знала, как вести себя со сломленными детьми. Не подлетать к ним без предупреждения, давать личное пространство, не пытаться прикоснуться и взять их вещи. Может, жизнь тут будет не такой уж и плохой.
- О, я думала, вы Джейн, - пробормотала я, понимая, что информация из файла снова оказалась неверной. – И просто Белла.
Эсме на секунду пораженно застыла, но быстро оправилась, снова любезно улыбнувшись.
- Сожалею, Белла. Джейн – первая жена Карлайла, мать Эммета и Элис. Она оставила их много лет назад, когда они были совсем крохами.
Я сочувственно кивнула и сделала мысленную пометку не щеголять любыми расхождениями в файле, который мне дали. Очевидно, информация была безвозвратно устаревшей.
Переезд в дом Калленов много времени не занял. Я не взяла с собой многого – лишь один чемодан и одежду, что на мне. Дом был невероятно изысканным и прекрасным изнутри, будучи в основном в светлых тонах с художественными смелыми и яркими акцентами. Теперь я знала, что комната Эсме и Карлайла, кухня и гостиная расположились на первом этаже, у Эммета была своя комната в подвале, наши с Эдвардом комнаты находились на втором этаже наряду с кабинетом Карлайла, а апартаменты Элис были под крышей. Дом был внушающих размеров, гораздо больший, нежели мои предыдущие места жительства, а огромные окна на наружных стенах визуально еще его увеличивали. Все в этом доме было открыто и выставлено точно на показ. Я не была уверена, как отношусь ко всему этому. Мне нравилось, когда я могла укрыться в своем домишке, в своем собственном личном мирке, огороженном от воспоминания. Здесь же, в этом стеклянном доме, они могут меня настигнуть.
Но стеклянные стены дома при ближайшем рассмотрении не ставили так много преград на пути к уединению. Дом был довольно отдален от самого города, до ближайших соседей на машине ехать несколько минут, плюс ко всему здание окружено массивными высокими деревьями.
Эсме оставила меня, чтобы я могла обустроиться в комнате, и я с любопытством осмотрелась. Напротив двери в ванную и туалет располагалась огромная кровать, на которую был накинут темный фиолетовый плед, за которым скрывалась декоративная ковка в виде плюща. Я нахмурено взглянула на помпезную кровать – она выглядела слишком экстравагантной. Продолжив осмотр комнаты, я осознала, что кровать не одинока в своей экстравагантности. Огромный мягкий белый кожаный диван стоял по соседству с книжной полкой, соответствующей каркасу кровати, и нереально дорого выглядящей стерео-CD-системой. Я подошла к шкафу и прикрыла глаза, прежде чем распахнуть его. Сделав вдох, я досчитала до десяти, а затем медленно выдохнула и открыла глаза. Чего я и опасалась: шкаф был забит одеждой самый разных стилей и расцветок. Свитера, платья, джинсы, юбки, футболки, толстовки. Я покосилась на комод, стоящий с левой стороны от двери в ванную, который трудно было не заметить. Вероятнее всего, в нем тряпок было еще больше.
Я вытащила темно-синий свитер из шкафа и взглянула на бирку, отметив, что размер мой. Проснулось любопытство, я проверила джинсы, отметив, что они тоже как раз по мне. Видимо, Каллены были куда лучше проинформированы обо мне перед приездом, нежели я о них. Вздохнув, я положила одежду назад в шкаф и прикрыла дверцу.
И резко обернулась, когда раздался стук в дверь.
- Белла? – В дверном проеме рядом с Эсме стоял мужчина средних лет с легкими светлыми волосами и привлекательными чертами лица. Я внимательно его разглядывала, отмечая, что каждый член семьи Калленов, казалось, генетически благоговел к прекрасному - а может, это было просто связано с тем, что они богаты. Но в любом случае на деле легче затеряться в их окружении. Если я буду рядом с этими привлекательными людьми, может, никто и не заметит меня.
- Я Карлайл, - продолжил он глубоким, но тихим голосом. – Добро пожаловать в семью Калленов. Тебе все по вкусу?
Я еще раз оглядела комнату, раздумывая над ответом.
- Все в действительности хорошо, Карлайл. Просто… здесь столько всего, я к такому не привыкла…
Я позволила голосу угаснуть, надеясь, что это не прозвучало грубо или неблагодарно. Я не хотела их обидеть, как и не хотела, чтобы они полагали, что необходимо тратить столько денег на меня. Это слегка неудобно.
- Мне жаль, если мы заставили чувствовать себя неудобно, Белла, - искренне извинилась Эсме. – Мы просто очень рады видеть тебя в нашей семье и хотели бы, чтобы тебе было как можно комфортнее жить с нами. Боюсь, мы чуточку переборщили.
