2024-4-25

16

0

0

- Ты спятил, чёрт возьми? – тихо спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, обращаясь к Джеку, рука которого всё ещё лежит у меня на плече.

Он отвечает благодушно, с елейным взглядом:
- Ни в малейшей степени, сынок. Итак, почему бы тебе не принять поздравления от наших гостей?

Я выдёргиваю у него руку, и мне дела нет до того, как это выглядит для собравшихся вокруг. Будь оно проклято, я ухожу. Худшее уже случилось. И меня волнуют только две вещи: необходимо объяснить всё это безобразие моей семье и догнать Беллу.

- Эдвард? – слышу я сзади робкий голос Тори.

- Не сейчас, Тори. С тобой я разберусь позже, - презрительно отвечаю я и проталкиваюсь сквозь толпу, следуя за своими родителями и братом, которые уходят за дом.

Я догоняю их на подъездной дорожке, рядом с нашим фургоном доставки. Джеймс явно кипит негодованием, родители, похоже, пытаются успокоить его, пока Шарлотта гладит его по спине.

- Джей! – зову я.

Он видит, что я смотрю на него, и наклоняет голову к плечу, подняв руки, словно отгораживаясь от меня ладонями:
- Что это было, чёрт побери, Э? Неудачная шутка?

Я мотаю головой и начинаю исходить ядом:
- Будь я проклят, это была ложь, от первого слова до последнего. Я понятия не имел, что Джек собирается сказать или сделать нечто подобное. Не знал, что он купил всё это, и мне наплевать. Я никуда не еду. Всё это было цирковым представлением. Сплошным враньём. Весь этот день – просто фарс, поверьте.

- Если ты говоришь, что всё это ложь, я верю тебе, но о чём тогда думала Тори? Что заставило Брасуэллов купить всю эту собственность? Или они просто надеялись, что ты бросишь всё и уедешь в Лос-Анджелес?

Я пожимаю плечами, всё ещё в ярости:
- Твоя догадка совпадает с моей. Но это ничего не значит. Я здесь. Я остаюсь в Джерси… и я порвал с Тори ещё во вторник! Мы больше не вместе! Их семейство явно отказывается это признавать.

- Так, сейчас я вернусь к ним и выскажу всё, что думаю. НИКТО не имеет права так поступать с моим сыном… с моими СЫНОВЬЯМИ, пытаясь разбить все мечты, для осуществления которых столько работали мои мальчики, - с этими словами моя мама решительно направилась туда, где продолжалась вечеринка, но отец поймал её за руку и потянул обратно.

- Эсме, не делай этого. Грандиозный скандал всё равно ничему не поможет. Парни должны поддерживать свою репутацию. Их знают как весёлых уравновешенных ребят, доброжелательных и крепко стоящих на ногах. И если ты, выйдя из себя, взорвёшься и наговоришь лишнего, это только добавит нашим парням неприятностей и навредит их бизнесу. Нам же, наоборот, нужно свести к минимуму последствия этой катастрофы. Пусть Эдвард разберётся сам. Если ты захочешь побеседовать с Джеком и Ириной после того, как наш сын всё им растолкует, так тому и быть. Но сейчас лучше всего просто уехать. Дома вполне достаточно еды и напитков. Найди наших сестёр и их мужей, скажи им, что мы уходим, и давайте тихо исчезнем. Те несколько друзей, которых приглашали мы, уже уехали. Соблюдение приличий больше не наша забота. Я так же рассержен, как и ты, поэтому предлагаю просто отправиться домой и как следует отпраздновать то, что нам больше не придётся иметь дело с этой сумасшедшей семейкой!

Если нужно добавить точно выверенную дозу шутки, когда раздражение достигает опасного уровня, предоставьте это моему отцу.

Я поворачиваюсь к Джеймсу и Шарлотте:
- Слушайте, я поговорю с Эриком, Дэйвом и Мередит. Они смогут позаботиться о заключительной части этого мероприятия. Закуски уже поданы. Десерты распакованы. Остаток вечера нужно будет только разливать напитки и раскладывать еду. Почему бы вам не уйти? Поезжайте куда-нибудь, чтобы не видеть этих фальшивых физиономий. Проведите с удовольствием остаток субботы, хорошо?

Джеймс кивает и обнимает меня:
- Извини, я очень злился, когда ты подошёл. В глубине души я был уверен в тебе, просто эти новости застали меня врасплох.

- Не извиняйся. Мне жаль, что тебе тоже досталось. Я никуда не собираюсь уезжать. Партнёры, да?

- Партнёры, - с улыбкой повторяет брат, и мы с ним ударяем кулаком о кулак.

Мне тоже удаётся улыбнуться, и я пытаюсь разрядить обстановку:
- Эй, Шар, не знаю, что ты обычно делаешь, чтобы улучшить его настроение, но, похоже, для этого самое время.

- А то я без тебя не догадалась бы, Э, - подмигивает она мне в ответ. Они садятся в машину Шарлотты и уезжают, а я гляжу им вслед.

- Уверен, что с тобой всё будет хорошо, милый? – отрывает меня мама от этого умиротворяющего зрелища.

- Надеюсь, мам. Сейчас мне необходимо разыскать Беллу.

Я вижу, как и она, и отец одновременно бросают на меня внимательные взгляды, но мама успевает заговорить раньше:
- Белла? Бывшая девушка твоего брата, ваша новая официантка?

Отец закатывает глаза и берёт маму за руку:
- Ладно тебе, Эсс. Я уверен, мы скоро узнаем все подробности, - и он демонстративно покашливает.

Я киваю:
- Да, узнаете. Только помолитесь за меня, чтобы не оказалось слишком поздно.

Он хлопает меня по плечу, а мама раскрывает мне объятия.
- Позвонишь мне завтра, хорошо? Мне так жаль, Эдвард. Ну и день!

- Знаю, мам. Постарайтесь весело провести вечер с родственниками.

Проводив родителей, я отыскиваю Джаспера, Эммета и девушек. Они озадачены объявлением Джека, но принимают мои объяснения.

