Я попросила Элис отвезти меня домой: мне нужно было оправиться от приступа. Она постоянно спрашивала, что случилось, а я смогла только выдавить: "Он ненавидит меня... он ненавидит меня". Держа мою руку на всём пути до дома, Элис непрерывно обзывала Эдварда.

- Хватит называть его Дебилвардом, Эл... он ничего не сделал, это всё я, - сказала я, защищая его. У неё был выходной на работе, так что Элис спросила, не нужна ли мне компания на вечер, но я отказалась, зная, что предпочту быть в одиночестве, когда приму Ксенакс и буду плакать, пока не засну.

Добравшись до двери, держа в дрожащей руке ключи, я краем глаза покосилась на дом Калленов. На переднем крыльце сидел Эдвард, голова которого была опущена и зажата между коленями, Эсми сидела перед ним на корточках, а Джаспер расхаживал туда-сюда. Вдруг Эдвард поднял голову, и Джаспер тут же обернулся, а я забежала в дом прежде чем снова разревусь. Тут же направилась к шкафчикам на кухне и достала оттуда Прозак и Ксенакс, высыпав целую горку таблеток на ладонь. Приняв один Ксенакс, засыпала остальные пилюли обратно и умылась.

Я ходила взад и вперёд по гостиной, то и дело выглядывая в окно, на дом Эдварда. Когда они всё-таки зашли внутрь, я переоделась в тёплые спортивные штаны и упала на диван, дожидаясь, когда таблетка начнёт действовать. Мне нужно было поговорить с Эдвардом, или эта ситуация медленно поглотит меня, и в конце концов я буду пылать от боли. Я имела право знать, что сделала не так. И должна как-то исправить это... сделать так, чтобы снова понравиться Эдварду.

Почувствовав успокаивающее оцепенение и будучи уверенной в том, что не сорвусь вновь, я вышла через заднюю дверь, прошла по саду и робко направилась к домику на дереве, где, по моим предположениям, должен был сидеть и курить Эдвард. Я так нервничала и до смерти боялась его возможной реакции, что почти повернула назад. Но когда я забралась по лесенке, дом оказался пустым, и, судя по всему, здесь никого не было с субботнего вечера, когда мы с Эдвардом проводили здесь время. Аккуратно сложенное одеяло вместе с упаковкой M&M's лежало там же, где Эдвард оставил его. И я не могла находиться там в одиночестве, так что спустилась на землю, размышляя, стоит ли пойти к нему в дом.

Сидя на качелях – там же, где Эдвард рассказал мне о своих родителях – я пинала маленькие разноцветные конфетки, которые кинула в Эдварда после того, как он допел. Он доверил мне свой секрет, рассказал о своей жизни, о прошлом, рассказал правду, а я предала его. Причинила ему боль, ведь почему-то то, что я ненароком рассказала о нашей вымышленных интимных отношениях, сделало с ним что-то ужасное. И я понятия не имела, что делать.

Время тянулось медленно, небо потихоньку темнело, а и без того прохладный воздух стал ещё холоднее. Я была потеряна, и в ступоре, и плевать хотела на тот факт, что окоченела и была голодна, так же, как и на то, что я опустошена после панической атаки, и всплеска адреналина, и пугающе резкой смены эмоций. Шуршание листьев под подошвами чьих-то ботинок практически осталось мной незамеченным. И всё-таки подняв голову, увидела в футе от себя Джаспера, который казался очень печальным.

- Эй, ты в порядке? - спросил он, подходя ближе. Кивнув, я тут же разразилась слезами. Не сказав ни слова, Джаспер поставил меня на ноги и крепко обхватил руками. Я купалась в этих объятиях, отчаянно нуждаясь в том прикосновении и поддержке, что он дарил мне. Его ладонь поглаживала мой затылок, он зарывался пальцами в волосы, а я уткнулась лицом в его коричневую кожаную куртку. Она пахла одеколоном, и парнем, и он был тёплым, таким тёплым. Я всхлипывала, а он так и не отнимал руку от моей головы.

Наконец я, задыхаясь, прошептала:

- Он на самом деле вне себя от злости, да?

- Да, он в ярости, но ещё больше расстроен. По дороге домой у него была ебаная паническая атака, так что ему пришлось остановиться, чтобы я мог сесть за руль.

Отстранившись от груди Джаспера, я вытерла глаза ладонью.

- У него была паническая атака? - спросила я недоверчиво. Джаспер кивнул. Да, он говорил, что у Эдварда есть проблемы с нервами, но я никогда не думала, что они включают в себя и панические атаки.

- Что, чёрт возьми, произошло? - спросил он. Я слово за словом объяснила ему, что услышала в библиотеке, чувствуя себя неловко из-за того, что в ситуацию была вовлечена и Макенна. Но Джаспер и глазом не моргнул, когда я сказала ему, что она говорила об Эдварде, так что я решила, что он не так уж и увлечён ею. Я рассказала ему, что сделала то, что сделала только из дружеских порывов, потому что не хотела, чтобы кто-то разносил жестокие лживые сплетни об Эдварде и его семье. Там, в библиотеке, всё произошло так быстро, и я даже не подозревала, что Эдвард так воспримет мои слова.

