Глава тридцать седьмая. Обручённые.

Я раздражённо мерила шагами комнату, потом, сделав над собой усилие, всё же села в кресло, и принялась барабанить пальцами по подлокотнику. Теплая ладонь Эдварда тут же накрыла мои пальцы.
- Мы сегодня немного нервничаем? – спросил он сладким шёпотом, заставив меня покраснеть и опустить глаза.
Я сделала два глубоким вдоха, потом ещё два.
- Ладно, я готова.
Эдвард взял меня за руку и вывел в гостиную. Там уже, ожидая нас сидели Эсме и Карлайл, Эмметт и Розали, Элис и Джаспер и даже Чарли и Миранда. Я ненадолго задержала взгляд на Роуз. Кажется, ткань её рубашки немного сильнее обычного натянута на животе. Хотя, может быть, она слишком плотно пообедала…
- Чарли, - Эдвард кивнул, обращаясь к моему отцу, - я бы хотел просить у тебя руки твоей дочери.
На несколько бесконечных мгновений весь дом погрузился в тишину. В абсолютную зловещую тишину. Кажется, никто даже не дышал. Эсме переглянулась с Карлайлом. Эмметт был занят выдумыванием новой остроумной шутки. Элис и Джаспер были осведомлены самыми первыми и поэтому выглядели слегка скучающими. Лишь Розали переводила беспокойные взгляды на меня, потом на Эдварда, на Эмметта и на Миранду, потом на Чарли и Эсме.
Чарли сжал губы в плотную узкую линию, на его лбу пролегли глубокие морщины. Одно знаю точно: дальнейшего развития событий предсказать не мог никто. Лицо папы стало сначала ярко-красным, затем фиолетовым, и уже потом, спустя некоторое время, оно приобрело обычный цвет, после чего отец зашёлся в приступах дикого хохота.
Я тут же кинулась к отцу.
- Папа, что случилось?
- Белла, - он снова засмеялся, - Белла…
- Да что, чёрт возьми, происходит?! – я топнула ногой от бешенства и отчаяния.
Чарли смеялся до слёз, остальные смотрели на него в полном недоумении.
- Детка, я не против свадьбы, - он хотел сказать что-то ещё, но опять засмеялся. Кажется, это уже истерика.
- Что смешного? – процедила я сквозь зубы.
Отец поманил меня пальцем к себе, а когда я наклонилась, прошептал мне на ушко:
- Детка, если ты решила связать свою судьбу с этим мужчиной, пожалуйста, не делай больше такое лицо! Он же может испугаться, - и Чарли снова зашёлся в приступах смеха.
Я замерла, мысленно проанализировав выражение своего лица и мимику. Да, Жоффрей говорил мне, что в минуты размышления моя физиономия принимает не совсем презентабельный вид, но не до такой же степени! Ну да ладно…
Как это ни странно, но наши родители не восприняли новость нашей с Эдвардом свадьбе так, как мы того ожидали. Эсме, конечно же, была рада, но сложилось впечатление, что кто-то очень маленький и шустрый поработал своим острым язычком, разболтав все секреты.
Тем не менее, подготовка к свадьбе шла полным ходом, невзирая на то, что мы никак точно не могли определиться со сроками. Вероятнее всего, мы остановимся на январе. Конечно, январь не самый удачный месяц для свадебных церемоний, но это всё слишком символично.
Мы с Эдвардом даже не обсуждали то, в каком городе будет проходить венчание, поскольку кроме Форкса – вариантов нет.
Разумеется, мы можем позволить себе любую свадьбу, едва ли не королевскую, но только в Форксе. Потому что, это город – где мы встретились, это город – где в своё время встретились наши родители. И мне лично не очень-то и хотелось бы прерывать эту цепочку.
В остальном, кроме постоянно паршивой погоды Форкса, наша свадьба будет абсолютно традиционной. Как и у миллионов пар по всему свету.

