 Семейная жизнь, сексуальные отношения, темные и неприятные секреты «Как я училась водить» ознаменовало мощное возвращение Off-Broadway после 15 лет. Резкая и идеально прописанная пьеса Паулы Фогель, получившая Пулитцеровскую премию, рассказывает об уроках вождения молодой женщины по имени Лил Бит (Элизабет Ризер) и ее дяди Пека (Норберт Лео Батц), что стало основой для не совсем приличных отношений между ними. Интимные подробности этой истории выставлены напоказ через противоборство героев с честностью, когда они борются за самоконтроль. Во время преобразования Лил Бит с ребенка во взрослую женщину, сладкая невинность Ризер превращается в нечто теплое, доминирующее и реальное.
Ризер была частью таких хитов, как телевизионный сериал «Анатомия Грей» (где была номинирована на «Эмми» за свою роль второго плана), сыграла привлекательную мать семейства вампиров Эсми Каллен в Сумеречной саге, и блестяще показала себя в «Бедной богатой девочке» с Шарлиз Терон и Патриком Уилсоном.
В интервью Ризер говорит о возвращение на сцену, о том, чем привлекла ее эта роль, о своей сложной и иногда пугающей героине, Лил Бит, и о том, как круто играть на барабанах.
Мэрил Кейтс: Я видела спектакль в среду. Ты была великолепна. Каково это вернуться на сцену? Прошло уже несколько лет с «Зимней сказки» [2003 год].
Элизабет Ризер: Да, это очень волнительно. Я имею в виду, это страшно, я очень нервничала. К счастью, у меня был Норберт, на которого можно было положиться, он удивительный актер и действительно помогал мне, поддерживал во время всего этого процесса. И чем больше мы работали, тем более уверенной я себя чувствовала, но определенно, я испытала щок, когда впервые вышла сюда.
Кейтс: В театре присутствует открытость и какая-то неопытность, особенно что касается «Как я училась водить». Есть ли какой-то особенный способом; как ты готовилась к подобному опыту изо дня в день?
Ризер: Ты пытаешься заниматься своим делом и просто быть обычной, но для меня каждый день наполнен пониманием того, что я буду делать вечером и утром, я думаю, есть определенный образ, которым ты живешь, играя в спектакле. Не то, чтобы был какой-то метод или еще что-то подобное, нет, просто ты настолько долго погружен во все это, ты репетируешь неделями, в театре у тебя есть всего один выходной. Так что, у тебя никогда не получается отойти от этого, это как будто проникает внутрь тебя. Ты живешь внутри всего этого. Это действительно странное место для человека, потому что я не чувствую себя полностью вовлеченной в мою реальную жизнь, особенно сейчас, потому что я намного сильнее соединена [со спектаклем].
Кейтс: Спектакль идет на предварительных закрытых показах немного больше недели, так на что все это похоже сейчас? Это все такой же непрерывно развивающийся процесс, когда вы усовершенствуете ошибки предыдущего вечера? Ты ведь все еще занята на репетициях.
Ризер: Да, это настоящее испытание, серьезно, приходится репетировать весь день. Ты чувствуешь, что уже на пределе своих сил, ты хочешь не думать о сценарии, а просто играть. Так что думаю это настоящий вызов. Я люблю, люблю, люблю репетировать, но когда репетируешь, а затем еще и играешь вечером, это очень странно, потому как ты пытаешь включить все новые элементы. Прошлый вечер для меня был особенно тяжелый, потому как мы изменились очень многое, и я не чувствовала связи с той идеей, вокруг которой и строилась вся пьеса. Так что обычно приходится экспериментировать прямо перед зрителями и это не может не волновать.
Кейтс: Что привлекло тебя в этой пьесе?
Ризер: Что ж, думаю, это одна из величайших американских пьес. Это одна из тех пьес, которая запомниться на всю жизнь, над ней время не властно. Думаю, для меня здесь так много души и любви. И что будоражит меня больше всего, так это что в действительности я не знаю ничего об этой проблеме. Я имею в виду, когда я думала о педофилии или приставании, я просто… меня это действительно расстраивало, и я искренне осуждала подобных людей. Эта же пьеса как раз и раскрывает кое-что для меня, чего думаю ни одна другая пьеса или кино не смогут сделать. Пьеса освещает отношения между двумя людьми и на самом деле почти невозможно осуждать их, и думаю, это очень сильная пьеса, которую [Паула Фогель] смогла сделать настолько драматичной, что это не позволяет нам осуждать их или безучастно рассуждать об этой проблеме. Я испытывала оба эти чувства к подобным отношениям. Так же я действительно поддерживаю мысль о том, что эти двое связаны друг с другом сильнее, чем с другими людьми в этом мире или когда-либо будут связаны. Это история о них, но к несчастью она несет в себе также элемент насилия, которое в какой-то степени травмирует. И тогда она приобретает другой оттенок. Здесь есть все: и надежда, и юмор, и любовь, и думаю, что это просто идеальное сочинение.
Кейтс: Это очень богатая по своей структуре пьеса, в ней много скрытого смысла и метафор. В какой-то момент дядя Пек говорит Лил Бит, что ты должна контролировать машину, а она не может контролировать ни свою машину, ни некоторые аспекты своей жизни. Как ты сама справилась со всеми сложностями в жизни Лил Бит?