Джаспер держал мои руки, всё ещё пытаясь успокоить.

- Джаспер, он сказал, что я всё испортила. И даже не дал мне объяснить, почему я сказала это. Мне очень жаль, но я не... я понятия не имела... что это вообще значит?

Он вздохнул, взъерошивая волосы.

- Белла, с Эдвардом в Чикаго произошла крайне дерьмовая ситуация. Он был... - Закрыв лицо ладонями, он покачал головой. - Из-за этого он в полном дерьме, вот и всё. Вся его жизнь изменилась... и он чертовски злится, и... не думаю, что ему стоило так срываться на тебе... ведь ты не знала. Но у него есть проблемы со сдержанностью, и иногда он слишком резко реагирует.

- То, что произошло в Чикаго... это имеет какое-нибудь отношение к девушке? - Когда он медленно кивнул, из моих глаз снова полились слёзы, а из груди вырывались всхлипы, которые я не могла контролировать. Все последствия эмоционального дня и последующего оцепенения обрушились на меня. Я придвинулась к Джасперу, отчаянно нуждаясь в той поддержке, что он мне предлагал. Из-за Ксенакса я чувствовала себя немного под кайфом и заторможенной, видимо, именно поэтому мне было так легко плакать перед ним.

У Эдварда есть девушка. И он не прикасается ко мне из-за неё.

Джаспер прошептал:

- Белла, не плачь. Он этого не стоит.

Шокированная, я вскинула голову, чувствуя, как огромные солёные слезинки скатываются по щекам.

- Конечно, стоит. Как ты можешь такое говорить... он же твой брат?

- Я имею в виду... это не твоя, мать её, вина, и не нужно так убиваться из-за резких перепадов его настроения. Завтра он успокоится, как только кто-нибудь, чёрт возьми, объяснит ему, что всё это было обычным недоразумением. - Немного отстранившись, Джаспер коснулся моего лица. Кончики его пальцев скользнули по щеке, мимо уха – к шее, и прежде чем я осознала, что происходит, его губы прижались к моим. На короткое мгновение они разомкнулись в поцелуе, но я тут же отшатнулась от него.

- Джаспер... - я наклонила голову, уткнувшись взглядом в туфли. - Джаспер, не нужно... я не могу.

- Потому что он нравится тебе, да? И правда, мать его, нравится? - зарычал Джаспер, снова запуская пальцы в волосы. - Белла, Эдвард не может быть твоим парнем. Его жизнь сейчас... слишком запутана, чтобы он мог стать тем, кем ты его хочешь видеть. Правда о его прошлом просто-напросто ранит тебя, и... Мне жаль. Он мой брат, и я люблю его, но это – реальность.

Я же просто стояла там, молча глядя на свои ладони, зная, что почти поцеловала давнюю любовь своей лучшей подруги и брата парня, ради которого я сделала бы что угодно. Что за грёбаную кашу я заварила.

- Мне жаль. Я не должен был делать этого, Белла. Ты просто... ты так сильно напоминаешь Эмили, что я... - Он закусил губу. Джаспер снова обнял меня, но на этот раз я не могла расслабиться в его руках.

- Спасибо, что выслушал, Джаспер. Я так устала. Увидимся... как-нибудь, хорошо? - вырвавшись из его объятий, я, не поднимая взгляда, медленно пошла к дому. Он окликнул меня, но я лишь помахала в ответ, так и не глядя на парня.

Оказавшись дома, заснула прямо в одежде, свернувшись в клубочек под одеялами; слишком оцепеневшая, чтобы плакать, слишком расстроенная, чтобы думать, и слишком разбитая, чтобы бодрствовать.

Проснулась я только около полудня следующего дня и долго лежала на кровати, уставившись в потолок, снова и снова мысленно прокручивая разговор в библиотеке, ссору с Эдвардом и слова Джаспера. После немного поговорила с Богом, надеясь, что смогу найти утешение хотя бы в этом. Не получилось.

Из-за своей растерянности и рассеянности, я случайно уронила целый пузырёк прозака в раковину. Приняв душ, поехала в город, повторно получила по рецепту лекарства и словно зомби прошлась по магазину. Стенд с M&M's у кассы расстроил меня до слёз. Я была в депрессии и настолько поглощена раздумьями об Эдварде, что чуть не забыла о своём обещании сделать на ужин лазанью. Папа очень ждал этого, и хотя у меня не было ни малейшего желания готовить, это, возможно, могло хоть немного отвлечь от всего происходящего.

Как только я вернулась домой из поездки по магазинам, пришла Элис, прося подбросить её до работы, но я только-только настроилась на готовку, так что просто отдав ей ключи, я сказала вести машину аккуратнее. Она была настолько благодарна, что обняла меня и прошептала:

- Ты же знаешь, что я люблю тебя, Белла, и ты можешь рассказать мне что угодно. Я никогда не предам твоё доверие.

