— Сходишь с ума?

Драко сглотнул и, отведя взгляд, кивнул.

— Меня не грабили. Это всё я.

— Но ты не помнишь, как делал это?

Он покачал головой, на лице его отражалась смесь страдания и отчаяния.

— И последнее, что ты помнишь, — это как уходил Дирборн?

Снова кивнув, он наклонился и начал собирать разбросанные книги в аккуратные стопки. Он не произнес ни слова, губы были сжаты в тонкую линию, а кадык периодически дергался.

— О чем вы говорили с ним перед его уходом?

Его губы задрожали, и Гермиона поняла, что Драко едва сдерживает слезы. Она бросилась вперед и успокаивающе стиснула его руки в своих ладонях. Отвернувшись, он сделал глубокий вдох и провел ладонью по лицу.

— Дэмиен, — начала успокаивать она, — мы со всем разберемся. С тобой все будет в порядке. Я не думаю, что ты сходишь с ума. Ты потерял свои воспоминания. Рано или поздно странные вещи случаются. Просто расскажи мне, что ты помнишь, и мы постараемся понять, что случилось в этот раз.

Еще раз глубоко вздохнув, он кивнул и повернулся к ней, в глазах стояли слезы и страх.

— Последнее, что я помню… Ты ушла… Кэри зашел в квартиру, он быстро осмотрелся, поковырялся в моем кондиционере. О тебе спросил: когда мы познакомились, все ли у нас серьезно, что я о тебе знаю… И потом я… — он нахмурился и сосредоточенно уставился в пол. — И потом я… Нет. Потом он вышел за дверь… А когда он уходил, сказал… Что же он сказал? — Он зажмурился и задержал дыхание. — Сказал… что-то о моей матери. И о тебе.

Гермиона почувствовала, как ледяной холод прокатился от горла до желудка и осел там тысячефунтовым грузом.

Драко дернул головой и распахнул глаза. В них читалось осознание, но еще и смятение.

— Он сказал, что ты обворожительна или что-то вроде того, но еще, что ты из тех девушек, о которых меня всегда предупреждала мать. Мне показалось это странным. И потом… он ушел, кажется, и все пошло наперекосяк.

Этот странный взгляд Дирборна на нее… все его вопросы о ней… и странный комментарий о матери Драко…

Дирборн был вовсе не под заклинанием памяти.

Дирборн все помнил.

Включая то, кем был Драко. Кем была она.

И теперь он знал, что она знала о Драко.

Паника ударила в грудь, вышибив весь воздух из легких, в глазах потемнело до черных точек. Опасность замигала красной лампочкой в голове. Было больше не безопасно.

То есть Дирборн приютил Драко, так как знал, кто он. Существует ли малейший шанс того, что это чистая случайность, как он утверждал? Что он прочел о Драко в газете, понял, кто он такой, и приютил его из сострадания? Но если Дирборн знал Драко, почему не попытался сообщить кому-то, что он жив, или вернуть его воспоминания? Или он пытался, но не преуспел?

Или все было подстроено? И Дирборн в сговоре с тем, кто применил на Драко Обливиэйт? И этот маг припрятал Драко в стрип-клубе и привлек Дирборна к делу? Может, поэтому Дирборн и не пытался рассказать Драко правду, когда приютил его?

Или — ее горло сжалось, когда ее захлестнула буря эмоций — Дирборн сам повинен в этом? Но зачем ему так поступать? И если сначала Дирборн применил к Драко Обливиэйт, зачем ему пытаться всколыхнуть воспоминания Драко, отпуская колкие замечания, вместо того чтобы отменить заклинание? Нет, по крайней мере, она может быть уверена, что это не Дирборн стер воспоминания Драко.

Пока за несколько секунд в ее голове проносились эти мысли, Драко смотрел на нее. Гермиона поняла, что он ждет, что она что-то скажет.

— И потом ты не помнишь ничего, пока мы были в спальне?

Он кивнул, и потом на его лице отразилась решимость.

— Ты вошла сюда, так что должна была что-то увидеть. Что ты видела? Я что-то говорил? Делал что-то? Ты видела, как все это произошло? — Он жестом обвел комнату.