***

- Аааау, - завопила я, когда Элис пристроила булавку на спинке.
- Белла, что ты вопишь?! Можно подумать, я тебя пытаю! – возмущалась Элис.
- В тебе всегда скрывались садистские наклонности, - пробурчала я под нос, но вслух добавила: - Нет, конечно! Но будь, пожалуйста, поаккуратнее!
Это была последняя примерка. Проект платья был разработан мною лично, но и Анабелль приложила свою руку.
Завтрашнее утро я встречу в Нью-Йорке, это будет последняя разлука с Эдвардом до свадьбы. Я полечу сниматься. Смысла откладывать ту самую, злополучную фотосессию в одном предмете, больше нет.
С этими слегка невесёлыми мыслями, я всё же удостоила вниманием своё отражение в зеркале. Как то и ожидалось, я была немного поражена увиденным. Платье, совершенно не вычурное, но от этого и особенное. Корсет сидел на талии, как влитой, не передавливая и, не создавая иллюзии не девушки в свадебном платье, а ветчины в сеточке. Цельное, цвета густых сливок, шёлковое платье было действительно прекрасным.
Я смахнула выступившую внезапно слезинку, и, шелестя юбками и кринолином, кинулась обнять Элис.
- Спасибо, Элис! – голос дрогнул, и я заплакала, не веря своему счастью.
- Белла, если хоть одна слезинка упадёт на платье, оно официально будет испорчено, - прошипела коротышка, но всё же, слишком осторожно обняла меня за плечи.
Господи, почему я не могу позволить осознать себе то, что я могу быть счастливой? Я заслужила счастье, и я имею полное право на него и ничто и никто не помешают мне отправится под венец с самым прекрасным мужчиной на свете. Кроме меня самой, разумеется.
Я сняла платье и в белье уселась в кресло, мечтательно прикрыв глаза. Я позволила приятным воспоминаниям завладеть своим рассудком. В голове тут же появились отголоски прошлого, слишком приятные для того чтобы называться просто воспоминаниями. Одна картинка сменяла другую, а улыбка становилась всё шире.
Особую нишу в том отделе мозга, который отвечает за хранение в моей памяти приятных воспоминаний, занимал мой последний, двадцать первый, день рождения.
Казалось бы, что Эдвард уже ничем не сможет меня удивить, однако, как и всё гениальное просто, так и его подарок был очень простым, но привёл меня просто в сумасшедший восторг.
Тринадцатого сентября, я как обычно, ещё нежилась в постели, а Эдвард бегал по утреннему Нью-Йорку. Мы заранее договорились с ним, что я не планирую праздновать и вообще у меня голова идёт кругом от постоянных празднеств и вечеринок. Хотелось просто тихого вечера, вдвоём с Эдвардом. Это не было бы скучно и по-пенсионерски. Лишь только потому, что нашим планам не суждено было бы сбыться. В частности, благодаря Элис и её маниакальной любви к вечеринкам, а если быть точнее к их организации.
Итак, с утра, лёжа в постели, я лениво накручивала пряди на пальцы и болтала по телефону с Рене. Мы вспоминали моё детство, и мама не упускала случая напомнить мне о том, что она непутёвая мать и, к счастью, с Джереми всё совсем по-другому. Кроме того, я без всякого стеснения говорила с мамой о самом сокровенном. Почти обо всём. Кроме свадьбы. Сама не знаю почему, но какой-то животный страх сковывал моё сердце, когда я представляла, как скажу матери, пусть и слегка непутёвой и недалёкой, но всё же матери, о том, что в этом январе я выйду замуж.
Всё лишь потому, что в своё время, Рене проводила собственную политику о том, что ранние браки ни к чему хорошему не приводят, о том, что у молодых влюблённых искажённое восприятие действительности и они не способны замечать ничего вокруг, и вообще, вместо мозгов у них зачастую тараканьи задницы.
