Глава четвертая, в которой Белла много плачет Я держу мир на ниточке,
Я сижу на радуге,
Намотав ниточку на свой палец.
Как прекрасен мир, как прекрасна жизнь – я влюблен!
-Фрэнк Синатра-
Мы выехали из города на серебристом
Вольво Р1800 1963 года. - Красивая машина, - сказала я ему, скользнув в спортивное трехдверное купе.
Это казалось достаточно нейтральной темой. Все парни любили машины.
- Она не моя, - сказал он. – Нашел ее за Мэдисоном, штат Висконсин.
Больше я не спрашивала.
Мы проехали надпись
«Добро пожаловать в Форкс, родину Честера Пивза, рекордсмена по самому длинному зимнему беговому полумарафону1». Честер Пивз стал агорафобом
2 после того, как заработал статус местной знаменитости и приобрел прозвище «ледяной человек». Канал «National Geographic» даже снял о нем фильм, в котором он рассказывал о своем добровольном целомудрии. Он чувствовал, что практика целомудрия помогала ему контролировать температуру своего тела. И все девушки города старались привлечь его внимание, стремясь стать той, кто лишит его девственности. А теперь он стрелял по кошкам из пневматического пистолета на заднем дворе и нанял профессионального закупщика продуктов, чтобы не ходить в магазин.
Попечители Школы Св. Марка ненавидели этот знак. Они чувствовали, что он как будто показывал Форкс городом чудаков, пунктом посещения на пути между музеем кукурузы в Айове и крупнейшим клубком ниток в мире, а не бастионом образования и просвещения молодых умов.
Но мысль о том, что я возможно никогда не увижу дом Честера, заставила меня разрыдаться.
После долгих минут плача, я попыталась собраться. Я обыскала дверцу автомобиля и пошарила руками под сиденьем в поисках бумажных салфеток, или ткани, чтобы хоть чем-то вытереть нос. В барадачке я нашла упаковку, как я подумала, детских влажных салфеток и вытерла лицо.
Вдруг глаза защипало, и, принюхавшись, я учуяла этиловый спирт. Оказалось, это были чистящие салфетки.
Я начала кричать. Машину вильнуло, водитель, я не сомневаюсь, был поражен моим криком.
- Вот, - сказал Эдвард, пихая бутылку воды мне в руки. – Промой их с этим.
- Блядь, блядь, блядь, - я начала тереть глаза.
- Ради Бога, наклони голову назад! - рявкнул он.
Я откинулась назад, и он перевернул бутылку с водой мне на лицо. От макушки до лифчика я стала насквозь моркой. В течение нескольких минут я часто моргала, пытаясь избавиться от жжения, а потом потерла глаза.
Эдвард схватил мои руки: - Не три. Сделаешь только хуже.
Я резко отодвинулась от него. – Хорошо, - сказала я, немного испугавшись того, что он прикоснулся ко мне.
Ситуация меня ошеломила.
Дайте мне убийцу или дайте мне спиртосодержащие салфетки в глаза, но не их двоих сразу. Я снова сломилась и провела около часа, периодически рыдая и икая.
Хоть я и была в истерике, я все еще пыталась следить за Эдвардом. Не присматривать за психом – плохое решение.
Время от времени я ловила его взгляд на своей мокрой груди. Влажная рубашка плотно облепила её, обрисовывая линию чашечек, показывая мои формы во всей красе.
Эдвард позволял мне плакать. Он ничего не сказал, и я это ценила. Он сделал громче радио, и я колебалась между тем, чтобы его отблагодарить или оскорбиться. Именно тогда я откровенно запуталась, потому что, было очевидно, что меня заботило, что этот парень думал обо мне, хотя он и не имел права влиять на мои чувства.
И тогда он начал напевать: «Я держу мир на ниточке, я сижу на радуге…».
Он пел тихо, но чуть громче, чем радио. А ди-джеи на радио тем временем обсуждали убийства в Форксе.
Три часа спустя Мы больше не разговаривали.
Я считала сбитых машинами животных: два енота, олень и белка, отвратительно разлетевшиеся на обе полосы движения. Эдвард за ними тоже наблюдал, пока мы проезжали мимо этой бойни, а потом он смотрел в зеркало заднего вида на то, что осталось позади.
В течение сорока девяти минут мы ехали за восемнадцати колесным лесовозом. С тех пор как я посмотрела «Пункт Назначения», я до ужаса начала бояться странных несчастных случаев, например, машина груженная древесиной ломается и из нее выпадает большая ель и, мчась в лобовое стекло, она пронзает мою грудь.
Кондиционер был включен слишком сильно, и в машине стоял арктический холод.
Я свернулась в дальнем углу своего сидения, и смотрела на Эдварда краешком глаза. Он часто морщил нос, и его лицо отображало отвращение, словно он думал о чем-то очень тревожном.
Что беспокоило этого парня?
