Эдвард

На ней было до ужаса узкое черное платье, которое упаковывало ее, словно в футляр — тугие рукава и высокий воротник, замша, которая едва заметно блестела в тусклом свете ламп. Высокий конский хвост, который болтался из стороны в сторону при движении. Она прятала глаза — почти в каждую нашу встречу, очки странной формы, такие, которые носили в 90-х. Пухлые губы, к которым, кажется, никогда не прикасалась помада и ничьи большие пальцы. И до ужаса высокие шпильки, которыми при желании можно было убить, подчеркивающие и без того длинные ноги.
Белла Вольтури сидела поодаль от белоснежного стола, во главе которого восседал ее брат — Александр. Они были немного похожи: оба бледные, как покойники, с темными вьющимися волосами и длинными тонкими пальцами, глаза — сплошная синева. Оба были в хорошей физической форме, я знал, что Алек ходил в спортзал, Белла вроде бы занималась борьбой. У него было несколько небоскребов, у нее — клуб в центре города, «In Wonderland» или что-то вроде того. Она гоняла на посаженом BMW, он — на Yamaha. Наверное, единственным отличием было то, что Алек был полнейшим мудаком.
Его глаза стреляли по сторонам, сосредоточенно пытаясь прочитать нас или возможно внушить нам какое-нибудь очередное дерьмо, которое он уже вбил себе в голову — Алек считал себя гуру лингвистического программирования, ублюдок часто пытался вывести собеседника на эмоции путем своих грязных приемов и дерьмовых шуточек. Он был жесток и наделен властью, худшего расклада представить было просто невозможно. Я не удивлюсь, если в детстве он отстреливал щенков или отрывал птицам крылья, больной придурок был на это способен.
Вольтури уже битый час разглагольствовал по поводу того, что стоило бы усилить охрану, что в клубах продают наркотики, а мы не следим за этим и тому подобное. Основная проблема вечера — появление дилера с плохим товаром: несколько человек госпитализированы, заведение его друга закрыто. Хотя я сомневаюсь, что у Алека Вольтури были друзья. Хотя, может быть, он таким своеобразным образом переживал за сестру?
Пока он толкал свои вдохновляющие речи, Белла в свою очередь что-то рисовала в блокноте, то и дело крутя в руках карандаш. Она была наполовину повернута в нашу сторону, наполовину — к окну, носки ее туфель смотрели на брата. Если задуматься о ее возрасте, сразу и не разберешься, на вид ей можно было дать от восемнадцати до двадцати четырех. Ее присутствие в этой комнате оставалось неизменным, собственно, как и наше. Алек собирал нас почти каждую неделю на этих собраниях душевнобольных людей в данной чудесной белой комнате на сорок девятом этаже его собственного небоскреба.
Мы с мудаком недолюбливали друг друга, он бесил меня буквально на клеточном уровне. Но об этом позже.
Дверь раскрылась, в кабинет вошел Вольтури старший, почти все взгляды в комнате тут же были направлены на него, двенадцать глаз уставились на босса мафии. Маркус не утрудился тем, чтобы закрыть за собой дверь, за него это сделал паренек, который до этого стоял у стены — штампованный охранник в похоронном костюме, в очках, до чего же киношный образ.
Мужчина подошел к кожаному гротескному креслу, на которое уселся Алек. Его это ни капли ни смутило, он только подождал пока сын уступит ему место. Также Маркус кинул всего один презрительный взгляд в сторону дочери, которая на его появление даже не обратила внимания.
Ему стукнуло пятьдесят. Высокий брюнет с едва заметной проседью, сгорбленными плечами и задумчивыми карими глазами. Когда он не смотрел на людей, он глядел в свои бумаги и рефлекторно стучал пальцами по колену. Он управлял организацией уже двадцать три года, мои родители когда-то работали с ним, пока не решили, что пора их сыновьям заняться семейным бизнесом, так сказать. Я мельком посмотрела на тучного Эммета, сидящего слева от меня: тот вцепился в свой чемодан с таким усердием, будто тот норовил выпрыгнуть у него из рук.
- Я надеюсь, Алек ознакомил вас с основными проблемами.
Я прослушал почти все, что Маркус говорил дальше, потому что пялился на Беллу. Она пыталась делать вид, что не слушает, но я видел, как она косо глядела в сторону стола. Алек так вообще не проявлял никакого уважения, копаясь в телефоне. Со стороны могло показаться, что я тоже был больным ублюдком, который следил за девушкой, но это было не совсем так. Я анализировал их поведение уже несколько месяцев, потому как недавно был убит один из наших партнеров, с которым у меня были весьма доверительные отношения, и который имел на Алека некоторый компромат. И вот, спустя несколько дней после моего звонка Франко, его находят в какой-то зачуханной подворотне на окраине города с пулей во лбу.