А мне было невыносимо находиться с ней наедине, когда внутри бурлила вина из-за произошедшего с Джаспером. Это убьёт её.

Надев свои любимые розовые пушистые тапочки, я поставила iPod на подставку и начала приготовление ужина. Этот процесс занимал меня физически, но мысли ни на мгновение не переключались на тему, отличную от той, что занимала их со вчерашнего дня. Злые слова, слетевшие с губ Эдварда, выражение его лица, конечно же, пугающая паническая атака, которая так шокировала бедняжку Элис... и поцелуй Джаспера.

Джаспер, блядь, поцеловал меня. Почти.
Это плохо... так плохо.

Прижав ладонь ко лбу, я попыталась выкинуть картину этого поцелуя из головы, пыталась не думать об ощущении его мягких губ на моих – и о том подавленном выражении на лице Джаспера, когда он понял, что мне нужен был лишь поцелуй Эдварда.

Но тот был в ярости, очевидно, смущённый тем, что Сэм, Ройс и команда шлюх теперь думают, что мы переспали. И его ничуть не волнует тот факт, что я сделала это, потому что они распространяли слухи о его ориентации, хотя, конечно, слова о том, что я переспала с Эдвардом, были полной ложью.

Он предпочёл бы, чтобы люди считали его геем, а не думали, что он занимался со мной сексом.

Вау.

Я же просто не могла смириться с тем, что кто-то поносит его за спиной. Почему то, что было совершенно не моим делом, так задевало? Но желание защитить его было настолько сильным и мучительным, будто я знала, что он нуждается в помощи, и именно мне следовало вмешаться.

Ты любишь его, поэтому и беспокоишься.

С того мгновения, как я открыла этим утром глаза, нервозность не покидала меня. И мне крайне хотелось выкурить косяк, чтобы успокоить свои разбушевавшиеся нервы. Последний раз мне нужно было накуриться, чтобы прийти в себя, в первый день в школе, потом же я делала это только ради веселья. Если не брать во внимание прописанные мне антидепрессанты, призванные бороться с тревожными состояниями, и редким ксенаксом после особенно сильных панических атак, я не любила полагаться на что-то, что могло помочь мне пережить трудные времена. Я просто была не такой. Может быть, сейчас я нуждалась в косяке, потому что курение напоминало о том, как мы с Эдвардом и Джаспером веселились в домике на дереве. Это была самая приятная и ожидаемая часть недели – та, которую мы проводили вместе.

Которую я проводила с ним...

Но, очевидно, это больше не повторится. Дни игр в домике вместе с парнями окончены. Эдвард, по которому я сходила с ума, не хотел иметь со мной дела. А Джаспер... Боже, как, чёрт возьми, мне вести себя с Джаспером?

Отлично сработано, Белла... получилось начать всё с чистого листа в Форксе.

Раздражённо вздохнув, я начала доставать лапшу из кипящей воды и аккуратными слоями укладывать её на дно формы. Параллельно помешивала кипящий томатный соус, время от времени пробуя его. Он был чертовски хорош, но аппетита не было, хотя я не ела со вчерашнего ланча.

Этот день был крайне дерьмовым. Всё утро сердце колотилось по неизвестной причине, а в голове витало столько мыслей, что было сложно полностью уловить их все, не говоря уже о том, чтобы контролировать. Я просто снова и снова, словно одержимая, вспоминала произошедшее, обратив на эти воспоминания всё своё внимание – особенно на слова Джаспера. "Он в полном дерьме, вот и всё. Вся его жизнь изменилась, и он чертовски злится, Белла..."

Что это, на хрен, значит?

Но на самом деле я знала, что это значит. То, что Джаспер не смог сказать мне во всей своей длинной речи, я легко расшифровала. Эдвард был влюблён, и в Чикаго его сердце разбили, как и сердце Джаспера? Это был многое объяснила – почему он не может касаться меня, почему он так холоден, почему вчера он чётко разъяснил, что ему не нужна "какая-то девчонка", которая будет защищать его... почему его глаза всегда были такими печальными...

Всё это время я думала, что он боится прикосновений. И да, какое-то время раздумывала над возможностью того, что он гей. Но никогда не считала, что он был влюблён.

Заняв себя готовкой и зацикливанием на Эдварде, я потеряла счёт времени.

Как только я засунула форму с лазаньей в духовку, Чарли позвонил из Сиэтла, сообщая, что он застрял на слежке за кем-то, так что приедет домой поздно вечером.

Отлично.
Что ж, прости, пап, но, думаю, я опять ужинаю без тебя.

Снова вздохнув, я почувствовала неприятный и вместе с тем знакомый укол тревоги, напомнивший, что я забыла принять свою таблетку. Достав пузырёк из аптечки, я безрезультатно пыталась открыть запечатанную крышку с защитой от детей, которая не давала мне добраться до пилюль. Матерясь себе под нос, я схватила нож и попыталась разрезать пластик. Скользнув по пузырьку, стальной кончик проткнул мою ладонь: точно так же я обычно разрезала куриные грудки.