- Ты имеешь в виду, что Элис слегка переборщила, - с усмешкой поправил ее Карлайл. – Ты должна простить ей это, Белла. Она, бывает, подходит с излишним… энтузиазмом. В хорошем смысле.
Я понимающе кивнула и потеребила рукав свой кофты в последующей повисшей тишине.
- Вот и хорошо. А теперь время ужинать, - объявила Эсме. – Если голодна, то проходи и садись в столовой.
Карлайл с Эсме развернулись, и мне почудилось, что я услышала, как они, спускаясь по лестнице, проговорили:
- Эдвард отреагировал также, сказал что-то вроде «это чересчур», помнишь?
Мне не хотелось идти на ужин в ту же минуту, поэтому я подошла в двери ванной и заглянула внутрь. Ванная была довольно большой и хорошей, стеклянный душ с каменной плиткой, мраморная полка над раковиной и туалетом. Я заметила множество туалетных принадлежностей для меня по левую сторону от раковины, по правую же руку уже лежали чьи-то вещи для мытья и бритья. Посмотрев через помещение, я заметила еще одну дверь.
Я тихонько постучалась и прислушалась, ожидая каких бы то ни было признаков активности. За дверью играла тихая музыка, но никто не ответил. Я постучала снова, на этот раз громче, но ответа по-прежнему не было. Извинения повисли на кончики языка, когда я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Пред моим взором раскинулась кровать, почти в точь-точь как моя, только был сделан не фиолетовый, а черный акцент. Книги были отброшены в сторону и лежали в стопке у кровати, одеяла и подушки были смятыми. CD-диски лежали кругом, ношенная футболка и коричневая кожанка брошенными валялись на кровати и черном кожаном диване. В комнате никого не было, но, судя по всему, она принадлежала Эдварду.
Услышав, что кто-то подходит к моей спальне, я прикрыла дверь в комнату Эдварда и прошла в свою, также закрывая за собой. Элис стояла в дверях, ища меня.
- Ой, извини, - попросила она, хотя не выглядела и на капельку сожалеющей. – Не хотела мешать. Просто решила поинтересоваться, как тебе комната. Я подбирала все на свой вкус. Я не знала, что тебе нравится, поэтому взяла из одежды всего по чуть-чуть. Надеюсь, она подойдет. Ты примерила что-нибудь?
Я стояла слегка ошеломленная, пытаясь пробиться через внезапный поток слов, вырывающийся из уст такой миниатюрной девушки.
- О, забудь. Время ужинать. Идешь? – спросила она. – Мы можем поболтать о твоей комнате потом, когда у тебя будет побольше времени, чтобы осмотреться.
Я молча прошла за ней вниз по лестнице в столовую, где уже все расселись. Эммет даже уже взялся за еду, несмотря на неодобрительные взгляды Эсме и Карлайла, прожигающие его.
Ужин прошел довольно гладко, никто не пытался особо разговорить меня. Возник вопрос, где же Эдвард, но никто не знал, как и никто не отреагировал, когда стало понятно, что приходить он не собирается. Я чувствовала все нарастающее любопытство, желая встретить таинственного Эдварда, которого не был в школе, где у него имелся свой стол, за которым никто не сидел, и который решил проигнорировать прием пищи дома. Может, я когда-нибудь научусь исчезать так же незаметно, как и он.
После ужина меня к посуде не подпустили, хотя Элис с Эмметом запричитали, что и их должны освободить от мытья. Эсме лишь покачала головой и указала на кухню, где их ждали тарелки.
Я вернулась в комнату, закрыв за собой дверь, и схватила одну из книг с довольно пустой своей книжной полки. Я читала книгу, пока не почувствовала усталость, которая и не была вполне объяснимой. Я слышала, что все остальные уже улеглись, а мне завтра утром надо было в школу, поэтому потушила свет и забралась в кровать. Завтра пятница, и у нас сокращенный день, что не могло не радовать. В доме было неловко, школа же была ужасающей. По крайней мере, здесь на меня никто не пялился в открытую.
Сон быстро принял меня в свои объятия, но внезапно вытолкнул из них, когда все вернулось ко мне за закрытыми глазами, как и всякую ночь. Кровь, слишком много крови. Разбитое стекло. Скрежет разрывающегося металла и выпячивающие металлические пластины. Давление и темень, в то время как искорёженные края металла норовят меня зацепить, захватывая в ловушке на заднем сиденье автомобиля. Крики родителей, затихающие наряду со скрежетом металла. Вопящая тишина. Я глуха. Нет вообще ничего. Ни звука. Ни света. Лишь густой запах крови, обволакивающий меня.