Она взвесила все за и против, решая говорить ли ему правду. Рассказа о том, что она видела, может быть достаточно, чтобы освободить его заточенные воспоминания. Или это побудит его еще больше сомневаться в своем здравом смысле. Решение соврать далось ей не так просто. Она покачала головой.

— Нет, я обнаружила тебя тут на полу.

Облегчение на его лице было настолько явным, что это притупило ее приступ вины за ложь, но лишь немного.

— Ты сказал, что это случалось и раньше. Что произошло тогда?

Он вздохнул.

— На самом деле, я не знаю. Я просто… пропустил что-то, кажется. Я заваривал чай, а когда очнулся, оказалось, что я сижу в шкафу в спальне, прячась под слоями одежды, на кухне свистел чайник. Это длилось не более пятнадцати минут.

— Когда это было?

— Почти три года назад. Я еще не так долго тут жил. — Драко взял стопку книг и положил на журнальный столик перед диваном. — Пришлось что-то сделать с чайником. Тот свист. Мне пришлось найти чайник без свистка.

Hermione nodded in understanding. The shrill whistle of a tea kettle sounded just like the screaming of the Avada Kedavra curse as it split the air. Her kettle didn’t whistle either.
Гермиона понимающе кивнула. Резкий свист чайника был похож на трескучий выкрик проклятья Авада Кедавра. Её чайник тоже не свистел.

Сделай это. Сделай это сейчас же! Расскажи ему! Внутренний голос, успешно игнорируемый в течение двух месяцев, надрывался изо всех сил. Его невозможно было игнорировать. Это было правильно. Она должна была снова попытаться, пока это не сломило его.

— Я должна рассказать тебе кое-что, — начала она. — Я только что солгала тебе.

Как только она произнесла эти слова, тугой узел в груди начал слабеть.

Вот оно.

Он побледнел лицом еще больше, чем она могла представить.

— Ты все видела, — догадался он.

Она кивнула, но уточнила:

— Не все. Дверь была закрыта, когда я вернулась, я постучала, ты меня впустил. Ты прав, тебя не грабили. Это все твоих рук дело. Ты сделал это на моих глазах.

Он вздрогнул и отвернулся.

— Пожалуйста, посмотри на меня. Есть кое-что еще.

— Не уверен, что хочу это слышать.

Гермиона сжала его ладонь, зная, что потом у нее, возможно, не будет шанса снова прикоснуться к нему.

— Ты был испуган, искал свою палочку. И не мог найти.

Драко наморщил лоб и повернул голову в сторону.

— Что?

— Ты искал свою палочку, поэтому скинул все с полок. Ты сказал, что внизу Пожиратели Смерти и твоя мать сражается с ними.

Выражение лица Драко не изменилось.

Гермиона с трудом продолжила:

— Я знаю, кто ты. Знала, когда мы впервые встретились в стрип-клубе. Тебя зовут Драко Малфой. Ты волшебник. Мое имя Гермиона Грейнджер, и мы вместе учились в Хогвартсе. Все это время я врала тебе. Но не о своей любви к тебе. Это правда. Мне так жаль, Драко. Надеюсь, ты простишь меня.

За все время ее исповеди Драко ни разу не пошевелился. Она искала на его лице следы злости, боли, великодушия, но в его глазах ничего не было. Даже морщина беспокойства на лбу разгладилась. Казалось, он смотрит сквозь нее.

Она ждала, задержав дыхание. Молчаливый Драко внушал страх больше, чем яростный Драко. Ее ладонь в руке Драко похолодела, ее тело била крупная дрожь. Молчание затянулось, она больше не могла терпеть.

— Скажи что-нибудь, — взмолилась она.

Драко все еще не двигался. Его пальцы в ее хватке обмякли, взгляд стал еще более отстраненным. Вспомнил ли он все? Ей так не казалось. В глазах любого, кому возвращаются воспоминания, всегда отражается свет. Его же глаза были пусты, словно он находился где-то в другом месте.