Отчаянно тоскуя и боясь, что ложь Тори и Джека нанесла непоправимый ущерб, я неожиданно для себя заявляю, что мы с Беллой стали ближе и хотим начать встречаться. Я рассказываю им о тех чувствах, которые испытывал к ней несколько лет назад, и о том, что моей единственной целью в данный момент является найти её и заставить понять правду.

Моё сердце принадлежит Белле. И, наверное, всегда принадлежало.

Даже будучи тощим шестнадцатилетним юнцом я сознавал, что страстно влюбляюсь в эту темноволосую красавицу, которой ничего не стоило заставить меня смеяться, а в следующую минуту свести с ума от досады и злости.

При всех я не вдаюсь в подробности нашего прошлого. В конце концов, Джаспер вполне способен внести ясность, если сочтёт необходимым… и сейчас я не имею ничего против. Мне просто нужно заручиться их поддержкой, чтобы они связались со мной, если Белла даст о себе знать.

- Иди и найди нашу девочку, - искренне говорит Роуз.

Больше мне ничего не надо. Белла ушла уже больше двадцати минут назад, и я должен разыскать её.

Я не могу потерять её снова.



Белла

Немного придя в себя, я обнаружила, что бесцельно бреду по многолюдному дощатому настилу Оушен-Сити.

Захожу в магазины и снова выхожу.

Смотрю на целующиеся парочки – они смеются и развлекаются, наслаждаясь отдыхом в праздничный уикенд… как жаль, что это не мы.

Не мы с Эдвардом.

Мне казалось, что я тоже могу быть счастлива. Какой же я была наивной.

В желудке тихо бурчит, и я прижимаю руки к животу. Я ничего не ела, кроме того бургера, которым успела перекусить на вечеринке. Правда, меня давно уже вырвало им, так что это не считается.

Я хожу уже несколько часов, вспоминая всё хорошее и чудесное, что было между мной и Эдвардом за последние два дня… и неизменно возвращаясь мыслями к катастрофе, которая произошла на этой вечеринке.

В четверг я открыла глаза навстречу яркому утреннему солнцу, лучи которого лились сквозь окна моей спальни и балконную дверь.

Пробуждение в объятиях Эдварда было похоже на осуществлённую мечту. Я уютно свернулась возле него и положила голову ему на плечо. Правой рукой он обнимал меня за талию, а моя нога оказалась закинутой на его ноги. Для людей, которые всего несколько часов назад, в предрассветных сумерках, договорились начать встречаться, мы вели себя очень фамильярно… но у меня не было ни капли сожаления по этому поводу.

Когда он сказал, что порвал с Тори, моё сердце бешено забилось, а голова закружилась от волнения. Потом, когда он признался, что постоянно думал обо мне с тех пор, как я приехала на Лонг-Бич Айленд и что хочет встречаться со мной и проводить со мной время, мне было уже просто не удержаться от улыбки.

Оказалось, что каждая его мысль была обо мне – точно так же, как я не могла не думать о нём. Это убедило меня в том, что мы движемся в верном направлении.

Я припоминаю, что думала, как рассказать о происходящем Джеймсу, чтобы ему не было больно. А ещё размышляла о том, что Роуз может оказаться препятствием, поскольку всегда стремится защитить меня и пока не является горячей поклонницей Эдварда… но если и Джеймс, и Роуз услышат нашу историю и поймут, какое сильное притяжение мы с Эдвардом чувствуем друг к другу, то, возможно, они признают, что нам просто необходимо пройти этот трудный обратный путь, чтобы воскресить утраченные отношения.

Но вскоре я отодвинула мысли об этих неизбежных объяснениях на задний план.

Мне хотелось лишь нежиться в воспоминаниях о сумасшедших, волнующих, трепетных ощущениях, которые я испытывала во время нашего страстного свидания в бассейне и у камина, находясь в надёжных и сильных руках Эдварда.

Я позволяю себе грустно улыбнуться, вспоминая о том, как осторожно выпутывалась из тёплых объятий Эдварда, когда внезапно осознала, что нужно что-то делать с утренним тяжёлым – и несколько похмельным – дыханием.

Почистив зубы, я побежала вниз, чтобы запустить кофеварку. Было уже почти десять часов утра, но, к счастью, нам с Эдвардом в тот день нужно было на работу только к четырём. Я боялась загадывать, но надеялась, что он захочет провести всё свободное время со мной.

Я вернулась в свою спальню с двумя чашками кофе. Эдварду, насколько я знала, нравится чёрный, с двумя ложками сахара. Самой же мне всегда нужен кофе, по вкусу напоминающий кофейно-сливочный леденец. Больше молока, чем кофе, и пять ложечек сахара.

Открыв высокие раздвижные двери, я вышла на балкон между лёгкими полотнищами тюлевых занавесок, танцующими под дуновением утреннего морского бриза.

Я поставила наши дымящиеся кружки на маленький круглый столик и прислонилась к перилам, чтобы успокоиться, вдыхая солёный воздух.

Новый день. Он был новым во многих отношениях.

Не знаю, как я могла так глупо ни с того ни с сего поверить в то, что всё идёт правильно, но, удерживая на кончиках пальцев новый крошечный самородок наших отношений с Эдвардом, я чувствовала себя сильной.

Теперь-то я знаю, как ошибалась.

В то утро, всё ещё погружённая в размышления, я вдруг почувствовала прикосновение проворных пальцев к моим бёдрам - Эдвард нежно погладил меня.

- Доброе утро! – сказал он, всё ещё немного сонно.

Я улыбнулась ему через плечо, ловя его взгляд:
- Привет, - и отвернулась, опуская глаза, на мгновение смутившись. – Извини, если разбудила. Просто я люблю утром первым делом выходить сюда. Здесь так безмятежно, - сказала я, снова посмотрев на море.

- Всё в порядке. На самом деле я просто почувствовал, что тебя уже нет рядом, и это меня разбудило. А ещё запах кофе, - добавил он со своей фирменной кривоватой улыбкой.

- О! Вот… - я взяла кружку и подала ему. – Чёрный, с двумя ложками сахара, правильно?