Закончив разговор, я с ужасом заметила мигающую лампочку автоответчика и долго не решалась прослушать сообщения. Это была Элис, которая настаивала на вечеринке, но я без малейших угрызений совести отключила телефон и не утруждая себя одеванием халата, потащилась в душ.
Но там, под струями тёплого душа, такого бодрящего, я пробыла в одиночестве недолго. Совсем скоро, ко мне присоединился Эдвард и просто душем назвать это, было бы кощунством.
Много позднее, мы, одетые в джинсы и рубашки, вооруженные фотоаппаратом и хорошим настроением, вышли на улицы Нью-Йорка. Был обычный, будний день. Люди спешили на работу, переходили улицы и читали газеты, стояли в пробках и ругались, пили кофе и снова спешили.
- Я покажу тебе такой Нью-Йорк, который ты, уверен, ещё никогда не видела! – с энтузиазмом заверил меня Эдвард, прежде чем снова слиться с моими губами.
С удивлением я заметила, что меня не узнают на улицах, что в свете последних событий, когда моё фото с надписью типа «Она стоит десять миллионов!», украшало любую мало-мальски известную газетёнку, было более, чем странно. Однако запоздало, я сообразила, что до этого дня я ещё ни разу не позволяла себе выходить «в люди» без макияжа и в кроссовках.
Тогда Эдвард взял меня за руку и ободряюще улыбнулся. Мы спустились в метро. Клянусь, ещё никогда в жизни, я не была в нью-йоркском метро. За эти три года, что жила в Нью-Йорке, я не была в метро.
Да, всё же удивить меня не так уж и сложно. Но я была поражена не самим метро, с его эскалаторами, поездами и турникетами. Меня удивил тот факт, что люди в вагонах читают… книги Эдварда. Кто-то делает это открыто, едва ли не выставляя напоказ, кто-то читает, наоборот, украдкой, завернув книжную обложку в газету.
Когда же я указала Эдварду на своё наблюдение, он весело рассмеялся и, поцеловав меня в макушку, тихо ответил:
- Кто-то сказал, что это модно, вот они и читают, даже совершенно не задумываясь об их содержании.
Вдруг мне стало ужасно обидно из-за того, что Эдвард такого мнения о своих книгах, и я наступила ему на ногу. В тот день мы побывали на всех ветках метро, и совершенно не отличались от обычных туристов. Мы кормили голубей в парке и смеялись, ели мороженое и целовались, отпускали в небо воздушные шары и разговаривали о всякой ерунде, фотографировали прохожих и катались на русских горках (прим. авт.: в России это – так называемые «американские горки», когда во всех остальных странах, в том числе и в Штатах, этот аттракцион называется «русскими горками»), и почти всё время держались за руки.
- Почему ты против подарков? – неожиданно спросил у меня Эдвард.
- С чего ты взял?
- Мне показалось, - он пожал плечами, - или нет?
- Я против всего, что может отвлечь меня от тебя! – выпалила я, снова целуя его.
Домой мы вернулись уже за полночь, уставшие и счастливые.
Я открыла глаза и, подойдя к окну, закурила. Завтра. Двадцать первого декабря всё закончится. Последняя фотосессия, и я должна найти в себе силы…
Мне не удалось закончить мысль, потому что на подъездной дорожке материализовался «Мерседес» Эсме.



- Когда ты собираешься поговорить с Рене? – вкрадчивым голосом спросила Эсме у меня, делая глоток чёрного кофе.
- Ээ, тянуть уже некуда, - ответила я, теребя край рубашки, и заправляя за ухо выбившуюся прядь, - мы собираемся навестить маму и Фила в Рождественские каникулы…
Эсме неодобрительно покачала головой.
- Хотя… Я, наверное, поеду послезавтра! – воодушевлённо поделилась я со своей будущей свекровью только что созревшим планом.
- Хм, это замечательно! – проще простого добиться похвалы от Эсме.
