2024-4-27

16

0

0

Восемь часов. Восемь, а я всё ещё лежу в постели. Луч солнца, с каждым днём слабеющего по мере того, как зима вступает в свои права, проник в комнату через щель в шторах, пересекая мою щёку и руку. Руку, которая день ото дня выглядит всё менее сильной…

Я нахмурилась при этой мысли, а потом откинула одеяло. Мой живот был всё ещё плоским, ноги – стройными. Для большинства я, должно быть, выглядела как… ну, как балерина. Но что касается меня самой… я казалась себе не более похожей на танцовщицу, чем корова. Шея напряжена, осанка, казалось, стала ленивой и сгорбленной, и только при очень большом везении мои ноги могли сделать хотя бы полушпагат. Я пнула ногой одеяло, сдвигая его ещё ниже. И там была моя главная проблема – лодыжка.

Прошло уже две недели после того, как Таня Денали, экс-прима-балерина Force de la Beauté, толкнула меня в тот момент, когда я встала на пуанты, чтобы выбежать на сцену, но мой голеностопный сустав всё ещё был слабым. Нога по-прежнему могла подвернуться даже во время простой ходьбы по улице или при выходе из машины. Я выглядела неуклюжей. А балетные танцовщицы не должны выглядеть неуклюжими. Таня так не выглядит…

Я прикусила губу, отгоняя эту мысль, и медленно встала с кровати. Но Таня проявила себя как законченная стерва… нет причин для беспокойства… Это правда, Эдвард выбрал меня. Правда, вначале всё было не так. Он был моим преподавателем парного танца и старшекурсником академии, но случилось так, что он станцевал со мной на занятии и мы обнаружили существование между нами своего рода единения… танец с Эдвардом открыл мне что-то совершенно не похожее на всё, что я когда-либо испытывала.

Но это единение не могло принести никакой реальной пользы, и Эдвард решил игнорировать его. Только прилетев в Нью-Йорк для поступления в труппу American Ballet, он осознал, что предпочёл бы остаться со мной. Поэтому он вернулся… только ради меня…

И очень рассерженная Таня тоже вернулась, одержимая идеей мести. Тогда-то она и толкнула меня. Вот почему я снова оказалась в Форксе, у родителей, позволяя своему телу забыть о его силе, а мозгу – о дисциплине.

Я вздохнула, ковыляя к окну, чтобы открыть шторы и впустить в комнату дневной свет. Господи, я соскучилась по ранним побудкам, которые нам устраивала мадам Эсми. По бесконечным лестницам. По долгим часам однообразных упражнений у станка и скучным урокам истории балета. Я соскучилась по своим друзьям: Элизе, и Виолетте, и Джасперу, и Эммету, и Анжеле… правда, она тоже ещё не вернулась в академию после того ужасного несчастного случая.

Я взглянула на лес, подходивший совсем близко к дому моего отца, и увидела, как солнечные лучи преломляются в каплях дождя, всё ещё висящих на ветках деревьев. И мне не хватало Эдварда. Я скучала по нему каждый раз, когда думала о нём – что бывало весьма часто – с чувством пустоты где-то в глубине живота. И это было глупо… потому что, если мыслить реалистично, мне придётся быть без него очень долго. Он не может остаться навсегда на старшем курсе, а я, конечно же, не имею возможности резко повысить своё мастерство, чтобы перепрыгнуть через два курса и присоединиться к нему.

Это была ещё одна проблема, связанная с моим положением выздоравливающей: оно давало мне слишком много времени для раздумий. О настоящем. О будущем. О горькой правде.

Мне необходимо было танцевать! Я была сыта по горло пассивным наблюдением за тем, как вокруг кипит жизнь! Я хотела снова заниматься любимым делом… потому что теперь, больше чем когда-либо, после опыта, полученного в Force, танец стал моей страстью… он стал частью меня. И я хотела снова ощутить тот восторг…

Я подхватила с пола своё полотенце и поскакала на одной ноге в ванную. Моё терпение истощалось…


Когда я спустилась наконец в крошечную, но уютную отцовскую кухню, мама была уже на ногах, она заталкивала в духовку большую индейку. Папа сидел за столом, разрезая на мелкие кусочки тыкву. Остановившись в дверях, я улыбнулась. Хоть что-то приятное во всей этой истории с травмой: я смогла повидаться с родителями. Причём с обоими одновременно, что ещё лучше. Все мы оказались в Форксе на День Благодарения. Совместное времяпрепровождение не было чем-то обычным для мамы и папы, но, несмотря на то, что я уже выздоравливала, мне было бы сложно ездить из Форкса в Феникс и обратно, не пропуская сеансов физиотерапии. Мы не виделись ни с кем из родителей с тех пор, как я начала заниматься в Force, поэтому мама взяла несколько дней отпуска и приехала сюда.

