Эдвард проснулся один в окружении дурманящего запаха. Ему потребовалась минута, чтобы вспомнить, где он и почему чувствует себя таким разбитым. Он был вялым, а мышцы болели в совершенно неведомых местах. Он медленно открыл глаза, щурясь от утреннего света.

Он позволил себе поваляться еще несколько минут. Он получил то, чего хотел. На это у него ушло больше времени, чем на любое другое завоевание в жизни, но его не отвергли.

Не будучи неверной по своей сути, мысль эта звучала неправильно. Ему не стоит так торжествовать, верно? Старая привычка. Он был прав, так ведь? Они подходили друг другу, были совместимы на всех уровнях.

Им было так хорошо вместе.

Она была великолепна в их первый раз. Как мстительный ангел, в ореоле собственного света разрушающий все, кем они были друг другу.

И месть, учиненная ей была божественна. Этот момент изменил его. Пробрал до самого нутра. Она отметила его своим.

Ее прикосновения были нежны, когда она обрабатывала его ссадины. А затем игривы, когда она слегка ущипнула его за задницу. Они разговаривали, смеялись и целовались.

А затем она подарила ему самый невероятный дар. Она взяла его за руку, такая неожиданно робкая с румянцем на щеках, и отвела его в свою спальню. Там, она позволила ему снять с себя все, обнажая кожу, к которой он лишь мечтал прикоснуться. Она обняла его за шею, и доверилась ему, когда он опустил ее на кровать. Она развела ноги, принимая его, обхватывая его внутри. Они занимались любовью, неотрывно глядя друг другу в глаза.

Они едва касались друг друга губами, тяжело дыша через приоткрытые губы, обменивались вздохами с каждым нежным покачиванием его бедер.

Он был прав. Оно того стоило.

Тогда почему же она не лежит с ним в постели, заключенная в его объятья?

Эдвард постучал пальцами по изголовью кровати. Он был уверен, что все это время был прав, и прошлая ночь это лишь подтвердила. Но одно лишь то, что происходившее между ними было для Эдварда невероятно как ничто в его жизни, не означало, что Белла хотела того же.

Прошло уже слишком много времени для утреннего похода в ванную, если Белла ушла туда. Эдвард встал, отыскал свои штаны в наспех сброшенной минувшей ночью куче вещей. Застегнувшись, он вышел из комнаты, размышляя, не выкинет ли Белла номер с исчезновением на утро после секса. Если кто и мог сбежать из собственного дома, то это она.

Шипящий звук и восхитительные запахи привлекли его внимание в сторону кухни. На мгновение он застыл сбитый с толку, подумав, нет ли у нее личного повара. Но тут ему пришлось захлопнуть рот, чтобы подавить стон от открывшегося перед ним вида.

Белла стояла у плиты, одетая в рубашку не по размеру, которая едва прикрывала ее задницу, обнажая вид ее ослепительных ног, когда она приподнялась на носочках включить вытяжку. Эдвард оперся о стену, зачарованно наблюдая за ней.

Может, он и был во многом прав, но эта женщина всегда умудрялась его удивить.

– Ты умеешь готовить, – заметил он без приветствий.

Белла подскочила на месте от звука его голоса. С громким стуком выронила сковороду и развернулась к нему лицом, имевшим странным образом виноватый вид.

– Я… Привет. Ага.

Эдвард склонил голову набок, изучая яростный румянец, покрывший ее щеки, и суетно избегавшие встречи с его взглядом глаза. Все это развеяло теплую интимную атмосферу, в которой он сегодня проснулся. Судя по всему, они думали не об одном и том же. И более того, такая Белла была ему незнакома. Она была разной, но такой болезненно нерешительной и сбитой с толку – никогда.

– С тобой все хорошо? – он потянулся к ней, но она сделала шаг назад.

– Да, я… – Она шумно выдохнула и покачала головой, слегка отвернувшись от него, чтобы выключить конфорки. – Я готовила завтрак. Для тебя. Я умею быть хорошей девушкой, – ляпнула она. – Я это умею. Умею делать все эти милости.

Эдвард заморгался. Тут много над чем надо подумать.

– Белла…

– Нет. – Она скрестила руки на груди, глядя на кухонный стол вместо того, чтобы смотреть на него. – Ты хорош во всей этой нежнятине, – фыркнула она. – Конечно, хорош. Ты хорош во всем, козел ты чертов. И я не говорю, что не хочу делать все эти приятные мелочи. Я хочу. Во мне есть этот порыв… сделать тебе приятно или вроде того, и это странно и глупо, но я все равно хочу это делать. Хочу приносить тебе завтрак в постель. Но есть и другие вещи, понимаешь? Мысли или…

– Белла.