Мы довольно долго сидели на кухне в доме Чарли и разговаривали о многом, Эсме была чудесной женщиной, и я до сих пор не верила своему счастью.
Мы говорили о Джаспере и Элис, о беременности Розали и счастье Эмметта, о моём образовании и книгах Эдварда. Эсме стойко вынесла излияния откровений, давая дельные советы и ободряя.
Она засиделась допоздна, но я понимала, что она не хочет оставлять меня одну. Эдвард же пропадал вместе с Эмметтом и Карлайлом на рыбалке. Хотя, лично я никогда не замечала у мужчин в семье Каллен какой-то тяги к рыбной ловле, но внимания на этом решила не заострять.
Что ж, видимо смысла ждать Эдварда нет и мне лучше идти в постель. Завтра мне предстоит перелёт в Нью-Йорк и фотосессия. Я снова улыбнулась сама себе в темноте и свернулась калачиком под одеялом. Я долго ворочалась, ожидая прихода сна, когда, наконец, поняла, что без Эдварда мне не уснуть. Кровать без него была слишком мягкой и холодной, сколько я ни ворочалась, я никак не могла занять удобной позы.
Чертыхаясь, я встала и выпила успокоительного. Покурив, я отправила сообщение своему будущему мужу, в котором написала, что мне плохо без него и заснула.



Я не знаю насколько мой выбор был правильным, но сниматься я решила в… соломенной шляпе, с огромными полями, украшенной шёлковыми лентами и розой. Кроме шляпы на мне были ещё крохотные телесные стринги, но это, скорее, вопрос гигиены. Бесспорно, это была самая провокационная и экстравагантная фотосессия, в которой я снималась за всю карьеру. Но позы, принимаемые мной, были пристойными и ничего, за что кому-либо из моих родственников было бы стыдно, видно не было.
Уставшая, но радостная от того, что я наконец-то обрела свободу, я ступила на трап самолёта, который доставил меня к Рене. Набрав побольше воздуха в грудь, я старательно убеждала себя в том, что мама мне не враг и я всего лишь выхожу замуж.
Впрочем, думать так было проще, чем реально действовать.
Натянув улыбку, я помахала Рене и Филу, держащего Джереми на шее, и поспешила к ним на встречу.
- Белла, Белааа, - закричал малыш.
Господи, он так вырос! Каштановые, совсем как мои, кудри, румяные щёчки и любопытные глаза. Рене, в летнем платье и сандалиях, обнимает Фила, и смотрит на него по-прежнему влюблёнными глазами. Это так здорово!
- Детка, а где Эдвард? – Рене даже не удосужилась поинтересоваться как я долетела, сразу же спросила об Эдварде. Хороший знак?!
- Ма, он прилетит в канун Рождества, - ответила я.
Вечер мы провели за разговорами, я всё не решалась заговорить о главном.
- Мам, как ты относишься к Эдварду? – я решила зайти издалека.
- Ну, он довольно хороший парень, если верить тому, что пишут в газетах и светской хронике, я видела его, лишь однажды, но он меня так очаровал, - Рене было легко сбить с толку и вот уже мечты умчали её в далёкую страну.
- То есть ты не против наших отношений? – шёпотом уточнила я.
Мама поперхнулась чаем, и, моргнув пару раз ответила:
- Весь мир только и ждёт когда вы уже поженитесь! – в сердцах выкрикнула мама.
Теперь была моя очередь поперхнуться чаем.
- Что?
- Белла, ты же умная девочка! Неужели ты думаешь, что я не в курсе того, что происходит в светском обществе? – удивительно спокойно ответила мама.
- Но я не об этом! Ты сказала про свадьбу, то есть ты не против? – я была взволнована и мой голос дрожал.
- Хм, Белла… Пойми, я не могу быть против твоих решений. Просто не имею права. Я могу их не одобрять, но я всё равно буду с тобой солидарна. То, что вы с Эдвардом поженитесь, я поняла ещё в тот самый раз, когда вы гостили у меня. Вы… - мама замолчала, подбирая правильные слова.
