ЭДВАРД

- Эдвард, -- позвал тихий голос, и кто-то осторожно потрепал меня за плечо.

Всё тело затекло и казалось жёстким, словно я не двигался десятилетиями, веками. Её прохладные пальцы, убрали мокрые от пота волосы с моего лба. Она разбудила меня, и я молился, чтобы у неё нашлась достойная причина, поскольку я не самый приятный человек по утрам. Мой план «не вести себя с ней, как последняя сволочь» с треском провалится, если я наору на неё.

- Ммм, -- промычал я вместо слов.

- Отправляйся в свою кровать. Я могу остаться здесь, -- сказала она.

Агх. Мы уже неоднократно возвращались к этому разговору, начиная с пятницы. Белла не хотела так скоро встречаться со своей матерью после того утреннего инцидента, поэтому собрала сумку, пока Рене была на работе и осталась на время у моей бабушки. Сказала, что по ночам будет просто спать на диване в гостиной, но я настаивал, что она может спать на моей кровати, а в гостиной ночевать буду я. Я думал, что это прекрасная мысль, потому как выходило, что я вроде порядочный парень.

Но Белла не переставала спорить. Она сказала, что впечатлена моим порывом, но не хочет причинять неудобства. Поэтому я в соответствии со своим природным очарованием вспылил, бросив, что если она не хочет причинять неудобства, то должна просто занять чёртову кровать без лишних комментариев. А затем мне вновь пришлось извиняться. Подобная сцена повторилась в пятницу, субботу и воскресенье. Сейчас утро понедельника и она по-прежнему со мной спорит. Эта чёртова девчонка убивает любые мои попытки быть милым.

Выходные с ней и моей бабушкой оказались довольно странными, потому что по большей части мне нравилось общаться с Беллой, исключая долбанную ругань и вынос мозга. Но при моей бабушке мы не могли себе этого позволить, по крайней мере, я не мог. Я уже итак спал на диване. И мне совсем не хотелось спать снаружи на крыльце. Мы занимались всякой ерундой. Играли в Уно и строили карточный домик, который я пнул, когда Белла взбесила меня. А она в ответ наорала на меня и полчаса пряталась в моей спальне. Я нашёл её свернувшейся на моей кровати и слушающей мой айпод. В воскресенье она, наконец, научила меня готовить Французские тосты, на удивление это оказалось довольно легко и очень вкусно. Но мы спорили всё время.

- Ррр. Просто иди спать, Би. Слишком рано, чтобы спорить об этом дерьме.

- Я буду разговаривать с тобой, пока ты не уйдешь наверх, -- пригрозила она. Одно из того, что я узнал о Белле, она всегда выполняет свои угрозы. Она превращается в самую надоедливую и упрямую куклу, чтобы получить желаемое.

- Боже, Белла. Ладно, но ты поднимешься со мной, проследишь, чтобы я не уснул на ходу и не скатился с лестницы.

Я схватил одной рукой свою подушку, а другую закинул на плечи Беллы, чтобы она помогла мне подняться. Я охуенно устал. Диван до ужаса неудобный, и у меня уходило несколько часов, чтобы уснуть. И когда я, наконец, уснул пришла чёртова Солнечная Салли и разбудила меня. Я совершенно точно не жаворонок, а вот Белла поднимается чуть ли ни с восходом солнца.

Путь по лестнице был долгим и опасным. Я спотыкался через каждую вторую ступеньку, потому что ужасно устал и еле передвигал ногами. Белла спотыкалась на каждой третьей ступеньке, потому что она по жизни чертовски неуклюжая. И это, конечно, было бы очаровательно и мило, если бы не подвергало наши жизни такой опасности.

Я свалился на свою кровать, даже не выпуская из рук Беллу. Она пыталась вырваться из моей хватки, но даже сонный и уставший я сильнее неё.

- Белла, просто, бля, спи. Я не буду к тебе приставать; я слишком устал, чтобы пытаться.

- Ладно, -- прекратила она вырываться и повернулась ко мне лицом, внимательно меня разглядывая. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы избежать её взгляда.

- О, и если бабушка спросит, это была твоя идея, -- добавил я.

Последний звук, который я помню перед тем, как провалился в сон, это тихий смех Беллы.

Когда я вновь проснулся, понял, что в моей постели кто-то есть, только вот не мог вспомнить почему. Я валялся на диване, тупо просматривая рекламные ролики часов до трёх ночи. И помню, что уже практически засыпал. Затем на меня нахлынули воспоминания. Белла.

