2024-4-19

17

0

0

Эдвард
Тяжелое предчувствие стальным обручем стянуло мою грудь. Еще никогда я не был так быстр, еще никогда я не летел на такой скорости. Как я мог спороть такую глупость, оставить Кетрин и сына одних, без охраны? Как я мог послушать Кетрин? Ее заявления о собственной неуязвимости выводили меня из себя, но я ничего не мог с ней поделать, она как всегда вила из меня веревки. За мной бежал Джаспер, изо всех сил стараясь поймать мой темп, и в его мыслях тоже мелькала неприкрытая тревога.
Дом был пуст, я это понял еще до того, как мы приблизились. На всякий случай заглянув в гараж, мы удостоверились, что вольво там не было. Значит, Кетрин с сыном домой не возвращались. Я даже боялся предположить, где они сейчас. Я старался успокоить себя, в тайне надеясь, что их полиция по дороге остановила, ведь у Кэтрин не было с собой водительских прав. Ох, если бы было так, если бы именно так… Но надоедливый внутренний голос безжалостно вопил мне, что все было гораздо хуже.
/Я знаю, где они, следуй за мной,/ – скомандовал мне в мыслях Джаспер, и мы побежали вдоль подъездной дороги к нашему дому. Я пытался уловить в его мыслях, куда мы направляемся, и увидел картинку, где Кетрин что-то достает из дупла дерева и показывает ему, только я не мог понять, что именно. И буквально в километре от дома мы заметили стоящее у обочины вольво с распахнутой задней дверью.
То, что я увидел, заставило меня зарычать от бессильной ярости. Она лежала на траве в метрах двадцати от дороги, в полоске еще робкого пока солнечного света. Ее тело было полностью истерзано, спина, руки, грудь, живот, шея, все было в глубоких кровавых бороздах, ясно виднелись следы прошедшихся по ее коже когтей. На левой ноге разбита коленная чашечка, и, судя по неестественному положению, у нее были сломаны обе руки. На левом предплечье, где раньше была загадочная татуировка, кожа была полностью содрана, так что никаких следов от причудливого рисунка не осталось. И сразу бросалось в глаза, что браслет на ней теперь был только один, изумрудный, и он жалобно переливался, видимо, заряжаясь от первых лучей рассвета. Но самое главное, она была жива, грудь ее тяжело вздымалась, и было видно, что следы от когтей уже начали заживать, покрываясь желтоватой корочкой.
И мой сын. Олег сидел рядом на корточках и держал ее за руку, осторожно гладил по волосам и что-то шептал ей.
– Папа, – вскрикнул Олег, завидев нас с Джаспером, – ты только не волнуйся, дядя обещал, что с мамой все будет хорошо. Он сказал, что моя мама очень сильная, – с гордостью добавил малыш.
Я не знал, что мне делать. Любое мое прикосновение принесет ей боль. Я обессилено опустился возле нее на колени и прижал к себе сына.
– Все будет хорошо, – повторил я ему, как в бреду, – мама обязательно поправится.
Я боялся взять ее на руки, я решился только притронуться рукой к ее щеке, у нее начинался жар. Она была практически голая, только пропитанные кровью короткие шорты, но мне даже нечего было на нее накинуть, я так и был в одних спортивных штанах, которые успел натянуть до боя на вилле. Рубашка Джаспера тоже была вся порвана и измазана, а на теле Кетрин было полно открытых ран.
И тут мой взгляд упал на валяющийся рядом кожаный ремень. Сопоставив его с кровоподтеками на ее запястьях, я снова зарычал, не в силах совладать с очередной волной бешенства. Кто посмел сделать такое с моей женщиной? Я достану этого поддонка из-под земли, и перед своей смертью он будет корчиться в муках, умоляя убить его побыстрее! Планы мести, один страшнее другого, мелькали в моей голове, пока я не почувствовал полную апатию, мне стало абсолютно все равно, что происходит вокруг.
– Джаспер, прекрати меня успокаивать, – рявкнул я.
– Возьми себя в руки, – несколько раздраженно отвечал он, – своими истериками ты ей не поможешь, нечего было ее одну оставлять. Лучше давай подумаем, что здесь произошло.
Он, как всегда, прав. Во всем виноват только я. Больше я ни на секунду не отпущу ее из своего поля зрения, чего бы мне это не стоило.
Что же все-таки здесь произошло? Невдалеке еще тлели угольки костра, надломленное деревце говорило о том, что здесь происходила драка. И в нос мне били резкие запахи, два из них явно принадлежали вампирам, причем один был отдаленно знакомым, но я не мог вспомнить, где я его слышал. А третий запах, вызывающий столь жгучее ощущение сухости в моем горле, явно был человеческий.
Джаспер был более наблюдательным, он сразу узнал запах, который показался мне знакомым. Это был тот вампир, которого я принял за мертвого, когда нашел Кетрин в первый раз, и который потом загадочно исчез с той злополучной поляны.
И еще из мыслей Джаспера я узнал, что оба вампира сгорели в этом костре, а вот с человеком все было гораздо сложнее. Его запах был только возле машины и здесь, где лежала Кетрин. Даже если предположить, что он приехал вместе с Кетрин на машине, то куда он мог деться? Вывод напрашивался только один: он появился и растаял в воздухе, и, как и она, он приходил из будущего. Тогда почему остался его запах? Ведь ни Кетрин, ни ее брат, ни те загадочные личности, которые остановили машину, когда мы с Кетрин ехали из Сиэтла, запаха после себя не оставляли!
– Пап, этот дядя, он так классно дрался, – возбужденно залепетал Олег, – и потом он на них посмотрел, и они умерли!
Посмотрел? Что-то мне подсказывало, что этот несказанно добрый дядя наделен такими же загадочными талантами, что и Кетрин. Готов поспорить, что глаза у него при этом стали очень неестественными. И, скорей всего, он тоже гость из будущего. Что-то слишком много их стало виться вокруг, и мне это совсем не нравится! У них там что, в далеком будущем, совсем заняться нечем, что они все сюда шастают?
– Олег, – осторожно поинтересовался Джаспер у моего сына, – про какого дядю ты говоришь?
– Хороший дядя, – уверенно произнес малыш, – он спас маму от плохих вампиров, а потом растаял в воздухе. И он такой, как ты, только глаза у него другие, он не вампир.
– Как я? – удивился Джаспер.
– Да, – подтвердил Олег, – мама сначала думала, что это ты, а потом назвала его Питером.
В голове у Джаспера замелькали еще человеческие воспоминания о брате-близнеце. Я слышал от него эту историю, брат Джаса исчез, когда им было по тринадцать лет, и больше они не виделись.
– Питером? – озадачено повторил Джаспер, – можешь показать?
И Олег заглянул в его глаза, а я читал проецируемые моим сыном воспоминания через мысли Джаспера. Оказывается, малыш спал в машине, когда его разбудил шум драки. Он выглянул в окно и увидел… Ох, ее привязывали к дереву… Хорошо хоть ребенок не видел, как ее мучили! И действительно, незнакомец в черном комбинезоне явно был человеком, и как две капли воды похожим на Джаспера. А издевался над Кетрин, судя по всему, тот самый блондинистый вампир, которого я счел мертвым в прошлую нашу встречу. А ведь я сам виноват, я должен был спалить его тело еще тогда, когда нашел Кетрин на той злополучной поляне.
Я беспомощно скрежетал зубами от ярости и боли. И брат Джаспера. Я не понимал, что это значит, но он явно спас ее из лап этого извращенца. И действительно, он убил этого гада и его подружку точно так же, как Кетрин убила чернокожего вампира на вилле: взглядом!
И я испытывал чувство разочарования и ревности, ведь это не он, это я должен был разорвать этого подонка на части и спалить остатки его тела!
И потом этот самый якобы брат освободил Кетрин, и что-то говорил ей, но что именно, мой сын, видимо, не запомнил, или просто не обратил внимания. И в конце концов этот самый брат, пообещав Олегу обязательно навестить его еще раз и обучить паре интересных приемов борьбы, совершенно бессовестно растаял в воздухе прямо на глазах у ребенка.
– Что за чертовщина? – возмутился я, обращаясь к чересчур задумавшемуся Джасу, – ты действительно думаешь, что это твой брат? Ему что, больше ста пятидесяти лет?
– А что мы удивляемся? – Джаспер уже вернул себе свою обычную невозмутимость, – если можно прийти из будущего в прошлое, то почему нельзя переместиться из прошлого в будущее?
Чем дальше, тем больше все происходящее напоминало мне бред сумасшедшего. Но времени думать не было, я постарался как можно аккуратнее взять Кетрин на руки, и она тяжело застонала от моих прикосновений. Но глаза так и не открыла, и я на вытянутых руках, словно фарфоровую куклу, понес ее домой на скорости, незначительно превышающей человеческую. А Джас посадил Олега в машину, и они поехали следом за мной.