- Ёбаное дерьмо!

Нож и частично открытый пузырёк громко упали на кухонный пол, когда я прижала горящую ладонь к груди. Пока я, поднеся руку к лицу, осматривала её, по коже начала течь кровь, так что мне пришлось глубоко дышать, чтобы не блевануть прямо там, а также чтобы мне не пришлось справляться с очередной полноценной панической атакой, истекая кровью на своей собственной, лишь недавно обновлённой кухне.

Уже с первого взгляда на глубину пореза я знала, что нужно немедленно наложить швы. Лихорадочно начала искать ключи, но потом вспомнила, что одолжила Элис машину на весь вечер, зная, что буду занята ужином с Чарли. А так как он был в трёх часах езды отсюда, звонок ему будет абсолютно бесполезен, и я умру от потери крови к тому моменту, как он приедет. Роуз же сейчас в Порт Анджелесе вместе со своей сестрой...

Дерьмо...

Можно было пойти к Калленам, но тогда мне придётся столькнуться сразу с Эдвардом и Джаспером. Ебать ебать ебать.

Снова кинув взгляд на свою руку, которая всё ещё пропитывала кровью мою белую футболку, я замотала её полотенцем и покорилась немыслимому. Потопала по улице в своих глупых пушистых тапочках, направляясь к дому Калленов и молясь, чтобы Эсми, или Карлайл, или Эммет были дома... а Джаспера и Эдварда не было. Я знала, что у Эдварда по вторникам занятия на фортепиано, но уже было за шесть вечера, так что к этому времени он мог и вернуться домой.

К сожалению, BMW Эдварда был припаркован на подъездной дорожке рядом с Ниссаном 350Z Джаспера.

Сожми зубы, Белла. Ещё немного – и тебе потребуется переливание крови.

Зажмурившись и борясь с тошнотой, я три раза стукнула в дверь здоровой рукой, беззвучно взмолившись, что если там, наверху, есть кто-то, кто любит меня, то дверь откроет Эммет. Дверь распахнулась.

- Эй, что случилось, Тинк?

Эммет. Хвала тебе, малыш Иисус.

Его тон был, как и всегда, игривым, пока взгляд не наткнулся на пропитанную кровью футболку и кожа его не обрела зеленоватый отлив.

- Что, чёрт возьми, произошло? Тебя проткнули ножом? - Никогда ещё голос Эммета не был таким высоким.

- Я порезалась... думаю, нужны швы... и нужно, чтобы кто-нибудь подвёз меня до больницы... пожалуйста, - выдохнула я, умоляюще глядя на него и пытаясь контролировать своё дыхание.

- Папа! Срочно иди сюда! - заорал он, повернувшись к огромной закрученной лестнице. Пока голос Эммета эхом метался по дому, из комнаты вышел Джаспер, с ужасом, написанным на лице и рукой, застывшей в пакете чипсов. Даже от двери я видела, что рот Джаспера распух и покраснел, а уголок губы кровоточил. Кто-то явно ударил его.

- Что, чёрт возьми, с тобой произошло? - спросил Джаспер, замерев на месте. Я уже открыла рот, чтобы ответить, но не успела проговорить ни слова, потому что Карлайл, увидев кровь, метнулся ко мне через всю гостиную, а Эсми, заботливая мамочка, провела меня в их кухню. Выдвинув из-за стола два стула, Карлайл уселся на один из них, я же – на второй. Джаспер молча стоял за моей спиной. Я чувствуовала, как он заглядывает на рану через моё плечо и тихо шипит. Это не помогало.

Прижав чистое полотенце к моей ладони, Карлайл пытался остановить кровь, параллельно диктуя Эсми список того, что нужно было принести из его кабинета, используя всякие непонятные термины, после чего отодвинул ткань, чтобы осмотреть руку.

- Рана глубокая, но недостаточно серьёзная, так что нервы не должны быть задеты. Несколько швов – и всё будет в порядке. Как ты это сделала, Белла?

- Я пыталась открыть пузырёк с таблетками. И была очень рассеянна. - Карлайл кивнул так, будто всё понял. Эсми же кинула на меня сочувственный взгляд, в которой читалось: бедная, бедная Белла.

- Огромное спасибо, Карлайл. Эй, Джаспер? Что случилось с твоим лицом? - тихо спросила я, не оборачиваясь.

- Аааа, это мелочи. Видела бы ты того парня, - пошутил он, явно показывая, что не собирается развивать эту тему. Приняв это, я замолчала, хотя чертовски хотелось вытянуть из него правдивую историю.

