Как я могу не думать о том, что мой любимый парень целовался с нашей соседкой? Какие, к черту, поиски Джейка?
Пол, как обычно, исчез, как только мы вышли из кафе. Или это генетическая привычка у коренных жителей – уходить не прощаясь и исчезать, растворяясь в воздухе?
А я всю дорогу домой не могла прийти в себя от увиденного. Почему? Как могло случиться такое, чтобы Эдвард целовал другую девушку? Неужели он лгал мне все это время? Неужели каждое его слово о любви, каждый жест, взгляд – все это было ложью? Но зачем? Почему он просто не сказал мне, что любит другую?
Погруженная в свои мысли, я еле успеваю ударить по тормозам, чудом заметив маленькую девочку, кинувшуюся ловить что-то едва ли не у меня под колесами.
- Бекки! – заорала перепуганная мать, оттаскивая в сторону разревевшуюся малышку.
А я сидела, с трудом глотая ртом воздух и пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Белла, соберись. Предательство Эдварда не стоит жизни зазевавшегося пешехода или ребенка.
Предательство… Я вслух повторила это слово, пробуя его на вкус. Горькое, горькое понимание того, что человек, любимый всеми фибрами твоей души, предпочел кого-то другого. И не четко и ясно дал тебе это понять, а врал, изворачивался, обманывал того, кто меньше из всех живущих на земле ждал от него подвоха.
Я крепко зажмурилась, чувствуя, как горячие слезы текут по щекам. Почему? За что он со мной так поступает?
Автомобильный гудок сзади достаточно бесцеремонно прерывает мои мысли, заставив вспомнить о том, что я остановилась посреди дороги. И это, похоже, не очень-то радует других водителей.
Закусив губу и наскоро вытерев мокрые щеки, я повернула ключ зажигания. Мне пришлось неимоверным усилием взять себя в руки, чтобы не стать причиной какой-нибудь аварии. Я не мыслила своей жизни без Эдварда, но в том, что он меня предал, никто из случайных пешеходов не виноват.
Пока я крутила руль своего старого пикапа и изо всех сил старалась сосредоточиться на дороге передо мной, мне в голову стали закрадываться совершенно другие мысли. Я ведь дочь шефа полиции, и у меня, наверное, в генах заложено анализировать любую ситуацию и пытаться посмотреть на нее со стороны.
Ладно, пусть Эдвард мне изменяет (при этой мысли я почти физически ощутила, как в мою грудь вонзается лезвие ножа), но… Во-первых, как он успел так близко сойтись с Викторией за такой короткий срок? Они живут здесь всего несколько дней, а страстно целовать девушку, которую видел пару раз в колледже на лекциях, а потом встретил на лестничной клетке – это не в его стиле. Ладно, даже сделав скидку на внезапно разгоревшуюся страсть… Нет, это все равно на него не похоже. Эдвард слишком консервативен, слишком осторожен и слишком постоянен в своих привычках, чтобы спонтанно решиться на подобную авантюру. Даже если я на его счет ошибаюсь, то все равно возникает один вопрос: как ему удалось так правдоподобно изображать любовь ко мне, если он уже встречался с Викторией?
Во-вторых, если предположить, что они встречались давно (нож в груди повернулся, заставив испытать еще один тягучий приступ острой боли), еще со времен его учебы в колледже. Тогда зачем ему было селиться здесь, со мной? Зачем было лгать мне все время о своей любви? В этом не было ни смысла, ни какой-либо выгоды для него.
Хорошо, вполне возможно, что в своем сумбуре чувств я просто не в состоянии объять все необъятные стороны и ньюансы наших взаимоотношений.
Остается один немаловажный вопрос: каким образом Эдвард с Викторией смогли так быстро исчезнуть из вида? Я отвернулась от окна всего на мгновенье, но через это мгновенье ни Пол, ни я вслед за ним не нашли и следа этих голубков. Как такое возможно?
Я вздрогнула, вспомнив вчерашние слова Эдварда: «Это все из-за жары». Неужели? Неужели и правда у меня начинаются галлюцинации из-за невероятной для этого года жары в Сиэтле? Тогда… Тогда все, что я видела – это галлюцинация?! Мираж над плавящимся асфальтом урбанистической пустыни? Нет, не может быть – слишком все было правдоподобно, явственно и совсем не похоже на знойное марево.
Но что я видела? Целующегося парня с девушкой, чьи волосы сияли ярче солнца… А я уверенна, что это были именно Эдвард и Виктория?