- Доброе утро! – поздоровалась она, увидев меня.

- Доброе, - ответила я. Своё тело балерины я унаследовала от мамы. Она высокая и стройная, хотя в углах её глаз уже появились морщинки, а волосы вечно в беспорядке. Она совершенно не умеет позаботиться о самой себе – посвящает всё своё время ученикам, и это обычно приводит к тому, что вместо еды и сна она проверяет домашние задания или проводит дополнительные занятия с отстающими. Правда, Фил, её новый муж, похоже, присматривает за ней, поскольку она всё ещё цела и невредима. Он остался в Фениксе, зная, что мама будет занята исключительно мной.

И, конечно же, так и получилось.

Вот и сейчас она помогла мне устроиться за столом, а потом со стуком поставила передо мной большую тарелку яичницы с беконом.

- Мам… - сказала я.

- Ох, прекрати волноваться из-за ерунды! - фыркнула она, бросая в блендер землянику. – Даже балеринам можно поесть в День Благодарения.

Я засмеялась:
- А как насчёт балерин, которые вот уже две недели едят как в День Благодарения?

Мама пожала плечами:
- Ты занималась.

Я улыбнулась и уступила, втыкая вилку в картофельную оладью.

- Только поосторожнее с этим блендером.

- Полностью согласен с этой рекомендацией, - отозвался папа, обеспокоенно глядя, как мама пытается закрепить крышку.

- Да ладно тебе, Чарли, - со смехом сказала мама. – Я не такой уж плохой повар.

Мы с отцом обменялись заговорщическими взглядами.

- Эй, а кто это? – вдруг спросила мама, посмотрев в окно.

Я проследила за её взглядом. Возле нашего дома остановилась заляпанная грязью «Ауди». Машина показалась мне незнакомой, но я везде узнала бы эти чёрные как смоль волосы.

Со всей доступной мне скоростью я выскочила из кухни и поспешила по коридору к входной двери.

- Элис! – закричала я, когда она выбралась из машины.

- Белла! – взвизгнула она и заключила меня в крепкие объятия, несмотря на свой маленький рост. – Я так рада тебя видеть!

- А я тебя! – я едва сдерживалась. – Что ты здесь делаешь, Эли?

- Ну, я ехала домой на День Благодарения, но мои родители сейчас в Бразилии, поэтому меня вряд ли кто-то ждёт, поэтому я решила ненадолго заскочить сюда, чтобы повидаться с тобой.

- День Благодарения в одиночестве? – переспросила я. – Да ты шутишь! Ты должна остаться у нас!

Элис улыбнулась и закатила глаза:
- Ладно, если твои родители не будут возражать.

- Разумеется, не будут! – сказала я, оборачиваясь, чтобы посмотреть на маму с папой, стоящих на крыльце и изумлённо взирающих на мою подругу. Вообще-то, их можно было понять: хотя сейчас на ней не было одного из обычных блестящих леотардов, но всё же её одежда привлекала внимание. Сегодня цветовая гамма была красно-жёлто-синей. Её пышная короткая юбка-баллон была сшита из множества слоёв тюля, почти как пачка, но каждый слой, окрашенный в один из основных цветов, был выкроен так, чтобы приоткрывать тот, что под ним. Юбка туго обтягивала её талию. Ещё на Элис был надет короткий облегающий чёрный жакет, чёрные колготки, синие туфли на каблуках и, конечно же, красные гетры.

Да уж, ничего удивительного, что мама и папа уставились на неё.

- Мам, пап, - сказала я, буксируя к ним Элис за руку, - это Элис, моя подруга из Force.

- Очень приятно, - ответила мама, подавая руку. Отец последовал её примеру, хоть и изогнул вопросительно бровь, глядя на меня, пока обменивался с Элис рукопожатием. Я поняла, что причиной их удивления был не только причудливый наряд моей подруги – вероятно, они не видели меня такой оживлённой с самого моего приезда домой.

- Мама, можно Элис останется у нас на обед и вообще? – взволнованно спросила я. – Она живёт в Спокане, но её родители сейчас в Бразилии.

Мама улыбнулась:
- Что ж, никто не должен быть один в День Благодарения, разве не так?

Элис просияла:
- Огромное спасибо!

- Но тебе придётся приготовиться питаться не только брюссельской капустой, - предупредил папа.

Элис засмеялась, проходя вместе со мной в дом вслед за моими родителями:
- Не беспокойтесь, я тайком поедаю печенье перед каждым выступлением.

- Правда? – спросила я.

- Да, - ответила Элис. – Пока вы с Эдвардом летали из штата в штат и воровали пачки, мы с Джаспером расслаблялись и поглощали ударную дозу сладостей.

Мама усадила нас за стол и поставила перед Элис такую же тарелку еды, какая была передо мной.

- А, так ты знаешь этого таинственного «Эдварда», Элис?

- Безусловно, - подтвердила Элис и показала мне язык. – Значит, Белла ещё не дала вам краткого описания своего парня?

- Не-а, - ответил папа. – Хотя мы с удовольствием узнали бы что-нибудь о нём.

Я вздохнула. Мне самой было не совсем ясно, почему я медлила с рассказом всей этой истории о нас с Эдвардом родителям, - разве что потому, что они оба были невероятно прозаичными и умными людьми и я очень сомневалась, что они способны одобрить такие непрактичные и ненадёжные отношения. Я знала, что они не могут плохо отнестись к самому Эдварду: ведь он был сказочным принцем во плоти.

«Вообще-то, - подумала я с улыбкой, - он и в буквальном смысле был Принцем в Золушке – танцевал эту партию с труппой Парижской Opera». Но в этом и было дело: он слишком хорош для меня – во всём, что касалось балета. А мои родители, любящие и опекающие, не хотели бы, чтобы я была с тем, кто в конце концов вынужден будет покинуть меня. С тем, кто может разбить моё сердце…

- Ну, он отличный парень, - дипломатично сказала Элис. Слава Богу, она хорошо разбиралась в людях.

- И где он сейчас? – спросила я её. – Надеюсь, не остался в Force? – у меня не было такого постоянного контакта с Эдвардом, как нам хотелось бы: мой компьютер был бесполезен, а Эдвард мог звонить только раз или два в неделю. Несмотря на всю тревогу о нашем будущем, я отчаянно хотела увидеть его.

Элис покачала головой:
- Нет, хотя, думаю, он предпочёл бы остаться: его отец в кои-то веки дома, поэтому Эдвард вернулся в Чикаго, - она многозначительно посмотрела на меня.

- А, - сказала я, прекрасно её поняв. Вскоре после ревю отец Эдварда узнал, что его сын расстался с Таней и без подготовки вышел на сцену с какой-то первокурсницей, которая не имела совсем никакой репутации в балетном мире. Эдвард рассказал мне по телефону, что его отец пришёл в ярость, но мне не следует беспокоиться: Эдвард защитит меня. Это едва ли улучшило состояние моих нервов. Мне понадобится телохранитель, чтобы противостоять Энтони Мэйсену? Не слишком утешительно…

- Так твой парень горожанин, да? – спросил папа.

- Да, - ответила я, и лёгкая дрожь пробежала вдоль позвоночника при словах «твой парень». Мой парень…

- Фу! – театрально воскликнула Элис. – Каждый раз, когда ты думаешь о нём, у тебя появляется такая же глупая улыбка, как и у него.

- Я не улыбалась! – возразила я.

- Ещё как! – в один голос сказали мама и Элис.

Мама засмеялась и показала на Элис картофелечисткой:
- Мне нравится эта девочка.

- А как ты оказалась в этом балетном заведении, Элис? – спросил папа, избегая показывать своё плохое французское произношение и одновременно демонстрируя неуважение к Force.

Элис улыбнулась мне, зная, что мои родители не являются ярыми приверженцами балета.

- Ну, я начала танцевать, когда была ещё совсем крошечной, и почти всё время занималась в одной и той же студии, пока мне не исполнилось пятнадцать, потом я решила, что хочу быть профессиональной балериной, так как очень любила балет. Я сдала вступительные экзамены в целую кучу школ, и в конце концов мне предложили стипендию в Force.

- Стипендию? – переспросила мама, переглянувшись с отцом. – А очень трудно было её получить?

- Да, - призналась Элис. – Я имею в виду, что они выделяют только одну или две стипендии, и они почти всегда достаются танцовщикам, приехавшим из-за границы.

- Например, русским, - поддразнила я Элис, слегка подтолкнув её локтем.

Она счастливо вздохнула:
- Мм… К счастью… В общем, я считаю, что мне оказали этим очень большую честь. Ручаюсь, что в мире не найдётся школы, которая была бы лучше, чем Force по уровню достижений выпускников. Ежегодно в лучшие балетные труппы принимают больше всего именно наших студентов, а не выпускников какой-нибудь другой школы.

- Я же говорила, что учусь там, где нужно, - шутливо сказала я маме, но она только бледно улыбнулась мне и снова занялась готовкой.

- Белла, ты должна устроить Элис небольшую экскурсию по парку, - предложил папа.

Мы с Элис посмотрели на её туфли от Джимми Чу и расхохотались.

- Ладно, - сказала я, - лучше я устрою тебе экскурсию по нашему дому.

Выйдя с кухни, мы не могли не услышать приглушённых голосов моих родителей, которые начали спорить, как только за нами закрылась дверь.


- А есть какие-нибудь новости о Тане? – спросила я Элис, когда мы обосновались в моей комнате. Гостья тщательно изучала мой гардероб, то и дело очень заметно кривясь по поводу моего плохого вкуса.

Она замерла, держа в руках очередную старую бейсбольную рубашку моего отца.

- Не-а, она полностью исчезла из поля зрения, что означает одно из двух: или её вышвырнула на улицу её семейка, или Таня что-то замышляет.

- Она ещё никуда не поступила?

Элис покачала головой:
- Эммет проверял во время одной из своих еженедельных вылазок в кабинет Карлайла. Её личное дело по-прежнему там, но в нём написано, что она куда-то переведена.

- Куда? – спросила я.

- Понятия не имею, мисс прима-балерина, которой следует прекратить так беспокоиться о ничтожестве, - Элис оставила в покое мой шкаф и уселась рядом со мной на кровати. Она обняла меня за плечи. – Она уже не вернётся, Белла. Эдвард твой.

- И с кем же он танцует в паре?

Элис рассерженно вздохнула:
- Как правило, со мной или с Роуз. И поверь мне, это не весело.

Я нахмурилась:
- Почему? Он же прекрас…

Элис подняла ухоженный палец.
- Вот только не надо так говорить, потому что это не соответствует действительности. Танцевать в паре с Эдвардом Мэйсеном – всё равно что прикидываться розовой сумочкой от Гуччи, в то время как на самом деле ты всего лишь полиэтиленовый пакет из супермаркета.

- А я Гуччи? – догадалась я, чувствуя себя скорее встревоженной, чем польщённой.

- Ага, - подтвердила Элис, подчёркивая второе «а». – Честно говоря, он не жалуется и не делает ничего такого, просто… - она забавно искривила губы, задумавшись. – Просто после того, как мы увидели ваш танец на ревю, мне ясно только, что он сдерживается и разочаровывается, - Элис похлопала меня по спине. – Он очень скучает по тебе. Я не шутила тогда: каждый раз, как кто-нибудь упоминает о тебе, его глаза вспыхивают и он прислушивается.

Я покраснела:
- Я тоже по нему скучаю.

Элис улыбнулась и откинулась на мою подушку.

- Ах! – театрально воскликнула она. – Эта первая любовь!


Обед прошёл без сучка, без задоринки. Хотя готовила мама, еда оказалась не такой уж плохой, а Элис была в ударе, легко переходя с одной забавной истории к другой, вовремя задавая вопросы и делая комплименты. Это был идеальный обед в честь Дня Благодарения. Единственной заминкой был момент, когда я заметила, что родители встревоженно переглядываются через стол. Я задумалась, имело ли это отношение к Элис, хотя совершенно не понимала, как она могла бы им не понравиться.

После обеда разгадка была наконец получена. Мы с Элис приводили в порядок кухню, настояв, чтобы оба повара пошли и устроили себе перерыв. И теперь, вернувшись в гостиную, мы увидели там моих родителей, которые сидели, старательно улыбаясь.

- Что? – неуверенно спросила я, когда они посмотрели на меня и их беспокойство стало явным.

- У нас для тебя подарок, дорогая, - сказала мама.

- С каких это пор на День Благодарения полагаются подарки? – недоумённо поинтересовалась я.

- Всё когда-то бывает впервые, - ответила она. – Присядь…

Мы с Элис смущённо сели на другой диван. Почему-то я почувствовала, что присутствие Элис усложняет всё для моих родителей.

Я выжидательно посмотрела на них, и папа достал большой белый конверт:

- Счастливого Дня Благодарения, Беллз.

Мои нервы напряглись. Я взяла конверт.

- Я досрочно получаю деньги бабушки Свон? – спросила я, хоть и зря, ведь конверт был слишком велик, чтобы выглядеть одной из самодельных открыток бабушки.

Мама неестественно звонко рассмеялась:
- Нет. Просто открой…

Глубоко вздохнув, я подсунула палец под клапан и оторвала его. Внутри находился глянцевый буклет. Нахмурившись, я вытащила его. На обложке был изображён танцовщик, стоящий в арабеске – нога вытянута назад, рука простёрта вперёд – на тёмной сцене, его сухая мускулатура и красивое лицо были подсвечены голубым прожектором. Если бы там было только фото, я восхитилась бы его идеальными линиями и техникой… но потом я прочитала то, что было каллиграфически выведено выше:



Я уставилась на эти строчки, не в силах выговорить хоть слово. Я даже не хотела думать об этом… но мой мозг уже бешено работал.

- Мама, - прошептала я. – Что вы хотите этим сказать?

Быстро взглянув на отца в поисках поддержки, мама решилась:

- У них фантастическая репутация, - сказала она. – И все студенты обязаны заочно обучаться в общеобразовательной школе.

- Мама, - безнадёжно возразила я и наконец посмотрела на неё. В глазах защипало от подступивших слёз. – Меня не интересует общеобразовательная…

- Ну, предполагается, что и танцуют они тоже хорошо, - так же безнадёжно добавила она.

- Да, Беллз, - вступил в разговор папа. – Они котируются наравне с «Бойлшой» и остальными русскими труппами.

- «Большой» - поправила я. – И меня это всё равно не волнует – это не Force.

- Я знаю, милая, - сказала мама, наклоняясь, чтобы похлопать меня по колену. Я не двигалась. – Но Force – не единственная школа, и Колаянни ближе, и…

- И что? – требовательно спросила я. - Force – идеальная школа для меня, а это… - я сжала буклет так, что ногти вонзились в его обложку, - а это – нет. Почему… Как вы могли даже подумать, что я захочу поменять школу?

- Ну, ты вернулась сюда не целой и невредимой, а едва способной ходить, и мы подумали, что тебе понравится возможность совмещать балет с учёбой в нормальной школе, и ты так отвлекалась на этого парня, Эдварда…

Я покачала головой:
- Это полная ерунда, мама: ты ведь знаешь, что я никогда не была счастливее, чем в Force.

- Что ж, милая… есть и ещё одна причина…

- Какая? – резко спросила я.

Отец неловко кашлянул, взглянув на Элис.

Она не проронила ни звука с тех пор, как я открыла свой «подарок», - замерла, уставившись в ужасе на буклет. Теперь она, казалось, пришла в себя:
- Э... Мне, наверное… лучше позвонить родителям, пока не слишком поздно, - и быстро вышла, давая нам возможность поговорить без свидетелей.

- Какая? – повторила я.

Мама с папой снова переглянулись, и на этот раз папа наклонился вперёд, сжав руки:
- Обучение в Force становится довольно… дорогим, Беллз. Твоя мама зарабатывает сейчас немного, и я никогда не был в состоянии оплачивать частную школу. Мы заплатили за остаток этого семестра, Беллз, но… - он вздохнул, – мы не можем позволить себе твоё дальнейшее обучение там.

Я сглотнула, ошеломлённая услышанным.
- Но разве там нет каких-нибудь стипендий?.. – ещё не договорив, я поняла, что эта идея никуда не годится.

- Как сказала твоя подруга, стипендий немного, и мы проверили, детка, - мама грустно улыбнулась мне. – Ничего нет, но даже при какой-то поддержке мы всё равно не сможем покрыть расходы на проживание, и занятия, и обувь, и колготки, и все остальные вещи, которые, кажется, нужны вам, танцовщицам…

- Вы поговорили с мастером Карлайлом? – спросила я.

- Карлайл Каллен не распоряжается стипендиями, Белла, - сказал папа. – Это делает совет директоров, и они не могут раздавать деньги всем нуждающимся…

- О боже, - прошептала я, приложив руку ко лбу. Это был кошмар… - Но почему Колаянни? У них наверняка так же дорого.

- Ну, - сказала мама, - в этом и заключалось что-то вроде приятного сюрприза – загляни в конверт.

Я ещё раз опасливо посмотрела внутрь конверта и достала из него лист бумаги. Это было письмо…

Дорогая мисс Свон.
Я рад сообщить вам, что вы приняты на третий курс академии Аро Колаянни. Мы просим извинить нас за позднее извещение о зачислении, но нас проинформировали о вашем поступлении в другое учебное заведение прежде, чем мы смогли послать Вам уведомление. Однако один из наших студентов, получающих стипендию, был вынужден покинуть академию, и поскольку Вы являетесь следующей в списке, мы сочли правильным сообщить Вам, что это место в настоящее время свободно, и Вы можете его занять.
Если Вы решите принять это место, полная стипендия покроет все платежи за обучение, Вам также будет снижена плата за проживание в общежитии академии.
Стипендия находится в абсолютной зависимости от соблюдения правил академии, а также успеваемости и прилежания по всем предметам. Соответствие этим критериям будет проверяться каждые две недели представителем профессорско-преподавательского состава.
Надеемся вскоре узнать о принятом Вами решении.
Искренне Ваш,
Кайус Вольтури
Директор,
Школа Современного и Классического Танца Аро Колаянни,
Сиэтл, Вашингтон

- Мне дали стипендию? – прошептала я.

Мама с улыбкой кивнула.

Я покачала головой:
- Они действительно считают, что я достаточно хороша…

Трудно было осмыслить это – прошло уже больше полугода с тех пор, как я проходила приёмные испытания в разных балетных школах по всей стране: Джуллиард, US Ballet, Уолнат Хилл, Joffrey, Pacific Northwest и, да, Аро Колаянни. Но на самом деле я хотела поступить именно в Force de la Beauté. И когда оттуда пришло уведомление о приёме, мысли о поступлении в любую другую школу, включая Колаянни, тут же улетучились. Однако даже в самых смелых мечтах я не представляла, что мне могут предложить стипендию!

Но я не буду в Force…

Я прикусила губу и снова посмотрела на родителей:
- Я не могу принять это. Мне придётся найти способ остаться в Force.

- Нет такого способа, милая, - сказала мама. – А они предлагают тебе полную стипендию!

- Это классный комплимент, Беллз, - добавил папа.

- Знаю, - тихо согласилась я. – Но мне всё равно, пусть даже они дали бы мне тысячу стипендий – это не Force, - я покачала головой, понимая, что веду себя глупо. – Извините, - сказала я. – Я знаю, что вы ничего с этим не можете поделать… и если Колаянни предлагают мне возможность продолжать танцевать, то тогда, наверное… я приму её.

Мама встала и обняла меня:
- Уверяю тебя, детка, тебе там будет хорошо!

Папа обхватил нас обеих:
- Мы так гордимся тобой, Беллз!

Я улыбнулась, но душа моя изнемогала.


Я нашла Элис наверху, в моей комнате. Она застилала постельным бельём матрац, который мы для неё отыскали.

- Эй, - тихо позвала я.

- Эй, - откликнулась она так же негромко. Она закончила расправлять угол простыни и встала. На её лице читалось беспокойство. – Итак… что происходит?

- У моих родителей недостаточно денег, чтобы учить меня в Force, - сказала я безучастно. – А академия Аро Колаянни предложила мне полную стипендию, начиная с весеннего семестра.

- Стипендию? – повторила Элис, внезапно нахмурившись.

Я кивнула:
- Кажется, кому-то пришлось уехать, а я была следующей в очереди.

- Разве это не странно, в разгар учебного года? – она вздохнула и покачала головой. – Это не имеет значения… Наверное, мне следует тебя поздравить… - она сочувственно улыбнулась.

Я запустила пальцы в волосы.
- Просто не могу поверить в это… и не представляю, как смогу покинуть Force…

- У тебя всё ещё есть остаток семестра. Может быть, к тому времени мы что-нибудь придумаем.

Но мы обе знали, что это совершенно нереально.

Мы молча приготовились ко сну. Говорить было больше не о чем… Мне придётся уйти. Я просто не могла поверить, что всё обрушилось буквально в течение нескольких коротких минут. И что раньше я не думала о плате за обучение… Просто считала, что мои родители имеют возможность платить. Но частная школа-интернат, танцевальная или нет, всегда была дорогим удовольствием… а Force… что ж, они не заполучили бы лучших преподавателей танца в мире в порядке благотворительности.

- Не говори Эдварду, - сказала я тихо, садясь на кровать и заплетая косу.

- Знаю, - мрачно ответила Элис. Как же весёлый день превратился в такое? – Он расстроится. Разумеется, тебе следует самой рассказать ему.

Я кивнула, хотя меня мутило при одной только мысли, что нужно будет сказать Эдварду о моём уходе из Force.

- О! – воскликнула вдруг Элис, резко вернувшись к своему обычному оживлённому состоянию. – Это напомнило мне… - она вскочила и начала рыться в своём чемодане. Наконец она вытащила оттуда маленькую чёрную коробочку, перевязанную синей лентой. – Вот… надеюсь, хороший подарок на этот раз. Эдвард сунул это мне, когда я уезжала.

Я слабо улыбнулась ей:
- Спасибо.

Взяв в руки коробочку, я развязала ленту и подняла крышку. Внутри, на синей атласной подушечке, лежало блестящее серебряное колечко на мизинец, украшенное замысловатой резьбой и… идеальное. Приглядевшись, в центре резного узора можно было увидеть тоненькую ленточку маленьких голубых сапфиров.

- Это прекрасно, - прошептала я.

Сбоку в коробочку была засунута записка. Моё сердце затрепетало, и я достала её. Аккуратным, почти старомодным почерком Эдварда было разборчиво написано:

Белла,
Мне жаль, что с тобой сегодня не я, хотя Элис очень рада повидаться с тобой, – я очень по тебе скучаю и знаю, что во время выздоровления после травмы чувствуешь себя ужасно одиноко. Но, поскольку я не могу быть рядом, вот маленький подарок. Не беспокойся, он ничего мне не стоил. Просто часть меня всегда будет с тобой.
Счастливого Дня Благодарения,
Эдвард

Я уставилась на записку. Сердце ныло – будет ли он способен по-прежнему отдавать мне часть себя, когда я буду учиться в академии Колаянни, а не в Force? Как это возможно? Мы не будем танцевать вместе или хотя бы видеться… всё будет кончено. Наши отношения закончились, не успев начаться…

Я проглотила слёзы и попыталась напомнить себе, что у меня всё ещё остаются занятия до Рождества. И Эдвард будет у меня до того же времени… мы сможем быть вместе, вести себя так, словно всё прекрасно.

Я осторожно вынула кольцо из коробочки и надела его на мизинец правой руки. Я поняла, почему это было не полноразмерное кольцо – я могла не снимать его даже на сцене, прикрывая кусочком пластыря. Часть меня всегда будет с тобой… всегда.

Вздохнув, я положила коробочку на свой письменный стол и выключила свет.
- Спокойной ночи, Элис.

- Спокойной ночи… - она явно хотела сказать что-то ещё, но оставила меня в покое.

Я свернулась в клубок под своим одеялом и прижалась губами к холодному металлу кольца. Эдвард… что мне делать?


Утром Элис уехала. Её приветливость была не такой непринуждённой, как обычно, но она поблагодарила моих родителей со всей необходимой вежливостью. После её отъезда я снова впала в уныние, даже более глубокое, чем раньше. Мои родители пытались поднять мне настроение, рассказывая о разнообразных фактах, которые они собрали о школе Аро Колаянни, но они просто не понимали. Я старалась не обижаться на них. В конце концов, они ничего не могли сделать: если денег нет, то их нет. Но я не могла изобразить одобрение. Я целыми днями слонялась по дому, мало ела, а разговаривала ещё меньше. И вышла из дому только однажды - для визита к физиотерапевту.

Врач сообщила мне новость, которой я так долго ждала: что мой голеностопный сустав уже достаточно окреп для того, чтобы я снова могла танцевать.

Пора было возвращаться в Force de la Beauté.

Дорогие друзья! Я очень рада, что наконец-то могу представить вам первую главу перевода сиквела фанфика "Лунный свет". Надеюсь, вам эта история понравится так же сильно, как и мне.
Разумеется, очень жду всех на ФОРУМЕ