Возле его сияющих на солнце глаз появились весёлые морщинки:
- Да. Спасибо.

- Не за что. Ты хорошо спал?

- Очень. Даже лучше, чем несколько дней назад. Я безусловно предпочитаю быть твоим соседом по комнате, а не гостем, ночующим в свободной спальне, - нежно сказал он, привлекая меня к себе.

Я захихикала над его легкомысленной репликой и щекочущим ощущением от его тёплого дыхания на моей шее.
- Ну, если ты продолжишь так же правильно разыгрывать свои карты, наверное, я смогу гарантировать, что, когда ты здесь, свободные комнаты будут оставаться пустыми.

- Наверное?

Я слегка отстранилась и улыбнулась ему:
- Точно.

- Хммм, тогда я буду тщательно обдумывать ходы, - и тут он наклонился ко мне для обжигающего поцелуя.

Потом взял из моей руки кружку с кофе и со стуком поставил её на стол.

Тяжёлое дыхание, тихие стоны, горячие губы, нетерпеливые языки… Его руки ласково обхватывали и гладили моё лицо, запутывались в распущенных волосах, пока мои ладони блуждали по его твёрдой груди и плечам. На несколько минут мы растворились друг в друге, а потом он отстранился – к моему большому огорчению.

- Просто не хочу ни к чему тебя принуждать, Белла, - тихо успокоил он, прижавшись к моему лбу своим.

Я отступила на шаг и посмотрела в его прекрасное лицо, разглядывая сложную смесь оттенков, которой сияли в солнечных лучах его волосы, и потемневшие зелёные глаза, уставившиеся прямо в мои.

- Я не чувствую никакого принуждения, но не спеша наслаждаться тобой, наслаждаться... нами... – это просто то, что доктор прописал.

Ответом была его кривоватая улыбка и слова:
- В таком случае, могу я попросить вас о встрече в субботу вечером после барбекю, миз Кинг? Мне бы хотелось провести с вами ещё немного времени наедине. Как насчёт ночного просмотра какого-нибудь фильма – в обнимку, на вашем диване?

- С удовольствием. Вы получаете свидание, мистер Каллен.

Это было идеальное утро, наше первое утро вместе. Первое из многих, надеялась я.

На углу Девятой улицы шумная группа подростков, идущих навстречу, заставляет меня оторваться от воспоминаний, и я поворачиваю к ресторану, о котором мне когда-то рассказывал Джеймс. К «Чаттербоксу».

Я решаю зайти и выпить бокал имбирного эля, чтобы попытаться успокоить желудок.

Сидя за столиком, я снова мысленно возвращаюсь к тому, что обнаружила в сейфе, найденном накануне.

Там лежали несколько использованных билетов в кино, полдюжины фотографий, на которых были мы с Эдвардом, сухая увядшая роза (к сожалению, слишком старая, чтобы можно было определить её первоначальный цвет), довольно большой пакет, заполненный сухими лепестками роз, два компакт-диска и большая записная книжка в красном кожаном переплёте.

Я изучила билеты: «В поисках Немо», «Халк», «Ограбление по-итальянски» и «Блондинка в законе-2».

Мне стало смешно, когда я рассмотрела на билетах выцветшие даты. Все до единой - между Днём Поминовения и Четвёртым Июля. Наверное, это были фильмы, которые мы смотрели с Эдвардом. Такой разношёрстный подбор! Если бы я любила заключать пари, то сказала бы, что два фильма выбрал он, а два – я.

Это заставило меня улыбнуться и в то же время наполнило необъяснимой грустью.

Нам наверняка было очень весело вместе. Но нас разлучили, едва мы успели обрести друг друга.

Засушенная роза и лепестки… я с надеждой задумалась, не Эдвард ли подарил мне их во время нашего недолгого романа.

Я не могла не заметить, что сухие лепестки выглядят гораздо более потрёпанными, чем целая и невредимая роза на длинном стебле.

Возможно, эта одинокая роза не такая старая, как опавшие лепестки. Могли ли мне подарить её позже?

Затем я перешла к исследованию дисков. На первом была наклеена этикетка с лаконичной надписью: «Для тебя». Второй вообще не был подписан.

Безусловно, вчерашние находки вызвали у меня острое любопытство, и я помню, как внимательно слушала диск «Для тебя», надеясь получить какую-то подсказку.

Первой песней была «If You’re Not the One». Милая композиция, в которой парень открыто признаётся, что влюблён.

Следующей шла песня Келли Кларксон «Мисс Независимость». Наверное, в те дни она была очень к месту. Дерзкая маленькая Изабелла aka* Мисс Независимость?

По первым нескольким песням мне не удалось понять, были ли они подобраны для меня Эдвардом. Или это я подбирала их для Эдварда, сохранив у себя копию.

Зная, что в такой поздний час мне не получить чёткого ответа по поводу создателя этого диска, я не смогла удержаться и с благоговением взяла в руки красную записную книжку, надеясь… нет, молясь, чтобы она содержала хоть какие-то ответы – как Ковчег Завета.

С трудом вернувшись к действительности, я роюсь в своей сумке в поисках дневника, который буквально не выпускаю из рук с момента моей судьбоносной находки.

Я открываю обложку и перечитываю титульную страницу:

Дневник Изабеллы Свон
Начат: 20 мая 2003
Если вы не я, убирайтесь отсюда!
(Да, я имею в виду тебя, МАМА!)

Я посмеиваюсь над собственным юношеским гневом. У моей матери тогда явно были проблемы с соблюдением границ дозволенного.

Перевернув страницу, я вижу свою первую запись:
20 мая 2003
Сегодня я начала писать дневник – как и велела миссис Коуп. На выпускном балу все мы получили в подарок от администрации такие записные книжки. Девочкам раздали красные, а парням – синие. Школьные цвета, надо полагать.
Вообще-то я не знаю, о чём писать. У меня нет никаких чувств, в которых нужно было бы разобраться. Миссис Коуп, наш школьный психолог, сказала, что учёба в старших классах будет для нас безумным, волнующим и пугающим приключением. И поэтому важно, чтобы мы всегда уделяли время размышлениям о самих себе.
И вот я размышляю.
Ну что ж. Может быть, чем-нибудь осенит позже.
Но пока ничего волнующего не случилось, если не считать того, что папа сказал мне сегодня о своих планах поехать на лето в Оушен-Сити. Обычно мы навещали тётю Диди, но в ближайшие несколько месяцев она будет путешествовать по Европе, поэтому вместо того, чтобы занять её пустующий сейчас дом, мы отправимся в ОС.
Мне просто не терпится. Наверняка это будет весело. Вспоминаю, как ездила туда прошлым летом с Корт и её семьёй. На дощатом настиле было просто здорово. Там есть мини-боулинг, а в «Wonderland» такие аттракционы! Ох! А ещё горячие спасатели на пляже, как могла я забыть самое важное? Ха-ха.
Ладно. На сегодня всё. Пока! хо

Я читаю ещё пару записей и добираюсь до конца мая – а точнее, до уикенда Дня Поминовения.

25 мая 2003
Окей, вот и я. Кажется, я влюбляюсь.
Возможно, это немного нелепо, ведь я буквально только что познакомилась с этим парнем, но, Боже правый, он так чертовски хорош. Я в Оушен-Сити, мать, как всегда, не обращает на меня никакого внимания, а этот красавчик входит в коттедж, который арендовал для нас папа.
И говорит, что он наш «коттеджный мальчик», ничего себе?
Так что я хлопаю ресницами, кокетничаю напропалую и в конце концов спрашиваю его, не хочет ли он вечером прогуляться со мной по настилу.
Свидание! Аххх!
Мы потрясающе провели время, он такой весёлый.
Он купил мне карамельный попкорн в Jonson’s. И даже выиграл для меня чудовищно огромного плюшевого мишку в мини-боулинге.
А поцелуи? О Боже… поцелуи были невероятными.
Мой первый настоящий поцелуй, если не считать того раза, когда мы играли в «Одну минуту в шкафу» на вечеринке в честь тринадцатилетия Сары Джексон. И Рэнди Гордон не выдерживает никакого сравнения с Эдвардом.
Это его имя – Эдвард Каллен.
Как я уже сказала, кажется, я влюбляюсь. Сегодня вечером он попросил меня быть его официальной девушкой. Потом мы безумно целовались под настилом… прямо как в той песне, которая нравится папе!
Похоже, это лето будет ЛУЧШИМ в моей жизни. А я здесь всего три дня! хо

Я улыбаюсь, читая эти слова и быстро перелистываю весь дневник до конца. Исписаны практически все страницы, но я не хочу читать, что там. Просто смотрю на дату. 23 декабря 2007.

Канун моей свадьбы.

Меня внезапно осеняет, как это могло быть: я сделала запись в дневнике, заперла его в сейф… а потом он на целых три с половиной года был похоронен в хаосе, в который превратилась моя жизнь двадцать четыре часа спустя.

Я вспоминаю, что одной из песен на том компакт-диске была «Здесь, без тебя» в исполнении группы «3 Doors Down». И продолжаю сомневаться насчёт того, кто же всё-таки сделал эту подборку. Там в основном песни о любви – часть о её счастливой стороне, часть – о тревожной.

Но я в тупике. Эдвард? Или я сама?

Ха. До меня вдруг доходит, что диск мог записать даже Алек.

Я имею в виду, ведь я вышла замуж за этого парня. Возможно, он на самом деле любил меня, несмотря на то, что был неверным ублюдком, пока мы встречались. Возможно, и я его любила, потому что была тупой девчонкой, которая отказывалась признавать правду. Или мне было наплевать на него и я просто не обращала внимания на его неблагоразумные поступки, поскольку знала, какой куш сорву, как только высохнут чернила на моём свидетельстве о браке.

Боже, от этой мысли мой желудок сводит тошнотворным спазмом. Ещё сильнее, чем раньше.

Я возвращаюсь к началу дневника, туда, где остановилась, и читаю записи, явно сделанные искренне влюблённой девочкой.

Вечера перед телевизором – в обнимку на диване в коттедже. Мороженое от «Kohr Brothers», съеденное вдвоём на дощатом настиле. Выбор самых безвкусных рождественских украшений, какие только можно вообразить себе в июньскую жару, в «Mia's Christmas Gallery».

А физическая близость? Из написанного мной удаётся понять, что она не заходила дальше страстных поцелуев и касаний поверх и (по меньшей мере однажды) под одеждой.

Эдвард знал, что в свои почти пятнадцать я была совершенно неопытной, и, судя по всему, сам был не более искушённым. Похоже, мы прекрасно подходили друг другу.

Моё сердце пропускает удар, когда я добираюсь до записи о семнадцатилетии Эдварда. Ясно, что это особенный день, потому что ВСЯ страница разрисована сердечками, а вверху красуется жирная надпись красным маркером: «День рождения моего Малыша».

Я закатываю глаза и смеюсь над своей юной ипостасью и её бедным сердцем, которому вскоре предстояло быть разбитым.