- Говори как есть, не преувеличивай, - напряжение сквозило в моём голосе.
- Понимаешь… - Рене взяла со стола булочку и разломила её пополам, точно так же она поступила и со второй, а потом поменяла половинки местами – Вот они вроде бы подходят друг другу, но если присмотреться, - мама покачала головой. С чего это её потянуло на философию?!
- Вот и получается, что нужно менять половинки, - мама победно улыбнулась, и продолжила. – Меня настораживало, что Фрей так долго был в твоей жизни. Я побаивалась, что ты захочешь связать с ним свою жизнь.
- Почему? – я искренне удивилась.
- Он взрослый и надёжный, степенный и опытный, красивый и, по-моему, умный. Но… - Рене в задумчивости закусила губу и глотнула чаю, - ты не была бы с ним собой. Тебе бы пришлось всегда быть его подопечной, в то время, как с Эдвардом ты можешь вести себя на равных.
Рене даже не представляла насколько она была проницательна в эти минуты. Пока я анализировала и пыталась осмыслить то, что сказала мне мама, она продолжила.
- Ни мне учить тебя ответственности, Белла, но я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? На что ты идёшь? Пойми так же, что Эдвард уже очень красивый и успешный мужчина, а с возрастом, эти качества как правило развиваются, не боишься ли ты…
- Нет! – резко перебила я, но мама продолжила, не обращая на это внимания.
- …красивый мужчина никогда не будет только твоим. Даже если ты будешь его законной женой. Формально прав на него у тебя будет больше всех, а вот внимание своё он будет уделять и… Женщины всегда будут им интересоваться, и не факт, что Эдвард сможет игнорировать это внимание. Ты готова к пожизненному соперничеству и конкуренции? – мама задала этот вопрос со стальными нотками в голосе, требуя ответа.
Я опустила ресницы, молясь о том, чтобы мама не подумала, что я сомневаюсь, или не дай Бог, трушу.
- Я ничего не могу с этим поделать! Он – это всё, чего я хочу, он – это лучшее, что было и есть у меня в жизни. И я просто до смерти люблю его, - я почувствовала, как загорелись мои глаза.
- Белла, будь честной, прошу тебя. А что, если бы он не был таким красивым, богатым и успешным? – мама продолжала пытаться посеять во мне сомнение.
- Я бы выбрала его, даже если бы он и на десятую долю не был таким, каков он есть! Даже нищим и босым, хромым и косоглазым, я все равно бы выбрала его! Он - это весь мой мир, моя личная Вселенная, - мне было горько от того, что приходится говорить такие простые истины маме, но так же, я была ей благодарна.
- Важно, чтобы ты это помнила и знала, моя дорогая. Ты будешь счастлива, я знаю это. Прости свою мать, - она поцеловала мою ладонь и улыбнулась, - я переживаю за тебя, вот и всё.
- Спасибо, мама. За всё спасибо. Я буду примерной женой и невесткой, а ты самой прекрасной бабушкой, - я широко улыбнулась.
- С бабушкой, я бы не торопилась, - мама осторожно осадила меня и легонько щёлкнула по носу.
- Как скажешь, - я подмигнула ей, и встала, чтобы обнять.
- Спокойной ночи, Белла.
- Спокойной ночи, мамочка.
Уже лёжа в постели я попыталась подвести итоги сегодняшнего дня, но поняла, что просто смертельно для этого устала, и как легендарная Скарлетт пообещала сама себе шёпотом:
- Я не хочу думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра.
И свернувшись калачиком, провалилась в сон.


Дорогие мои!)
Всем и каждой спасибо огромное за ваше внимание и за каждое ваше "Спасибо", поверьте, для меня это очень ценно и важно! И как всегда, с удовольствием буду ждать вас на ФОРУМЕ
С любовью, ваша Оля.