Эпилог

Эдвард

- Мистер Каллен, я могу уже идти? – заглянув в приоткрытую дверь, спросила Джина и попрощалась, когда я, даже не глянув на девушку, кивнул. – Тогда до понедельника.

Ее слова дошли до моего сознания с некоторым опозданием в силу того, что я с головой погрузился в новую статью. Однако когда все же это произошло, я крикнул:

- С понедельника я в отпуске!

Видимо, девушка еще не успела далеко уйти, поскольку услышала мои слова, и стук каблучков свидетельствовал о том, что она возвращалась.

- В отпуске? – удивленно переспросила она. – Но вы планировали на следующий месяц.

- Извини, - пробормотал я, сохраняя файл и лишь теперь взглянув на моего секретаря. – Планы поменялись, а я за всей этой суетой совершенно забыл тебя предупредить.

- Но как же билеты?

- Джас уже поменял их на воскресенье.

- И когда вы вернетесь? – не скрывая своего облегчения, поинтересовалась девушка.

- Не раньше, чем через две недели. Статью оставлю на сервере. В понедельник утром просмотри ее на всякий случай свежим взглядом и отправь в верстку.

- Хорошо, мистер Каллен, - кивнув, ответила Джина. – И приятного отдыха.

- Спасибо. Надеюсь, так и будет.

Оставшись один, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Устал. Несколько часов кряду смотреть в монитор – слишком утомительное занятие. Я бы с большим удовольствием побегал в поисках интересной информации. Однако моя профессия не предусматривала одно без другого. По крайней мере, пока что у меня не было такого помощника, которому я мог бы доверить хотя бы редактирование статей, не говоря уже об их написании по собранному мной материалу. Тем более что тема у меня сейчас была довольно серьезная.

Это заключительная статья из цикла о нарушении авторских прав. Писатели, музыканты, художники, не умеющие постоять за себя в борьбе с крупными издательствами и продюсерскими центрами, наживающимися за счет таланта других людей, далеких от бизнеса.

Джасу повезло. Лоран был честен с ним и другими музыкантами. Не пытался присваивать себе авторские права на песни, работал на взаимовыгодных условиях, обеспечивая необходимую поддержку в любых, даже самых трудных ситуациях. Сейчас, разобравшись в теме, вникнув в нее настолько, что, казалось бы, мог консультировать людей искусства в спорных вопросах с агентствами не хуже профессиональных юристов, удивляюсь, как Лоран не выставил никаких дополнительных условий Джасу в качестве компенсации за потраченные на его лечение и реабилитацию средства и потерянные доходы. Да, процент Лорана был высок, но продюсер отрабатывал каждый полученный цент. И все были довольны.

Но это большая редкость в шоу-бизнесе. Зачастую бизнес выжимает творческую личность до последней капли, прогоняя через жернова алчности и наживы, и когда человек уже не способен ни на что, лишен творческой энергии, его выбрасывают на свалку, словно израсходованную батарейку.

Сколько их - спившихся художников, обнищавших музыкантов - прозябающих на жалкие сбережения, оставшиеся от жизни в богатстве и популярности. А ведь они привыкают к роскоши, к вниманию. И утрачивая все это, медленно погибают, словно увядающий цветок…

- Стоп! – одернул я сам себя, осознавая, что слишком близко к сердцу воспринял свою работу. – Соберись, тряпка.

И сам усмехнулся, насколько эти два слова способны привести меня в чувство, вырвать из самых глубоких размышлений. В считанные мгновения я вновь вернулся в рабочее состояние и уже через полчаса закончил статью, сохранив файл на сервере.

Еще раз проверив изрядно потрепанный блокнот на предмет важных заданий в ближайшие две недели и убедившись в их отсутствии, я собрал вещи, выключил свет и покинул кабинет.

- Вы сегодня рано, мистер Каллен, - заметил уже немолодой охранник. И был прав. Редко когда я покидал здание редакции раньше девяти часов вечера. Конечно, если вообще находился здесь, а не мотался где-нибудь по стране, собирая материал для статей. А сейчас еще и восьми не было.

- И слава Богу, - усмехнулся я.

- Хороших выходных, сэр, - пожелал мужчина.

- Тогда уже хорошего отпуска, - поправил его я.

- О! Отпуск - это хорошо. Куда поедете?

- Домой.

- В Штаты? – переспросил он, а когда я кивнул, добавил: - Удачной поездки.