- Я хочу пить, - выпалила я.
И приготовилась к его реакции.
По общему принятому мнению, я не должна чувствовать себя комфортно, выражая свои потребности сумасшедшему. Кто знает, как отреагирует Эдвард?
И мне стало страшно.
Но я ничего не пила, до того как умерла Лорен. И я… была уже уверена, что умру, так или иначе.
Последние восемьдесят миль я спорила с собой, и решила попробовать. Этот парень хорошо отозвался обо мне в своем блокноте. Может, я ему нравилась.
- На заднем сиденье есть холодильник, - сказал он. – Ты сможешь найти там то, что тебе понравится.
У него был хорошо укомплектованный холодильник. Как для стандартной поездки.
Холодильник был в ужасном состоянии. Из него пахло гнилыми фруктами, и он был наполовину заполнен теплой водой, некогда бывшей льдом. Фруктами пахло из открытой бутылки «Sunny Delight», из которой вытек апельсиновый сок. Вместе с «Sunny Delight» были и бутылки с водой, несколько пакетиков «Capri Sun» и вроде безалкогольное пиво «O'Douls».
Как только я согласилась поехать с Эдвардом, я решила, что должна молчать. Соседний мальчик когда-то попал в тюрьму из-за поджога дома, в котором чуть не умер пожилой житель. Чарли хоть и запретил мне, но я все равно поговорила с ним после того, как он вернулся благодаря условно-досрочному освобождению, он выглядел на двадцать лет старше со всеми новыми морщинами и большими мешками под глазами. Я спросила у него, как это – быть в заключении.
– Ну, - сказал он. – Я был тихим две недели. Ведь не хочется открыть рот и случайно сказать что-то неуважительное. Там есть целый ряд различных норм, и ты должен знать этикет, если не хочешь оказаться зарезанным.
Я попыталась использовать аналогичную тактику и с Эдвардом.
Серьезно, а как можно вести светскую беседу с психом-убийцей?
Но я была слишком увлечена содержанием его холодильника, и не смогла промолчать. Я чувствовала себя археологом, который только что обнаружил окаменелые кучи компоста из деревни майя и сейчас просеивал его содержимое, заинтересовавшись их продуктами питания, которые могли бы рассказать об их культуре.
- O'Douls? – ахнула я. – Ты пьешь безалкогольное пиво?
- Я нашел его в багажнике. И еще докупил «Capri Sun» и воду.
- О… - я поморщилась, все еще сидя на центральной консоли и опираясь на заднее сиденье.
- Ты кажешься разочарованной.
- Нет. Не совсем, - я взяла бутылку воды и села обратно на свое место. Большинство людей покупающих «O'Douls» это выздоравливающие алкоголики.
- Ты подумала, что я алкоголик? – усмехнулся он. Ямочки показались на его щеках. – Потому что
это возможно могло объяснить
почему.
- Нет-нет, ничто не может объяснить
почему.
- Что если я был изнасилован в детстве? – спросил он, поворачивая машину налево.
На несколько мгновений я была ошеломлена, воображая маленького Эдварда первоклассником, каким я знала его в школе, который чистил свои уши заостренным кончиком карандаша, как он прятался бы в шкафу, один, голый, трясущийся, как жертва, и повторяющий: «Монстров больше нет. Монстров больше нет».
Ну или что-то в этом роде.
- А ты был?
- Нет.
- Ух, - я потерла глаза, пытаясь побороть усталость. – Ну,
это могло бы объяснить
кое-что. Но не все. Может одно убийство.
Он повернул голову ко мне, подняв брови.
- …Если бы жертва была твоим обидчиком, - поправила я.
Пять часов спустя К этому времени я привыкла к тишине.
Иногда я думала, что должна болтать с ним, занять его разговором, чтобы у него не оставалось места для размышлений о большем погроме во время поездки. Но большую часть времени я просто смотрела на дорожные знаки, мелькающие в окне.
Старая Мельница в Торпе3 - следующий поворот. Я понятия не имела, куда мы ехали.
Поворот на мотель «Six» и Taco Bell проехали только что. - Я голодна, - сказала я.
Было 3:14 и я никогда так поздно не была на шоссе. Мы были на I-90 перед Элленбергом, направляясь на восток.
Эдвард ехал ровно на ограниченной скорости, и всегда включал габаритные огни, даже переезжая пустую дорогу.
- В холодильнике есть еда? – глупо спросила я. Я знала, что никакой еды в холодильнике не было, но я не хотела постоянно задавать один и тот же вопрос.
Стресс сделал меня голодной.
- Нет. Там нет еды.
Я скрестила руки. – Мы должны освободить холодильник. Из него скоро начнет вонять на всю машину. Этот запах впитается в обивку и никогда уже не выветриться.
- Ты беспокоишься о моей машине? Это… мило с твоей стороны.
Он, наверное, улыбнулся, но было слишком темно, чтобы сказать это с уверенностью.
