2024-4-16

17

0

0

Сиэтл, Вашингтонский университет, 30 сентября 2010 года.
Вчерашнее убийство выбило ее из колеи. Она уже поднималась к себе в комнату, но встревоженный гул голосов под окнами заставил ее прислушаться. Из разговора она поняла, что студент-первокурсник был найден мертвым, со страшным следом от укуса на шее. И труп был обнаружен недалеко от берега залива, в районе того места, где она любовалась ночным пейзажем. Там мог сохраниться ее запах. Как будто кто-то специально подстроил, чтобы подозрения падали на нее.
Неужели все-таки Мейсон ее нашел? Как же ему это удалось? Ведь она уже не Изабелла Свон, Фил сделал ей новые документы, и теперь она Ирэна Стоун. Вчера ночью она инстинктивно ощутила какое-то движение за собой, но, развернувшись, ничего не увидела, и решила, что у нее нервы сдают. И еще она затылком чувствовала чей-то заинтересованный взгляд, но не предала значения, мало ли кому из людишек она могла приглянуться. А люди ее не интересовали, да ее вообще никто не интересовал, она предпочитала быть одна.
И дома ее ждал сюрприз. Запах. Она почувствовала его, когда проходила мимо двери своей соседки, Анны. Сначала ей показалось, что это запах Мейсона, и, несмотря на всю ее предыдущую решительность, липкий холодок страха прокатился вдоль ее позвоночника, а руки сами потянулись к спрятанным под юбкой ножам. Но она заставила себя сосредоточиться, и принюхалась повнимательнее. Все-таки нет, это не его запах, это другой вампир, или может даже сплит. Но что-то общее, какие-то почти невесомые нотки, явно были. Или она сходит с ума?
Осторожно приоткрыв дверь, Изабелла заглянула в комнату к Анне. Ее соседка спала, блаженно раскинувшись на кровати, и витающий в воздухе запах секса без слов рассказал Изабелле, что здесь произошло ночью.
Неслышно приблизившись, она приподняла одеяло и внимательно осмотрела спящую обнаженную девушку. Не обнаружив на ее теле никаких видимых повреждений, Изабелла задумалась. Мог ли Мейсон быть столь осторожен с человеком? А почему бы и нет, у ее мучителя было очень много скрытых талантов, и ради достижения какой-нибудь одному ему известной цели он мог проявить просто поразительную сдержанность.
Может, все-таки ей стоит уехать отсюда? Это так похоже на Мейсона, если он ее нашел, он вполне мог не сразу объявиться, а сначала поиграть с ней, заставляя сходить с ума от неизвестности. И он вполне мог что-нибудь придумать, чтобы как-то изменить свой запах и сбить ее с толку. Или послать кого-нибудь другого попортить ей нервы.
И еще одна мысль тревожила ее. Эта девочка-сплит. Он не мог пропустить ее притягательный запах. Почему-то эта девочка вызвала у нее симпатию, Изабелле захотелось помочь ей.
И она приняла решение. Она не будет убегать. Она хочет жить нормальной жизнью, не бояться каждого шороха, и не шарахаться от каждой тени. И если Мейсон здесь, она готова встретиться с ним лицом к лицу. И если будет надо, оградить эту девочку от его притязаний.
И ей обязательно надо во всем разобраться. Ответы на некоторые вопросы может дать ей Анна, ее соседка. Зря она так холодно отнеслась к ней, но еще не поздно все исправить. И Изабелла вышла на их общую с Анной кухню. Путь не только к сердцу мужчины, но и к любому сердцу, лежит через желудок. И она занялась приготовлением завтрака.
А потом она сидела в кресле у Анны в комнате, чтобы допросить с пристрастием, когда та проснется. И вот, наконец, девушка открыла глаза.
– Доброе утро, – Изабелла заставила свои губы искривиться в добродушной ухмылке.