- Ммм, -- пробормотал я, переворачиваясь, но по-прежнему не открывая глаза.

- Доброе утро, -- сказала она хриплым голосом.

- Похоже, третий стакан Сани Ди оказался лишним прошлой ночью, -- отозвался я.

В ответ она фыркнула, и тёплый поток воздуха достиг моего плеча.

Наконец, я открыл глаза и взглянул на неё. Она выглядела такой сексуальной. Обычно, когда я видел её с утра, она уже несколько часов бодрствовала. Её волосы находились в полном порядке, и незначительный макияж уже тоже был нанесён. И она выглядела изумительно, но мне кажется, сейчас она выглядела ещё лучше. Каштановые волосы спутались и лежали в беспорядке. В глазах застыл, какой-то неуловимый блеск, а щёки покрылись лёгким соблазнительным румянцем.

- Как спалось? – спросил я, не зная, что ещё сказать. Как правило, по утрам я никогда не просыпался рядом с очередной девушкой. Я из серии сунул, вынул и пошёл. И я никогда не ощущал неловкость после секса с девушками, но сейчас, лёжа в постели с Беллой, притом что ничего не было, я вроде как нервничал.

Мы дважды целовались, оба раза инициатором оказывалась она, и поцелуи были совершенно невинными. И я обнимал её. И по большей части этим наши физические отношения ограничивались. Я хотел затащить её в свою постель с тех пор, как впервые увидел, но сейчас я жутко трусил и даже не мог заставить себя попытаться сделать что-нибудь. Она лежала в моей постели, похожая на сексуальную богиню, а я нервничал.

- Не очень хорошо на самом деле, -- ответила Белла.

- Почему нет?

- Честно говоря, -- начала она, закусив нижнюю губу. О, фак, так сексуально. – Потому что знала, что ты рядом.

Её щёки вновь покраснели.

Я не знал, что сказать. Каким должен быть подходящий ответ? Поэтому выдал первое, о чём подумал, уверен, позже ещё пожалею об этом.

- Правда? Потому что я спал лучше, зная, что ты рядом со мной, -- прозвучало так по-киношному. Походу Белла будет ещё долго подкалывать меня, и я буду вечно спать на диване, даже если это правда.

Вместо этого она просто широко улыбнулась и покачала головой.

- Какие планы на сегодня? – спросил я.

Она вздохнула.

- Я должна сегодня поговорить с матерью и сказать, что я не имела в виду все те вещи, которые наговорила, хотя на самом деле это не так. Она всегда говорит, что я не достаточно симпатичная или забавная, чтобы заполучить парня, а я назвала её недостаточно ответственной или зрелой, чтобы быть хорошей матерью. Месть – сука, очевидно, как и я.

В её заявлении было столько всего, что я хотел прокомментировать, но не знал даже с чего начать.

- Называть тебя симпатичной, настоящее оскорбление, -- тихо сказал я. Её мать просто ужасная женщина. Я не мог понять, как кто-то может говорить Белле все эти вещи, или плохо относится к ней. То есть, я конечно мудак, но эта женщина, словно Сатана в сравнении с тем, что говорю или делаю я. Она настоящее зло. – Даже красивая, не достаточно сильное слово, -- я заправил прядь волос ей за ухо.

И после этих слов атмосфера стала лишь напряжённей.

- Скажи мне что-то правдивое, -- мягко сказала Белла.

- Ты красивая.

Она улыбнулась.

- Нет. Скажи, что-то о себе.

- Я считаю тебя красивой, -- ответил я. Белла громко застонала от недовольства.

- Боже, нет. Что-то о чём ты постоянно думаешь, но вслух не говоришь по какой-то причине.

Я сглотнул, стараясь придумать, что на самом деле подойдёт к этим критериям. А когда придумал, не знал, хочу ли озвучивать это вслух. И есть очень серьёзное основание, почему я молчал об этом.

Я неосознанно стиснул зубы, и руки сжались в кулаки. Белла потянулась к моему лицу и погладила мою щёку. Я заглянул ей в глаза. И я понял, что всё равно, бля, расскажу ей, поэтому я застонал и просто сделал это.

- Я не помню своего отца. Я стараюсь собраться, сосредоточиться на воспоминаниях, но в итоге… ничего, пустота. – Она ничего не сказала, просто позволила мне дальше говорить. – И моя мама никогда не говорит о нём. Словно я – единственное доказательство, что он вообще существовал когда-то. И это хреново. Он заслуживает лучшего.

- Ты прав, -- прошептала она. – Так и есть.