Припарковав свой пикап, я не спешила выходить из него, откинув голову на подголовник и закрыв глаза. Господи, кто скажет мне, что, черт возьми, происходит? Я уже давно не понимаю, что из того, что я вижу, является истинным, а что – ложным. Я уже не доверяю Эдварду, я не доверяю самой себе, Пол говорит загадками и странными намеками, а все близкие мне люди находятся вне зоны доступа…
Что мне делать?
Я даже не заметила, что произнесла эту фразу вслух. Но ответом мне были лишь слепящие лучи яркого летнего солнца и шелест листьев под ленивым ветерком.
Надо поговорить с Эдвардом. Да. Пусть он объяснит мне, что происходит. Пусть попытается оправдаться или… Я вздрагиваю от мысли о том, что может укрываться за моим «или». Но я не вижу другого выхода кроме откровенного разговора. Я хочу все знать. Я хочу понять, что и почему происходит.
Придя к такому эпохальному выводу, я выхожу из своего пикапа. На негнущихся ногах я поднимаюсь к нашей квартире. В голове сумбур, ноги с трудом повинуются мне, а руки трясутся. Да, я приняла правильное решение, но это совсем не значит, что моя душа тут же успокоилась, а сердце прекратило свой бешеный пляс. Мне страшно и мне совершенно не хочется, чтобы оправдались все мои самые страшные страхи и подозрения.
У двери квартиры я делаю глубокий вдох и начинаю лихорадочно искать ключи в сумочке, которые, как всегда, совершенно не желают находиться. Надолго ли эта квартира наша? Эта внезапная мысль дает новый толчок моей панике, и только что найденные ключи вылетают у меня из рук, со звоном приземляясь на пол.
Ругая себя за свою так некстати проявившуюся неуклюжесть, я поспешно и неловко наклоняюсь за ними, но уже чья-то рука опережает меня, поднимая ключи и протягивая их мне. Я поднимаю глаза и слова благодарности застревают у меня в горле, как только я встречаюсь взглядом с кипящей тьмой в черных глазах моего невольного помощника. Джеймс. Я вздрагиваю и моментально покрываюсь мурашками, невольно отступая назад, к своему убежищу, к своему жилью. Я до сих пор не знаю почему, но по-прежнему вызывает во мне иррациональный страх.
- Привет.
У него низкий, но удивительно мягкий голос, который завораживает и притягивает так же, как и его магнетический взгляд. Я снова чувствую, как меня опутывает странная паутина безволия, приковывающая к одному месту и не дающая мыслить здраво.
Огромным усилием стряхнув с себя это наваждение, я суетливо выхватываю у него ключи.
- Привет, - мой голос звучит неуверенно.
- Проблемы? – в его голосе слышно участие, но я так и не решаюсь снова заглянуть в его глаза, и неопределенно качаю головой в ответ.
- Белла? Тебя ведь зовут Белла, верно?
Я киваю, но по-прежнему стараюсь избегать его взгляда.
- Мы с Викторией устраиваем вечеринку завтра, будем рады, если вы с… твоим парнем заглянете к нам.
От звука имени Виктории я вздрагиваю, чувствуя все тот же нож в груди. От меня не укрылась легкая заминка перед тем, как он упомянул моего парня.
- Послушай, Джеймс, - я постаралась, что бы в моем голосе было побольше твердости, и мне даже удалось вымолвить его имя почти без запинки. – Ты не знаешь, где Виктория? Я хотела… спросить ее совета кое в чем. Ну… просто девчачья болтовня.
На мгновенье мне кажется, что во тьме его глаз вспыхивает странный огонь, как вспыхивают огоньки на поверхности бурлящей лавы, а на губах появляется легкая усмешка.
- Виктория сегодня рано утром уехала по делам издательства, в котором она работает, в Портленд. Будет поздно вечером, поэтому и попросила меня вас пригласить – вы еще не обменялись номерами мобильных, - я готова была поклясться, что в его последней фразе прозвучало легкое удивление. Испытав на себе общительность Виктории, я бы тоже на месте Джеймса удивилась тому, что она до сих пор не выведала номера телефонов всех соседей на пару миль в округе.
Странно, но то ли голос Джеймса звучал успокаивающе, то ли известие о том, что Виктория не могла быть с Эдвардом возле того кафе подействовали на меня успокаивающе, но я впервые посмотрела Джеймсу в глаза без паники. И даже отметила про себя, что его соломенный ежик на голове выглядит очень мило.
- Если хочешь, я передам…
- Нет, - поспешно перебила его я, - не надо. Ничего срочного, я могу спросить Викторию и завтра.
- Тогда до завтра, - его улыбка стала чуть шире.
Неужели у меня опять разыгрался приступ паранойи? Его тон был каким-то… многозначительным?