Это было трудно, она разучилось искренне радоваться, ее лицо отвыкло улыбаться. Анна сначала недоуменно посмотрела на нее, но, в отличие от Изабеллы, улыбнулась вполне от души.
– О, Ирэна, привет, – и соседка ловко выскользнула из-под одеяла, совершенно не стесняясь своей наготы, – как спалось?
– Замечательно, – и Изабелла выдавила из себя еще одну фальшивую улыбку, – я тебе завтрак приготовила.
Анна немного удивилось неожиданной заботе своей нелюдимой и немного странной соседки, но задумываться не стала, и с радостью принялась поедать аппетитные блинчики, не забывая щедро нахваливать кулинарные способности Изабеллы. И, конечно, не выдержала, сама начала делиться подробностями своего вчерашнего интригующего приключения.
– Знаешь, он такой… такой.. – и Анна блаженно закатила глаза, – у меня такого никогда не было. У него такие сильные быстрые руки… и не только руки… ну ты понимаешь, – и она интимно подмигнула Изабелле, – он как сумасшедший… и неутомимый… только кончили, и он опять готов…
Изабелла понимала Анну даже лучше, чем та могла себе представить. Если это был Мейсон, то не только у Анны могла съехать крыша от его безумных ласк.
– А он студент? – как можно более небрежно поинтересовалась Изабелла.
– Нет, он постарше, аспирант. Приехал из России, его Эдик зовут, – Анна с удовольствием делилась информацией о своем случайном любовнике, – ой, только я фамилию забыла спросить. Да это и не важно.
– А как он выглядит? – Изабелла попробовала направить ее разговорчивость в нужное русло.
– Как бог, – восхищенно выдохнула Анна, – высокий, фигура такая, что закачаешься. Роскошные бронзовые кудри, вот только выглядит растрепанным. А взгляд… Взгляд обжигающий, так и хочется сразу ноги раздвинуть.
Изабелла пораженно замерла, уж слишком описание напоминало ей Мейсона. И она решилась на не слишком уместный вопрос.
– Скажи, – и она заглянула в глаза своей соседке, – а он не показался тебе… ну чересчур холодным, что ли.
– Холодным? – удивилась Анна, – да я в жизни не встречала такого горячего мужчины! От него прямо жар исходил, я даже сначала решила, что он болен и у него температура.
После этих слов Изабелла выдохнула с явным облегчением. Скрыть свою холодность Эдвард точно не смог бы. Значит, все-таки не он. А раз чересчур горячий, значит, это все-таки сплит. Тогда кто этот сплит, произведший такое неизгладимое впечатление на ее наивную соседку? Случайно ли его появление здесь, практически рядом с ней? И еще эта девочка-брюнетка, не слишком ли много сплитов в одном месте и в одно время?
– А ты не знаешь, как зовут девушку с нашего факультета, – поинтересовалась она у Анны, – невысокая, вертлявая брюнетка с короткой стрижкой, на сборах была в светло-голубом джинсовом сарафане?
– Это же Элис Каллен, – моментально определила Анна.
Каллен. Доктор Карлайл Каллен, единственный в мире врач, специализирующийся на лечении сплитов. Изабелла слышала от Рене, что у доктора Каллена были приемные дети, он усыновлял сплитов, потерявших родителей.
– Она живет здесь, в общежитии? – она продолжала осторожно расспрашивать свою чересчур осведомленную соседку.
– Нет, она из богатой семьи, живет с родителями, братьями и сестрами где-то в городе, она говорила, что у них вилла на берегу залива, – завистливо вздохнула Анна, – а ты бы видела, какой у нее порше последней модели! Везет же некоторым…
Значит, доктор Каллен здесь, в Сиэтле. Может, обратиться за помощью к нему? Нет, с какой стати он будет защищать ее, вот если ей нужен будет врач, тогда да. Карлайл буквально вытащил Изабеллу с того света, где она практически оказалась одной ногой исключительно по вине Мейсона. И тем больше крепло намерение Изабеллы остаться, ведь у нее появился шанс отблагодарить доктора Каллена за то, что он ее тогда излечил. Она просто обязана помочь его приемной дочери.