Я поблагодарил мужчину и покинул здание. Тут же меня окутал прохладный вечерний воздух, а лицо стало влажным от моросившего дождя.

На удивление, лето выдалось на редкость холодным и дождливым в этом году. Пожалуй, самым холодным за последние пять лет. Почти как в Форксе. Я улыбнулся. Уже послезавтра я снова буду там. Скучаю. Безумно скучаю…

Мои мысли прервал телефонный звонок. Я принял его, нажав кнопку на гарнитуре.

- Слушаю.

- Эдвард, привет. Это Мартин, - раздался в трубке голос моего начальника.

- Я закончил статью, скинул ее на сервер. Так что можешь глянуть.

- Я по другому поводу, - прервал меня Мартин, но я не собирался позволять ему в очередной раз испортить мне долгожданный отдых, а потому резко оборвал его речь:

- Нет.

- Что «нет»? – опешил мужчина.

- Что бы ты не попросил, мой ответ - нет. – Я надеялся, что мой голос прозвучал достаточно твердо, однако, видимо, это было не так, поскольку шеф не сдавался:

- Знаю, что ты уже уехал, но это вопрос жизни и смерти!

- Чьей? – поинтересовался я, не скрывая сарказма, и тут же продолжил: - Если твоей, то меня это не интересует.

- Твоей! – рявкнул мужчина в ответ. – Поскольку если этот материал не будет готов к понедельнику, я прикончу тебя собственными руками!

- Что еще стряслось? – Я даже не пытался скрыть раздражение. Вот всегда у меня так получается: только настроюсь на отпуск или хотя бы на выходной, как Мартин обязательно найдет чем меня озадачить. Нет, уйду к чертовой матери из этой гребаной редакции!

- Этот паршивец Ник опять ушел в запой и вместо статьи оставил мне кучу необработанного материала. А еще проблемы с рекламой. Я просто не справлюсь сам до понедельника.

В голосе шефа звучала такая вселенская скорбь, что моя злость вмиг испарилась, и ее место заняло сожаление. Иногда мои амбиции просыпаются вместе с желанием занять место главреда в каком-нибудь пусть даже крохотном издательстве, но в такие моменты я искренне радуюсь, что не поддаюсь на подобные провокации и довольствуюсь местом заурядного журналиста. Не смог бы я сидеть в кабинете, решая одни и те же будничные проблемы. Умер бы со скуки.

- А у него сейчас в работе?.. – без особого воодушевления поинтересовался я.

- Да там все просто. Новая экспериментальная школа. Он собрал весь материал, нужно просто скомпоновать это.

Я вздохнул. Это на первый взгляд кажется, что там все просто. На самом же деле потребуется как минимум два-три часа драгоценного времени. А это уже роскошь. Что ж, придется сегодня меньше поспать. Лучше пожертвую несколькими часами сна, чем общением с Джасом, который уже и так полдня ждет меня.

- Ладно. Скинь мне все на почту.

- Уже скинул, - поспешил сообщить шеф. Он даже не сомневался в том, что я не откажу.

- Только учти, это в последний раз.

- Конечно, Эдвард, - заверил он, хотя я ни на мгновение не поверил ему.

- И не звони мне в ближайшие две недели. Все равно телефон будет выключен, - предупредил я. – И почту не буду проверять. Так что и туда не пиши.

- Да, да. Понял. Спасибо, Эд.

Я отключился, даже не попрощавшись с Мартином, и вздохнул. Замечательное начало отпуска.

Спустя полчаса я припарковался возле дома и нахмурился, отметив, что ни в одном окне нет даже малейшего отблеска света. Джас должен был освободиться еще до полудня. Зайдя внутрь, я прислушался, но меня окружала лишь тишина.

Бросив ключи на полку, а сумку с ноутбуком под ноги, я скинул туфли и прошел в столовую. Включив свет, усмехнулся, зацепившись взглядом за сервированный на двоих стол. Тут даже свечи стояли. Неисправимый романтик.

И сейчас этот самый романтик свернулся калачиком здесь же на диване и мирно посапывал. Даже не отреагировал на включенный свет. Он тоже вымотался за этот год. С сентября по февраль объездил с концертами полмира, а потом четыре месяца не вылезал из студии, записывая новый альбом и снимая новые клипы.