Как только вернулась Эсми, нагруженная медикаментами, я с облегчением выдохнула – Карлайл тут же взял шприц, наполнил его вязкой жидкостью и ввёл в руку анестетик. Я зашипела сквозь зубы, когда игла проникла под кожу, сильно уколов, но после обрадовалась, почувствовав, как быстро распространяется онемение, за несколько секунд уничтожая боль. Карлайл пробормотал извинения, когда вся жидкость перетекла из шприца в моё тело. Отвернувшись от него, я трусливо уткнулась лицом во вторую руку, лежащую на столе.

Заглянув через плечо Карлайла, Эсми прошептала:

- О! Ты перерезала линию сердца. - Я вопросительно посмотрела на неё в ожидании объяснений.

- Линию сердца? И что, теперь я умру? - спросила я неравно, подумав, что перерезала одну из основных артерий или что-то вроде того. Карлайл фыркнул, а мягкий смех Эсми взлетел к потолку кухни. И я неожиданно почувствовала себя очень глупой и маленькой.

- Нет, милая, линия сердца – это также линия любви. Вот... смотри, - сказала она тихо, осторожно беря мою целую руку в свои ладони. - Это твоя линия сердца, - провела она кончиком пальца по морщинке, которая обводила самую выдающуюся часть ладони. - Это – линия головы... она обозначает твою общительность и ум. - Палец проследовал по другой морщинке, шедшей параллельно с линией сердца. - Это линия жизни... но она обозначает здоровье и благополучие, а не продолжительность жизни, - сказала Эсми, обводя линию, огибающую большой палец. - А это – линия судьбы... твоего предназначения. - Нежно улыбнувшись, она провела мизинцем по центру моей руки, щекоча её.

- И что же... говорит моя линия сердца? - спросила я неуверенно. Хотя я до усрачки боялась того, кто она предскажет мне жизнь без любви, полную печали и воздержания, я ждала её слов, потому что они отвлекали меня от того факта, что Карлайл продевал в ушко иглы толстую нить.

Эсми всмотрелась в мою ладонь, сморщив свой нос-кнопку. Голова склонилась в сторону.

- Что ж, она довольно прямая и идёт параллельно линии головы, что означает – ты держишь эмоции под контролем. Но видишь вот это? Она разорвана... след эмоциональной травмы. - И она улыбнулась мне, выпуская руку.

- Мне стоит беспокоиться? Что мне делать? - спросила я робко, ища у неё наставлений. Казалось, что всё вокруг разваливается, и это пугало.

Карлайл фыркнул и замер, глядя на меня.

- Белла, не стоит так верить хиромантии. Линии на твоей ладони не определяют судьбу. Лучший способ позаботиться о своём будущем – это с умом делать выбор и с осторожностью принимать решения. - Закатив глаза, Эсми притворилась, что бьёт мужа по затылку. Тот, увидев это, лишь улыбнулся.

Руки Джаспера, неожиданно нежно сжавшие мои плечи, дарили несколько странный комфорт и помогли мне буквально моментально успокоиться. И даже несмотря на небольшую неловкость из-за того, что произошло между нами чуть ранее, я всё равно была рада его присутствию. Отведя взгляд от иголки, которая вот-вот прошьёт мою кожу, я безнадёжно пыталась отделаться от мыслей, но все эти попытки терпели жалкое поражение; мне было чертовски интересно, где же проводит этот день Эдвард.

Карлайл начал сшивать чёрной ниткой мою распоротую кожу. Пока он работал над повреждённой рукой, я закрывала глаза пальцами, опустив локоть на стол. Старалась контролировать сердцебиение и глубоко дышать – если честно, гордясь своим контролем над ситуацией. Эммет, извинившись, покинул комнату: зеленоватый оттенок его лица так и не изменился, - а Эсми спросила, не хочу ли я пить, от чего я вежливо отказалась.

Я отлично справлялась; правда, и мысленно похлопывала себя по спине, хваля за храбрость, когда всё это наебнулось. Со стороны лестницы послышались шаги, и мелодичный голос Эдварда, заполнивший дом, испугал меня, заставив сердце колотиться в груди, а кровь на порядок быстрее бежать по венам. Карлайл, сидевший совсем рядом, точно это заметил.

- Мам, ты не видела мою белую термо-футболллллллл… - Он замер в дверном проёме, застыв на месте с прижатыми к арочному проходу руками, в одной из которых были зажаты белые носки.

Святая Мария, мать Господа нашего на небесах.

Услышав его голос так близко, я закрыла глаза пальцами, оставив небольшой просвет, чтобы можно было украдкой посмотреть в его сторону. Эдвард стоял совсем рядом, босой, одетый только в низко сидящие на бёдрах обтягивающие джинсы, пуговица на которых была расстёгнута, как и молния. Из-под ткани виднелись белые боксёры, на резинке которых было вышито «Emporio Armani». Рубашки на нём не было, а взъерошенные влажные волосы казались темнее, чем обычно. Лицо было, как и всегда, начисто выбрито, но под одним глазом расцвёл круглый красно-багровый синяк, прямо над опухшей, покрасневшей скулой. Даже несмотря на это, от вида Эдварда захватывало дух.