Я села, задыхаясь, простыня плотно была скручена вокруг смертельно побелевших костяшек. Мое тело дрожало в противовес молчаливым рыданиям, охватившим мое тело с такой силой, что я даже не могла вздохнуть. Пустота и боль всегда усиливались с наступающей темнотой. Крики родителей звенели в ушах, слезы водопадом струились по щекам, тем временем как я искала ртом воздух и не могла его поймать. Не знаю, как долго я просидела там, утопая в собственных слезах и задыхаясь от попыток глотнуть воздуха, но в конце концов рыдания меня полностью вымотали, и на меня опустился сон без сновидений.
Не знаю, заснула ли я на самом деле еще. Думаю, я просто погрузилась в темноту, в бессознательное состояние от собственной усталости, и проснулась, чувствуя себя менее отдохнувшей, нежели когда ложилась.
Сон явно не был состоянием, в котором я могла воспрянуть и освежиться. Вместо этого он был воплощением ада, территорией тьмы, где я переживала все снова и снова в проекции вечности.
Когда я проснулась следующим утром от писка нового будильника, то принялась оглядываться в замешательстве. Ушло почти пять минут, прежде чем до меня дошло, где я и что это за неясный фоновый звук. Душ, это был душ. Я посмотрела на дверь ванной и увидела полоску золотистого света, выглядывающую из-под двери. Таинственный Эдвард был там.
Я вылезла из постели и подошла к шкафу, пытаясь понять, что в самом деле выбрать из такого необъятного, купленного для меня гардероба. Я остановила выбор на толстом шерстяном свитере с невероятно длинными рукавами и синих джинсах. Услышала щелчок двери, когда разложила вещи на кровати, и увидела, что полоска света исчезла – моя очередь принимать водные процедуры.
Я приняла душ и довольно быстро собралась к школе. Карлайл уже ушел на работу, Эсме трудилась в своем офисе, а Элис с Эмметом, по всей видимости, были не ранним пташками, так что бродили как сонные мухи в тишине.
Не успела я и глазом моргнуть, как мы прибыли в школу. Следующий день был все еще неловким, но все-таки в целом получше. Примерно четверть решила, что я не представляю никакого интереса, чтобы целыми днями наблюдать за мной, и я искренне надеялась, что оставшиеся три четверти вскоре придут к такому же выводу. Даже физкультура прошла относительно безболезненно. Никто ни разу не кинул мне мяч, от чего я была абсолютно счастлива. Я была рада, что закончили мы рано и что, наконец, наступают выходные. Никакой школы целых два дня.
Дорога домой не обременяла, Элис болтала на заднем сиденье, тем временем как Эммет прерывал ее остроумными шутками. Я решила, что Эммет мне все-таки нравится. Он никогда не задавал слишком личных вопросов и мог притормаживать Элис достаточно, чтобы наши уши могли слегка отдохнуть.
Я поняла, что довольно скоро осталась дома одна, потому как Эммет с Элис ушли к Хейлам, в гости к подруге Эммета, Розали, и ее брату-близнецу Джасперу. Меня тоже позвали, но я не пошла. В школе пришлось довольно нелегко, так что мне нужно некоторое время, чтобы снять стресс и расслабиться. Кроме того, я решила, что стоит получше рассмотреть гардероб, пока Элис не пришла и вновь не захотела поговорить. Утром я мельком заметила несколько вещичек, которые казались подходящими более для подиумов в Париже, нежели для средней школы небольшого городка – этакой вашингтонской глухомани.
Через час мне удалось разобраться со всеми сомнительными одежками, и я засунула их на запаску в угол шкафа. Я нахмурилась – приемлемого было гораздо меньше, чем сомнительно подходящего. Я краешком глаза посмотрела на комод и решила, что он подождет. Ящик с нижним бельем достаточно травмировал меня утром. Мне пришлось рассортировывать его минут пять, прежде чем я нашла хлопковое белье, скрытое под слоем кружевных шнурков, в которых от трусов осталось лишь слово.
Я огляделась, думая, что бы поделать, но пока в комнате было не так уж и много чем заняться. Я осматривалась, что, может быть, пропустила, когда услышала звук фортепьяно.
После этого я спустилась вниз по лестнице, поражаясь, как Эсме научилась играть так изящно и красиво. Я все более и более впечатлялась по мере усложнения мелодии и ее напряженности, богатый звук заполнил весь дом. Музыка была необычайно красивой и почти меланхолической, задевала потертые струны моей души, пока я шла к гостиной.