Да уж, хороша у нас семейная жизнь…

Опустившись на пол рядом с диваном, я уперся подбородком в сложенные руки и просто смотрел на Джаса. Слишком редко мне выдавались такие мгновения. Но тем они ценнее.

Джаспер

Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Усталость накопилась настолько, что, едва присев на диван, я вырубился и не слышал, как пришел Эдвард. Он, видимо, был в таком же состоянии, поскольку сейчас крепко спал, сидя на полу и положив голову на диван рядом с подушкой.

Я усмехнулся. Зато могу быть спокоен. Эдвард настолько устает, что даже если захочет мне изменить, уснет, едва примет горизонтальное положение. «Хотя позы ‘стоя’ тоже есть», - промелькнуло в голове, но я тут же засмеялся. Вслух, чем разбудил Эдварда.

- Ты чего? – спросил он, перепуганно глядя на меня.

- Да так, - отмахнулся я. – Приснилась ерунда. А ты давно пришел?

Эдвард глянул на черный циферблат с золотыми стрелками на своем запястье.

- Пару часов назад.

- А почему не разбудил меня?

- Видимо, не успел… - пробормотал Каллен, а у меня снова промелькнула мысль о невозможности измены. Похоже, Эдвард и стоя уснет. - Чего ты ржешь? – возмутился он, когда я прыснул от своих мыслей.

Но в ответ я лишь покачал головой и мазнул губами по его щеке. Поднявшись, прошлепал босыми ногами в кухню и включил духовку, в которой покоилось почти умершее любимое блюдо Эдварда.

- Элис звонила? – спросил Каллен, идя следом.

- Еще утром, - ответил я. – Они с Джеймсом уже в Форксе.

- А Эммет?

- Завтра утром приедут.

- Отлично, - вздохнув, пробормотал Эд. – Только мы с тобой вечные опоздуны.

Я засмеялся при виде сонного ворчуна.

- Скажи спасибо, что у меня отменились съемки. Иначе мы бы еще неделю тут торчали.

- Спасибо, - только и смог выдавить Каллен, поскольку вынужден был признать, что я прав. – Пойду в душ.

Когда он ушел, я достал из бара давно уже припасенную бутылку итальянского вина, привезенного из Рима, и откупорил ее, вдохнув чуть терпкий аромат.

Прошло всего пару месяцев с той поездки, но я безумно скучал по сыну. Да и пробыл там всего два дня. Слишком мало, чтобы насытиться общением. К сожалению, мой график не позволял мне такую роскошь, как общение с родными. Считалось, что мы с Эдвардом семья, но мы виделись настолько редко, что я иногда ловил себя на мысли, что забываю, как он выглядит. Даже мысли о нем – роскошь при моем темпе. А что говорить о Дэнни, который живет в Европе? Или о сестре и маме?

Достав из духовки разогретое мясо, я поставил его на стол, где уже стояли миска с салатом и вино, и уселся на стул, согнув одну ногу в колене и уткнувшись в нее подбородком.

При этом указательным пальцем водил по краю бокала, наполовину наполненного бордовой жидкостью, чем вызывал едва слышный монотонный гул.

- О чем задумался? – поинтересовался Эдвард, опускаясь на стул напротив меня.

- Может, бросить все? – выдохнул я.

- Ты о чем?

- О музыке. Я так устал…

- Эй, что за мысли, - возмутился Каллен. – Ты чего?

- Я действительно устал, - выдавил я. – Тебя вижу исключительно в спящем состоянии. Сына вообще три раза в год. С Рози по телефону в последний раз говорил месяц назад. Надоело!

Мой голос сорвался на крик, а рука сама сжала бокал и поднесла его к губам. Несколькими глотками я осушил его и вернул на стол уже пустым.

- Джас, брось, - Эдвард вскочил и уже в следующее мгновение был рядом. Я обхватил его за талию и вжался лицом ему в грудь, втягивая запах тела, смешанного с ароматом геля для душа. Пальцы Эдварда сжимали мои волосы, сильно, почти до боли. Но мне нужны были эти ощущения. Они удерживали меня на грани, не давая впасть в истерику. А сейчас я был близок к этому. Чувство, что я теряю в этой жизни что-то безумно важное, заполняло меня от кончиков пальцев до кончиков волос. Мне было страшно. А боль мешала страху завладеть мной. Но даже ее не хватало. Мне нужно было что-то более мощное. То, что не оставило бы ни единой мысли. Отодвинувшись, я поднялся и попятился к дивану, увлекая Эдварда за собой.

