Семья

— Какого черта, Грейнджер!

Слова зазвенели в ушах. А сердце пропустило удар. Драко… Не Гарри. Это мысль пришла только после того, как полы его мантии скрылись за поворотом. Потеряла… Потеряла его окончательно. Слезы… бесконечный поток слез и проклятий. И в груди брешь. Такая странная ноющая боль… И жить совсем не хочется…

* * *

— Ты ничего не пропустила. Даже наоборот, перегнала. Можешь пару дней не ходить на занятия. Сегодня четверг. С понедельника и пойдешь. Мистер Малфой тоже выходит на занятия в понедельник.

Минерва тепло улыбнулась Гермионе. Девушка кивнула. Взгляд ее печальных глаз скользнул по кабинету. Гарри сидел за третьим столом во втором ряду и серьезно смотрел на нее. Им предстоит большой разговор сегодня вечером. Очень большой. Утром они виделись мельком. Тогда Гарри крепко ее обнял, а она обещала все ему рассказать. И она расскажет. Про все расскажет. А пока ее ждет теплая постель.

Для нее начались дни. Эти самые редкие дни глобальной депрессии. Таких дней у нее было совсем немного. После и во время войны и когда ее родители погибли. А сейчас это дни разбитого сердца. Знаете, для Гермионы любовные депрессии это пустота. Для многих это боль, а для нее это глубокая пропасть без конца. Вначале больно, а потом ничего.

Как будто спотыкнулся, и розовые очки счастья слетели с лица, открывая пустоту. Для Гермионы это было именно так, а кто-то еще и разбивал коленки.

День прошел быстро и незаметно. Серый неприметный день. Таких у нее будет еще десятки. А потом Гарри… и долгий тягучий разговор. Бесконечный поток слов и изречений. И ни одной слезы. Ни одной. Долгое молчание и его слава:

— Забудь об этом. Вычеркни из памяти.

— Забыть? Полгода своей жизни? Я не смогу.

— Он чужой тебе. Малфой просто гад. Я бы понял тебя, и я понимаю.

— Ничего не надо говорить. Он — это лучшее, что было со мной.

— И поэтому ты сейчас в депрессии. Езжай домой на каникулы. Или к бабушке.

— Поедешь со мной? — вырвалось непроизвольно. Просто захотелось быть рядом с кем-то из своего мира.

На пару минут повисла тишина. Он задумчиво смотрел ей в глаза, поглаживая ее ладонь. Девушка снова стала бледной, но губы не такие алые. Он очень хотел сказать «да». Но понимал, это ее предложение ограничено рамками дружбы. Ничего большего она ему не предложит. Но он ее друг и поможет ей. Он вытянет ее из этой жуткой депрессии.

— Тебе нужно побыть с родными, — отвечает он, прижимая ее к себе. Она обнимает его крепко-крепко, зная, что он будет всегда рядом.

— Я тебя так люблю, — шепчет она. — Ты самый-самый лучший друг.

Поттер зажмуривает глаза, чтобы она не видела его слез. Она любит его. Любит как друга. Как брата...

— Ты знаешь… он как будто не живой. Бледный такой. Помнишь его в начале года? Вот он и сейчас такой. Будто он с дементором повстречался.

— Что ты хочешь от меня? Я не желаю его видеть. Все решено…

* * *

Заснеженная дорога вела молодую девушку к большому дому. Вся улица была усыпана белоснежным снегом. Тихо. Совсем тихо. Ни единого голоса, и только скрип снега под сапогами да машина, что ехала вдалеке, разрушали удивительную картину. Этот пригород Лондона был одним из любимых мест Гермионы. Домой она даже не заезжала. Там наверно все не так. Пыль на полках, цветы завяли… все не так…

Бабушкин дом был одним из самых больших в округе. И в нем всегда было много народу. Особенно в канун Рождества. Но не в этот раз. В этот раз все будет по-тихому. Только близкие. И девушка была уверена, что в машине, что так медленно приближается к ним, ее тетя.

Через несколько минут автомобиль затормозил возле нее, и из черного BMW вышел мужчина лет тридцати. Одет мужчина был в теплый, вязаный свитер и светлые брюки. Его карие глаза лучились счастьем. Он с улыбкой смотрел на Гермиону. Та на несколько минут замерла, а потом с криком кинулась на шею мужчине.

Он подхватил ее и закружил. А она смеялась. Чисто и ярко. Впервые за эти недели. Вокруг них кружились тысячи снежинок. И он кружил ее как снежинку. И она была счастлива.

Поставив ее на землю, мужчина прижал Гермиону к себе. Она счастливо зажмурила глаза. Простояв так несколько минут, они отстранились друг от друга. И девушка наконец заглянула в глаза, что были так похожи на ее собственные.

— Дядя Джем, что ты тут делаешь? Господи, мы не виделись пять лет! Ровно пять лет назад в этот самый день мы гуляли с тобой по этой улице.

— Меня пригласила миссис Красс. Я тут уже два дня. Да, мы не виделись пять лет, и я жутко по тебе соскучился. Как только я получил письмо с приглашением, тут же собрал вещи. Ты очень изменилась. Превратилась в настоящую принцессу.

— Принцессу? Помнишь, как ты со мной играл? Иногда мне безумно хочется все вернуть. Зачем ты тогда уехал? Как у тебя дела? Еще не женился?

Джем засмеялся, и в его смехе Гермиона уловила знакомые нотки.