— Драко, — настойчиво позвала она.

Никакой реакции не последовало. Жуткое подозрение пришло ей на ум, и что-то свинцовой тяжестью осело в желудке. Не было похоже, что он витал где-то еще. Словно он отключился.

— Дэмиен?

Он тут же перевел взгляд на нее.

— Прости, что ты сказала, Джейн?

Она была рада, что все еще сидела на полу, иначе бы рухнула. Внутри себя она кричала. Все не должно было случиться таким образом. Она рассчитывала, что расскажет ему правду, и все наладится. Но не вышло, и разочарование и злость бурлили в ее крови. Кто бы ни зачаровал Драко Обливиэйтом, он предусмотрел, чтобы его воспоминания не смогли быть спровоцированы. Все это время она мучала себя ради ничего. И она подвела его.

Она вернулась мыслями к той ночи, когда Драко звонил ей посреди ночи, а она случайно назвала его настоящим именем. Он этого не помнил, но она списала это на его опьянение. И ночью, когда они были в постели, она призналась во всем, но он оказался спящим. И снова утром он ничего не помнил. И единственная причина, почему он помнил, как Зем кричал на него, потому что он ослышался именем, которое выкрикивал Зем.

Все это время правда была на поверхности, но она не видела ее. Воспоминания Драко нельзя было спровоцировать.

— Джейн? Ты что-то хотела мне рассказать?

Гермиона попыталась выровнять дыхание, но она словно попала в вакуум. Изо рта вырвался только свистящий звук. Она отмахнулась от обеспокоенного взгляда Драко.

— Неважно. Не переживай об этом, ничего важного.

— Ты в порядке?

— Просто пыль, — объяснила она, снова прерывисто вздохнув. — Я в порядке. Как ты себя чувствуешь? Лучше?

Он что-то пробормотал, потом встал и начал собирать книги, которые скинул с полок. Гермиона помогла ему расставить все обратно по своим местам. Он молчал все это время, и это ее полностью устраивало, она так глубоко погрузилась в свои мысли, чтобы не смогла бы поддержать разговор.

Гермиона обдумывала свою неудачную попытку всколыхнуть воспоминания Драко. Она нашла ошибку в своей логике. Все это время она верила, что может спровоцировать воспоминания Драко. Но если бы все было так просто, и для рассеивания чар Обливиэйта человеку всего лишь нужно было бы рассказать все, что он забыл, то Волан-де-Морт с легкостью бы разрушил ее чары, а Златопуст Локонс не бродил бы живым приведением по больнице Святого Мунго.

Заклинания памяти лишь немного можно обратить простой провокацией воспоминаний. Где-то на периферии сознания она всегда знала, что может рассказать Драко все, что знала о его жизни волшебником, и это никак не побеспокоит его память. Но признать это было вовсе не легче.

Поэтому первым делом она решила поговорить с Дирборном. Если он знал, кто заколдовал Драко, то было бы просто выследить их, если они еще живы. Или, если виновник сейчас мертв, по крайней мере, она могла бы поработать над тем, почему они стерли ему память.

После разговора с Дирборном она сможет оценить опасность, грозящую ей и Драко. Считал ли Дирборн ее угрозой для Драко? Поэтому он пытался всколыхнуть его воспоминания? Она задумчиво пожевала губу. Мужчина должен был быть уверен, что не причинит вреда Драко.

В остальных вариантах Дирборн не мог ей помочь. В первом случае она продолжит пытаться разрушить чары, рассказывая Драко всю правду. Возможно, рано или поздно, даже если чары не спадут, он будет знать о ее попытке и поверит ей. Другой вариант — расширить расследование и подключить соответствующие инстанции. Она всеми силами противилась этому, ведь тогда совершенно беспомощный Драко привлечет внимание Министерства. Как он сможет защитить себя, если даже не помнит преступлений, в которых его признали виновным?