- Джас, подожди, - прошипел Каллен, насилу отдирая мои руки от себя. – Это не поможет, ты же знаешь, - выдохнул он, прерывая поцелуй.

- Знаю, - вынужден был согласиться я, но подчиняться доводам рассудка отказывался.

Мне просто нужно было сейчас что-то настолько сильное, что заглушило бы подступающую истерику. И я продолжал цепляться за Эдварда как за спасательный круг, прорывая его оборону, атакуя своим желанием. Пока он не сдался.

Эдвард

- И что это было? – поинтересовался я, восстановив дыхание. – Что за истерика, Хейл?

- Не знаю, - покачав головой, ответил Джас.

- Случилось что-то, о чем стоит мне рассказать?

- Случилось то, что жизнь проходит мимо меня, - ответил мне безразличный голос. – Не уверен, что это именно то, чего я хочу. У меня даже нет возможности остановиться и подумать. Меня просто несет куда-то. Иногда я вообще не понимаю, где нахожусь. Какой город, какая страна. Что мне нужно делать. А главное, зачем.

Я слушал Джаса, не пытаясь его остановить. Отчасти понимая его. Меня иногда посещали те же мысли. Хотелось бросить все, схватить любимого и сбежать в Форкс. К родителям, к дочке. Но я также понимал, что уже через месяц взвою без любимой работы. А Джасперу было в сто раз сложнее, чем мне. У него и психологическая, и физическая нагрузка в принципе больше. Я видел его состояние после концертов. Он словно пребывал в прострации, как будто из него выкачали все силы, пропустили через центрифугу. И на восстановление уходил не час и не два. После тура Джас приходил в себя по нескольку недель, постепенно наполняясь силой и желанием продолжать заниматься музыкой.

И да, у него бывали подобные срывы, когда он хотел все бросить и уйти со сцены. В такие моменты я просто должен был быть рядом. И я был. Даже если находился в этот момент на другом континенте - бросал все и мчался к Джасперу. Чтобы просто обнять его. Сжать его руку в своей ладони. Зарыться носом в его волосы цвета спелой пшеницы. Слушать его дыхание. Вдыхать его запах. И знать, что мы вместе. Навсегда…

***

Непривычное для Форкса яркое припекающее солнце заливало светом огромный двор перед домом. Изумрудные травинки поблескивали глянцевой поверхностью, отчего газон выглядел сказочным. Казался мягким и манил раскинуться лицом вверх, подставляясь ласковым лучам. Легкий ветерок путался в верхушках многолетних сосен, ярко контрастировавших на фоне синего без единого облачка неба. Откуда-то издалека доносился торопливый стук дятла, чириканье, шорох. Лес был наполнен жизнью, не умолкая ни на мгновение.

И здесь, во дворе семейного жилища Калленов, жизнь неслась мощным горным потоком. Уже несколько лет подряд сюда съезжалось все огромное семейство, разраставшееся с каждым годом. И дом, большую часть времени пребывавший в состоянии покоя, отчасти напоминавшего летаргический сон, на несколько дней наполнялся энергией, чтобы впитать ее каждой клеточкой и продолжать жить еще год.

Конечно же, дети навещали Карлайла и Эсме часто. Но именно в июле, подчиняясь единственному действующему в семействе Калленов закону, сюда слетались все птенцы, которых когда-либо хоть что-то связывало с этим местом.

Эдвард с Джаспером стали последними запоздавшими гостями этого года. Всего несколько часов назад они переступили порог дома и только приходили в себя после нескольких месяцев изнуряющей работы и перелета. Особенно Джас, для которого пара часов в воздухе сравнивалась по количеству потраченной энергии с концертом.

- Сынок, отнеси на стол салат, - попросила Эсме вошедшего в кухню следом за влетевшей туда дочкой Эдварда.

Темно-каштановые пружинки кудряшек обрамляли кукольное личико, делая шестилетнюю Эбби похожей на ангела. Но лишь до того момента, пока она не выхватила из рук Дэнни планшет, на котором тот пытался нарисовать дремавшего на подоконнике кота.

- Отдай, - пронзительно закричал мальчик, погнавшись следом за Эбби и едва не сбив с ног Эдварда, который гордо шествовал к задней двери с огромной миской салата.