- Но, не волнуйся, - сказал он. – Мы оставим эту машину в штате Айдахо.
- Итак, мы собираемся в Айдахо?
Теперь я могла видеть его усмешку, растянувшуюся в улыбку. Ямочки и остальное.
- Не совсем, - пробормотал он.
Вдруг, мы съехали с шоссе. Мы поехали в приют для дальнобойщиков в одну из небольших дорог сходящих с шоссе и обрывающихся на середине, которые были оснащены двумя сетями быстрого питания и автозаправкой/казино с автостоянкой в двадцать акров заполненной восемнадцатью транспортными средствами. Так же тут был по-крайней мере один необычный магазин, торгующий или индийскими украшениями, или взрослыми игрушками, или фейерверками, или всем сразу. Америка переполнена такими приютами для дальнобойщиков.
Эдвард подъехал на машине к ночному «7-Eleven»
4.
- Что ты хочешь? – спросил он. – Из того, что я могу купить здесь.
- Хм. Я не знаю. Хот-дог. Может «SpaghettiO's»
5. Что-то, напоминающее еду. О, и Вишневую Пепси. Мне
нужна Вишневая Пепси.
Он серьезно кивнул, и нахмурил брови, как будто я только что объясняла ему квантовую физику.
Хлопнула дверь. Я закрыла глаза, откинувшись на подголовник, думая о своей коле и Майке на небесах.
Я с твоим убийцей, Майк. И он покупает мне Пепси. Я представила Майка в тоге, плавающего на облаке, с абсолютно недоуменным выражением лица.
Затем я услышала выстрел.
Он послышался снаружи и не около меня, но я начала кричать и спряталась под приборную панель. В течение нескольких минут, я была на полу машины, хныкающая в коврик, покрытый песком и листьями.
Открылась водительская дверь.
- Ох… Белла?
Сидение прогнулось, и на нем натянулась кожаная обивка, когда его вес приземлился на него.
- Белла, все хорошо. Все… закончилось.
Я пискнула.
- Пепси? – спокойно предложил он. Он положил литровую бутылку на мое место. – Посмотри под крышку. Ты можешь выиграть машину.
- Зачем ты убил его? – я взглянула на него.
Он повернулся в сиденье в мою сторону, локтем облокотившись на руль. И пожал плечами.
- Тот парень из «7-Eleven» тоже был в твоем списке? – прохныкала я.
Он нахмурился.
– Нет, я просто сделал это. Мне нужны деньги были из кассового аппарата. Нам нужны деньги.
- Но ты… даже не знал его.
Я не знала, почему меня так сильно беспокоило то, что он убил кого-то случайно, но это было так.
- Я знаю, - выдохнул он. Он сжал губы так сильно, что они побелели. Затем он уставился в лобовое стекло, оглядывая место преступления. Неоновый свет от знака пива освещал его лицо, ярким, болезненно зеленым цветом. – Сначала, я собирался убивать только тех людей, которые этого заслуживали. Но, ведь… пока краду овец, могу и ягнят прихватить, не так ли?
Я сильнее прижалась к коленям.
Он похлопал по сидению. – Ты должна вылезти оттуда. Мне нужно уехать, прежде, чем кто-то обнаружит тело. Ты должна пристегнуть ремень безопасности.
- Нет, езжай. Я останусь здесь.
Он снова вздохнул. – Ты должна преодолеть это. Если ты будешь переживать каждый раз, когда я убиваю кого-то, то у тебя будут седые волосы к тому времени, когда все это закончится.
И тогда он вдавил педаль газа, и я ударилась головой о дверь, пока машина набирала скорость сорок миль в час. И мы умчались с заправочной станции.
1 Полумарафон — дисциплина лёгкой атлетики, представляет собой забег на дистанцию, вдвое меньшую марафонской (42 км 195 метров) — 21 км 97.5 метров. Как правило, соревнования в данной лёгкоатлетической беговой дисциплине проводятся на шоссе. Полумарафон не является олимпийской дисциплиной, однако данная дистанция является одной из активно привлекающих к себе интерес с начала 2000-х годов в мировом любительском беге.
2 Агорафо́бия — боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых большой площади или безлюдной улицы.
3 Старая Мельница в Торпе (Old Thorp Mill) располагается в небольшой деревушке Торп, штат Вашингтон, и славиться своей историей с 1873 года.
4 «7-Eleven» — это американская компания, являющаяся дочерним предприятием японской Seven-Eleven Japan Co.,Ltd, оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах.
5 «SpaghettiOs» — это американская торговая марка, выпускающая спагетти в виде консервов, которые можно есть ложкой; бывают с различными вкусами вроде «пасты» или «в сырно-томатном соусе», и рекомендованы родителям, как продукт, с которым будет меньше уборки, чем с обычными спагетти.
Перевод - Lemis
Редактура - miss_darkness