Приведя квартиру Драко в порядок, они устроились на диване смотреть фильм и есть то, что Гермиона принесла из кафе. Он выбрал фильм «Виллоу», который Гермиона любила в детстве, но сейчас смотреть не хотела. Все это было ей сейчас слишком знакомо. Новорожденный ребенок, которому по пророчеству суждено свергнуть Темную ведьму и столкнуться лицом к лицу со смертью. Герой поневоле решает непосильную для него задачу, и магия, магия, везде магия. Она задрожала и прислонилась головой к плечу Драко.

Казалось, Драко тоже не обращал внимания на фильм. Краем глаза она видела, как он потерянно оглядывал квартиру. Но потом он обратил невидящий взгляд в экран телевизора. Когда фильм закончился, он несколько раз моргнул и, повертев пульт в руках, выключил телевизор.

Некоторое время квартира стояла в такой гнетущей тишине, что тихое тиканье часов с кухни казалось оглушающим. ТИК-так. ТИК-так. ТИК-так.

— Наверно, мне стоит собраться на работу, — наконец сказал Драко, испугав Гермиону.

— Ты уверен, что разумно идти сегодня на работу? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, но что еще мне делать? Сидеть тут и ждать, пока совсем поедет крыша? — вздохнул Драко. — Я буду в порядке. Я был в порядке и после прошлого раза, когда это произошло. И теперь я тоже буду в порядке.

Гермиона расстроенно пожевала губу. Она не хотела оставлять его одного, и это перевешивало ее желание никогда не переступать порог этого стрип-клуба снова. Отбросив внутренние сомнения, она сказала:

— Хорошо, но я пойду с тобой.

Драко выглядел немного задетым.

— Мне не нужна нянька. Со мной все будет нормально.

Гермиона открыла было рот, чтобы поспорить, но увидев выражение его лица, тут же захлопнула. Стушевавшись от его отказа, она вопросительно посмотрела на него. В любой другой раз он был бы счастлив, будь она там рядом с ним.

— Я просто переживаю за тебя, — наконец признала она.

— Знаю, и я это ценю.

— Тогда почему…

— Пожалуйста, Джейн. Я бы хотел побыть один сегодня, — он смягчил свой грубоватый ответ поцелуем и встал, начав готовиться к вечеру.

Она не стала снова спорить.



И все еще был актуален вопрос с Дирборном. Пока еще ничего не случилось, ей нужно было поговорить с ним. Он мог быть ключом ко всему. Если он знал волшебника, который наложил Обливиэйт, она могла бы обратить чары вспять до конца ночи, и тогда ей не придется больше переживать за Драко.

От этой мысли ей стало больно.

Все закончилось бы.

Совсем все.

Расстроенно всхлипнув, она развернулась на каблуках и зашагала обратно к Драко домой. Легкий дождик с туманом начал накрапывать с холодного неба, но она лишь накинула капюшон и ускорила шаг. Гермиона резко затормозила перед входом в дом и подняла взгляд на окна его квартиры, занавешенные зелеными шторами. Она перекатилась с пятки на носок, вспоминая, как впервые тут оказалась. Как разительно отличался ее мир еще два месяца назад, прежде чем она привязалась, прежде чем влюбилась.

Раньше это здание с затертым кирпичным фасадом, выгоревшей крышей и облупившейся краской казалось ей мрачным. Теперь же это место казалось почти что родным домом. Она отбросила волнение и, найдя где-то глубоко внутри себя оставшуюся храбрость, вошла в здание.

Она постучала в квартиру Дирборна и стала ждать. Но никто не подошел к двери, и она постучала снова.

— Здравствуйте? Мистер Дирборн? — позвала она. Но из квартиры не издалось ни звука, когда она прижалась ухом к холодной деревянной двери. — Кто-нибудь дома?

Когда стало очевидно, что никто не отзовётся, она достала из кармана куртки волшебную палочку. «Гоменум ревелио», мысленно произнесла она. Заклинание подсказало, что внутри квартиры никого нет.

— Блять! — выругалась Гермиона. — Гребаный долбаный хренов черт!

Она шагала перед дверью с палочкой в руке и обдумывала следующий ход. Можно было вломиться в квартиру хозяина и посмотреть, есть ли там что-то полезное. Но она не знала, когда он вернется, и не хотела рисковать быть пойманной на месте.

