Глава 23.
- Пойдем, Белла, - сказал Гаррет, тронув меня за плечо. Я огляделась, заметив, что мы уже приземлились.
- Где мы? – резко спросила я, только сейчас заметив, что он опять приковал меня к себе наручником. Гребаный придурок.
- Мы в Рио-де-Жанейро, Бразилия, - пояснил он, выводя меня из самолета.
- А теперь куда? – буркнула я.
- А сейчас мы сядем на нашу лодку, - сообщил Гаррет, выводя меня из маленького аэропорта. Я заметила, что люди не сводят с меня глаз.
- Какого хрена ты пялишься на меня? – выпалила я какому-то мужчине, который пристально на меня смотрел. Гаррет остановился и дернул меня за руку.
- Пора уже сменить свое отношение, Белла, - резко сказал он. – Эти люди ничего тебе не сделали.
- Мне плевать. Я не просила их пялиться на меня, словно я, блять, чокнутая.
- Ты ведешь себя, как надоедливый испорченный ребенок, - ответил он.
- ОТЛИЧНО! – заорала я. – Я, БЛЯТЬ, ЗАСЛУЖИЛА, ЧТОБЫ СО МНОЙ ТАК ОБРАЩАЛИСЬ!
- Однажды ты поблагодаришь меня за это, - резко сказал он.
- Даже, блять, не рассчитывай на это, - выпалила я в ответ.
Гаррет только хихикнул и вытащил меня из аэропорта. Мы сели в еще одну прокатную машину и, во время поездки по солнечной Бразилии, я просто смотрела в окно. Я уже ненавидела здесь все. Мы приехали к порту, и Гаррет грубо вытащил меня из машины, забросил мои сумки в маленький катер и, перебросив мое тело через плечо, прыгнул в него.
- ОТПУСТИ МЕНЯ! – заорала я, стуча его по спине. Он сбросил меня на сиденье рядом с собой. – Я НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА МЕНЯ ТРОГАЮТ!
- Черт возьми, ты сильно дерешься для девчонки, - хихикнул он, растирая свою спину. Он завел мотор и направился в море.
- Так куда ты тащишь меня? – спросила я.
- У меня в собственности маленький остров примерно в двадцати милях от материка. Я открыл там маленький санаторий, где помогаю людям, оказавшимся в таких же обстоятельствах, как и ты, - пояснил Гаррет.
- Почему ты делаешь это со мной? – спросила я.
- Потому что твоя семья сильно любит тебя, Белла и не хотят потерять, - мягко сказал он.
- Если бы они любили меня, то сейчас я была бы с ними, - тихо сказала я самой себе.
- Белла, если бы они не любили тебя, то дали бы истечь кровью в лесу.
Оставшийся путь мы провели в тишине. Я была уверена, что в своей голове он честно верил, что мои близкие не наплевали на меня, но знала правду. Они бросили меня. Теперь, когда они точно знали, что он сделал со мной, то поняли, что я не стою их. Даже ребенком я всегда выделялась из всех. Я была слишком умной. Я не была такой хорошенькой, как Элис и Роуз. Я не была такой сильной, как Эммет или Джаспер. Я никогда не была такой талантливой, как Эдвард. Даже мои родители больше не хотели меня. Я была недостаточно хороша, чтобы оставаться их дочерью. Я была уродливой, обезображенной, грязной шлюхой. Я стерла слезу с края глаза, осознав, что у меня больше нет никого. Я действительно осталась одна.