Она поджала губы и посмотрела на него беззащитным взглядом широко распахнутых глаз. Его окутала волна нежности, и он сделал осторожный шаг в ее сторону, чтобы не спугнуть ее. Она не шелохнулась, и Эдвард прижал ладонь к ее щеке, опустив вторую руку на ее талию. Он не мог скрыть улыбки.

– Ты моя девушка?

– Я не это имела в виду. Не собиралась это говорить, – проговорила она со сбившимся дыханием. Руки она по-прежнему держала скрещенными на груди в защитном жесте. – Я о тех вещах, которые делают для человека, который интересен. Как когда ты принес мне кактус. – Она потянулась коснуться композиции из кактусов, которую он подарил ей в Финиксе. – И ты держал их на коленях весь перелет. Ты был добр ко мне, и я хочу отплатить тем же.

Эдвард содрогнулся, но он слишком хорошо ее знал. В ней шла внутренняя борьба. В этом нет ничего удивительного. К тому же у них еще не состоялся разговор, в котором они обсудили бы, к чему они пришли и чего оба хотели.

Белла вздохнула и спрятала лицо в ладонях.

– Все это прозвучало неправильно, – пробормотала она.

Шагнув еще ближе, Эдвард потянулся, осторожно взял ее за запястья и убрал ее руки от лица. И снова эта неуверенность. Какая–то часть его хотела закричать, чтобы она отпустила ее. Он знал, что она чувствовала то, что происходило между ними, а теперь узнала, как чудесно все это может быть.

Кто не захотел бы постичь то, что они обрели прошлой ночью?

Но хоть ему и было просто позволить этому чувству просто существовать в своем вакууме, сознание Беллы работало иначе. Более того, весь негатив, который посещал ее все эти годы на его счет, не был надуманным. Не было никакого недопонимания. Он сделал и сказал все то, в чем она его обвиняла, с единственным исключением – он не убивал ее мужа по халатности.

Она не убегала. Вот что важно.

И она сказала слово «девушка».

Убрав ее руки, Эдвард опустил ладони на ее талию и, обхватив за поясницу, притянул ее ближе.

– Ты приготовила мне завтрак, – сказал он притворно самодовольным, дразнящим тоном.

Ее губы дрогнули.

– Я проснулась, а у тебя живот урчит, когда ты спишь.

– Неправда.

– Правда.

Он провел ладонью по ее спине.

– Мне понравилось просыпаться здесь.

Белла опустила взгляд, поднесла руку к его груди и провела кончиками пальцев по коже.

– Мне понравилось просыпаться с тобой, – тихо призналась она. Фыркнув, она тряхнула головой, но на ее губах играла легкая улыбка. – Чувствую себя нелепо.

– Оттого, что первым твоим порывом было желание накормить меня?

– Нет, – она приподняла голову и поцеловала его в подбородок. – Потому что сразу возник этот радикальный вопрос жизни и смерти о том, готовить мне блинчики с черникой, бананом или шоколадом. Мой внутренний монолог был неловким.

– Понятно, – он сделал еще шаг вперед, почти полностью сократив разделявшее их расстояние, а Белла оказалась прижата спиной к кухонной стойке. – Так случается, когда смотришь, как я сплю, да?

Ее щеки залил румянец, но она все же опустила ладонь ему на шею, поигрывая пальцами с волосами.

– Из-за тебя у меня иногда колени подкашиваются. Это очень раздражает.

Эдвард уперся лбом в ее лоб и поцеловал ее.

– Колени подкашиваются? – Он снова поцеловал ее. – Ох нет. Это может быть симптомом серьезного недуга.

– Правда? – спросила она, поцеловав его. – Это многое бы объяснило. Это должно быть как-то связано с недугом моего сердца. Звучит серьезно.

– Очень серьезно, – Эдвард хихикнул и снова захватил ее губы, обхватывая ладонями ее ягодицы через тонкую ткань. – Но я не хочу, чтобы ты беспокоилась.

– Нет?

– Я же врач, в конце концов. – Обхватив ее за бедра, он с легкостью посадил ее на кухонный стол, улыбаясь от ее вскрика удивления. Склонив голову набок, он расплылся в хитрой улыбке. – Я достаточно компетентен, чтобы провести осмотр.

Ее лицо вспыхнуло румянцем, а глаза потемнели.