20 июня 2003
Сегодня был день рождения Э.
У нас был самый прекрасный день, лучше просто не может быть. Всю его смену я изобретала ситуации, которые потребовали бы вмешательства Эдварда и его прихода ко мне в наш коттедж.
«Эдвард, мне нужны новые полотенца».
«Не мог бы ты принести мне немного льда, Эдвард?»
«Ох, Эдвард, потолочный вентилятор не работает».
Каждый раз, как я звала его, на его лице мелькала быстрая кривая полуулыбка и он шёл ко мне. Мы так хитрили, скрываясь ото всех. Когда я приводила его в коттедж, мы улучали момент, чтобы обняться и поцеловаться. Я же сказала, САМЫЙ ЛУЧШИЙ день.
Как бы то ни было, сегодня я приготовила ему у нас в пентхаусе особые именинные шоколадные пирожные. Мама без умолку твердит, чтобы я оставила его в покое, но я не слушаю. Ей наплевать на то, что я счастлива. Её вообще почти не бывает дома. Вечно бегает по клубам, чтобы проводить время со своими подругами, а на уикенды уезжает в Нью-Йорк. Бедный папочка работает как сумасшедший, чтобы она могла радоваться жизни.
Если бы не Анна, я целыми днями сидела бы одна. Анна считает, что Эдвард милый. Это всё, что мне нужно знать. Кому какое дело до того, что она наша домоправительница? Она практически растила меня последние несколько лет. Надеюсь, она никуда не уедет, пока мне не исполнится восемнадцать и я не смогу жить самостоятельно. Я всегда буду возвращаться домой, к своему отцу, но к моей матери это не имеет никакого отношения. Я буду счастлива удрать из-под её гламурного давления.
Короче, вернусь к моему милому. Ему очень понравились мои пирожные. На свои карманные деньги я купила ему ужин в его любимом ресторане «La Spiaggia»**. Он любит итальянскую еду и сказал мне, что хочет в один прекрасный день открыть свой собственный ресторан. Я знаю, у него отлично это получится. Ему нравится делать людям приятное.
Парни, работающие в других коттеджах, сегодня после ужина тусовались с нами. А ещё Кортни и Ким. Мы плавали в бассейне, делали дурацкие фотографии и резались в карты. Я думала, что лопну от смеха. Было ужасно весело.
Мне показалось, что в конце вечера Э был чуть сдержаннее, чем обычно, но когда я его спросила, он сослался на усталость после такого дня, полного развлечений и поздравлений.
Как бы то ни было, пора и мне на боковую. Сегодня был лучший день года. Следующий лучший день будет уже очень скоро – день, когда я смогу сказать Эдварду: «Поздравляю с нашим первым месячным юбилеем!»
Это был, без преувеличения, лучший месяц моей жизни. Надеюсь, Эдвард тоже так считает. хо

Дочитав эту праздничную запись, я закрываю дневник и расплачиваюсь за свой напиток. Уже десятый час вечера, а чтобы добраться обратно на Лонг-Бич Айленд через такие пробки, мне потребуется по меньшей мере час.

Мне нужно просто упасть в постель и закончить этот несчастный день.

Уже в пути я вижу вдали прекрасные фейерверки.

Можете назвать меня сентиментальной, но я надеялась на поцелуй с Эдвардом во время этого яркого зрелища.

И, хотя я считала, что сегодня уже выплакала все слёзы, при этой мысли ещё одна солёная капля всё-таки сбегает по моей щеке.



Эдвард

Несколько часов спустя у меня всё ещё нет никаких известий.

Ни от наших друзей.

Ни от Беллы.

Уже десять вечера. Я обшарил в поисках Беллы весь этот чёртов остров. От «Старого Барни»*** до театра «Surflight»****. Заходил в рестораны и бары. Проверил кинотеатры. Заглядывал в магазинчики со всякой всячиной и кофейни. Прошёлся по разбросанным тут и там пляжам. То есть был буквально везде.

Не знаю, где ещё искать.

Издали продолжают доноситься приглушённые расстоянием раскатистые звуки фейерверков.

В три минуты одиннадцатого мой телефон звонит – это Джаспер.

- Привет.

- Привет. Слушай, по твоему тону я догадываюсь, что она тебе не звонила. Нам тоже. Но мы тут обсудили всё и подумали: Оушен-Сити. Что если она поехала туда? Ты ведь наверняка обыскал весь остров. Но, может быть, она отправилась в Оушен-Сити, чтобы пройтись по настилу? Посетить «Фландерс»? Не знаю. Мы просто пытаемся предположить варианты, которые находятся в пределах твоих возможностей, дружище. Учти, в твоём углу ринга целая группа поддержки.

- Спасибо, Джас. Оушен-Сити и мне приходил в голову, но я тогда ещё не исчерпал все возможности этого острова. Она ведь должна рано или поздно вернуться домой, правильно? Буду сидеть у неё на крыльце, надеясь, что фары её автомобиля всё-таки покажутся на подъездной дорожке. Я жалкий, да?

- Нет, чувак. Не жалкий. Настойчивый, возможно, но не жалкий. Всё образуется. Она умная девушка, просто в последнее время ей столько раз причиняли боль. То, что случилось сегодня, могло стать последней каплей. В глубине души она наверняка понимает, что ты не обманывал её.

- Надеюсь.

- Побудь там, ладно? И просигналь мне, если что-то изменится.

- Так и сделаю. Спасибо.

Я снова откидываю голову и прислоняюсь к её входной двери.

Не могу поверить, что этот день заканчивается так дерьмово.

Этим утром я проснулся, чувствуя себя влюблённым идиотом, мне просто не терпелось снова обнять Беллу. А сейчас я молюсь о том, чтобы она согласилась выслушать меня, прежде чем позвонить в полицию и попросить копов избавить её от такой неверной и лживой задницы, как я.

Кстати, о задницах: моя уже онемела от сидения на этих каменных ступенях. Может быть, стоит обойти дом, найти какой-нибудь шезлонг и продолжить бдение.

Не знаю, сколько времени прошло после того, как я устроился на задней террасе, чтобы ждать там. Я сижу, упершись локтями в колени, обхватив голову руками, и вздрагиваю от неожиданности, когда внезапно вспыхивает свет на кухне.

Я поднимаю глаза и вижу Беллу, стоящую прямо за раздвижной стеклянной дверью.

На её лице почти такое же страдание, как у меня в душе.

Но даже с таким грустным взглядом и печально опущенными плечами она излучает гнев.

Я быстро встаю, а она отпирает дверь и откатывает её в сторону. Нас разделяет только противомоскитная сетка.

Она начинает говорить первой, тихо и с болью:
- Что ты здесь делаешь?

Что я здесь делаю?

- Я… Я жду тебя. Я тебя ждал, искал тебя, - я бросаю взгляд на свои часы, - больше пяти часов. Мне нужно было тебя увидеть.

- А разве тебе не следует быть с твоей невестой? Судя по тому, что я слышала, вам необходимо многое подробно обсудить перед тем, как уехать в Калифорнию.

Я делаю шаг к двери, и Белла отшатывается. Её слова вкупе с этим движением сжимают моё сердце, словно тиски.