Закончив последний пробег перед дверью Дирборна, Гермиона выскочила через переднюю дверь на выход. Топтаться на пороге у Дирборна было бессмысленно. Она бы вернулась и подождала его, но сейчас она должна была действовать при условии, что хозяин не мог ей помочь.

Передернув плечами, она бросилась в ближайший переулок и аппарировала домой. Если Дирборн не мог ей помочь и заклятье памяти Драко нельзя было разрушить воспоминаниями, ей придется смириться с вероятностью, что Драко может никогда ничего не вспомнить. Она снова подумала о Златопусте Локонсе, который уже восемь лет был в больнице Святого Мунго, и, несмотря на ежедневные интенсивные терапии, он едва имел представление о том, кто он такой.

Гермиона скинула туфли у двери и направилась по коридору в спальню. Живоглот лежал, растянувшись на кровати. При ее появлении он открыл один глаз и проводил ее взглядом, когда она села на край кровати и откинулась назад на одеяло.

— Я не знаю, что делать, — призналась она ему, потянувшись, чтобы почесать за ушками. — Что я должна делать?

Но у кота не было ответов. Он прикрыл глаз и перекатился набок, явно намекая почесать ему пузо. Она покорилась. Гермиона была благодарна его компании, словно он был якорем, который удерживал ее наплаву от водоворота невзгод.

Чем дольше она лежала, тем отчаяннее становились ее мысли. Мыслительный процесс завел ее в тупик. Она подскочила, потревожив Живоглота. Грузно потянувшись, он спрыгнул с кровати.

Лишившись его компании, Гермиона проследила взглядом, как он затормозил посреди комнаты, облизал лапу, а потом направился к окну. Кот запрыгнул на ее старый школьный чемодан, приблизился к краю и запрыгнул на подоконник.

И потом она вспомнила, что в чемодане лежала книга, которая могла бы ей пригодиться. После шестого курса, когда Флитвик заметил ее исключительный талант к чарам памяти и поощрил ее продолжать изучать их, она нашла книгу в «Флориш и Блоттс», которая описывала случай Локонса. В ней содержались детали процедур, которые целители использовали в попытке восстановить его воспоминания. Это была не совсем та же ситуация, в которую попал Драко. Он не проклял сам себя Обливиэйтом по неосторожности с помощью сломанной палочки, вызвав необратимый урон, но приемы терапии все еще работали.

Это могло занять годы упорной работы, но, возможно, еще была надежда. Если легким путем ей не удалось восстановить его воспоминания, то она просто должна продолжать, пока память не начнет возвращаться к нему.

Замерев, она помедлила, прежде чем опуститься на колени перед чемоданом и пробежаться пальцами по крышке. Чемодан был в бедственном состоянии. Когда она открывала его в прошлом месяце, он был весь в мятых свитках, крошках, кусках пергамента, сломанных перьях и пустых чернильницах. Но ничего из этого больше не причиняло ей боли. Она наконец смогла выкинуть старые мантии со времен войны и не возвращать их из мусорки обратно.

Глубоко вздохнув, она открыла его.

Чемодан выглядел как и раньше. Все была свалено вместе в беспорядке. И где-то в этой куче была книга, которая ей нужна. Она потянулась и начала перебирать книги, мантии и разную мелочёвку. На ковре вокруг чемодана начали скапливаться три кучки: одна для вещей, которые она продолжит хранить в чемодане, другая для вещей, которые расставит по квартире, и третья для вещей, которые она выкинет.

Она нашла свои эссе по Зельям за третий курс, исписанные до кончиков перья, чернильницы с трещинами на боках, цепочку, на которую она вешала маховик времени и свои перчатки для Травологии. Большая часть найденного отправилось в кучку на выброс. Но были там и фотографии, тетради и подарки от Рона и Гарри, которые Гермиона с нежностью положила во вторую кучку. Она даже нашла старого потрепанного игрушечного кота, которого она бросила посередине. Живоглот наблюдал с подоконника с минимумом интереса на мордочке, прежде чем отвернуться и посвятить все свое внимание миру за стеклом.