– Не думаю, что ты знаешь, что делать. – Она сделала резкий вдох, когда его пальцы коснулись внутренней поверхности ее бедра. – Это не колено.

Он развел ее ноги в стороны, задирая вверх ткань рубашки, и с удовольствием обнаружив, что под нее она ничего не надела. Он посмотрел ей в глаза.

– Тело – это машина. В нем все взаимосвязано. – Так и не отводя от нее взгляда, он отпустился на колени. – Хороший врач очень тщательно проводит осмотр.

– Ох черт, – пробормотала она, когда он принялся пальцам изучать ее складочки. Ее дыхание уже сбилось, она сжала пальцами его волосы.

– Не волнуйся. Больно не будет.

– Знаешь, большинство врачей врут, когда говорят… Ах!

Эдвард усмехнулся, хоть она и не могла этого видеть, потому что его голова уже опустилась между ее ног. Он атаковал ее клитор языком, одновременно запустив в нее два пальца. Она заставляла его кричать, выкрикивать ее имя прошлой ночью. У него же были на нее другие планы.

– О господи, – она закинула ногу ему на плечо, упершись ступней ему в спину. – О боже, боже мой. – Какой она стала набожной от его прикосновений. Занятная информация.

Движения ее бедер отвечали ритму движений его языка и скользящих в ней пальцев. Свободной рукой она уперлась в шкафчик позади себя. Вторая рука сжимала его волосы, потягивая и прижимая к себе от возрастающего желания.

Когда она начала выгибать спину, когда стенки ее киски начали сжиматься вокруг его пальцев, Эдвард встал. Он захватил ее губы в поцелуе, лаская ее язык и давая почувствовать ей ее же вкус. Она снова выгнулась навстречу его пальцам.

И тут он замедлил их движения. Он согнул пальцы внутри нее, потирая переднюю стенку, и отодвинулся от нее.

– Ты моя девушка? – Спросил он, дыша в ее кожу.

– Ч-что? – Ее бедра нетерпеливо двигались навстречу его руке, но его движения замедлились до нежных поглаживаний. – Эдвард. – Слово как мольба. – Пожалуйста. Эдвард.

Он содрогнулся. Все его естество хотело дать ей все, что она пожелает, ели она продолжит так его умолять. Но нет. У него была важная задача. Он снова согнул пальцы, поглаживая ее легким прикосновением.

– Скажи, что ты моя девушка.

Застонав, она отпустила его волосы, чтобы опереться на обе руки, и посмотрела ему в глаза.

– Согласиться, что я твоя девушка, иначе мне не светит кончить. Мы в такую игру играем?

Он улыбнулся и потянулся поцеловать ее.

– У меня очень талантливые пальцы, которые долго не устают. – Он снова чмокнул ее, поймав ее стон, вызванный медленными движениями его пальцев. – Я хирург, ты же знаешь.

Ее глаза вспыхнули, лицо раскраснелось, а каждое слово вырывалось с тяжелым вздохом.

– Я тоже хирург, придурок. И мне несложно самой закончить то, что ты начал.
А это интересная мысль. Фантазия, которую стоит позже воплотить. Он стал двигать пальцами сильнее, с чувством удовлетворения глядя, как она со стоном запрокинула голову. Он наклонился, приняв это как приглашение, поцеловать ее шею.

– Скажи мне, Белла.

Она простонала.

– Это принуждение.

– Принуждение? – Он согнул пальцы еще раз и остановился. – Хммм. Ну так нельзя. – Он убрал руку и дернулся сделать шаг назад.

– Нет! – Она обхватила его ногами, притягивая обратно. – Черт тебя дери.

Он подразнил ее, водя пальцами возле входа, а затем снова ввел их внутрь. Подавшись вперед, он едва уловимо коснулся ее губ своими.

– Скажи мне, – повторил он.

Она повернула голову, захватывая его губы в страстный поцелуй.

– Спроси меня, – сказала она.

Ох. Эта женщина сводила его с ума. Прижав большой палец к ее клитору и потерев, он посмотрел в ее прикрытые глаза.

– Ты будешь моей девушкой?

Она сделала сбивчивый вдох.

– Да, – прошептала она. И затем: – Да, – когда его движения вновь стали быстрыми и сильными. И: – Да, да, да, – когда он встал на колени и сжал ее клитор губами, лаская его языком.

Кончив наконец, она выкрикнула его имя.

А приходя в себя, дрожа в его руках, она вздохнула, уткнувшись ему в шею:

– Я люблю тебя.