- Белла, нет! Нам с ней нечего обсуждать. То, что сказал и сделал сегодня Джек… они лгали, всё это ложь. Я клянусь тебе.

- Эдвард, прошу тебя. Я же видела, мы все видели документы, которыми размахивал мистер Брасуэлл. Ты хочешь сказать, что он всё это выдумал? Что все эти здания не куплены и не ждут, пока вы с Тори переедете, чтобы начать новую жизнь?

Я вздыхаю, чувствуя себя измученным, но не настолько, чтобы перестать бороться за Беллу… за нас. Бороться, пока она поверит в правду. Я буду стоять здесь, сколько понадобится… и говорить до посинения – но эта девушка услышит то, что я хочу ей сказать.

- Белла, как ты можешь думать, что я способен так солгать тебе? Да, я не собираюсь отрицать, что у Джека больше денег, чем у папы римского благодати, поэтому он наверняка действительно купил всю ту недвижимость, которой хвастался. Я хочу сказать тебе о другом: всё это не имеет значения. Со мной ничего не обсуждали, они с Ириной и Тори сделали всё это дерьмо за моей спиной… и прикидывались, что эта вечеринка – просто барбекю, тогда как для них она по-прежнему оставалась помолвкой. Я ещё не до конца разобрался в том, кто, что и как давно знал. Тори явно соврала своим родителям, а если нет, значит, они так рассердились, что заставили её обмануть меня… так или иначе, но сегодняшняя вечеринка фактически оказалась помолвкой – по крайней мере, в их глазах. А я виноват в том, что не воспротивился и не настоял на отмене всего этого мероприятия.

Переведя дух, я продолжаю:
- Мне казалось, что если я, будучи порядочным человеком, соглашусь на праздничную вечеринку, то нам всем будет немного легче сохранить дружеские отношения, а Бразуэллы смогут ещё несколько дней делать вид, что ничего не произошло, просто чтобы не оказаться в неловком положении. А вместо этого всё обернулось провалом: ты была обижена, и мои родители тоже. А мой брат… уф… Что за чёртова катастрофа! - я расстроенно поднимаю голову к небу и яростно потираю затылок. – Мне так жаль, Белла. Прости меня за всё, что ты увидела и услышала от Джека. Моё сердце не принадлежит Тори… оно твоё. Пожалуйста. Ты должна мне поверить.

Всё это время Белла смотрела вниз и хотя, надеюсь, слушала мои слова и верила им, но определённо не желала встречаться со мной взглядом, поэтому не могла увидеть всю глубину моего раскаяния и искренности.

Всё ещё глядя в пол, она хрипло говорит:
- Дело не только в объявлении мистера Брасуэлла, Эдвард. Я услышала кое-что… прямо перед этим. Я была в доме и услышала, как Тори и её подруги снова и снова рассуждали о том, как тебе не терпится уехать отсюда, как ты ненавидишь то, что Джеймс такой бездельник…

- ЧТО?! – кричу я, перебивая её и заставляя вздрогнуть. – Я никогда не говорил ничего подобного о моём брате! Он работает столько же, сколько и я, если не больше! Кто сказал это? Тори?

Кивнув, она продолжает:
- Она заявила, что ты постоянно всем сочувствуешь и многих держишь у себя в штате только из жалости. А потом она… - я вижу, как Белла с трудом сглатывает и вытирает нос рукавом толстовки, - она сказала, что прошлой ночью вы занимались сексом. Много раз. И хвасталась, что ты всегда хочешь её и тебе вечно мало.

Я чувствую, как желчь подступает к горлу. Хотя я уже много часов ничего не ел и не пил, но меня вот-вот вывернет. Я делаю шаг, чтобы открыть сетчатую дверь. Белла меня не останавливает. Вместо этого она просто отступает и идёт в большую комнату, словно ожидая, что я последую за ней.

Тори. Что за чёртова лживая стерва! Я не могу поверить, что она сказала такое… и сделала. Просто не верится, что это та самая девушка, на которой я собирался жениться!

- Знаешь, каково мне было слышать это, Эдвард? Слышать, что ты завалил её на диване, а потом трахал в душевой кабине? Знаешь, какие картины вставали у меня перед глазами? Мне казалось, что кто-то вырвал у меня сердце и бросил его под газонокосилку. Потому что меня вдруг осенило: ведь ты не давал о себе знать всю прошлую ночь. Ни одного ответа на все мои сообщения, которые я послала тебе после того, как добралась до содержимого сейфа.

Она это серьёзно?

- Почему ты не отвечал? Я имею в виду, есть ли хоть слово правды в том, чем хвасталась Тори? Ты не получил удовлетворения тогда, на полу моей гостиной… так, может быть, прошлой ночью навёрстывал упущенное, трахая свою невесту?

Мои глаза расширяются от шока и ярости. Я не могу поверить в эти обвинения! Что за ЧЁРТ? Сегодня я весь день пытался сохранить самообладание, но это уже слишком.

- Ты… ты на самом деле так думаешь, Белла? Прошлой ночью я был в «Последнем Шансе» почти до трёх часов! Ты ЗНАЕШЬ, что я выключаю свой телефон, когда в баре много работы. Все твои сообщения ждали меня, когда я проснулся сегодня утром! А ночью, закрыв заведение, я проехал пару кварталов до «Четырёх морей» и свалился там, зная, что мне ещё нужно будет приготовить всё для этой вечеринки! Поэтому ответ на твой вопрос: нет! Я не трахал прошлой ночью свою невесту!

Я кричу, как полный псих:
- И у меня вообще нет невесты. Я порвал с ней во вторник! Что у меня действительно есть… что, как мне казалось, у меня было или, по крайней мере, как я надеялся, могло быть – это начало отношений с ТОБОЙ! И это так нелепо, потому что с тобой это не похоже на первое или второе свидание. Я знаю тебя. Я знал тебя несколько лет. Я думал о тебе все эти годы! Это больше напоминает тридцатое свидание или что-то в этом роде. У нас есть своя история. Может быть, не всё в ней было хорошо, к тому же ты не помнишь её вообще, но она есть, и я не могу её забыть. Я держусь за неё. Это она не даёт мне спать по ночам и заставляет видеть тебя во сне, когда мне всё-таки удаётся уснуть. Ты занимаешь все мои мысли, каждый чёртов день! Твоё возвращение в мою жизнь полтора месяца назад – это лучшее из всего, что со мной когда-либо случалось! Ты заставила меня сходить по тебе с ума, одуреть от любви. Чёрт побери, я влюбляюсь в тебя снова, Белла! И не хочу быть ни с кем на этой планете, кроме тебя!