Когда она снова обследовала чемодан, то нащупала тонкие слои свитков и обрывки пергамента на дне. Книга, которую она искала, все еще не находилась. Расстроенная она пошарила остатки пергамента, пока она на наткнулась на корешок потрепанной книги. Она достала ее из чемодана с возгласом триумфа. Это была она! «Кто он?» от автора Сироны Спинкс с предисловием от Златопуста Локонса.

Она тут же стала искать раздел с лечением, которое целители применяли на Локонсе, но в середине книги между страницами что-то застряло. Возможно, это был клочок пергамента, который попал туда и лежал годами. Она пролистала страницы до преграды и нашла вовсе не клочок пергамента от эссе или исписанного заметками, а конверт.

На нем была надпись: «Не открывать до смерти Волан-де-Морта». Почерк был совершенно точно ее собственный, но она понятия не имела, когда писала это.

Она отложила книгу в сторону, и вдруг дрожащими руками прорезала край конверта своей палочкой и заглянула внутрь. Ключ и небольшой клочок бумаги выпали ей на ладонь. Гермиона изучила ключ, подумав, что тот похож на ключ из Гринготтса. Она развернула листок бумаги и увидела короткую запись, снова написанную ее рукой.

Тому, кто найдет это:
Тогда и только тогда, когда война закончится и Волан-де-Морт будет мертв, это что-то невероятно важное должно быть восстановлено. Пожалуйста, посетите Гринготтс, ячейка 318.
Г.Г.

Жуткая догадка, что она под Обливиэйтом, проникла в ее сознание как тяжелый груз. Она облокотилась на чемодан и подумала в обратном направлении. Когда и почему на нее наложили Обливиэйт? Придя к какому-то выводу, она снова перечитала записку. Кто-то наложил на нее заклинание памяти, чтобы скрыть эту информацию.

Это был Рон или Гарри? Они нашли что-то во время их странствий, что потребовало таких исключительных мер? Что спрятано в ячейке 318?

Она покопалась в оставшихся обрывках бумаги на дне чемодана, но не нашла никаких подсказок к загадочной записке. Не став дальше разбирать содержимое чемодана, она встала и направилась к двери. Ответ лежал в ячейке 318, и чем быстрее она попадет туда, тем быстрее поймет суть записки.



К вечеру погода начала портиться, похолодало. Из окон «Дырявого котла» было видно, как резкий ветер кружил пожухлые листья по улице. Над дверным проходом глухо скрипела старая кованая вывеска, раскачиваясь туда-сюда от особенно сильных порывов ветра.

Гермиону охватило чувство тревоги, и она подняла ворот своей куртки, чтобы защититься от холода. Она наблюдала, как раскачивается вывеска: казалось, фигура маленькой ведьмы, склонившаяся над котлом, прогоняла ее. Гермиона моргнула и смахнула кудрявую прядь с глаз, и ведьмочка снова неподвижно застыла над своим котлом.

В пабе было не протолкнуться. Большая толпа обступила приемник, слушая репортаж матча по квиддичу Пушек против Холихедских Гарпий.

Бесплотный голос диктора прогремел на весь зал:

— И вратарь Рон Уизли в очередной раз эффектно отражает удар!

Толпа разразилась аплодисментами, похлопывая друг друга по спине. Гермиона нахмурилась еще больше. Она хотела пойти на этот матч и поддержать друзей. Но сейчас было уже слишком поздно, и, опустив голову, Гермиона поторопилась к выходу во внутренний двор. По крайней мере, игра так захватила внимание посетителей, что никто не заметил ее.

Косой переулок был заполнен любителями шоппинга по выходным. Большая компания волшебников собралась у магазина «Всевозможные волшебные вредилки», восторженно обсуждая возмутительно пеструю витрину. Отовсюду слышался смех, по переулку гуляли счастливые семьи и парочки, на их лицах мелькали улыбки. И это только усугубляло ее и без того дурное настроение.