Родственники встретили нас гробовым молчанием. Никто не нашел в себе сил даже мысленно спросить, что же случилось. Я видел, как охнула Эсме, по старой человеческой привычке хватаясь за сердце. Как нахмурилась Розали, борясь со своими неприятными воспоминаниями, связанными с насилием, которое над ней учинили. Как судорожно сжал кулаки Эммет, красочно рисующий в своем воображении картины, что он сделает с подонком, который посмел поднять руку на Кетрин. Как напряглась Элис в бесполезной попытке просканировать будущее.
И только Карлайл, как истинный профессионал, держал себя в руках. Он проследовал за мной в комнату, и когда я осторожно положил ее на кровать, он отстранил меня решительным жестом и приступил к осмотру.
Пока он ощупывал Кетрин, я потерянно пялился на свои ладони, на которых остались следы ее крови, с ужасом ожидая его вердикта. Я старался даже не слушать его мысли, чтобы не пугаться раньше времени.
– В принципе ничего страшного нет, – наконец задумчиво пробормотал отец, – поверхностные повреждения кожи уже затягиваются, есть несколько переломов ребер, ну и руки, конечно, но думаю, с этим тоже проблем не будет.
– А с чем будет? – спросил я, затаив дыхание.
– Ее защита, – и Карлайл показал на браслет на ее левом предплечье, – она говорила, что защита очень сильно истощается, заживляя раны. И неизвестно, насколько ее теперь хватит.

Ее забытье длилось часов шесть, и все это время я просидел рядом с ней, с тревогой вслушиваясь в ее тяжелое, спертое дыхание. Часто она нервно шевелила губами, и я пытался разобрать отдельные слова в ее тревожном, сбивающемся шепоте. Я не очень понимал ее язык, но мне казалось, что она твердила, что это невозможно. