Глава 5

Текущее время, Швейцария, частная клиника

POV Белла

Я прилетела в горную деревушку в Швейцарии на частном самолете на рассвете. На аэродроме меня уже встречала Эсми.
- Здравствуй, дорогая! – поцеловала она меня в щеку. – Как долетела?
- Спасибо. Как обычно, - ответила я, возвращая ей поцелуй. – Как дела? Как Карлайл?
- Все хорошо. Скучает по большой семье.
Глубоко в горах у Калленов был большой дом, в котором мы собирались на рождество или каникулы. Последнее время мы почти не жили все вместе, мы были слишком большой семьей и привлекали слишком много внимания: столько взрослых приемных детей, непохожих друг на друга, вызывали нежелательные пересуды за спиной Карлайла. Но мы все еще были семьей, хотя и редко жили все ввосьмером в одном доме.
- Обещаю, мы постараемся приехать на весенние каникулы, - пообещала я.
- Каникулы? Вы снова собрались в школу? – удивилась Эсми
- Только мы с Эдвардом. Мы нашли, наконец, Блэков. В этот раз я намерена не упустить их.
- Вам, наверное, понадобится помощь? Кто будет вашими родителями? – спросила Эсми.
- Думаю, в этот раз справимся сами. Эдвард оформляет опекунство надо мной, как старший брат, - хихикнула я.
- Поэтому ты одна? – догадалась Эсми.
Я коротко кивнула. На самом деле, я не знала, почему я одна: это было очень не похоже на Эдварда – отправлять меня одну, куда бы то ни было. И еще я… скучала.
Эсми припарковалась на стоянке перед клиникой. Я вытащила из багажника свой саквояж и направилась через парковку к знакомому зданию.
В этой маленькой частной клинике Карлайл работал все эти пятнадцать лет. Мы с Эдвардом, Элис и Джаспером приезжали сюда каждые три-четыре месяца, чтобы продемонстрировать «неизлечимо больную Беллу» моим родственникам.
Я прошла в палату, которая была «моей» уже пятнадцать лет. Она была разделена стеклянной раздвижной дверью на две части. В первой части, в приемной, все осталось точно таким же, каким было в мой прошлый приезд: молочно-белые стены, кожаный диван с креслом и журнальным столиком в углу, репродукция подсолнухов Ван Гога на стене.
Во второй половине комнаты за стеклянной раздвижной дверью стояла медицинская кровать с бортиками, окруженная медицинской аппаратурой. Приборы попискивали, мониторы показывали слабый пульс и кардиограмму, аппарат искусственной вентиляции легких накачивал воздух в легкие несуществующего пациента: вся иллюзия поддержания жизнедеятельности была смоделирована компьютерной программой и работала абсолютно автономно.
Я прошла в небольшую сестринскую, скрытую за белыми дверями слева от «моей» кровати, и открыла несессер. Обычно грим накладывала Элис, но за пятнадцать лет я и сама научилась неплохо с этим справляться: приклеила «следы ожогов» себе налицо и руки, чуть припудрила свои яркие губы. Посмотрела на себя в зеркало: достаточно бледная, достаточно мертвая. Переодевшись в больничную рубашку, я забралась в кровать и закрыла глаза.
Лежать неподвижно я могу сколько угодно. Правда, это скучно. После, когда появятся Чарли и Рене, будет интересней – можно будет слушать их разговоры. Из рассказов Чарли иногда удавалось узнать что-нибудь о Лукасе. Через несколько минут через служебную дверь в мою палату вошли Эсми и Карлайл.
- Это мы, Белла, - предупредила меня Эсми, хотя я и так узнала их по запаху.
- Привет, Белла,- поздоровался Карлайл, и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.
- Карлайл, с моим гримом все в порядке? – спросила я, открывая глаза. Светлые волосы Карлайла были убраны под шапочку, на носу красовались массивные очки с прозрачными стеклами, делавшие его старше. Я невольно улыбнулась: Карлайл тоже был готов играть свою роль.
- Да, все отлично.
- Тебе идут очки, - пошутила я.