Оказалось, что Анна даже знает телефон молодой Каллен, и Изабелла тут же вбила номер девушки-сплита в свой мобильный. Только что она ей скажет? Что где-то рядом бродит опасный вампир? Едва ли Элис ей поверит, ведь ее приемный отец, хоть и вампир, но очень хороший, и вряд ли она представляет, что плохой вампир может сделать со слишком приятно пахнущей, да еще и такой наивно-молоденькой девушкой-сплитом.
Нет, звонить нельзя, нужно попробовать найти Элис и просто с ней познакомиться, и по возможности подружиться. Занятия начнутся только послезавтра, и Изабелла решила прогуляться по окрестностям, чтобы получше принюхаться и разведать обстановку. И еще ей хотелось посетить легендарную библиотеку Вашингтонского университета.
Выходя на улицу, она буквально столкнулась на лестнице с неприметным с виду парнем, и ее насквозь пронзил чужой проницательный взгляд из-под натянутой на самые глаза кепки. Изабелла сразу инстинктивно нащупала ножи под своей юбкой, но взгляд парня словно потух, стал рассеянным, он съежился, втягивая голову в плечи, становясь еще более невзрачным.
– Простите, – смущенно пробормотал парень, уступая ей дорогу.
Так и не решаясь повернуться к нему спиной, Изабелла попятилась к двери, стараясь как можно более незаметно втянуть воздух ноздрями. Человек. Она вздохнула с облегчением, и уже спокойно повернулась к нему спиной и вышла из подъезда. Совсем нервы сдали, ей уже люди стали казаться подозрительными. А все из-за него, из-за Мейсона, неужели его призрак будет до конца жизни преследовать ее?

Форкс, окрестный лес, сентябрь 1994 года.
Мейсон уже пару дней совершенно не реагировал на нее в школе, да и по ночам больше не посещал ее комнату. С одной стороны, Изабелла радовалась, что избежала его навязчивого интереса, но с другой она испытывала легкое разочарование, как будто лишилась чего-то запретно-опасного, но волнующе интересного. И против своей воли она все время думала только о нем, и не могла спать по ночам, невольно замирая в предвкушении его прихода.
В конце концов, она решила, что нафантазировала его внимание, и пообещала себе больше не думать о нем. И ей просто необходимо было поохотиться, чтобы успокоить свои расшатавшиеся нервы.
И хоть укус сплита не был смертелен для людей, охотилась Изабелла исключительно на животных, она никогда не пробовала человеческой крови, даже донорской. Так ее воспитала Рене, которая в свою очередь переняла пристрастие к вегетарианской диете от Карлайла Каллена, своего давнего знакомого.
Она еще никогда не охотилась одна, всегда с мамой или с Филом. Времени у нее было много, Чарли сегодня дежурил, и ей вовсе не обязательно было возвращаться домой до темноты. И она бежала довольно быстро, наслаждаясь свистом ветра в ушах и беспорядочным мельканием деревьев, сливающихся в единое непрекращающееся целое.
И вот она увидела невдалеке свою жертву, грациозный олень неспешно щипал травку на небольшой лесной полянке. Изабелла осторожно подкралась, стараясь не спугнуть, и ловко запрыгнула оленю на спину. Животное взвилось от неожиданности, но Изабелла, не давая опомниться, тут же вцепилась клыками в его шею. Теплая кровь приятно освежила горло, олень постепенно терял силы и оседал на землю, и она упоенно наслаждалась его жизненным теплом, разливающимся по ее венам.