— Давай свой чемодан и полезай в машину. Через пару минут мы окажемся у твоей бабушки. Она накормит нас, и я все тебе расскажу.

* * *

— Бабушка! — пронзительный крик, а потом тепло. Пахнет лавандой и мамой. Пахнет домом… и слезы в глазах мешают думать, и бабушкины руки, что так нежно гладят по волосам. Все это так трогательно… и она плачет. Впервые после той ночи она снова плачет…

— Ну что ты, девочка моя? Все хорошо. Ты дома.

Девушка заглядывает в голубые глаза бабушки и улыбается. Ей всегда хотелось иметь глаза такого цвета. Пройдя в гостиную, Гермиона охнула. Все в ней было как всегда. Красивая аккуратная мебель. Большой телевизор, который редко кто включает. Клубки и спицы лежали на кресле, что стояло возле камина. Но скоро Новый год и Рождество, а елки нет. И гирлянд из омел нет. И пирогом не пахнет.

-Бабушка, а где все? Где елка, гирлянды, пирог? Почему нет родственников? Почему ты пригласила только нас двоих? Я хочу пирог! Я хочу тетю Кейт! Хочу огромную елку! Бабушка, я хочу праздник! Хочу веселья! Хочу, чтобы наши взбалмошные родственники веселили своими шутками. Впервые за долгое время я всего этого хочу!

— Родственников я тебе не обещаю. А вот елку, пирог и Кейт я устрою, — произнесла женщина, целуя внучку в лоб. — Я просто подумала, что тебе ничего этого не захочется. Видимо, я ошиблась. Ты так выросла. Прямо принцесса…

* * *

Вечер был теплым и снежным. Так всегда перед холодной ночью. Гермиона аккуратно ступала в глубокий снег.

— Вечно ты что-то невпопад говоришь, — бурчал Джек, проваливаясь в снег. — На какой черт тебе нужна эта елка? Тебе же не пять лет. Нет, я все понимаю, Рождество и все такое, но мы могли бы купить елку завтра. Выехали бы в город и все спокойно приобрели.

— Я хочу сегодня! Тебе же не трудно? К тому же все, что тебе нужно, это дотащить елку до бабушкиного дома. Ты же знаешь — я все сделаю сама.

В семье у Гермионы про ее способности знали только родители, бабушка, тетя Кейт и дядя Джек. Во всех она была уверенна как в себе. И доверяла она им как себе.

На улице уже начало смеркаться, когда они усталые, но довольные вернулись дамой. Елка была поставлена сушится в коридор, а на кухне их ждал вкусный пирог и горячий чай. Плохое настроение и депрессию как рукой сняло после душевного разговора с бабушкой. Потом был долгий домашний вечер перед камином и рассказ Джека о его жизни.

Ложась в теплую пастель в своей комнате, Гермиона почувствовала, что ей давно этого не хватало. Ей не хватало семьи. Любимой, дорогой семьи. Она знала, что они всегда ее поддержат. Она знала, что они от нее не отвернутся. Все самое хорошее они отдадут ей. И именно сейчас для нее это самое важное. Быть кому-то нужной. Быть кем-то любимой. Вспоминая теплые объятия бабушки и такую знакомую улыбку дяди, Гермиона впервые за долгое время спокойно заснула.

* * *

Время летело быстро, и вот уже сегодня Рождество. В доме так знакомо пахнет пирогами и омелой. Даже со второго этажа Гермиона чувствовала этот запах. Внизу ее ждут тетя и дядя, а на кухне хлопочет бабушка. Под елкой в гостиной подарки от друзей и родственников. Все так привычно, и кажется, что ничего не менялось. Вот только пустота в душе никуда не делась…

— С Рождеством!

Кейт и Джек обняли ее крепко-крепко и сами вручили общий подарок. Это была очаровательного вида шкатулка. Она была сделана из хрусталя, а узоры на ней были покрыты серебром и золотом.

— Спасибо большое. Я думаю, мои подарки ничто по сравнению с вашим.

— Ну что ты, — улыбнулась Кейт. — Твои подарки просто великолепны. Я давно хотела эти часы. Под елкой остались только твои подарки.

Гермиона улыбнулась и судорожно вздохнула. Под елкой стояла внушительная гора коробок. Девушка решила, что разберет подарки потом, а сейчас лучше пойти и поздравить бабушку. Получить от нее чашку горячего чая и море безграничной нежности и любви…

После завтрака Гермиона отправилась открывать подарки к себе в комнату. Бабушка с Джеком уехали в магазин, а Кейт готовила на кухне. Вечером бабушка обещала много гостей.

Первый подарок был от Эрика. В коробке лежали теплые и необычайно красивые белоснежные сапожки. Записка была короткой, но такой яркой и открытой, что в глазах появились слезы:

«Мне ужасно тебя не хватает. Я дарю тебе эти сапожки и шарф (который ты, скорее всего, еще не нашла) в знак моей любви. Ты — мои чувства. Знай это.

Навеки твой, Эрик».

Как только последние слова слетели с губ девушки, записка превратилась в теплый, белый шарф. Девушка прижала его к лицу и почувствовала запах Эрика. Она скучала по нему…

И по Эдварду, который прислал ей золотую цепочку. Скучала по Каю, Атрию и Сьюзен, что подарили ей книгу о драконах…

Последний подарок был от Драко. Небольшая коробочка, в которой лежала серебряная брошка для галстука. Она была сделана в виде сердечка. Такое хрупкое волшебство. И всего одна фраза в записке:

«Мое сердце навеки с тобой…»