Прервав свою яростную тираду, я наконец смотрю на Беллу и вижу, что по её лицу снова струятся слёзы. И только один Бог знает, печальные они или радостные.

Я так устал от всего этого безумия. Я просто хочу быть счастливым. Хочу, чтобы всё шло гладко – без рытвин на дороге.

- Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать, Белла? Я влюблён в тебя. Слишком рано так говорить? Возможно. Но мне сейчас на это чертовски наплевать. Ты здесь, ты снова в моей жизни, и я не уйду от тебя ещё раз без борьбы, будь я проклят! Ты должна знать, что я так и не смог тебя забыть! И даже не хотел… я просто…

Тремя быстрыми шагами преодолев разделяющее нас расстояние, я обрушиваю свои губы на губы Беллы. Она тихо стонет в ответ и обнимает меня за шею. Я отстраняюсь буквально на мгновение, чтобы убедиться, что мы на одной волне.

- Белла. Я всё сказал. Слово за тобой. Я здесь и никуда не уйду, пока ты не велишь мне оставить тебя в покое. Понятно?

Она быстро кивает:
- Да, да, я тебе верю, - лепечет она и спешит снова соединить наши губы.

Я поднимаю её на руки, а она обхватывает меня ногами за талию, и я неловко отступаю к дивану.

Я продолжаю неистово целовать ее, и у меня перехватывает дыхание, когда она отвечает на каждое моё движение.

Я тянусь вниз, к талии Беллы, сдёргиваю с неё толстовку, надетую поверх сарафана, и бросаю на пол.

Наклоняю её голову в сторону и атакую её шею жадными губами. Прикусываю и облизываю чувствительную кожу, уже покрытую мурашками от нашей близости.

Белла берётся за пуговицы на моей рубашке, но не может успокоить свои пальцы, чтобы они смогли совладать с этими маленькими пластмассовыми препятствиями. Я перехватываю инициативу и рывком распахиваю рубашку, а Белла доводит дело до конца, стягивая её с моих плеч, и я отшвыриваю рубашку в сторону, едва мои руки оказываются свободными.

Мы продолжаем отчаянно целоваться. И не можем насытиться. Мне ясно, что мы оба знаем, чего хотим, и никто из нас не собирается останавливаться.

Я опускаюсь на диван и, не ослабляя объятий, укладываю Беллу на спину. Я просто задыхаюсь от желания.

На её платье спереди множество крошечных пуговичек, идущих от ворота до самого низа. Бог свидетель, у меня не хватит терпения методично расстёгивать их одну за другой. Мы застрянем на этом надолго, а я просто не в состоянии ждать столько времени.

- Можем мы снять это через голову? – выдыхаю я, облизывая её ключицу, а Белла громко стонет в ответ.

Она неистово кивает, и я отстраняюсь, чтобы встать, и тяну её за собой.

Она стоит передо мной, запыхавшись, разрумянившись… явно изнемогая от желания.

Поверь, детка, мне знакомо это чувство.

Я наклоняюсь и резко тяну её платье вверх. Белла поднимает над головой длинные изящные руки, и её пальцы дрожат, когда я освобождаю её тело от мешающей ткани.

На ней чёрный бюстгальтер без бретелек, который я быстро добавляю к растущей груде одежды на полу.

Белла берётся за пуговицу и «молнию» на моих брюках и спускает их по бёдрам. Остальное довершает сила тяжести.

Моя эрекция натягивает ткань боксеров. Рука Беллы движется вниз по моей груди, по животу, направляясь к резинке, сдерживающей свидетельство моего возбуждения. Я снова поворачиваю Беллу и укладываю спиной на диван.

Желание в её глазах в точности соответствует тому, что я чувствую. Но мне меньше всего хочется сейчас быть с ней торопливым и грубым. Она заслуживает того, чтобы сегодня у нас все было идеально. И я осторожно снимаю с неё трусики.

Если она и смущена, то не подаёт виду. Больше того, я вижу, как она глубоко вдыхает, когда я опускаюсь на колени у её ног и начинаю процеловывать себе путь вверх по её восхитительному телу.

От её лодыжки я отправляюсь к колену, потом вверх по бедрам, а руки следуют проторённой влажными поцелуями дорожкой. Я поднимаюсь выше, задержавшись, чтобы лизнуть родимое пятнышко на её правом бедре. Подбираюсь к талии, и мой язык погружается в ямку её пупка. Потом возвращаюсь обратно и, заставив Беллу задрожать, нежно целую маленький островок волос там, где сходятся её великолепные бёдра.

Я продолжаю прокладывать дорожку из поцелуев вверх по её телу и останавливаюсь, не в силах оторваться от её идеальной груди. Я облизываю, играя языком, один сосок, одновременно массируя и перекатывая в пальцах другой.

- Эдвард, - слышу я её тихий задыхающийся зов.

Я делаю паузу в поцелуях и смотрю на раскинувшуюся передо мной красавицу:
- Да, малышка?

- Эмм… может быть, сейчас не время говорить об этом, но перед тем, как мы продолжим, тебе, наверное, нужно узнать, что… хм… я почти уверена, что я всё ещё… эмм… девственница. То есть я не могу сказать наверняка… я просто… просто подумала, что ты захочешь это знать. Поскольку, видишь ли… ты можешь расценить это как… своего рода сложность...

Она смущённо замолкает, но я выдерживаю её взгляд. Потом снова встаю, снимаю боксеры, и теперь оказываюсь перед ней обнажённым. Возвращаюсь к ней и развожу её колени, чтобы устроиться между ними.

