Глава 3. О шокирующем и несправедливом
Эсме POV

Было только четыре утра, и все спали. Даже Карлайл, чье храпение разносилось по комнате. Я лежала с открытыми глазами, думая о юноше, которого готовилась принять в свою жизнь. Глаза привыкли к темноте, а папка на тумбочке, казалось, дразнила меня, обещая раскрыть тайны Джаспера.

Уже почти час я смотрела на эту папку, ища в себе силы взять ее. Я не наивная. Конечно, Карлайл далеко не все рассказал о госпитализации Джаспера. Без сомнения, травма головы входила в определение чрезвычайной ситуации и являлась приоритетной, но… что-то еще заставило социальную службу забрать и остальных детей.

Дрожащими руками я потянулась за файлом. Тяжелый, но с другой стороны, слишком легкий, чтобы вместить в себя все основные моменты жизни. Карлайл пошевелился, когда я выскользнула из-под его руки, и я осторожно поцеловала его в щеку.

- Все хорошо.

Он что-то пробормотал и засопел. Я любила мужа, но просмотреть файл Джаспера собиралась в одиночку – узнать его еще до встречи.

Безошибочно спускаясь вниз – все-таки не первый год я жила в этом доме – я ненадолго останавливалась у каждой двери и заглядывала в комнату. Элис свернулась в куче подушек и одеяле, свет от работающего телевизора падал на ее безмятежное лицо. Красива, как ожившая фея. Я бы выключила телевизор, но Элис всегда спала со светом. Поэтому я лишь улыбнулась и пошла дальше.

Храп Эммета разносился далеко за пределы его комнаты, показывая, что он именно там, где должен быть. С ним Розали или нет уже другой вопрос. Я вовсе не возражала против их отношений, но не собиралась закрывать глаза, если они вдруг решат использовать наш дом как место для сексуальных утех. Приоткрыла дверь и поняла, что на этот раз Эммет один. Дейл МакКартни был почти под два метра ростом, и сын не отставал от него. Он ел за троих, и даже сейчас я заметила брошенную тарелку у кровати. Школьный портфель прислонялся к столу, по-прежнему застегнутый. Если Эммет не возьмется за ум, то снова провалит экзамены. Иногда я его совсем не понимала. И социальный педагог, и репетитор сдались, сказав, что только от Эммета зависит его учеба – либо пан, либо пропал. Легко им говорить, они-то не его мать. Поставила галочку в уме поговорить с ним завтра и прикрыла дверь.

Свет, пробивающийся из-под двери Розали, удивил. Ее часто посещала бессонница, и Роуз возмущалась, что ее беспокоят. Поэтому я поколебалась, прежде чем открыть дверь.

- Роуз, все хорошо?

Она вскинула голову от книги, взгляд темных глаз был непроницаем. Розали посмотрела на файл в моих руках.

- Значит, мы берем его, - это прозвучало утвердительно.

Я села рядом с ней на кровать.

- Не знаю. Несправедливо брать его в дом, где не все хотят его видеть. Мы с отцом собираемся с ним встретиться, а потом принять окончательное решение. А что? Если ты против, Розали, скажи. Если мы заберем его, то он останется здесь, по крайней мере, до дня рождения. Мне нужно знать, будут ли проблемы.

Она долго сидела молча, отложив книгу на одеяло. Я провела пальцами по ее волосам, чувствуя их шелковистость. Сидя с ней так, я вспомнила своенравного, недоверчивого подростка, которого мы усыновили шесть лет назад. Тогда я бы никогда не осмелилась ее тронуть. Роуз потянулась за моим прикосновением.

- Значит, если я скажу «нет», это будет окончательное «нет»?

Мысль ответить «да» была невыносимой. Да и Розали может отказываться только лишь из упрямства и трудного характера.

- В этом случае, мы обсудим, почему так, и посмотрим, что можно сделать.

Она повернулась, смотря мне прямо в глаза:
- Вы так же голосовали, когда забирали меня? Будто я брошенный щенок? – ее голос замораживал.

- Конечно, нет. Мы с Карлайлом приняли решение самостоятельно. Но вы теперь взрослые и имеете право высказаться. Джаспер уже достаточно пережил, и я не хочу, чтобы он и здесь мучился.

Она расслабилась:
- Думаю, нам надо взять его.