Я остановилась у входа в комнату, когда заметила, что на кушетке сидит не Эсме, а склонившаяся над клавиатурой фигура в черной футболке и джинсах – его пальцы порхали по клавишам из слоновой кости так быстро, что казалось, будто он практически не касается их. Его волосы слегка сияли в свете, исходившем от большого окна. Они были густыми и как бы искусственно взъерошенными, точно он постоянно неосознанно проводил по ним рукой, и они были самого странного цвета бронзы. Я никогда не видела, чтобы у кого-то были подобные, но этот цвет, тем не менее, был приятным. Я шагнула ближе, желая послушать музыку, тем временем как полнота звука угасала, замедляясь к концу, затихая, а не взрываясь.
- Могу чем-то помочь? – тихо спросил он, его голос казался не столько саркастичным, сколько искренним, однако чуть резковатым по краям. Он повернулся, тем временем как я подбирала слова, и его невероятно зеленые глаза сосредоточились на мне, изучая. Я чувствовала себя так, точно находилась под следствием, будто выносить вердикт мне собираются, исходя из моего ответа.
- Я услышала рояль, - ответила я, мысленно с силой стукнув себя, так как выдала очевидное. – Очень красиво. Что ты играл?
- Да так… ерундой страдал, - ответил Эдвард, пряча глаза, и я почувствовала облегчение, когда его горячий взгляд перестал прожигать меня. Было что-то такое в его взгляде, точно он видел меня насквозь. Это нервировало. – Это не произведение как таковое.
- Я Белла, - продолжила я, желая поговорить с парнем, который извлекал с помощью клавиш такую прекрасную музыку. Теперь пришла моя очередь изучать его: глаза его были опушены, предоставляя обзор на его крепкие челюсти и скулы, резкий прямой нос и обычную отточенность тела.
«Почему все в этом доме такое красивое?» - подумала я в сотый раз с тех пор, как переступила через порог. Этот парень был еще привлекательнее остальных Калленов, и я покраснела, когда он обернулся, поймав меня за тем, что я уставилась на него.
- Я Эдвард, - ответил он тоном, который ясно говорил: я в курсе, кто ты, а ты наверняка поняла, кто я.

EPOV

Новенькая, Белла, стояла и неуклюже смотрела на меня, пока я сидел на фортепьянной скамейке. Я желал продолжить играть, но не хотел этого делать при ней, пока она смотрит на меня так. Ее большие карие глаза открыто изучали меня, и я чувствовал себя точно на выставке в каком-то музее или как-то так. Я приподнял бровь, когда ее взгляд встретился с моим, и она покраснела в ответ, отводя глаза.
- Ты… ты не возражаешь, если я послушаю? - нерешительно спросила она, краснея еще пуще. Я видел борьбу в ее глазах – видимо, она решала, остаться тут или сбежать обратно к себе, чтобы там скрыться.
Да, возражаю еще как, новенькая.
- Нет, - ответил я, поворачиваясь к клавишам. Я услышал, как она прошла по гостиной и села в кресло в углу, уйдя от рояля на максимально возможное расстояние. Я почувствовал, как правый уголок рта чуть дернулся в улыбке – по крайней мере, она знала, что такое пытаться быть незаметной, и не уселась на кушетку у рояля вместе со мной, как это делала Элис.
Я прикрыл глаза и взял первый аккорд в тишине комнаты. Было несложно забыть, что она сидела там. Она просто сидела, не двигаясь. Я даже не уверен, что она смотрела на меня, потому как прежде чем я прикрыл глаза, ее взор был обращен на задний двор, виднеющийся в окнах. Однако я не мог объяснить, но чувствовал ее присутствие там. Так же как и понял, что ощущал подобное и вчерашней ночью, когда она рыдала по ту сторону ванной.
Я глубоко вздохнул, когда почувствовал, что эмоции прежней ночи нахлынули на меня, все еще ясные в моей памяти – рыдания, терзающие душу; глотания воздуха, безуспешные; крики мертвым, ими не слышимые. Мои пальцы порхали по клавишам наперед, воспроизводя мелодию, проигрывающуюся в моих мыслях, и постепенно она становилась тяжелее и напряжённее звучала. Меня сбивала с пути боль Беллы, и именно она в воплощенном виде звучала теперь в пустом помещении. Мне даже подумалось, что она признает звук слез в меланхоличных нотах.
Я сидела там около часа, пальцы ловко бегали по клавишам, и прямо из-под них выливалась мелодия. И, казалось, существовала лишь музыка, потому как она блокировала все остальное – почти все. Я нахмурился, когда понял, что все это время, когда ничего не существовало вокруг, была Белла. Я все еще ощущал ее присутствие там, в глубине комнаты, и здесь, в глубине моего сознания.