И вдруг Изабелла поняла, что не одна на этой прекрасной полянке, почти инстинктивно ощутив чей-то любопытный взгляд. С сожалением выпустив свою жертву, она быстро огляделась по сторонам. И ее цепкий взор, несмотря на окутывающие землю сумерки, безошибочно выхватил из хаотичной россыпи деревьев серую фигуру того, кого она так боялась, и в то же время так же безотчетно хотела бы увидеть.
Сердце ухнуло и отчаянно заколотилось об грудную клетку в бесполезной попытке выпрыгнуть, вырваться наружу. Он держался на достаточно отдаленном еще расстоянии, конечно, ведь любому хищнику всегда приятно сначала поиграть со своей жертвой. Как давно он наблюдает за ней?
Вокруг был только густой лес, и спасения было ждать неоткуда. Враз забыв про недопитого оленя, Изабелла стала испуганно пятиться назад, пока не уперлась спиной в дерево. Как настоящий самец в период спаривания, он подбирался к ней шаг за шагом, постепенно наступая, соблазняя издалека.
Втянув ноздрями воздух, она с тайным наслаждением ощутила его обжигающий, возбуждающий запах. А он лениво, вразвалочку приближался, медленно обходя ее по кругу. Ехидная улыбочка играла на его тонких, чуть скривленных губах. Она чувствовала себя под его тяжелым, гипнотизирующим взглядом, словно глупая овечка, ноги стали ватными, не в силах оторваться от земли. Да и какой смысл бежать, если он без труда догонит ее, ведь вампиры сильнее и быстрее сплитов, и тем более в ней всего четверть вампирской породы. И кто знает, ее бегство может только разозлить вампира. Остается только покорно ждать, что он захочет от нее. И в глубине души она прекрасно знала ответ на этот вопрос, и пока не могла понять, боится ли она или с нетерпением ждет его действий.
Он был уже совсем близко, метрах в пяти от нее, но не начинал разговор, буквально пожирая ее глазами, его взгляд словно касался каждой клеточки ее тела, вызывая блаженно-болезненную дрожь, постепенно охватывающую ее всю, от пальцев ног до самой макушки. Нет, так нельзя, нужно попробовать хотя бы поговорить с ним.
– Привет, – довольно бодро начала она, но вампир никак не среагировал, все так же молча поедая ее взглядом, – ты ведь Эдвард Мейсон, правда?
Он едва заметно кивнул, и Изабелла обратила внимание на странный, животный блеск в его глазах.
– Мы с тобой в одной школе учимся, – уже менее решительно продолжала она, – меня зовут Изабелла. Изабелла Свон, – зачем-то добавила она.
– Изабелла, – она впервые слышала его низкий, хриплый голос, он словно пробовал на вкус ее имя, растягивая каждый слог, – дочь шерифа. Я знаю.
О, хищник даже умеет разговаривать. Это придало Изабелле смелости.
– Зачем ты приходил в мою комнату? – решилась спросить она.
А он переместился, одним стремительным прыжком преодолевая оставшееся между ними расстояние. И вот он уже стоит мучительно близко, так близко, что она не может дышать, потому что его влекущий запах до отказа забивает ее легкие. Наверное, если бы не дерево, служащее ей сейчас опорой, ноги не удержали бы ее, и она бы просто рухнула на землю прямо к его ногам. Захватившие ее чувства были настолько противоречивыми, что она даже не пыталась в них разобраться. А он медленно наклонялся к ее шее, упираясь рукой в дерево над ее головой. И громко, с явным наслаждением втянул ноздрями ее запах, и чуть отстранился, заглядывая ей прямо в глаза, ей показалось, что его взгляд беспрепятственно проникает в самые потаенные уголки ее сознания. И почти бережно намотал себе на палец свободной руки прядь ее волос.
– А ты сама не догадываешься? – усмехнулся он где-то на уровне ее глаз, обдавая ее своим обжигающе-холодным дыханием, и кровь тяжело застучала в висках, вызывая жгучее желание сжать руками голову, – разве не знаешь, как на вампиров действует аромат сплитов? Твой аромат?