Казалось, на пути в Гринготтс толпа расступалась перед ней. Сильный порыв ветра заставил ее склонить голову. Перед Гермионой предстало огромное каменное здание, и она на секунду остановилась перед кипенно-белыми ступенями, взглянула на гоблина, охраняющего двойные бронзовые двери, и поторопилась ко входу в банк.

При ее приближении губы гоблина скривились, но томиться в ожидании проверки личности ей не пришлось — тот просто махнул ей в сторону вестибюля. Несколько гоблинов, охранявших внутренние двери, не узнали ее, и она, сопровождаемая эхом от своих шагов по мраморному полу, прошла в главный зал и направилась к стойкам.

С растущим чувством леденящего ужаса в груди она сообщила гоблину за стойкой номер ячейки и показала найденный ключ.

Внимательно осмотрев ключ, гоблин пробормотал:

— Туда.

Гермиона последовала за ним через одну из многочисленных дверей главного зала и очутилась в тускло освещенном проходе с гоблинской тележкой.

Всю поездку на тележке она провела с закрытыми глазами. Иногда казалось, что с такой скоростью они вот-вот слетят с рельс, но в конце концов остановились в узком коридоре, освещенным факелами.

— Ячейка 318, — нараспев сообщил гоблин.

Гермиона встала и, прежде чем покинуть тележку, немного задержалась на ступеньке рамы, чтобы поймать равновесие. Когда она приблизилась к маленькой круглой металлической дверце, гоблин вставил ключ в один из замков и махнул Гермионе, призывая сделать с ее ключом то же самое.

Когда дверь распахнулась, она чуть было не рассмеялась. Ячейка была пуста.

Но потом в хранилище вспыхнули факелы, и посередине помещения на полу она увидела маленькую коробочку. Гермиона застыла, стоя в проходе. Гоблин шумно откашлялся.

Нагнувшись, чтобы не задеть низкие потолки, она пересекла хранилище. И прежде, чем поднять совершенно простую деревянную коробочку, она обошла ее вокруг, достала палочку и проверила на имеющиеся чары. Со стороны гоблина раздался глухой звук, напоминающий смех.

Когда проверка не показала ничего опасного, Гермиона села на корточки и подняла легкую коробочку размером с батон хлеба. Она была покрыта тонким слоем пыли, и было совершенно непонятно, что находится внутри. Обведя взглядом комнату еще раз, она убедилась, что ничего не упустила, положила находку в куртку и вернулась в тележку.

На обратном пути она пыталась вспомнить, как приносила эту коробку сюда, но не могла вспомнить ни йоты. Что могло быть внутри? Что было настолько важно, раз для своей защиты она оказалась под Обливиэйтом? В этот раз скорость тележки была недостаточно быстрой для нее.

Когда она вышла из банка, набежали тучи, толпы в Косом переулке поредели. Она поторопилась вниз по улице, аккуратно держа коробочку подмышкой. Дирборн вполне мог подождать еще немного, по крайней мере, пока она не разберется с тем, что находится в коробке.

Оказавшись в своей уединенной квартирке, Гермиона поставила коробочку на низкий столик перед диваном и уставилась на нее. У нее не было ни малейшей идеи, что могло бы быть внутри, и она на мгновение задумалась, прежде чем начать ощупывать поверхность коробки, чтобы ее открыть.

Не было ни крышки, ни петель, ничего такого, чтобы открыть коробочку. Это был один сплошной кусок дерева. Она знала, что что-то настолько важное не открылось бы кому ни попадя. С этой мыслью она достала из кармана палочку. Когда Гермиона задумалась, какое заклинание попробовать в первую очередь, чтобы открыть коробочку, она опустила кончик палочки на ее поверхность. Раздался тихий щелчок, и верхняя часть коробки приоткрылась. Задержав дыхание, Гермиона распахнула крышку.

Внутри в защитной упаковке лежали шесть флаконов с цифрами на этикетках. Но Гермиона не нужны никакие подсказки, чтобы узнать закрученные эфирные субстанции в прозрачных пузырьках.

В коробочке находились воспоминания.

Переводчик: little_hamster
Редактор: Shantanel

Предыдущая глава