Я перестал играть на полуноте, не желая разрушать напряженность, на коей была построена часть. Я взглянул на Беллу, она же сидела с закрытыми глазами. Я подумал бы, что она заснула, не повернись она ко мне со взглядом, так и вопрошающим: почему ты остановился?
Я внезапно почувствовал себя уязвимым, сидя у рояля, точно излил душу это странной новенькой девушке, но как такое могло быть, если именно ее душу я и обыгрывал?
Я почувствовал, как вздыбились волоски на затылке от этой мысли. Я всего лишь перемолвился парой фраз с ней и слышал ее всхлипы единожды. С чего вдруг я, черт возьми, принялся обыгрывать ее душу?
- Это было так красиво. Не хочу, чтобы это заканчивалось, - тихо произнесла она, понимая, что больше я играть не собираюсь.
- Очень красиво, Эдвард, - проговорила Эсме, и я резко обернулся, чтобы посмотреть на нее, удивленный, что не услышал ее приближения. Мой взгляд на секунду вновь возвратился к Белле. Это новенькая была невероятно странной. Обычно я был весьма сосредоточен и хорошо осведомлен о тех, кто находится рядом со мной, но с ней я был застигнут врасплох, замечая лишь ее присутствие. Так раздражающе.
- Я не услышал, как ты подошла, - честно сказал я. – Спасибо.
- Это было так грустно, о чем ты думаешь? – спросила она, а в ее глазах светилась понимающая улыбка.
- Да ни о чем, по сути, - солгал я. Ни в каком чёртовом аду я бы не рассказал ей, как Белла задыхалась прошлой ночью и как это повлияло на меня. Да я даже не хотел для начала признаваться, что именно она вдохновила меня на игру. Я проигрывал «Слезы Беллы» в том или ином варианте весь день. Не мог выкинуть мелодию из головы. Судьба сыграла со мной шутку, когда девушка, вдохновившая на эту мелодию, услышала ее.
- Эммет с Элис только что звонили, - сказала Эсме, обращаясь к Белле. – Они хотели бы, чтобы Розали и Джаспер Хейл присоединились к нам за ужином, ты не против, если с нами будут другие люди, Белла?
Белла покачала головой, но я мельком заметил, как опасение мелькнуло на ее лице, прежде чем она снова тщательно спрятал эмоции за маской. Я внимательно рассматривал ее теперь, когда ее взор был обращен к Эсме. Она была крошечной, может, метр шестьдесят, но казалась и того меньше, когда вся сжалась теперь, не будучи поглощённой звуками рояля. Ее кожа была бледной, под глазами – темные круги – скорее всего, последствия ночных слез; ее губы были естественно красноватые и чуть пухловатые. Ее даже можно было бы назвать красивой, не пытайся она сжаться внутренне. Не зная пока, как отключить чувства. Мне подумалось, наверное, я был похож на нее, до того как сам превратился в каменное изваяние.
Я вышел из-за рояля, желая пройти на улицу к моему дереву, чтобы подумать. Рядом с этой новенькой все просто казалось слишком неестественным. Даже у рояля, моего убежища в стенах дома, я оставался каменным, но только что я играл без стискивающего груза. Я чувствовал, и это находило свое отражение в музыке. И все может покатиться к чертям собачьим, если я позволю таковому случаться часто. Было такое чертово дерьмо в моем прошлом, и, играя «Слезы Беллы», я становился на шаг ближе к тому, чтобы выпустить собственных призраков, и последнее что мне было нужно – это встретиться с призраками прошлого сраного Рождества.
Я взял пальто с дивана, что стоял рядом с роялем, и, даже не удосужившись его на себя накинуть, направился к входной двери.
- Ты придешь на ужин сегодня? – поинтересовалась Эсме, наблюдая, как я иду к двери.
- Да, - не оборачиваясь, ответил я. – Мне просто нужно подышать свежим воздухом сначала.
- Ужин через два часа, - сообщила Эсме, прежде чем дверь за мной закрылась.
Я просто продолжал идти. Мне необходимо было добраться до дерева и все обдумать, прежде чем я вновь увижу новенькую девушку. Я должен был выяснить, как заблокировать ее эмоциональное дерьмо, чтобы не начать ворошить могилу со своим. Слишком много ушло времени, прежде чем я смог схоронить все это, чтобы одна пара больших карих глаз удивительной глубины уничтожила весь прогресс.
Я помотал головой, пытаясь очистить ее. Такие мысли таят в себе опасность. Белла Свон сама по себе опасна.