Добравшись до острова, Гаррет причалил к пристани. Должна признать, здесь было красиво. Гаррет снял наручник и подтолкнул меня, показывая, чтобы я слезала с лодки. Я вздохнула и спустилась. Он поставил мои сумки на пристань и повел меня по маленькой тропинке к группе строений. Он показывал на каждое, объясняя, что это, когда мы проходили мимо. Гаррет пояснил, что завтрак сервирован в восемь. Ланч будет в полдень, и ужин - в шесть вечера. Он сказал, что включит меня в расписание дежурств по приготовлению еды и уборки. Он пояснил, что каждый из нас работает исключительно с одним человеком. Он и его жена Кейт будут единственными людьми, с которыми я буду должна говорить. Он показал на спортзал, на прачечную, на гостиную, на комнату для занятий и музыкальную комнату, потом провел меня в маленький зал для заседаний, где сидели три девочки моего возраста, высокая красивая блондинка, напомнившая мне Роуз, и темноволосая женщина. Гаррет подтолкнул меня к свободному стулу, обнял блондинку и поцеловал ее, потом повернулся и посмотрел на всех остальных.
- Леди, как мы сегодня? – поинтересовался он.
- Нормально, - пожала плечами одна из девочек, клубничная блондинка.
- Ну, это намного лучше, чем «хреново, блять», которое ты обычно говорила мне, так что я предполагаю, что это хорошо, - хихикнул Гаррет.
- Думаю, да, - хихикнула девочка. Я хотела закатить глаза, но не сделала этого.
- Белла, это остальные мои «заложницы» – Таня, Мэгги и Хайди. Эта красавица – моя жена. Это Шарлотта, она начала работать с нами два года назад. Леди, это Белла. Расскажите ей свои истории. Начнем с тебя, Таня.
- Год назад меня изнасиловали пять членов баскетбольной команды нашей старшей школы. Они засняли изнасилование на видео и выложили его в Интернет. Когда мои родители увидели это, то назвали меня шлюхой, проституткой, и выгнали вон. Следующие несколько месяцев я провела, трахаясь с любым, кто разрешал мне остаться хотя бы на ночь. Через шесть месяцев меня настолько сильно избил один из парней, с которым я переспала, что я попала в больницу, где провела в коме две недели. После выхода из комы Гаррет привез меня сюда, - рассказала Таня.
- Мэгги? – сказал Гаррет.
- Шесть месяцев назад меня изнасиловал отчим. Через месяц я обнаружила, что залетела. Он избил меня так сильно, что я потеряла ребенка. Я взяла нож и ударила себя в живот четыре раза, прежде чем мать успела остановить меня. Гаррет привез меня сюда тремя днями позже, - сказала Мэгги, рыжеволосая и кареглазая девушка с веснушками.
- Хайди? – сказал Гаррет.
- Мои родители, возвращавшиеся с благотворительного обеда, были убиты пьяным водителем. Услышав новости, я была опустошена и побежала в дом к моему другу Ройсу. Мне нужен был друг. У него сидело еще несколько парней, но Ройс впустил меня в дом и дал мне выплакаться в течение нескольких часов. Потом я как-то уснула. Проснувшись, я обнаружила себя обнаженной, привязанной к кровати. Ройс и его друзья насиловали меня всю ночь. На рассвете они бросили меня на заднее сиденье одной из их машин, отвезли меня домой и даже не затормозили, когда выбрасывали меня на улицу. Я попала в больницу. Там я встретила Гаррета, - сказала Найди, темноволосая и темноглазая девушка.
- Шарлотта?
- Как-то вечером лучший друг моего отца подвозил меня домой и внезапно остановился в парке. Он изнасиловал меня и восемь раз ударил ножом. Три месяца я провела в коме. Очнувшись, я пыталась убить себя, прыгнув с моста, - рассказала Шарлотта. У нее были кудрявые черный волосы и ярко-синие глаза. Я оглядела всех и повернулась к Гаррету.
- И предполагается, что я почувствую охрененную связь с ними? – поинтересовалась я у Гаррета.
- Нет, - ответил он.
- И хорошо, потому что то, через что прошли они, звучит как гребаный сон по сравнению с тем, что было со мной, - выпалила я.
- Ты, блять, не знаешь этого, - отпарировала Хайди. Я просто тряхнула головой и усмехнулась.