Шесть кубиков пресса… крепкая грудь, посрамляющая мои собственные жалкие сиськи. Кожа на этой груди была гладкой и безволосой, но, скользнув взглядом ниже, я увидела дорожку тёмных волос, спускающуюся к его достоинству. Плавная линия его плеч вела к бицепсам, и там расходилась на множество линий, очерчивающих идеально сформированные мышцы по всему торсу.

И, помоги мне Господь, у него имелась не только чёрная татуировка на правом плече, но и серебряное кольцо в правом соске. Он был так красив, что мне хотелось плакать. И я почти поддалась этому желанию. И да, я уже упоминала, что на нём не было рубашки?

Я почти потеряла сознание.

Когда Эдвард появился в дверном проёме, краем глаза я заметила, как Карлайл поднял взгляд от моей руки и явно подавил смешок, легонько покачав головой. И лишь позже я осознала, что он прижимал большой палец к моему запястью, прямо над пульсирующей венкой, и чувствовал, как ускорился мой пульс, когда я услышала голос Эдварда… и увидела его полуобнажённое тело, сиющее в приглушённом свете их кухни, мысленно растлевая его сотней различных способов. Это была неосознанная физическая реакция. И теперь Карлайл знал, как меня возбуждало одно присутствие Эдварда.

Как, мать твою, унизительно.

- Какого чёрта? Би, ты в порядке? – спросил Эдвард, ахнув, тихим, полным заботы голосом. Признаюсь, я была тронута, но смогла лишь дважды кивнуть.

Карлайл посмотрел на Эдварда и снова начал работать, проговорив:

- Эдвард, может быть, убедишься, что с Беллой всё нормально, после того, как найдёшь рубашку?

Эсми указала в сторону прачечной, сообщая о нахождении вышеупомянутой детали одежды, которую, я надеялась, он никогда не найдёт. Эдвард кивнул, пробормотал что-то невнятное и стремительно вышел из кухни. Я следила за ним, пока он не исчез за дверью. Вскоре Эдвард вернулся, одетый в белую термо-футболку, которая обтягивала все изгибы и линии его райского тела. И я впервые заметила чёткие очертания кольца в его соске, тут же задумавшись, почему не замечала его до этого. Из-за этого парня у меня ещё до Хэллоуина гарантированно случится сердечный приступ.

Отлично, на празднике буду покойницей.

Эдвард опустился рядом с нами на колени, внимательно наблюдая за действиями Карлайла, которые тот ему объяснял. Он лишь один раз посмотрел на меня сострадательным и практически умоляющим взглядом. Это сбило меня с толку.

- Эдвард собирается стать врачом, - объяснил Карлайл с явной гордостью в голосе.

Эдвард безжизненно уточнил:

- Спортивная медицина. – Подняв голову, он посмотрел на меня, и эти зелёные глаза казались безумно печальными. Мне хотелось обнять его и забрать всю эту боль, несмотря на то, что он зол на меня.

Интересно, почему меня так тянуло к нему? Глубоко внутри я знала, что дело было не только в его внешности. Мы понимали друг друга; понимали дурацкое чувство юмора. У нас было столько общих интересов – чтение, и писательство, и музыка. Я видела, как он совершал удивительно добрые поступки, и из-за этого мне хотелось узнать его ещё ближе. А та боль, что мелькала в его глазах, вызывала во мне сильнейшее желание крепко обнять его и сделать всё, чтобы забрать эту скрытую ярость. Чтобы вылечить его, дать всё, что бы ни было необходимо этому разбитому сердцу…

Завязав конец нитки, Карлайл сказал:

- Ты раньше принимала Перкоцет? – Он достал пузырёк из своей аптечки и вытряхнул шесть таблеток в маленький пакетик.

- Да, однажды, когда сломала руку. Эм, Карлайл, - добавила я тихо, скривившись, - как он взаимодействует с другими препаратами? – Он кивнул и небрежно попросил всех оставить нас наедине. Каллены тут же вышли, и я рассказала Карлайлу, что принимаю Прозак. Услышав, что таблетки помогают мне при тревоге и панических атаках, Карлайл как-то странно усмехнулся и снова кивнул

- Ты часто их принимаешь?

Уставившись в стол в совершенно необязательном приступе смущения, я ответила:

- Теперь только при необходимости, а не постоянно, как раньше. Какое-то время всё было совсем плохо, ведь атаки возникают при стрессе, и именно поэтому я переехала сюда… чтобы уменьшить напряжение, но не думаю, что это сработало: сменилась только причина, и… я, в общем-то, научилась контролировать приступы. Но вчера не смогла, - бормотала я, пока вдруг не закусила губу, пытаясь подавить рвущийся из груди грёбаный крик. Я осознала, что явно выдала слишком много информации, ведь ему хотелось только узнать об атаках с медицинской точки зрения.

Карлайл снова кивнул.