- Ужасно мешают! – рассмеялся он, но тут же стал серьезным. – Белла, я хотел поговорить с тобой, - он помедлил, будто подбирая нужные слова. – Как ты думаешь, могу я поднять вопрос об эвтаназии?
Мы уже много лет разыгрывали этот спектакль, обходившийся, кстати сказать, в круглую сумму. Много лет я жалела моих стареющих родителей, не решаясь оборвать тонкую ниточку лжи, связывающую нас. Все эти годы я, не желая признавать правду, считала, что пока я оставалась их дочерью, я все еще оставалась человеком.
Шли годы, а Чарли не переставал винить в случившемся себя. И Джейкоба. Произошедшая пятнадцать лет назад трагедия еще больше сблизила его со Сью, и теперь эти непростые отношения оставались последним шатким мостиком между мной и моим сыном. Моя «смерть» нарушила бы хрупкое равновесие, оборвала бы последние нити.
Но Карлайл был прав. Когда-нибудь это нужно будет прекратить, чтобы двигаться дальше. Так почему не сейчас? И Рене и Чарли уже смирились с моей «неизлечимой болезнью», они давно живут своими жизнями без меня. Сейчас им уже не будет так тяжело принять мою смерть, как это было пятнадцать лет назад. И закон об эвтаназии, наконец, принят. Казалось бы, самое время…
- Карлайл, - начала я. – Я не имею ничего против, но… Это будет означать какую-то продолжительную процедуру, включая похороны. Я… Я не могу сейчас. Мы только что выследили Блэков. Лукасу уже пятнадцать, это мой последний шанс. Я не могу его упустить. Давай решим это в следующий раз?
Снова малодушная попытка уйти от принятия решения.
- Конечно. Как скажешь, - согласился Карлайл
- Спасибо.
- Такси, Белла, - сказала Эсми, выглядывая в окно. – Я заберу твои вещи из сестринской. Удачи тебе!
Я помахала ей рукой и замерла, позволяя Карлайлу закрепить трубки и датчики на моем теле.
- Карлайл? - позвала я его чуть слышно. – А, может быть, просто инсценируем мою смерть? Я не хочу заставлять их делать этот выбор.
- В любом случае – не сегодня, - тихо ответил Карлайл. – Я слышу лифт. Удачи!
И он бесшумно выскользнул через служебную дверь.
Я вся обратилась в слух.

Входная дверь открылась с едва слышным скрипом – разумеется, совершенно неслышным для человеческого уха. Я услышала чуть учащенное биение двух сердец.
Рене вошла первой. Она бросила свою сумку на диван и сразу прошла к стеклу. Сердце ее стало биться чуть быстрее.
- Здравствуй, Белла, - произнесла она.
Я услышала, как легко ее рука прикоснулась к прозрачной двери. Из-за своего развода с Филом она не приезжала сюда уже около года. А за стекло она не заходила уже очень давно.
- Она совсем не меняется, ты не находишь? – спросила она Чарли.
- Угу, - неопределенно прогудел он.
- Как будто ей навсегда осталось девятнадцать, - продолжала Рене. – А ты совсем седой…
- Угу, - снова промычал Чарли. – Как Бекки? – сменил он тему.
Бекки, Ребекка – это моя сестра, которую я никогда не видела. Мамина дочь от второго брака. Ей сейчас почти пятнадцать. Несколько лет назад Рене привозила ее с собой. Хорошо, что это было лишь однажды.
- Переходный возраст, - вздохнула Рене. – С ней все совсем не так, как с Беллой.
- Как Фил? Навещает вас? – сменил тему Чарли. Возможно, ему нелегко было слышать о том, что мама нашла себе другой смысл в жизни. Возможно, ему было бы легче, если бы у мамы с Филом родился сын.
- Почти нет. У него другая семья, недавно родился ребенок. С каждым днем они все меньше ладят с Бекки. – голос Рене был усталый, почти бесцветный.
- Возможно, она ревнует, - предположил Чарли.
- Ревнует, - подтвердила Рене. – Она тяжело пережила наш развод. До сих пор не может простить ни меня, ни Фила.
Последовала пауза, во время которой я услышала щелчок зажигалки, и сразу с тихим гулом заработала вытяжка – мама закурила. Не смотря на работающую вентиляцию в «приемной», я почувствовала запах ароматизированных сигарет.
- Ты куришь? – удивился Чарли.
Вероятно, мама кивнула, потому что вслух он предпочла сменить тему:
- Ты по-прежнему в Форксе?
- Да, - коротко ответил Чарли.
- Все еще в полиции? – спросила Рене после паузы.
Ответа я не услышала, догадавшись, что Чарли просто кивнул, он всегда был немногословен. Хотя, именно его жизнь вызывала мое любопытство.
- Что слышно о Лукасе? - в голосе Рене мне послышалась осторожность.
Я замерла в ожидании ответа.
- Они вернулись в Вашингтон. Поселились в Тахоле. Может быть, уговорю его приехать погостить.
- Почему не поедешь к ним сам? – снова осторожно спросила Рене.
Чарли ответил не сразу:
- Не могу. Пока.
- Не понимаю, почему ты тогда замял это дело? – произнесла Рене с раздражением.
Чарли снова помедлил, как будто подбирал слова. Или сомневался, что сможет объяснить. Или решал, стоит ли объяснять.
За пятнадцать лет разговор много раз касался этой опасной темы. Действительно, Джейкоб тогда, пятнадцать лет назад, был на волосок от тюрьмы. Чарли не знал, того, что знали Блэки, и винил во всем Джейкоба. Почему же он спустил это дело на тормозах пятнадцать лет назад? Для меня это до сих пор оставалось загадкой.
В приемной повисла тяжелая пауза, вероятно Рене, так же как и я, ожидала ответа.
- Сью убедила меня, - нехотя ответил Чарли.
Мамин каблук начал отстукивать нервный ритм по ковру. Вероятно, она дала понять, что ждет объяснений. Я тоже их ждала.
- Сью убедила меня тогда, что Лукасу нужен отец, - произнес Чарли.
Это было истинной правдой, хотя Чарли, возможно, до конца ее не понимал: потерять Джейкоба - это было тхудшее, что могло бы случиться с моим сыном. Рано или поздно волчья кровь возьмет свое, и без поддержки отца ему будет очень трудно. Не знаю, насколько был осведомлен Чарли, но Сью удалось сохранить Лукасу отца.
- К тому же, Ли удивительно хорошо справлялась, - продолжил Чарли, и острая ревность полоснула меня там, где должно было быть сердце. – Прости, дочка, - пробормотал Чарли, как будто, правда, верил в то, что я его слышу.
Рене снова щелкнула зажигалкой. Вторая сигарета? Мама так нервничает?
- Мы… Мы могли бы делать это… вместе, - произнесла Рене. – Ты и я. Лукас и Бекки.
Я чуть не вскочила с кровати, обрывая трубки. Ничего себе фантазии!
- Мы? – усмехнулся Чарли. – Еще год назад ты была счастлива в браке, Рене.
Раздался нервный стук каблуков, приглушенный ковром – Рене ходила взад-вперед по приемной.
- Но мы могли бы сделать это сейчас…
Ярость охватила меня: Рене снова затеяла какую-то игру, сочиняя на ходу правила. Если бы ей удалось сделать хоть один успешный ход в этой нелепой игре – Лукас оказался бы вне моей досягаемости после пятнадцати лет «неизлечимо больной Беллы»! Ничего себе сцена: «Мам, пап – привет! Здравствуй, сын, я твоя мама, я все эти годы притворялась мертвой, но на самом деле я – вампир»? Я чувствовала, как рот наполняется ядом.
- Ты думаешь, Ребекка будет счастлива так же, как ты? – тихо спросил Чарли.
«Спасибо, папа!»
Несколько нервных шагов по ковру.
- Я схожу за кофе, - сказала Рене, и вышла из «приемной».
Чарли открыл окно, и я с наслаждением почувствовала, как свежий горный воздух разбавляет запах ароматизированных сигарет Рене.
С металлическим шорохом отодвинулась дверь в мою «палату». Я замерла. Родители редко входили ко мне. Раньше мы клали ко мне под одеяло несколько грелок, которые слегка поднимали температуру моего тела на случай, если кто-нибудь решит прикоснуться ко мне. Но уже больше года мы не делали этого. Сейчас я отчаянно раскаивалась в этом.
Чарли медленно подошел ко мне.
- Я до сих пор не уверен, что поступил правильно, Белла, - тихо сказал он.
«Ты поступил абсолютно правильно, папа!» - подумала я.
- Надеюсь, ты простишь меня?
Мне вдруг показалось, что Чарли знает, что моя «неизлечимая болезнь» – фарс.
Он взял меня за руку. За мою ледяную руку, с кожей, на ощупь похожей на мрамор. И не отшатнулся от отвращения! Не может быть, чтобы шеф полиции Свон не обратил внимания на такую деталь!
Я не была готова к такому повороту событий! Я лихорадочно соображала, стоит ли мне открыть ему правду. Но для этого мне нужно было знать, какую именно степень правды я могла ему открыть. По меньшей мере, мне нужно было посоветоваться с Карлайлом!
- Постарайся простить. Потому, что я себе этого простить не могу. Не смотря на то, что Джейкоб хорошо справляется с ролью отца, - почти прошептал Чарли. - Гораздо лучше, чем я, - добавил он неожиданно севшим голосом.
Я внутренне сжалась от жалости к нему.
«Ты самый лучший, папочка!» - подумала я.
Хорошо, что вампиры не плачут. Я бы не смогла сдержать слез, если бы была человеком.
В коридоре раздался стук каблуков Рене. Чарли отпустил мою руку и вышел тяжелыми шагами, плавно прикрыв за собой прозрачную дверь.

Рене больше не возвращалась к разговору о воссоединении семьи. Все остальное я слушала в пол-уха, с нетерпением считая минуты до окончания спектакля. Неподвижность тяготила меня, мне хотелось бегом бежать в Тахолу, туда, где в маленьком домике в семье оборотней жил мой сын. Казалось, что с этой секунды время начало работать против меня.
Едва за Чарли и Рене закрылась входная дверь, я вскочила с кровати, обрывая опутывающие меня трубки.
Я кинулась в сестринскую, намереваясь позвонить Эдварду. Эсми унесла мои вещи, но телефон оставила. На всякий случай.
Сотовый Эдварда не отвечал. Очень странно. Не помню случая, чтобы Эдвард не ответил на мой звонок!
Я смотрела сквозь жалюзи на парковку перед клиникой, ожидая, когда такси заберет Чарли и Рене. И только после этого решилась позвать Карлайла.
Кабинет Карлайла находился напротив, нас разделяли всего две двери, которые не были препятствием для слуха вампиров.
- Как все прошло, Белла? – спросил он, входя. – Рене была сама не своя.
- Карлайл, моя смерть откладывается на неопределенный срок, - брови Карлайла поползли вверх: впервые он не слышал в моих словах неуверенности. - Если я не верну Лукаса за ближайшие пару месяцев, мне придется экстренно выздоравливать, - невесело усмехнулась я.
Карлайл отсоединил от моего тела трубки и датчики. Я поймала его руку:
- Карлайл… - я не находила слов, а он просто терпеливо ждал, что совсем мне не помогало. – Карлайл… Скажи, возможно ли… Чисто гипотетически! Возможно ли посвятить Чарли в … нашу тайну?
Карлайл категорично покачал головой.
- Нет, Белла. Это закон. Он не может знать, и оставаться в живых. Есть силы, которые это контролируют, и тебе это известно.
- Карлайл… А если… если он сам догадается?
- Лучше бы он не догадался, - Карлайл посмотрел на меня так пристально, что мне показалось, что у меня мурашки поползли по спине. – Иначе, у нас будут очень большие неприятности. Очень большие, Белла!

Текущее время, Тахола

POV Эдвард

Я захлопнул дверцу своего «Мерседеса» и посмотрел через зеркало заднего вида на Бри Таннер:
- Здравствуй, Бри.
- Здравствуй, Эдвард, - отозвалась она, откинув с лица волосы, как будто специально для того, чтобы я мог рассмотреть ее.
Вампиры не меняются. И она осталась все той же, какой я запомнил ее: по-детски припухлые губы, нежный овал лица, черные ресницы, бросающие тени ей на щеки при каждом движении. Глаза цвета жженого сахара – результат ее выбора, ее образа жизни. Так о многом я хотел спросить ее! И не знал, с чего начать.
- Ты приехал один? – опередила она меня.
- Пока – да, - ответил я и практически не соврал.
- Зачем? – спросила она. «Я бы хотела, чтобы ты ответил: «за тобой», но ты ведь не скажешь этого», - подумала она с горечью.
«Не скажу», - ответил я ей мысленно, а вслух сказал:
- У меня есть дела в этой школе.
- Надолго?
- Надеюсь, что нет. А ты что делаешь здесь?
-Притворяюсь, что живу, - усмехнулась она и соскользнула на заднее сидение, так, чтобы ее не было видно с улицы. – Думаю, нам лучше уехать. По-моему, Липучка Вайс рассчитывает прокатиться на твоем «Мерседесе».
- Стекла тонированные. Она тебя не видит, - усмехнулся я, заводя мотор.
Мисс Вайс действительно спешила в нашу сторону, приветливо махая мне рукой.
Я с невинной улыбкой помахал ей в ответ, и покинул территорию школы.
Бри перебралась на пассажирское сидение.
- Итак, как давно ты делаешь вид, что живешь в Тахоле?
- Второй год.
- С кем ты живешь?
- Эй! Это что, допрос? – возмутилась она. – Куда мы едем?
Я неопределенно дернул плечом, для меня не имело значения, куда.
- Есть предложения? – спросил я у Бри.
Она, не отрываясь, смотрела на меня, и мне стало неловко под ее пронзительным взглядом. «Все равно, куда. К себе ты ведь меня не пригласишь?»
Я свернул к океану и остановил машину на пустынном пляже.
- С кем ты живешь? – повторил я вопрос, снимая, наконец, ненавистные очки.
Я даже не понял, в какой момент я потерял контроль над ситуацией. Бри притянула меня к себе за галстук. Сначала я думал, что она хочет прошептать мне ответ на ухо. Всего секунду мы смотрели друг другу в глаза, а потом она поцеловала меня. Ее поцелуй не имел ничего общего с теми неуклюжими поцелуями, которыми она целовала меня раньше. В нем было столько искушенности, столько уверенности, столько опыта. В нем было что-то, что манило меня… И я не мог прервать его. Не хотел прерывать, растворяясь в теплых волнах наслаждения.
Она отстранилась так же неожиданно, и я с удивлением обнаружил, что крепко прижимаю ее к себе. «Черт побери!» - разозлился я на себя.
- Ты тоже давно один, - Бри не спрашивала. Она констатировала факт. Я хотел возразить, но вдруг понял, что она права. Я не был одинок все эти годы, но я был один. Хватило одного нескромного касания губ, чтобы это стало очевидно. И не только для меня.
- С кем ты живешь? – повторил я вопрос.
- Я уже ответила тебе – одна, – ответила Бри. – Но надеюсь это изменить в ближайшее время.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я, старательно вслушиваясь в ее мысли, и боясь упустить суть за дежурным ответом. Но она говорила именно то, что думала:
- Я собираюсь создать себе спутника, – просто ответила она.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, Бри, – ответил я, проведя рукой по лицу. – Обращение – это не так просто, как ты думаешь. Соблазн будет настолько сильным, что тебе будет почти невозможно остановиться. Скорее всего, у тебя не получится.
- Я знаю, - вздохнула она.
«Было несколько неудачных попыток, - услышал я ее внутренний голос. – Самое печальное, что я потеряла именно тех, с кем хотела бы остаться навсегда».
- Ты не любила ни одного из них, иначе бы не сделала этого, - сказал я и понял, что сказал больше, чем должен был. Бри тоже поняла это.
- Ты любил ту девушку. Но все равно потерял ее, – ее слова больно хлестнули меня. Она намеренно сказала больше, чем собиралась.
- На этот раз у меня будет шанс. Этого мальчика я не потеряю, - улыбнулась Бри. – Ты обратишь его для меня.
- С чего ты взяла, что я соглашусь? – усмехнулся я.
- Ты же не допустишь, чтобы я случайно убила его? – сказала она просто, как будто мы обсуждали, какой фильм посмотреть вечером.
- Он любит тебя? Я имею в виду, любит ли он тебя настолько, чтобы принять такую судьбу?
- Меня не спрашивали, прежде чем обратить, - в ее голосе не было ни обиды, ни злости.
- И ты считаешь, что это было правильно? Или ты хочешь за это отомстить тому, с кем собираешься провести вечность?
- Эдвард, все это просто слова. А я устала от одиночества, - на секунду я увидел ее настоящую, не шестнадцатилетнего подростка, а зрелую женщину, намного старше настоящего возраста Бри, которой было бы сейчас слегка за тридцать.
- И кто жертва? – я попытался, чтобы мой голос звучал равнодушно.
- Мой одноклассник. Очень заметный. Ты сразу узнаешь его, как только увидишь. Индеец с белой кожей.
Я изо всех сил сжал руль, и почувствовал, как два обломка остались у меня в ладонях.
Черт! Черт! Черт!
Как такое могло случиться? Из всех парней мира Бри выбрала Лукаса Блэка! Пожалуй, мальчишка унаследовал везение своей матери!
Я сосчитал до десяти, прежде чем ответить.
- Он слишком юн. Выбери кого-нибудь постарше.
- Зачем? Он мне нравится. Он неглуп. Не болтлив. И он почти влюблен в меня, – в ее улыбке проскользнула настоящая нежность. - Остальному я сама научу его. Он будет мне хорошей парой.
- Есть что-нибудь, что может заставить тебя изменить решение?
«Ты. Другого такого я так и не нашла», - подумала она, а вслух ответила:
-Нет. Я решила.
Бри открыла дверцу машины и побрела по берегу к океану.
Я выбросил в окно обломки руля, и втоптал их в песок.
Все проблемы сегодняшнего дня показались мне сущей безделицей в сравнении с той бедой, которая угрожала Лукасу. Бри не знала того, что знал я. Лукас был полукровкой. И, если волчьи гены в его крови окажутся достаточно сильными, он не переживет обращения. Наш яд убьет его.
Это – раз.
Бри хочет меня, как куклу в витрине магазина, которую у нее нет шансов получить. Если она эту куклу (то есть меня) получит, она потеряет интерес к Лукасу Блэку. По крайней мере, на время.
Это – два.
Белла получит свободу, семью, сына и Джейкоба.
Это – три.
Хотя, над последним пунктом еще предстоит поработать.
Но без пункта «два», не будет пункта «три». Зато есть большая вероятность реализации пункта «раз». То есть полный крах всех надежд Беллы.
Поэтому, у меня есть только один путь. Я становлюсь парой Бри. Освобождаю Беллу. Возвращаю ей семью.
Я захлопнул дверцу машины и пошел вслед за Бри к океану.
Она стояла у самой кромки воды, волны подползали к самым носкам ее ботинок. Ветер трепал ее юбку и раздувал ее длинные волосы, которые она пыталась удержать одной рукой. Она была прекрасна. Но она не была Беллой.
Я проглотил комок горечи, застрявшей в горле, и подошел к ней сзади, неуверенно обняв за плечи.
Бри слегка откинула назад голову. Глаза ее были закрыты. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно…» - процитировала она мысленно.
- У меня есть одно условие, - сказал я.
Бри вздрогнула.
- Давай попробуем, - мой голос сорвался.
«Черт! Убедительнее!» - выругал я себя.
- Я хочу быть с тобой. Если у нас ничего не получится, я выполню твою просьбу.
Бри резко повернулась ко мне. «Ты шутишь, Эдвард? Не будь таким жестоким, не шути со мной так!» В широко распахнутых глазах ее была гремучая смесь восторга и недоверия. Волосы, растрепанные ветром, хлестали ее по лицу.
«Теперь целуй!», - приказал я себе.
Я наклонился к ней, убрал с ее лица волосы, приподнял двумя пальцами ее подбородок и прикоснулся губами к ее полуоткрытым губам. К счастью, остальное Бри сделала сама…
В кармане брюк зазвонил телефон. Я знал, кто это звонит. Но именно ей я не мог сейчас ответить. Потому что именно ее я сейчас предавал.
И отключил телефон.