Ризер: Знаешь, думаю, пьеса очень сильно влияет на тебя. Это действительно удивительная пьеса. В некотором смысле ты проникаешься ею, потому как она связывает нас со всеми этими словами и историей, но для меня главным было влюбиться в дядю Пека. Я имею в виду, это действительно все, что мне приходилось делать, а затем к моей большой радости мне пришлось играть Лил Бит в разном возрасте, ведь это не то, что ты можешь сделать в фильмах, и в конце концов это самое веселое, что я когда-либо делала. Вернуться назад и впервые влюбиться или вспомнить, каково это быть подростком, вспомнить свои 13 или 17, те годы, которые были самыми бурными и волнительными, забавными и импульсивными, и все это я сыграла.
Кейтс: Ты играешь Лил Бит в разном возрасте. Как ты погружалась в это и отыскала черты тех возрастов в себе? Ты играла 11- и 13-летнюю девочку, как у тебя это получилось?
Ризер: В основном это было неосознанно, думаю, если сцены действительно хорошо написаны, как они и были, и, пропустив все это через себя, мне не нужно было думать об этом. Я больше исследовала и просто играла, с помощью репетиций и собственного воображения и воспоминаний я возвращалась к этому времени моей жизни. Так же помогло понимание детей. Я встретилась со многими девочками-подростками из-за «Сумерек», так что я была буквально окружена детьми. Думаю, я работала скорее интуитивно, я просто с головой окунулась во все это. Если бы я начала слишком увлекаться, думаю, я бы почувствовала какую-то фальшь. Так что я просто старалась играть по сценарию.
Кейтс: Каково это было работать с Норбертом Лео Батцом? Что осталось за кулисами, как вы строили свои отношения?
Ризер: Что ж, Норберт один из тех людей, в которых по моему мнению все влюбляются с первого взгляда. [смеется] Он самый очаровательный, добрый, открытый, харизматичный и удивительный человек. Рядом с ним все было легко – он стал дядей Пеком для меня. Я чувствую связь с ним в этом маленьком странном мире, который мы создали, и думаю, что это и случилось во время наших репетиций. И я уверена, что кто бы ни работал с ним, он чувствует такую же связь. Мне невероятно повезло.
Кейтс: Этот персонаж разительно отличается от, скажем, твоей же героини в фильме «Бедная богатая девочка», и если мы могли бы поговорить о нем, Бет Слейд была такой зрелой, степенной и сострадательной, особенно по отношению к героине Шарлиз Терон Мави, которая была побита жизнью. Как ты поняла, что роль в фильме «Бедная богатая девочка» подойдет тебе?
Ризер: Когда я читала сценарий, я как бы понимала, что это хорошая роль для меня. Я снималась во многих фильмах в роли положительных героев, потому как у меня доброе лицо или еще что-то [смеется]. Я имею в виду, мне повезло, я милая. Обычно милые люди в фильме скучны, и я подумала, что эта героиня скучной не будет и это был реальный персонаж, со своей жизнью и было по-настоящему круто, и, как ты и говорила, моя героиня сострадательная, и вероятно более сострадательная, чем Мави. Но в основном мне хотелось поработать с Джейсоном [Райтманом] и Диаблом [Коуди] и Шарлиз [Терон], со всеми этими замечательными актерами. Если ты можешь сняться в фильме Джейсона Райтмана, тогда вперед.
Кейтс: [смеется]. Да, это был замечательный фильм. И в этом фильме ты играешь в группе матерей. Ты действительно играла на барабанах?
Ризер: С удовольствием. Я имею в виду, они научили меня играть, наняли мне учителя, и это было действительно весело. Когда я наконец-то научилась, это было как: «Что я буду делать? Играть на барабанах, сама?» [смеется]. Мне нужна группа.
Кейтс: [смеется] Барабаны это конечно весело, и ты выглядела действительно круто, когда играла.
Ризер: О да, но на самом деле это трудно. Трудно, но круто. Если вы играете, значит выглядите по-настоящему крутым.
Кейтс: Вернемся к пьесе – есть несколько юмористичных моментов в спектакле, и в среду зрители по-настоящему смеялись. Из-за оформления сцены ты так близко, почти что возле первых рядов. Какими были зрители до сих пор? Восприимчивыми?
Ризер: Да, они удивительные! У нас были полные залы, и они просто великолепны. Люди всех возрастов приходят к нам. И это помогает. Они заряжают нас огромным количеством энергии. Это как будто подпитывает нас. И как по мне, у меня сложились очень близкие отношения со зрителями; я имею в виду, я нуждаюсь в них. Мне нужно, чтобы они услышали мою историю, мне нужно объяснить им как я училась водить, в общем, я хочу рассказать им секрет всей моей жизни. Так что в каком-то смысле это было невероятно, я чувствовала удивительную связь с ними.
Кейтс: Здесь огромное пространство, но все же оно создает интимную атмосферу.
Ризер: Они так близко; если бы кто-то в первом ряду принялся разворачивать конфету, мы бы на сцене это заметили. Это потрясающе: я могла видеть и слышать все, что происходило.
Перевод выполнен Тео специально для сайта www.twilightrussia.ru. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт и автора перевода.
Элизабет Ризер в «Как я училась водить»
|
... что победителей всех конкурсов по фанфикшену на TwilightRussia можно увидеть в 
0