Вот этого я точно не ожидала. Должно быть, Розали заметила мое удивление, потому что одарила одной из своих непонятных улыбок:
- Если вы справляетесь со мной, Элис и Эмметом, то справитесь и с тем, что подкинет Джаспер. К тому же… ему хоть кто-нибудь нужен, мам, пусть только до восемнадцатилетия. А никто не сможет полюбить не вызывающих симпатий детей лучше тебя.

Как она могла считать себя и остальных «не вызывающими симпатий»? Однако время научило меня не поднимать некоторые вопросы, а лишь принимать те комплименты, на которые она способна:

- Спасибо, Розали.

Она посмотрела на файл:
- Можно взглянуть? Ничего личного, только характеристику.

Я не видела в этом никакого вреда. Роуз открыла папку на первой странице.
- Джаспер и Франклин… какие странные имена. Интересно, в чью честь его назвали?

Хороший вопрос. Джаспер – старомодное имя. Может, так звали его дедушку? Остались ли родственники, которые помнили о нем? Они отдали его в приют в надежде, что с приемными родителями ему повезет больше, чем с ними? Благими намерениями, как говорится… Великодушие привело к шести годам пыток и перелому черепа. От одной лишь мысли мне стало дурно.

Розали, как и я, задержалась взглядом на фотографии пятилетнего Джаспера:
- Красивые глаза. – Она досмотрела остальные фотографии: - Печально.
- Да, - я не знала, что еще ответить. Согласие принять Джаспера было более чем великодушно, но если привлечь к этому внимание, она смутится. Я поцеловала ее и поднялась. – Попробуй поспать, милая, хорошо?

Роуз кивнула. Я направилась в коридор, но меня остановил тихий голосок:
- Ма-ам? Будешь говорить остальным, что я согласилась, скажи Эдварду, что я закатила серьезную истерику. Ладно?

- Ладно, - подводные камни и борьбу за власть между Эдвардом и Розали я даже не силилась понять. – Я люблю тебя.

Она улыбнулась будто солнышко:
- И я тебя.

Я вышла, позже намереваясь проверить, легла ли она спать. Только на кухне мне пришло в голову, что Роуз, вероятно, увидела в Джаспере себя. Они оказались в приюте примерно в одинаковом возрасте, их обоих подвергли насилию люди, которым доверили их благополучие. Наверно, ей хотелось, чтобы и Джаспер получил шанс, что выпал ей.

Я положила папку на стол и поставила чайник кипятиться. Что-то подсказывало, что к концу прочтения мне нужно будет успокаивать нервы. Медленно я открыла последнюю часть отчета, описывающую события, начавшиеся утром двадцать восьмого декабря две тысячи восьмого года.

Насколько известно, драка тем утром началась из-за игрушки, которую одному из детей подарили на Рождество. Несмотря на максимально приложенные усилия старших, шум разбудил Марию, которая спустилась и совершила собственное правосудие. Двух ребят отхлестала за драку, а потом переключилась на Джаспера, ведь он не усмотрел за младшими.

Но семнадцатилетний парень не шестилетний, поэтому, очевидно, Мария решила, что простым ремнем на него впечатления не произведешь. И воспользовалась каминной кочергой. По словам других детей, это случалось и прежде. Как самому большому и старшему, Джасперу перепадали худшие наказания. Только на этот раз Мария зашла слишком далеко. Когда она закончила, Джаспер лежал неподвижно, изо всех сил стараясь просто дышать. И так раньше тоже происходило. Второго по старшинству парня, Питера, оставили следить за Джаспером и остальными ребятами. Он переложил Джаспера на диван и остаток дня прождал его пробуждения.

Бесполезно. День тянулся дальше, Джаспера стала бить дрожь, но он так и не пришел в сознание. Приблизительно к трем часам дрожь превратилась в полноценный припадок, а рана на голове распухла. Питер послал брата звонить в 911, а сам пытался сделать искусственное дыхание вплоть до приезда скорой помощи. Джаспера срочно отправили в госпиталь в Форксе и немедленно провели операцию по уменьшению опухоли мозга. Потом его переправили в Сиэтл, где он перенес более обширную операцию. Его череп не выдержал сильных ударов – осколки попали в мозг. К файлу прикрепили копию магнитно-резонансной томографии¹, и мне не потребовалось образование мужа, чтобы разглядеть уродливый шрам.