- Приступы паники очень частое явление в вашей возрастной группе. На вас, дети, сильно давят. – Он тепло улыбнулся и, когда я не ответила, добавил: - Принимай по одной каждые шесть часов до вечера завтра, и подожди минимум час, прежде чем принимать прозак. К этому времени боль должна пройти. Также через неделю зайдёшь ко мне, чтобы я снял швы. И, думаю, мне стоит позвонить Чарли.

- Нет, всё в порядке, Карлайл. Я сама дам ему знать. Сейчас он занят очередным делом в Сиэтле. Со мной постоянно случается что-то такое. Правда, это не так уж и важно.

Вернувшись на кухню, Эсми продолжила готовить ужин и попросила меня остаться на него как раз когда зашли Эдвард и Джаспер. Эсми вручила мне стакан воды и таблетку перкоцета, которую я тут же выпила.

Вдруг я ахнула, вспомнив, что оставила в духовке лазанью.

- У меня самой ужин стоит в духовке, так что мне пора возвращаться, но спасибо за приглашение.

- Что ж, один из мальчиков проводит тебя, - с улыбкой сказала Эсми, указывая на своего сына длинным ножом. – Эдвард?

- Я всё равно собирался к ней. Белла, ты не против… если я провожу? – спросил Эдвард, глядя прямо на меня. Его слова сбили меня с толку, но я кивнула, лишь вопросительно изогнув бровь, вне всяких сомнений, радостная и при этом недоумевающая, почему он собирался зайти ко мне.

- Поправляйся, Белла, - безжизненно сказал Джаспер, скрываясь в своей комнате.

Поблагодарив Карлайла, я забрала пакет, полный болеутоляющих, и помахала на прощание своей перевязанной рукой. Не дожидаясь разрешения Эсми, Эдвард открыл шкаф, достал её короткое шерстяное пальто и накинул его мне на плечи, стараясь не прикасаться.

Какого хрена?

- Снова пошёл дождь, - сказал он тихо, отвечая на мой незаданный вопрос. Пока Эдвард подталкивал меня к входной двери, я снова поблагодарила Карлайла, и мы с его сыном бок о бок пошли по грунтовой дорожке, пока я больше не смогла терпеть и задала разъедающий меня изнутри вопрос.

- Твой глаз. Вы с Джаспером подрались?

Я застала его врасплох.

- Эм, да, - сказал он без намёка на эмоции, глядя прямо перед собой, и на его серьёзных чертах собирались капельки похожего на туман дождя.

- С кем?

- Друг с другом. – Он так и смотрел вперёд, стараясь шагать не так широко, подстраиваясь под меня.

- Вы с Джаспером, серьёзно? Из-за чего?.. – Я замолкла, зная, что это не моё дело, но всё же уверенная, что могу задать этот вопрос. Может, моя рана неожиданно заставит Эдварда проникнуться сочувствием и открыться мне. Я фыркнула, подумав об этом.

- Из-за девушки, - тихо ответил он. Уголки его губ чуть приподнялись, но тут же вернулись на место. Я тряхнула головой и закусила внутреннюю сторону щеки в попытке сдержать накатывающие слёзы.

Когда мы дошли до моей входной двери, которую я в спешке оставила незапертой, он остановился и пробормотал:

- Белла, я хотел прийти, чтобы, эм… в общем, я должен тебе извинения за вчерашнее.

Я в шоке обернулась.

- Ты ничего мне не должен, Эдвард. Тебе позволено чувствовать что угодно, какими бы ни были причины. И это мне жаль. Я не должна была ничего говорить, и я извиняюсь за то, что доставила тебе проблемы… Я никогда не ранила бы тебя намеренно.

- Нет, я знаю, что ты не стала бы… - он замялся. – Я не должен был быть таким, блядь… резким с тобой… я… должен кое-что объяснить тебе, если позволишь.

Я кивнула.

- Что ж, входи. Мне всё равно нужна помощь кое с чем, - сказала я, зная, что в духовке стоит лазанья, а я не смогу достать тяжёлый противень одной рукой. Дом был пропитан восхитительными итальянскими ароматами, к которым, к счастью, не примешивался запах гари. Неожиданно я поняла, что умираю от голода.

Эдвард последовал за мной внутрь, бормоча: «Вау, пахнет восхитительно».

- Это лазанья. Я сделала её для Чарли, но его здесь не будет, - сказала я, кладя пакет на стол. На всём полу виднелись капли крови, а краем глаза я заметила пузырёк таблеток, рядом с котором прямо на полу валялось несколько штук. Он увидел их одновременно со мной и наклонился, чтобы поднять; я же застонала, убитая осознанием того, что он узнает: я сижу на рецептурных препаратах.

Видимо, чтобы не показаться невежливым, он не стал изучать этикетку, но, держа таблетки в руке, вопросительно посмотрел ан меня.

- Прозак? – Зажмурившись, я кивнула и, вздохнув, прошептала:

- Из-за тревоги… и приступов паники.