– Так ты вдыхал мой аромат? – пораженно ахнула она.
– И не только, – усмехнулся он, – я слушал, как ты разговаривала во сне. Очень интересно.
Изабелла испугано примолкла, еще сильнее прижимаясь к спасительной коре дерева. Ах, если можно было бы раствориться в нем, исчезнуть, слиться с древесиной, плавно перетечь в мерно трепещущие на ветру зеленые листики… Если учесть, что ей снилось той ночью, можно только догадываться, что он слышал.
– И что я говорила? – каждое слово давалось ей с трудом, невыносимо тяжело было даже дышать в его присутствии.
– Ты кричала «Эдвард, нет», – усмехнулся он, – честно говоря, меня это немного разочаровало. Я бы предпочел услышать от тебя да.
Отпустив ее волосы, он осторожно, словно боясь спугнуть, коснулся уголка ее губ, собирая пальцами остатки размазавшейся крови оленя. И потом, пристально глядя ей в глаза, поднес руку к своему рту и медленно, просто невыносимо сексуально облизал кровь языком. Изабелле еле удалось сдержать рвущийся с ее губ возбужденный стон.
– Какая гадость, – скривился он, – почему ты игнорируешь нормальную еду?
Она поняла, что он говорит вовсе не про человеческие продукты.
– Я не пью человеческую кровь, – едва слышно прошептала она, и с ужасом поняла, что в ее голосе не было нужной для такого серьезного заявления решительности.
Он по-прежнему держал свою руку у нее над головой, тяжело нависая над ней, и хоть сейчас между ними и не было физического контакта, ей казалось, что он невыносимо давит на нее, давит морально, подавляя ее волю, подминая под себя ее сознание.
– Да? – недоверчиво изогнул бровь он, – и из каких таких соображений столь прекрасная девушка лишает себя ни с чем несравнимого удовольствия?
И его свободная рука неспешно, словно в замедленной съемке, подымалась, холодные пальцы нежно коснулись ее шеи, вызывая легкое приятное покалывание, и побежали дальше, очерчивая овал ее лица, потом повторили изогнутую линию губ, прохладная ладонь невесомо обхватила ее щеку… Казалось, она вся потянулась навстречу этим таким желанным прикосновениям, расплываясь от его неожиданной, но такой долгожданной ласки.
– Так почему? – его настойчивый голос словно вырвал ее из сладкого небытия.
– Что, прости? – испугано переспросила она, совершенно не в силах сообразить, о чем они только что разговаривали.
– О, ты даже не следишь за нитью нашей светской беседы, – усмехнулся он, – тогда будем считать, что все формальности соблюдены, и можно переходить к основной части нашего свидания.
– Свидания? – удивленно переспросила Изабелла, ощущая новую волну накрывающего ее ужаса.
– Конечно свидания, – его губы переместились к мочке ее уха, и она ощутила приятное щекотание его прохладного языка, – ты ведь хотела меня увидеть, правда?
Изабелле не хватало сил возразить, язык словно прилип к небу, не желая ее слушаться. Потому что его губы неумолимо приближались к ее. И Изабелла вновь горько пожалела, что не может раствориться в подпирающем ее спину дереве. А он уже захватил ее нижнюю губу, и чуть прикусил ее своими клыками. Изабелла вздрогнула, но не от боли, а от солоноватого привкуса собственной крови во рту. И он углубил свой кровавый поцелуй, жадно слизывая сочащуюся из прокушенной губы кровь, беспрепятственно проникая языком в ее рот, и его руки, словно змеи, обвились вокруг ее талии, и он с нечеловеческой силой вжал ее в несчастное дерево.
Слишком поздно, но разум все-таки взял верх, и она беспомощно брыкнулась в его ледяных объятиях, но он только усилил свой обхват, словно питон, сжимающий барахтающуюся жертву в своих кольцах.