Закрыв за собой дверь, я приваливаюсь к ней, чувствуя себя совершенно разбитой.
Что происходит? Неужели я схожу с ума и у меня уже начались галлюцинации? У меня провалы в памяти (кстати, Эдвард так и не сказал мне, как давно мы здесь живем, а я до сих пор не вспомнила), я вижу то, чего не видят другие, я шарахаюсь от соседей по лестничной площадке и вижу странные сны. Наверное, нужно сходить к врачу, пока я не накинулась с ножом на Эдварда или еще кого-нибудь. Ну, хотя бы на того же Джеймса.
Я в который раз за день вздрагиваю от того, что в моих руках начинает дрожать сумочка. Ах да, это мой мобильный, который я почему-то поставила на виброзвонок.
Дисплей покорно отображает улыбающееся лицо Эдварда. Я чувствую, словно меня окатили холодной водой.
- Белла, милая, - немного взволнованный и такой родной голос в трубке кажется немного обеспокоенным, - мне придется сегодня немного задержаться. Судья вынес решение о перерыве, а мистер Линч здорово сцепился с Трэвисом, прокурором. Ты не представляешь, какая это была баталия! Мистер Линч одного меня попросил сегодня сопровождать его, и ты сама понимаешь, что я не могу просто так уйти в шесть часов…
- Так ты сейчас в суде? – наконец-то до меня доходит смысл его слов.
- Да! Извини, но мне придется пробыть с мистером Линчем до конца заседания, и к ужину я не успею…
- Да, хорошо, - бормочу я в ответ, пока мой мозг обрабатывает полученную информацию. – Эдвард, скажи пожалуйста, ты не был сегодня в кафе на Тимстэн стрит?
- Нет, - отвечает он без запинки, и в его голосе сквозит легкое удивление и озадаченность. – Я сегодня целый день с мистером Линчем, на ланч мы заходили к Джимми на Уоллес роад… А почему ты спрашиваешь?
- Мне показалось, что я тебя там видела, - выпалила я, закусив губу и затаив дыхание.
Ничего и никогда я не ждала в таком напряжении, как его ответа.
- Нет, любимая, меня там никак не могло быть.
В его голосе я не услышала даже намека на фальшь, а его «любимая», такое простое и родное, заставило мои щеки запылать. Нет, он не мог мне врать. Только не таким тоном. Только не произнося это слово, возносившее меня всегда до самых небес и способное растопить самый толстый слой льда обид и подозрений…
- Белла, что-то случилось?
Я, проглатывая комок в горле, стараюсь говорить как можно тверже и спокойнее:
- Да...нет, ничего особенного. Завтра у наших соседей вечеринка, нас пригласил Джеймс. И Эдвард, я хочу в Форкс, - последние слова вырвались у меня сами собой и прозвучали как-то жалобно, по-детски.
- О, да, конечно, - его голос звучит слегка растерянно. Это не удивительно: после того, что я сначала пыталась выведать у него, где он был, затем передала приглашение, а потом заявила, что вообще хочу уехать в Форкс. У него есть прекрасный повод еще раз рассказать анекдот о женской логике.
- Вернее, я думаю, что завтра мы сходим на вечеринку к соседям, а на уикенд мы поедем в Форкс, - неуверенно предлагает он.
- Да, ты прав, так будет лучше, - тихо произношу я, чувствуя, как горячие слезы снова катятся по щекам.
- Отлично! - Эдвард заметно повеселел. - Тогда до вечера, любимая.
Я мычу что-то невнятное в ответ, и, как только в трубке раздаются гудки, слезы начинают литься непрекращающимся потоком из моих глаз.
Неуверенность, страх и отчаяние накрывают меня с головой. Чем дальше в лес, тем меньше я понимаю, что со мной происходит. И это не просто пугает — это рождает дикое отчаяние, ощущение собственного бессилия и все новые и новые подозрения.... Чего я еще вижу такого, что кроме меня никто не видит? Как давно это со мной происходит? Что будет дальше? И кто сможет дать мне ответы на мои вопросы?
Я без сил падаю на нашу кровать и в отчаянной попытке снова набираю номер Чарли. Мне нужно услышать хотя бы голос. Хотя бы один до боли родной и знакомый голос, чтобы ощутить чью-то поддержку и твердую почву под ногами в своей зыбкой действительности. Но неумолимый автомат снова говорит мне, что абонент недоступен. Недоступны Рене, Джейкоб и даже Элис, сестра Эдварда. С отчаянием я швыряю мобильный куда-то в угол, и, вытерев слезы, закрываю глаза. Может быть, мне удастся уснуть. Может быть, хоть с кем-то из своих близких мне удастся встретиться в своих снах....