- Что это за грязная лужа? – сквозь звонкий переливчатый смех спросила Эбби и даже не поморщилась, когда кузен закусил задрожавшую от обиды губку и отвернулся.

- Эбигейл Каллен, немедленно прекрати! – строгий голос совершенно не сочетался с внешней хрупкостью Беллы. – Отдай планшет и извинись за свое поведение.

Молодая женщина пристально смотрела на дочь, а взгляд ее карих глаз не оставлял сомнений в намерении наказать ребенка.

Эбби запрокинула голову и с вызовом посмотрела на маму, чуть прищурив глаза и поджав губы. Планшет она при этом спрятала за спину, чем ясно давала понять, что не собиралась подчиняться приказу.

Эсме замерла, наблюдая за этой сценой, и губы ее дрогнули в едва заметной улыбке. В который раз она отметила, что внучка невероятно похожа на Эдварда. Не только и не столько внешне, сколько по характеру. Если бы не мягкий нрав Беллы, получилась бы абсолютно гремучая смесь. И хвала Господу, что девочка преодолела болезнь и в состоянии теперь растить их с Эдвардом дочь. Как бы сильно Эсме ни любила сына, но не могла не признавать, что он просто не справился бы со своенравной дочкой. И рано или поздно они просто поубивали бы друг друга.

Но Белла – другое дело. Она никогда не повышала голос на Эбигейл. Тем более не применяла к девочке физических наказаний. Самым жестоким наказанием для энергичного ребенка был тихий, но настойчивый голос мамы, повторяющей свою просьбу до тех пор, пока она исполнялась. Эта битва характеров могла продолжаться часами. Всегда побеждало убийственное спокойствие Беллы, но при этом еще неустойчивая психика гиперактивной малышки не подвергалась стрессу.

Так случилось и в этот раз. Сдавшись под настойчивым взглядом матери, Эбби недовольно хмыкнула, нехотя подошла к кузену и протянула ему планшет.

- И извинись, - негромко попросила Белла, мысленно улыбаясь, но внешне все еще сохраняя строгий вид.

- Извини, - пробормотала девочка, а уже в следующую минуту неслась за удиравшим, сверкая розовыми пятками, котом. - Китти, стой! Давай поиграем!

Белла же подошла к Дэнни, присела рядом на корточки и указала на планшет:

- Можно мне посмотреть?

Мальчик лишь сильнее прижал гаджет к груди, глядя на женщину с недоверием. Обида от слов сестры еще не прошла.

- Я только взгляну. Одним глазком, - проговорила Белла и выжидающе посмотрела на светловолосого мальчугана, наблюдая за его внутренней борьбой. Наконец, желание похвастаться рисунком, который самому ему очень нравился, возобладало над опасением услышать еще один нелестный отзыв. Дэнни оторвал планшет от груди и протянул Белле. Женщина приняла гаджет как самый драгоценный дар, разблокировала его и внимательно посмотрела на экран. Сложно было распознать в бесформенном сером пятне кота, но… Если внимательно присмотреться, то вполне различались пара торчащих ушей и полосатый хвост, обвивавший туловище.

- Как красиво, - протянула Белла. – Это Китти? – поинтересовалась она, а когда Дэнни кивнул, предложила: - Дорисуй ему нос и усы.

Мальчишка просиял от счастья и тут же принялся водить стилусом по экрану.

- Хорошо, - похвалила его Белла. – А нос закрась розовым. Ты же видел, что у него розовый нос?

Дэнни кивнул, выбрал на палитре подходящий цвет и сосредоточенно начал закрашивать небольшое пятнышко, служившее нарисованному коту носом.

- Отлично. Ты просто прирожденный художник, - похвалила его Белла и легко провела ладошкой по мягким вьющимся волосам.

Ее врожденное самообладание и любовь к детям помогли в свое время определиться в выборе будущей профессии. Вернувшись в Штаты после лечения в Европе, Белла перевелась в университет Сиэтла, чтобы быть ближе к отцу, с отличием окончила факультет психологии и уже больше года работала в школе Форкса психологом. Подростки, конечно, ни в какое сравнение не шли с ее взрывной непоседой-дочкой, но и с ними бывало достаточно сложно. Однако доктор Изабелла Корридж блестяще справлялась со своей работой.