Раздев Джаспера, чтобы поставить капельницу и спасти ему жизнь, доктора заметили остальные синяки. Дальнейший рентген показал два сломанных ребра, наверняка, от последнего избиения. Были и более старые шрамы. Десятки, если не сотни, небольших круглых шрамов, идеально соответствующих кончику сигареты. Длинные рубцы, должно быть, остались от ремня. Яркий ожог на плече идентифицировать не смогли. Многочисленные сросшиеся переломы, только два из которых посчитали действительно случайными. В отчете так же указывалось, что Джаспер весил ниже положенной нормы, но его здоровью это не угрожало. Присутствовала пара снимков с той ночи, но я не рассматривала их. Сердце и так было разбито.

Джаспер находился в глубокой коме три дня, предполагали, что он не выживет. Марию уже арестовали, а его братьев и сестер расселили по шести домам. Очнулся он с трубкой во рту и болью во всем теле, окруженный незнакомцами. Джаспер не доверял докторам. Было ли это реакцией после пробуждения или общей настороженностью, оставалось загадкой. Но он был молод и полон сил, поэтому быстро шел на поправку. Прогнозы по его здоровью звучали оптимистично, хотя подчеркивалось, что долговременные последствия могли еще не проявиться.

- Мам? – в проеме появилась Элис, тонувшая в огромной футболке Эммета. – Мам, что случилось? Почему ты плачешь? – она подбежала и крепко обняла меня.

А я даже не заметила.
- Ох, солнце, я просто думаю, как несправедлив бывает мир.
Она кивнула:
- Ты о Джаспере? Все будет хорошо, мам, я знаю.

Помимо остальных проблем, Элис обладала очень странной интуицией. Ее слова сбывались в девяноста девяти случаях. Я отчаянно прижалась к ней, благодаря за счастливое присутствие.

- Милая, мы еще даже не решили, возьмем ли его. Мы с отцом собираемся встретиться с ним сегодня.
- А можно мне тоже пойти? Пожа-алуйста!

Мгновение я сомневалась, но потом решила, что взять с собой Элис не было бы мудро.

- Пока нет. Хватит с него и нас с Карлайлом.

Она снова улыбнулась:
- Это да. С ним будет нелегко, но мы справимся.

Откуда у нее такая непоколебимая вера в нас?
- Элис, иди-ка поспи еще. Тебе же в школу.
- Уже шесть. Кроме Эдварда все встали.

Я не могла поверить, что столько времени прошло с тех пор, как я открыла отчет. Пришлось подняться – надо начать готовить завтрак и стащить Эдварда с кровати. Иногда я была готова поклясться, что в нем есть частица от вампира – окончательно просыпался он только после наступления темноты. Если бы он уже стал музыкантом и выступал по вечерам – никаких проблем, но сейчас такой режим только мешал школе и другим занятиям.

- Я начну готовить, - Элис сорвалась с места, подтанцовывая. Я улыбнулась, наблюдая за ней. Даже сейчас, в почти семнадцать лет, трудно было не увидеть в ней того запуганного ребенка, которого мы забрали около десяти лет назад.

Эммет споткнулся в коридоре, спросонья не смотря под ноги. Одарил меня усталой улыбкой:
- Привет.

Я же хотела кое-что с ним обсудить.
- Эммет, ты сделал домашнее задание?
- Конечно, - он открыто посмотрел на меня, но не одурачил. Одной из любимых уловок Эммета было пассивно соглашаться со всем, что спросят, вне зависимости, было ли этой правдой или нет.
- Полностью? – он долго меня так обманывал.
- Мне осталось написать к понедельнику сочинение, но все остальное – да. Роуз помогла, - Эммет честно смотрел мне в глаза. – Честное слово, мам.

Щенячий взгляд тоже не прошел.
- Покажи.

Он потащился обратно в комнату, покладистый как всегда.
- На кухне, Эммет.

Эдвард все еще спал, единственная уступка орущему будильнику – он засунул голову под подушку. Мы с Карлайлом купили ему самый громкий будильник на планете, но и его Эдвард игнорировал! Я потрепала его по плечу:
- Эдвард, вставай!

Он заворчал и сильнее уткнулся в матрац.
- Сию минуту! Не я виновата, что ты допоздна болтался у фортепиано. Завтрак через десять минут. В школу – через полчаса. И мне будет все равно, если ты не поешь или окажешься не одет.