– Тшш, – раздраженно рыкнул он, и добавил уже почти ласково: – не бойся, я не сделаю тебе больно.
И она поняла, что сопротивляться бесполезно, что он уже не выпустит ее просто так. Осталось только расслабиться и позволить телу получить удовольствие.
И она отчаянно обхватила его за шею, возвращая ему не менее жгучий, жадный, ищущий поцелуй.
– Умничка, – похвалил он ее, всего долю на секунды давая возможность набрать воздуха в легкие.
И снова его губы накрыли ее, даря невыносимую пытку поцелуем, и он чуть ослабил свой захват, но лишь для того, чтобы задрать ее майку и добраться до груди. А она дрожащими от нетерпения пальцами стала расстегивать пуговицы на его рубашке, потому что ей стало просто необходимо почувствовать его как можно большей поверхностью своей обнаженной кожи. И как-то слишком быстро слетели ее тренировочные штаны вместе с трусами, и он тоже уже был совершенно обнаженный. Она невольно залюбовалась его идеально мраморной, мерцающей в свете луны кожей, но он не дал ей времени, подхватив ее под коленки, заставляя обжать его бедрами и почувствовать его гранитно-твердое желание прямо возле ее предательски влажного лона.
Изабелла тихо охнула, еще ни один мужчина не вызывал у нее такого острого, безумного вожделения, никто не мог заставить так дрожать от нетерпения в ожидании близости. И, не дав ей опомниться, он врезался в нее, ловя губами вырывающийся из горла крик. Она словно превратилась в кусок сплошного органа чувств, где боль и наслаждение сливались в острую смесь. И впилась своими когтями в кожу на его плечах, а он разрывал изнывающий жар ее тела, с каждым разом двигаясь все быстрее, входя в нее все глубже. А она двигала бедрами ему навстречу, требуя сильнее и жестче.
И тут он вдруг выскользнул из нее, и она обиженно зашипела, недовольная тем, что он заставил ее почувствовать опустошение внутри себя. Но он только ухмыльнулся ей в губы, и заставил ее опуститься на землю, на четвереньки, и пристроился сзади, снова входя в нее, и наваливаясь сверху, прижимаясь к ее спине своей грудью. И кроме наслаждения от его уверенных толчков она почувствовала, как его клыки царапают ее спину и холодный шершавый язык слизывает ее кровь, щедро сочащуюся из образовавшихся ран. Но боль тонула в сладостном экстазе, и ей было мало того, что он давал, мало его движений, мало его желания. И когда она уже была на грани, на краю, когда руки ее дрожали от необходимости выдерживать ее и его вес, она ощутила, как его клыки смыкаются на ее шее.

Очнулась она совершенно голая, прикрытая только шелковой простыней, на чужой кровати, в темной незнакомой комнате. Сквозь глухо задернутые шторы уже пробивались настойчивые лучи рассвета, и она с ужасом подумала, что не успеет домой к приходу отца. Где же она находилась? До ее ушей долетел тихий разговор где-то за стенкой.
– Я никак не пойму, зачем ты ее сюда притащил, – раздраженно шипело высокое женское сопрано.
– Не твое дело, – зло огрызнулся хриплый мужской голос, безусловно, принадлежащий Мейсону, – она мне еще нужна.
– Почему ты не убил ее? – продолжала возмущаться женщина, – у нее же отец шериф. А если она проболтается ему?
– О чем? – беззаботно отвечал Эдвард, – он даже не догадывается, что его доченька сплит.
– Я всегда знала, что ты извращенец, – уже с более спокойными нотками в голосе отвечала женщина.
– И поэтому ты со мной, не правда ли, дорогая? – его голос был полон злой насмешки.