Я начинаю с того, что целомудренно прижимаюсь губами к её губам, а потом тихо говорю:
- Даже если это был бы твой первый раз, это не изменило бы моего желания заняться с тобой любовью. Не хочу больше медлить ни минуты. Я думал, что правильнее будет подождать, и чуть снова не потерял тебя сегодня вечером. Не хочу ждать. Но, услышав то, что ты сказала, должен заверить тебя, что… нет, ты не девственница.

- Нет? Но откуда ты…

- Потому что я был с тобой в ту ночь, когда ты… перестала ею быть.

- Ты имеешь в виду, что ты… ты был моим… первым?

Я медленно киваю и наклоняюсь для следующего поцелуя, не отводя взгляда от её сияющих карих глаз:
- Да. Понятия не имею, что было, если вообще было, после этого, но могу сказать, что мы с тобой стали близки прямо перед тем, как я покинул Оушен-Сити, и в ту ночь ты была точно такой же прекрасной и желанной для меня, как сейчас.

По виску Беллы скатывается слеза.
- Это был ты, - тихо говорит она, и голос её срывается от волнения.

- Это был я, - отвечаю я и нежно целую её, пытаясь показать, как много наша близость значила для меня тогда… и всё ещё значит.

- После автокатастрофы у меня никого не было, - признаётся она.

Меня охватывает радость, я надеюсь, что, возможно, она была близка только со мной. Что несмотря на всю боль, которую мы причинили друг другу, она хотела только меня.

Я тянусь рукой вниз и ощущаю влагу возбуждения у неё между ног. Потом достаю из своего бумажника спрятанный в нём пакетик из фольги, быстро зачехляю себя и возвращаюсь туда, где был за несколько мгновений до этого… готовый погрузиться ещё глубже в блаженство близости с этой девушкой, пленившей моё сердце.

Чувствуя такое сердцебиение, словно бегу марафон, я располагаюсь у её входа.

Снова целую её – облизывая, дразня, наслаждаясь – и медленно вхожу в её тепло.

- Аххх, - тихо восклицает она, задыхающаяся и прекрасная.

Я зажмуриваюсь и изо всех сил пытаюсь не торопиться, но моё тело так жаждет этого, что я не уверен в своём самообладании.

Когда наши бёдра полностью соединяются, я приподнимаюсь на руках, нависая прямо над её прекрасным лицом. Мне нужно видеть Беллу и запечатлеть эту картину в своей памяти.

Этот момент… когда мы снова сблизились.

Это рай.

- Эдвард… - выдыхает она.

- Ты в порядке? Тебе… тебе не больно?

- Нет… я просто… - она умолкает и тянется ко мне, чтобы ещё раз поцеловать, а я охотно подчиняюсь.

Я начинаю двигаться, вначале медленными толчками, но потом нахожу нужный темп, а наши поцелуи тоже становятся жарче, мы проникаем языками в рот друг другу.

Она обхватывает ногами мою талию и тихо стонет, когда я, изменив угол, достигаю нового, более чувствительного местечка.

Все это буквально сводит меня с ума.

Белла лижет и прикусывает мой подбородок, спускается от него на шею. Её тёплый язычок вызывает у меня фантастические ощущения и заставляет мои бёдра раскачиваться и совершать размашистые движения, толкая Беллу к краю, к которому приближаюсь и я сам, молясь, чтобы она смогла последовать за мной.

Она с силой прижимает пятки к моим ягодицам, заставив меня застонать и уронить голову ей на плечо:
- Белла… мммммм…

Я снова завладеваю её губами и углубляю поцелуй, пытаясь из каждого движения, которое мы совершаем, извлечь максимум удовольствия для нас обоих.

- Аааа, аххх… - тихо вскрикивает она возле моего уха, и я чувствую, как её стеночки напрягаются вокруг меня, сжимаются, сокращаются, пока она бьется в мощном оргазме.

Ещё один, два, три толчка – и я сам чувствую сладкую судорогу… и устремляюсь в невесомость вслед за Беллой.

Я продолжаю медленные движения, сопровождая их ритмичными страстными поцелуями приоткрытым ртом.

Мой лоб, шея и плечи влажны от пота. Я отрываю своё лицо от лица Беллы – и вижу такую же испарину и у неё на коже.

Белла поднимает голову, запускает пальцы мне в волосы и обхватывает моё лицо ладонями.

Она нежно проводит ногтем большого пальца по моей нижней губе, щёке, подбородку – и с силой выдыхает:
- Это было изумительно… кажется. Я имею в виду… для моего первого раза и вообще… несмотря на то, что на самом деле это не было первым разом… то есть… ты понял, что я хочу сказать, да? – она так восхитительно смущается. В ответ я лишь искренне улыбаюсь и целую её в кончик носа.

Белла продолжает, и её глаза снова наполняются слезами:
- Прости, что я усомнилась в тебе сегодня. Мой разум весь день меня подводит. К тому же, зная, какой ужасной я была, проще было поверить в то, что ты мстишь мне, чем попытаться обдумать ситуацию и понять, что ты не поступил бы так со мной… и с Джеймсом.

Я отзываюсь на её извинение жгучим поцелуем, который не прерываю в течение по меньшей мере десяти секунд:
- Тебе не за что просить прощения. Ты прошла через трагедию. И постоянно узнаёшь то, что причиняет тебе боль. Я не заставлю тебя страдать, Белла. Обещаю. Сейчас я здесь – и никуда не уйду. Ты доверяешь мне?

Она кивает, на губах её появляется едва заметная улыбка:
- Да. Я доверяю тебе. Теперь мы вместе.

Искренне улыбаясь, я отвечаю, глядя ей в глаза:
- Вместе.

---

* aka – as known as (англ.) – также известный/ая как…

** «La Spiaggia» - «Пляж» (итал.) – ресторан итальянской кухни в Шип-Боттоме, штат Нью-Джерси;

*** «Старый Барни» - старинный маяк Barnegat, расположенный на северной оконечности Лонг-Бич Айленда;

**** Театр «Surflight» - небольшой театр в городке Бич-Хэвен (Beach Haven, NJ) на самом берегу океана