Это подействовало. Дети знали, что я не бросаю слов на ветер. Все они хоть раз оставались без завтрака, а Эммету иногда приходилось идти в пижаме. Когда Эдвард поднялся, я пошла будить Карлайла. Ему можно было бы поспать еще полчаса, но он расстроится, если пропустит французские тосты Элис.

У нас не часто получалось собраться за завтраком вместе. Кому-то приспичивало в последнюю минуту что-то делать, кто-то уходил позднее, кто-то, наоборот, торопился. Но даже когда дети собирались вместе, Карлайл уже работал.

Выпила утренние таблетки, хотя чувствовала себя прекрасно. День будет долгим: двухчасовая поездка в Сиэтл в обе стороны, напряжение, связанное со встречей с Джаспером… Лучше перестраховаться.

- Мам! Эммет сейчас все съест! Быстрее, а то не достанется, - смеялась Элис, и я слышала, как она отчитывает брата: - Куда в тебя столько влезает? Эммет, клянусь, я сейчас воткну в тебя вилку!

Карлайл появился рядом:
- Ах, эта сестринская любовь.

- Возможно, скоро будет еще кого любить.

Несмотря на разрешение социальной службы, я знала, что не все так просто. Они могли привести Джаспера в наш дом, но не могли заставить принять нас как семью.

- Будем надеяться. Я закончу с делами к полудню, так что мы успеем во время, - он быстро поцеловал меня. – Не волнуйся слишком сильно, родная.

Легко сказать. Я волновалась, проверяя у Эммета домашнее задание (неаккуратное, но хотя бы сделанное), во время завтрака и утренней уборки. Мы не сможем забрать Джаспера сегодня же, но я все равно сменила простынь в гостевой комнате и открыла окна для проветривания, пусть на улице и было прохладно. В комнате давно никто не жил, поэтому она не носила отпечаток индивидуальности. Мне нравилось оформлять, но пришлось напомнить себе, что Джаспер уже взрослый и, вероятно, имеет собственные идеи по интерьеру комнаты.

Время подобралось к полудню, когда приехал Карлайл. Он мягко улыбнулся, видя мои дрожащие руки.

- Собирайся. Он должен нервничать сильнее нас. Мы просто поговорим с ним и дадим знать, что хотим его приютить, если он не против.

Стратегией это не назовешь, но вряд ли ситуацию можно было более-менее спланировать.

- Вдруг он захочет пойти пообедать? Больничная еда не эталон вкуса.

Карлайл кивнул, его взгляд потеплел:
- Ты уже заботишься о нем. А идея хорошая. По крайней мере, не будем просто сидеть, уставившись друг на друга.

Голова гудела от нервов и вопросов, но поворачивать назад было поздно. Я включила радио и стала тихо подпевать. Поездка тянулась долго, но, одновременно, показалась такой короткой.

Больница в Сиэтле была настолько больше, чем в Форксе, что поначалу мы заблудились. Нам повезло наткнуться на медсестру из отделения Джаспера, вышедшую на перекур, и она провела нас по извилистым коридорам.

- Значит, вы, приемные родители, хотите посмотреть на нашего Джаспера. Сегодня у него хороший день, без головных болей.

Карлайл ухватился за информацию:
- Я не думал, что головные боли такие частые. В отчете им уделено мало внимания.

Медсестра вздрогнула, поняв, что сболтнула лишнего.

- Джаспер говорит, что не болит, но я работаю медсестрой двадцать два года, так что вижу, когда кому-то больно. А этому мальчику – очень сильно. Он хороший парень, не жалобщик.

Мы остановились перед приоткрытой дверью. Медсестра заглянула:
- Джаспер? К тебе посетители.
- Пит и Шарлотта? – голос, вопреки моим ожиданиям, звучал глубоко, с легким акцентом. А переполнявшая его надежда почти разбила мне сердце.

- Нет, доктор Каллен с женой. Поднимись и поздоровайся, - она жестом пригласила нас в палату.

Мы осторожно переступили порог, рассматривая фигуру, поднимавшуюся нам навстречу. Его волосы были длиннее, чем на фотографии, вероятно, чтобы скрыть шрам, проходящий с одной стороны головы, но это бесспорно был он. Пусть и я смотрела его файл, Джаспер только сейчас стал для меня реальным, ребенком из плоти и крови. На губах уже складывалось его имя.

Джаспер.

¹ Магнитно-резонансная томография — томографический метод исследования внутренних органов и тканей с использованием физического явления ядерного магнитного резонанса.

---
Следующая глава от Джаспера