От услышанного сердечко Изабеллы слишком быстро забилось от страха, и чуткие уши вампира за дверью сразу уловили изменение его ритма. На пороге комнаты возник Эдвард, и из-за его плеча выглядывала молодая женщина лет двадцати пяти с роскошными белокурыми волосами. По бледной коже и по бордово-алому контуру радужной оболочки глаз нетрудно было сделать соответствующие выводы. Женщина была вампиром, и скорей всего это была сестра Эдварда, Эмилия. Вот только разве могут быть сестры у вампиров? В них не было ничего общего, разве что присущая всем вампирам холодная, почти аристократическая красота и вкрадчивая грациозность движений. И Изабелла, разглядывая эту прекрасную женщину, почувствовала острый укол ревности.
– Выйди, – рявкнул Эдвард своей якобы сестре.
И Эмилия, бросив на него оскорбленный взгляд, гордо удалилась.
– Ты как? – участливо поинтересовался вампир.
– Раздавлено, – совершенно честно ответила она, натягивая простыню, стараясь прикрыть от него свою наготу.
– Ты стесняешься? – совершенно искренне удивился он, – и это после того, что с нами было в лесу?
– Ты меня укусил? – спросила Изабелла, поглаживая ладонью место от укуса.
– Извини, я увлекся, – пробормотал он, – выпил слишком много крови, уж очень ты аппетитная. В следующий раз буду лучше контролировать себя.
– В следующий раз? – возмутилась Изабелла, – а будет следующий раз?
Он крепко обхватил своей холодной ладонью ее за затылок и притянул к себе, заглядывая в глаза. Его взгляд вмиг стал страшным, потемневшим от ярости, и опять волна страха окатила ее, не давая пошевелиться или хотя бы закричать.
– А разве тебе не понравилось? – зловеще прошипел он ей прямо в губы, практически касаясь их, – разве ты не хочешь еще?
И, не дожидаясь ответа, впился в нее жадным, волнующим поцелуем, и Изабелла сама потянулась на встречу, с удовольствием отвечая ему, затягивая его язык, играя. Его рука переместилась ниже, бесцеремонно откидывая ненужную простыню, и с силой сжала ее ягодицы.
– Хочешь? – хрипло повторил он свой вопрос, выводя своим языком немыслимые пируэты у нее во рту, не давая ей очнуться, вдохнуть, подумать.
– Да, – еле слышно выдохнула Изабелла.
Но так же неожиданно он отстранился, и она недоуменно смотрела на него.
– Тебе пора домой, – сухо сказал он, – твой отец вернется с дежурства и будет тебя искать.
Надо же, он и про дежурство знает. А он взял с прикроватной тумбочки невесть откуда взявшуюся там бутылочку с чем-то темно-красным, и протянул ей. Она испуганно вздрогнула, понимая, что там, внутри.
– Это не страшно, – почти ласково успокоил он ее, – на, выпей. Тебе надо восстановить силы.
Изабелла попробовала возразить, отстраниться, но он снова поместил свою тяжелую ладонь на ее затылок и поднес бутылочку к ее рту.
– Пей, – повторил он, и теперь его голос звучал грозно и властно, и она не посмела его ослушаться.
Сделав первый глоток, она прислушалась к своим ощущениям. Человеческая кровь оказалась куда более приятной на вкус, чем кровь животных. Это как сравнивать мясо настоящее и его соевый заменитель. И Изабелла быстро и жадно осушила содержимое бутылочки.
Подняв глаза, она встретила его насмешливый, уничижительный взгляд. И только сейчас к ней пришло понимание того, что с ней произошло. Он воспользовался ей, как пользуются последней дрянью, заставляя раздвинуть ноги, не спрашивая ее мнения. Он пил ее кровь, отравляя ее организм своим ядом. Он заставил ее изменить всем своим принципам, и теперь она никогда не сможет забыть привкус настоящей человеческой крови. И осознание того, что она готова была отдать все, лишь бы повторить подаренные им острые ощущения, заставляло ее действительно ощутить себя последней дрянью.