- Ха, - сказал он, явно удивлённый. Поставив пузырёк на кухонную стойку, он аккуратно сложил рядом с ним три таблетки. – Я принимал прозак, но потом сменил его на золофт – головные боли замучили. И у меня тоже случаются приступы паники. – Я уже знала об этом, но изобразила удивление, чтобы не выдавать Джаспера. Однако кое-что оказалась неожиданностью: я не думала, что он принимает таблетки.

Вручив ему две прихватки, я открыла духовку здоровой рукой. И, подняв перевязанную ладонь в воздух, спросила, скривившись:

- Ты не против? Я несколько ограничена в возможностях.

- Эм… я бы сказал, что мне определённо стоит выручить тебя. – Хмыкнув над своей ужасной шуткой, Эдвард наклонился к духовке, вытащил из неё противень и поставил его на плиту. Я фыркнула, позабавленная тем, что он кайфует от своего же чувства юмора.

Он пытался незаметно вдохнуть аромат лазаньи, пока я искала лопатку.

- Хочешь остаться и поесть со мной? Она не отравлена, обещаю, - добавила я с усмешкой.

- Уверена? – спросил он скептически, удивлённо приподняв брови.

Я кивнула, продолжая улыбаться.

- В ней нет никаких экологически чистых продуктов.

- Тогда я точно остаюсь, - воскликнул он радостно и хлопнул в ладоши.

Он положил порции на две тарелки и поставил их на стол, пока я дрожащей рукой пыталась разлить Колу в стаканы. Сложив две бумажных салфетки пополам, в аккуратные треугольники, он идеально ровно положил столовые приборы рядом с тарелками. Поглощённый своим стремлением к порядку и при этом такой домашний Эдвард был чертовски сексуален. Всё, чего ему не хватало – это передника, кроме того, на нём было многовато одежды.

Положив на тарелки ещё немного соуса, я вручила ему буханку итальянского хлеба. Он оторвал от неё два куска и положил их на тарелки.

- Вау, это ебанически вкусно, Белла, - сказал он с удивлением, положив первую вилку в рот. О, как мне хотелось быть этой вилкой. Я не могла оторвать взгляда от его рта, пока Эдвард пережёвывал лазанью. Он закатил глаза в явном восторге от моих кулинарных способностей, и мне оставалось только гордиться собой. – Я не знал, что ты умеешь готовить, - добавил он, вытирая рот салфеткой.

- О, я не так уж хорошо готовлю, на самом деле. В моём меню – четыре блюда с курицей и лазанья… ну, и ещё всякие простые штуки типа блинчиков и яиц. Мама заставила меня ходить вместе с ней на занятия по кулинарии прошлым летом и забила на них раньше, чем мы дошли до свинины, говядины или рыбы. Так что мои умения ограничены, но мне всё равно нравится готовить. Я учусь.

Наслаждаясь лазаньей, мы обсуждали школу и прочие мелочи, как будто дружили уже долгие годы и вчерашнего спора и вовсе не случалось. Поразительно, как простое извинение уничтожило большую часть напряжения между нами. Мне всё ещё не терпелось узнать, почему Эдвард был так расстроен, но мне хотелось, чтобы он сперва насладился едой.

- Чёрт, это было вкусно. Так… - сказал он неловко и со стуком положил вилку на пустую тарелку. Его взгляд метнулся ко мне, потом он смущённо отвёл его в сторону, а потом вновь перевёл на меня эти бледно-зелёные, полные напряжения глаза. От этого у меня на секунду перехватило дух. – Значит, Джаспер поцеловал тебя, а?

Его вопрос застал меня врасплох.

- Э… да, что-то вроде того. Технически это был не поцелуй, потому что я не ответила. – Я пожала плечами. Улыбка Эдварда собрала морщинки в уголках его глаз.

- По его словам, он говорил вчера с тобой… обо мне. Что именно он рассказал?

- Если честно, не так уж и много. Просто сказал, что у тебя были отношения с девушкой в Чикаго. Ничего конкретного, - ответила я честно, глядя на него из-под ресниц. Я чувствовала некоторое онемение: видимо, начали действовать болеутоляющие. Наверное, стоило сменить окровавленную футболку прежде чем садиться за стол, но, по правде говоря, я была слишком ошеломлена, чтобы задуматься об этом.

- Хочешь узнать всю историю? – спросил он тихо, сжимая и разжимая пальцы. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не вскочить с места, крича: «Да! Да!»… но я умудрилась взять себя в руки и сказать только:

- Если ты сам хочешь рассказать.

- Но Белла, я должен тебе объяснения за своё поведение, так что да, мне нужно открыться тебе. – Его взгляд метнулся к салфетке, которую он вертел в руках, но потом снова вернулся к моим глазам, и через за длинными тёмными ресницами я видела, как в зелени его глаз сплетались невероятный страх и печаль.

Было очевидно, что он собирается с духом или, возможно, мысленно спорит сам с собой, тянет время. Но потом он выдохнул и тихо сказал:

- Была одна девушка, Шарлотта…