- Спасибо, - шепнула Элис, проходя мимо обретенной несколько лет назад сестры, о которой всегда мечтала. – Он так тяжело переносит критику…

- Дети все тяжело переносят критику, - спокойно пояснила Белла, улыбаясь Элис в ответ. – Поэтому для ребенка самая лучшая критика - это похвала.

- Знаю, - вздохнула Элис и тут же всплеснула руками. – Только у меня почему-то не всегда получается. Вечно лезу к нему со своими подсказками, исправляю рисунки. Он обижается, я переживаю…

- Два художника в одном доме - это слишком, - раздался за их спинами бархатистый голос. Мужские крепкие руки обвили Элис за талию, прижимая спиной к широкой груди.

- Это профессиональная зависть, - полушепотом, словно приоткрыв огромный секрет, проговорила Белла, кивая в подтверждение своих слов. – Поверь мне как профессиональному психологу.

Элис засмеялась. Ее смех за прошедшие годы не огрубел и был все так же похож на переливы волшебных колокольчиков.

- Майкл, Лиза! Немедленно прекратите! – громоподобный бас Эммета вызвал, казалось, дрожь земли. – Оставьте брата в покое!

Но близнецы словно не слышали отца и продолжали тащить рыжеволосого подростка за ноги по до блеска отполированному полу к выходу, а тот пронзительно орал, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, вырваться от бесенят и вернуться к своему любимому лэптопу, чтобы продолжить завоевывать мир.

- Мама сказала, что ему надо чаще бывать на воздухе! – в один голос закричали темноволосые близнецы, похожие друг на друга как две капли.

- Я не хочу на воздух! – заверещал мальчишка.

- Я не имела в виду, что вы должны силком тащить Кевина на улицу, - строгим тоном проговорила Розали, преградив путь старшим детям. Она стояла, уперев ладошки в бока и выпячивая восьмимесячную беременность.

- Но ты говорила… - начала было Лиза, однако Майкл перебил ее, ткнув в плечо:

- Ну и пусть идет. Скоро совсем прирастет к своему ноуту и покроется плесенью.

Девочка фыркнула и отпустила ногу, которая со стуком приземлилась на паркет. Кевин быстро поднялся и побежал на второй этаж, с криком:

- Не дай бог из-за вас танк потеряю!

- Займите лучше чем-нибудь Эбби, - предложила Розали, усмехнувшись и потрепав подростков по волосам. – Когда в последний раз я ее видела, чертовка тащила бедного кота по направлению к ванной.

- Это будет не так весело, как отдирать Кевина от его войнушки, - разочарованно протянул Майкл.

- Но тоже может быть интересно, - ткнув брата локтем в бок, предположила Лиза.

А когда дети убежали в глубь дома, Эммет обнял жену, уткнувшись носом в макушку и обхватив огромными ладонями такой же огромный живот.

- Ты уверена, что бедный кот не пострадает еще больше, чем если бы с ним расправлялась только Эбби?

Розали хихикнула, когда муж ткнулся носом в изгиб ее шеи и теплое дыхание защекотало кожу.

- Ничего, Китти - стреляный воробей. Сбежит.

- И все равно я считаю, что Кевин действительно слишком много времени проводит за компьютером, - став серьезным, сказал Эммет. – Поиграл бы лучше со мной в баскетбол.

Розали повернулась и посмотрела на мужа:

- Поверь, в свои тринадцать он провел слишком много времени на улице, чтобы возненавидеть ее.

Мужчина тяжело вздохнул, но все же не мог не согласиться с женой. Кевин был последним из трех усыновленных ими детей. Полгода назад он едва не попал под колеса машины Эммета, куда его толкнул старший беспризорник. Это должно было стать наказанием мальчику за то, что тот отказался воровать.

Маккарти едва успел затормозить перед вылетевшим на проезжую часть худым мальчишкой. И ему хватило лишь одного взгляда в наполненные слезами перепуганные глаза, чтобы понять – он никогда больше не допустит, чтобы этот ребенок плакал. Разве что от счастья.

В тот же день Эммет связался с отделом социальной службы, сотрудники которой два года назад помогли им с Рози усыновить близнецов, осиротевших после пожара в торговом центре, в котором погибли их родители. И уже через месяц, получив официальные документы, Розали и Эммет смело называли себя многодетными родителями. Помимо троих усыновленных детей у них было двое своих. Четырехлетняя Сьюзи, как две капли воды похожая на Розали, и трехлетний медвежонок Тэдди – точная копия своего отца. А через пару месяцев в их большой семье появятся еще двое мальчишек, которые, Розали была уверена, будут похожи на ее любимого Эммета.

- Все к столу! – крикнула Эсме так, чтобы ее услышали даже в самых отдаленных уголках огромного дома.

- Белла, а где Нил? – спросила Элис, только сейчас заметив, что кого-то в их теплой компании не хватает.

- На конференции в Женеве, - опередив бывшую невестку, пояснил Карлайл, гордо восседавший во главе длинного стола. – Выступает с докладом о новом методе лечения заболеваний крови. Этот парень просто гений! – в его голосе сквозило откровенное восхищение.

Нил Корридж - лечащий врач и вот уже второй год муж Беллы, сотворивший чудо и вернувший ее к полноценной жизни, - стал очень известен в мировой медицине именно после выздоровления своей будущей жены. Метод лечения гемофилии, над которым он работал практически всю свою жизнь, наконец начал давать положительные результаты, что помогало если не вылечить полностью, то максимально облегчить протекание болезни.

- Передай, что на первый раз он прощен, - фыркнул Эдвард и сунул в рот огромный сочный кусок стейка. – Но только на первый раз.

- Прекрати разговаривать с набитым ртом, - стукнув брата ногой под столом, бросила Элис. В ответ Эдвард скорчил ей смешную рожицу и передразнил сестру:

- Прекрати разговаривать с набитым ртом!

Тут же многочисленное потомство, начиная с трехлетнего Тэда и заканчивая тринадцатилетним Кевином, который все же соизволил сделать перерыв на полевую кухню, набило рты едой и принялось наперебой повторять сказанную Эдвардом фразу.

- Ну вот что ты за человек, Эдвард! - в один голос крикнули Элис, Розали и Белла, одергивая своих чад и внушая, что нельзя делать так, как папа-дядя.

Громкий смех разбудил крепко спавшего в шезлонге посреди изумрудного газона Джаспера. Он чуть приоткрыл глаза, щурясь от яркого солнца, щедро дарящего свое тепло в этот замечательный летний день, и посмотрел в сторону большого стола, за которым восседало многочисленное семейство.

Он улыбнулся, прислушиваясь к голосам и пытаясь понять причину столь безудержного всеобщего веселья. Но это было бесполезно. Голоса сливались, переплетались, смешивались. Но одно лишь было важным – царившая вокруг уютная и теплая атмосфера, которая делала эту территорию домом.

Джаспер вздохнул, подумав о маме и миссис Арнольдс. Как жаль, что их не было здесь. Миссис Арнольдс умерла три года назад. Как заметила незадолго до смерти старушка, когда Эдвард и Джаспер навещали ее в свой последний приезд в Форкс, она и так слишком надолго задержалась на этом свете. Она прожила долгую, увлекательную жизнь, которую покинула во сне с легко улыбкой на морщинистом лице.

Мамы Джаспера не стало чуть больше года назад. Ее сердце было сильно истощено препаратами, которыми пичкал ее Питер. Оно медленно затухало, пока в один прекрасный день не остановилось. Как раз в те минуты, когда Джас впервые исполнял песню, посвященную ей. Как только стих последний аккорд, его сердце словно замерло на мгновение в унисон с сердцем миссис Хейл. А когда забилось снова, Джас почувствовал, что мамы больше нет.

Наверное, так даже лучше. Она так и не смогла оправиться полностью. Все чаще уходила в себя, не замечая ничего вокруг. И лишь в редкие моменты просветления расспрашивала Розали про Джаспера, и Рози говорила без умолку, стараясь успеть рассказать обо всех его успехах, о том, как он счастлив с Эдвардом. Потому что знала: скоро миссис Хейл снова забудется.

- Ну наконец проснулся! Иди к нам!

Голос любимого мужчины вырвал Джаспера из нахлынувших словно океанская волна воспоминаний. Мужчина тряхнул головой, прогоняя грустные мысли, поднялся с шезлонга и неторопливо направился к столу, ступая босыми ногами по мягкой траве. На губах его играла легкая улыбка, а в душе разливалось приятное тепло. Наконец-то у него есть настоящая семья. Большая, шумная, неугомонная. Но любимая. И главное, любящая.

Мысленно Джаспер начал напевать мелодию. Внутри него рождалась новая песня, которая обязательно увидит свет…

~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~

Предыдущая глава