Она приподнялась и снова поцеловала меня. И на этот раз я не запаривался, почему она это сделала. Просто позволил её губам нежно двигаться на моих.

- Мне жаль, что ты не можешь вспомнить его.

- Мне тоже, -- сказал я.

***

БЕЛЛА

- Нет, -- сказал он уже в сотый раз. Боже, он такой упрямый. Я лишь хотела вразумить его.

- Боже мой, клянусь, я лишь пойду, принесу чёртовы извинения своей матери и вернусь обратно. Я больше не могу с тобой общаться.

Я направилась к выходу из кухни, но он схватил меня за руку.

- Хорошо. Я больше не буду жаловаться. Что я должен делать?

Я развернулась, скрестив руки на груди. За сегодняшний день мы уже в третий раз так скандалим. Он до ужаса раздражал меня, я грозилась уйти. А затем он обещал вести себя лучше. Если бы я обладала достаточной силой, чтобы сопротивляться его очаровательному просительному взгляду с надутой губой, тогда бы я тихо и спокойно пекла торт у себя дома.

Но его день рождения уже завтра, и он до сих пор не хотел отпустить меня домой. И я понятия не имею почему. Мы спорили всё время. Честно говоря, ни одно наше совместное занятие не проходит без того, чтобы кого-то обозвали «сумасшедшим», «психопатом» или «чертовски раздражающим». На застилание кровати ушло сорок пять минут. А на завтрак полтора часа. И я не вполне уверена, зачем мы терпим друг друга. Честное слово.

Эдвард надул нижнюю губу, и я, сдаваясь, вздохнула.

- Достань из холодильника два яйца.

Я готовила торт на скорую руку и буквально из ничего. Как выяснилось, Эдвард понятия не имел, как пекут пироги и что с ними делают до того, как они попадают в праздничную коробку. И когда я стала рассказывать, он отмахнулся, сказав, что слишком много мороки. Я вообще не просила его помогать; я планировала приготовить торт сама, но он не захотел просто позволить мне это и пойти посмотреть шоу Джерри Спрингера.

Ушло полчаса споров на то, чтобы, наконец, запихнуть коржи выпекаться. Я пыталась соврать ему, сказав, что это всё, но он не купился. Он настаивал, что раз этот торт ко дню рождения на нём обязательно должен быть крем.

Эдвард запрыгнул на конторку, пока я мыла посуду, и упомянул слово «крем», наверное, раз восемнадцать в одном предложении. Я хотела приготовить его, когда он уйдёт из кухни. Но он не уходил. Он ходил за мной по пятам и не замолкал ни на минуту. Чёрт, прямо пятилетний ребёнок.

- Хорошо, -- наконец, сдалась я.

Он отыскал в шкафчике чистую стальную тарелку. Я добавила масло, сахар и соль и позволила ему всё это взбить миксером. Затем влила молока и всыпала немного какао. Он радостно улыбнулся, когда масса действительно стала превращаться в крем для торта. Я была так занята, разглядывая его милую улыбку, что даже не заметила, когда он поднял миксер вверх, пока нас не забрызгало кремом.

На несколько секунд его глаза в панике расширились. Уверена, он подумал, что я опять вспылю. Но я рассмеялась.

- Ты весь в креме, -- сквозь смех сказала я. Крем забрызгал его волосы, руки и лицо.

- Как и ты, -- ответил он и, наконец, улыбнулся, когда понял, что я не сержусь.

Я обхватила руками его лицо и поднялась на цыпочки, а затем слизала капельку крема в уголке его рта.

- Ммм. Вкусно, -- сказала я.

Эдвард наклонился вниз и поцеловал мою шею. Это первый раз, когда он на самом деле попытался поцеловать меня. Ведь это я всегда целовала его. Я ощутила, как по шее скользнул его язык, обжигая чувствительную кожу.

- Ты права. Очень вкусный крем.

А затем он направился к раковине умыться, словно ничего не случилось, в то время как я прислонилась к холодильнику, пытаясь устоять на ногах. Интересно, мои дразнящие поцелуи также действуют на него. Ну, не больше во всяком случае.

И твою мать, он жутко раздражающий. И большую часть времени он настоящая скотина, но я знала, что это лишь оболочка, маска. Он милый и задумчивый, и заботливый, и сексуальный. И он разобьёт мне сердце, в этом я не сомневалась. Но полтора месяца с ним лучше, чем один день без него, даже если мы ссорились всё время.

И я понимала, что должна сказать ему это.

Спасибо всем огромное за комментарии!!! Они много для меня значат =))