Совпадение? Не думаю.
Вольтури, де юре, была отстранена от всех дел организации, под всеми бумагами стояла подпись ее брата, указания отдавал Алек, а Маркус не мог наглядеться на так быстро схватывающего все отпрыска. Беллу он чаще всего игнорировал, либо отчитывал при всех, что не могло не выводить ее из себя. Не знаю, по какой причине она все еще не отказалась присутствовать на этих сеансах коллективной психотерапии, потому что я был на сто процентов уверен, что, де факто, ее рука была направляющей во всех махинациях Алека, видит Бог, мозгов ему перепало маловато.
За это время я ни разу с ней не поговорил, когда я видел ее уже несколько лет.
Я увлекся рассуждениями в своей голове, когда все вдруг начали собираться. Я машинально взял телефон со стола и кинул в карман пиджака, Эммет наконец соизволил отпустить свой гребаный портфель. Сегодняшнее собрание произошло без происшествий.
- Если бы у меня был еще один сын, я бы уже сейчас мог спокойно отойти отдел. Алек, поздравляю, ты отлично справляешься с делами организации.
Или нет?
Я увидел, как Белла закатила глаза, и еле сдержался, чтобы не сделать то же самое. Наверное, остальные уже запаслись попкорном, рассчитывая увидеть очередное шоу, но мне это было не интересно. Я молча пошел по направлению к двери, а Вольтури только демонстративно встала с кресла и направилась прочь из зала, стуча своими шпильками. Я уже было рассчитывал, что сегодня все обойдется малой кровью, но голос Маркуса остановил ее.
- Разве я отпускал тебя? Ты могла бы чему-нибудь поучиться у Алека. Он, в отличие от тебя, не чурается заниматься делами Семьи.
Время вокруг почти остановилось. Девушка сняла очки, мне повезло, что Эммет еще копошился у стола, я мог наблюдать за ней с приличного расстояния и слышать все, что необходимо.
Белла развернулась, держа очки в одной руке, а сумку в другой. Ее брови сошлись на переносице.
- В чем, черт возьми, проблема, отец? Тебе надоело нацеловывать своего драгоценного Алека в его золотую задницу, и ты решил обратить внимание на ущербную дочь? Спасибо, но такой чести я уж точно не достойна.
Кто-то сегодня был не в настроении, ну прямо действие марлезонского балета разворачивались перед нами. Маркус сделал движение в сторону дочери, пока Алек настороженно поглядывал на сестру.
Несколько лет назад один человек говорил мне, что нашу Семью можно разрушить всего одним толчком доминошки. И порой меня начинала пугать его прозорливость.
- Как ты позволяешь себе разговаривать? Учти, Изабелла, ты находишься здесь только в память о своей умершей матери, ты должна уважать меня. Эти люди, - он обвел пальцем весь кабинет, - твоя Семья. То, что ты не проявляешь никакого участия плохо сказывается на нашей репутации.
Вольтури устало покачала головой, я будто наблюдал со стороны, как родители отчитывают подростка.
- Не забывай, что только благодаря ей ты вообще сидишь на этом чертовом месте, - она ткнула своим маленьким пальчиком в грудь Маркусу.
Мужчина задохнулся от возмущения, все взгляды присутствующих были направлены на из перепалку. Это был не первый раз, когда они поцапались, но первый, когда она так откровенно дерзила отцу. Я нащупал пистолет, положив ладонь на рукоять, чтобы быть начеку. Я не знал толком, кого из них буду защищать, но тревога не покидала меня. Алек наконец додумался встать между своими родственничками, ума ему явно не занимать.
- Отец, - позвал он Маркуса, когда тот отстранил его жестом, переводя бешеный взгляд на Беллу.
- Ты должна помнить с кем разговариваешь! Даже твой брат не позволяет себе...
Он не договорил. Белла молча развернулась и пошла прочь из кабинета.
- Не позволяет себе, потому что боится за свою драгоценную задницу, которую ты можешь легко сместить. Я вообще не понимаю, какого черта здесь забыла, если тебе так ненавистно видеть меня. Разыгрывать долбаный спектакль перед всеми, что ты одинаково любишь своих детей. Я уже миллион раз пожалела, что когда-то подписала гребаную Омерту, так что либо относись ко мне с уважением, либо трясись над Алеком, потому что я больше сюда на вернусь. Заебало, -Белла скрылась за дверью, оставив всех от неловкости не знающих куда смотреть.
Алек подошел к отцу, когда тот продолжал смотреть вслед дочери.
Я наконец отнял руку от пистолета.

За продолжением можно следить здесь.