- Гребаная сучка, - пробурчала Таня себе под нос.
- Меня похитили за неделю до моего двенадцатилетия и держали взаперти пять лет и девять месяцев. Меня насиловали каждый гребаный день, меня били ремнем, жгли, душили, кололи ножом, превратили в шлюху, когда он приковал меня к столу и разрешил другим пришедшим к нему мужчинам насиловать меня. Мне было одиннадцать, когда он привязал меня к кровати и привел какого-то мужчину, и они вырезали мне матку, чтобы у меня, блять, не появился ребенок. Он сломал кисть моей руки, обе ноги, оба предплечья, и, наверно, каждое ребро в моем теле. Он мочился, избивал меня и обзывал всеми оскорбительными словами, которые вы можете придумать, и даже больше. Я жила в большем аду, чем вы можете вообразить. Он приставил, блять, пистолет к моей голове и спросил, хочу ли я, чтобы он убил меня. Когда я умоляла его сохранить мне жизнь, он нажал на курок, чтобы посмотреть, как я дернусь. Он угрожал привести ко мне моих друзей и заставить меня смотреть, как он убивает их передо мной. Я была заперта в угольно-черной комнате две тысячи девяносто пять дней, - резко ответила я. – Так что простите, что я не сочувствую тому факту, что вы прошли через несколько ночей боли.
Я встала и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь, направляясь на пляж. Там я села, прижав колени к груди, и разрешила себе поплакать. Я оплакивала каждый гребаный день, который я провела в аду. Каждый раз, когда он смеялся и плевал на меня. Я оплакивала семью, которую я любила, несмотря на тот факт, что они бросили меня. Я любила их, несмотря на тот факт, что они отказались от меня. Я любила их, несмотря на тот факт, что они больше не хотели меня. Я любила их, несмотря на тот факт, что я не заслуживала никого из них. Я была ничем. Я была ничем большим, чем голос в пространстве.
- Тебе стало лучше? – спросил Гаррет, садясь рядом со мной.
- На самом деле нет, - пробубнила я. – В любом случае не похоже, что я что-то значу.
- Нет, милая, значишь, - сказал Гаррет. – Ты не единственная, кто жил в аду и выжил.
- Да, я в курсе. Я слышала эти жалостливые истории, - пробурчала я.
- Я хочу рассказать тебе кое-что, и не хочу, чтобы ты что-нибудь говорила, пока я не закончу. Хорошо? – сказал Гаррет.
- Ладно, - прошептала я.
- Я родился у Алека и Джейн Митчелл. Для всего мира мы выглядели прекрасной семьей. Никто не знал о том ужасе, который царил у нас дома. Мои родители верили, что детей надо ломать в процессе их роста. Первые несколько лет своей жизни я был счастлив. Затем, когда мне исполнилось три года, все изменилось. Мои родители были садистами. Они начали бить меня ежедневно. Они привязывали меня к кровати и били меня ремнем снова и снова. Они заклеймили меня. Со мной жестоко обращались самыми разными способами. Я очень быстро научился не плакать, потому что это делало все еще хуже. Когда мне исполнилось четыре года, родился мой брат, Лорен. В тот день я поклялся, что буду защищать моего маленького брата. Я действительно старался это делать, но в день, когда ему исполнилось три года, они начали «тренировать» его. Мы частенько голодали по нескольку дней подряд. Нас закрывали в чулане, оставляя в страхе сидеть в темноте.
- Однажды, когда мне было двенадцать, меня отволокли в подвал и привязали к столу. Оглядевшись, я увидел Лорана, привязанного точно так же. Тогда ему было восемь лет. Примерно через десять минут наши родители вернулись с несколькими мужчинами. Они изнасиловали нас, силой заставляя совершать с ними действия сексуального характера. Мы оба боялись сказать «нет», хорошо зная, что плакать не стоит. Через несколько часов непрерывных домогательств нас бросили в наши чуланы. Этим вечером мне удалось выбраться. Я нашел Лорана, и мы сбежали, обнаженные, с синяками по всему телу. Мы прибежали в полицейский участок и умоляли их помочь нам. Нас отправили в больницу. Там сделали рентген, выяснив, что у нас обоих сломаны ребра и на телах нет живого места. Лорен не сказал никому ни слова, и я объяснил, кто мы и что с нами произошло. Они арестовали наших родителей и всех, кто принимал участие в оргии.
- Нас отправили в семейный дом, но на самом деле там никогда не работали с нами. Хотя я не ходил в среднюю школу, я смог окончить старшую школу в шестнадцать. Я вышел из-под опеки сам и стал заботиться о Лоране. Я пошел в колледж, потом в медицинскую школу, но Лоран так и продолжал молчать, ни с кем не разговаривая, даже со мной. Потом в нашей жизни появились Кейт и ее сестра, Ирина. Я в это время работал в частной клинике в Рочестере, штат Нью-Йорк, и в нее поступила Кейт, беременная и покрытая шрамами. Ирина была робкой и забитой. Она вздрагивала каждый раз, когда я смотрел на нее. В этот день мне помогал Лоран. Ирина, лишь взглянув на него, бросилась к нему в объятия и заплакала. Ни Кейт, ни Ирина не говорили нам, что с ними произошло, но мы по собственному опыту знали, что это нечто травмировало их. Я влюбился в Кейт с первого взгляда.
- Мы вчетвером встречались ежедневно следующие четыре месяца. В конце концов мы поделились с ними нашей историей, они рассказали нам большую часть своей. Прошел еще месяц, прежде чем Кейт и Ирина открыли нам, какому сексуальному насилию они подверглись. Мы готовились стать семьей, растить ребенка вместе. Затем Кейт уехала в родильный дом. Кристиан прожил три дня. Кейт была убита горем, как и все мы. Через месяц после смерти малыша Лоран и Ирина покончили с собой. Они застрелили друг друга посередине нашей гостиной, пока Кейт и я были на кладбище на могиле нашего ребенка, оставив нам записку. В ней было сказано, что они не могут жить в мире, который забрал у них единственный шанс на счастье. Кейт и я были опустошены. Лоран и Ирина были всем, что у нас было. Следующие несколько месяцев мы вели себя, как безумные. Думаю, что никто из нас не знал, как справиться с этим. Пройдя через столько лет ада, мы потеряли всех своих родственников. Как-то раз, когда у меня был на редкость плохой день, я сидел в гостиной, ко мне вошла окровавленная Кейт. Она упала в ванной, разбив рукой окно, и даже не почувствовала боль от порезов. Я срочно отвез ее в больницу и сидел там, держа ее за руку, пока ее зашивали. Я начал рыдать. Я отпустил тот день и избавился от своей ярости. Кейт и я отправились на терапию, получив необходимую нам помощь. Через три года мы купили этот остров и открыли санаторий. Белла, ты единственная, кто может вылечить себя. Я понимаю, через что ты прошла, значительно больше, чем все остальные здесь. Мне действительно очень жаль. Ты не должна была жить так. Но ты должна принять решение: хочешь ты по-прежнему оставаться жертвой, или ты хочешь выжить.
Гаррет встал и ушел. Я сидела, застыв на месте. Я понимала, что он прав, но не знала, как я могу помочь себе, если чувствовала себя такой одинокой и потерянной. Как я могу довериться себе до такой степени, чтобы отпустить боль? Как я смогу оставить себя уязвимой для всех? Как я выброшу его из своей головы? Он всегда там. Я понимала, что должна сделать это, если хочу вернуть назад свою семью, но не знала, как избавиться от него. Сидя на песке, я смотрела на закат, и, в конце концов, встала и ушла в свою комнату. Свернувшись на кровати в комочек, я, плача, заснула.
**************************************************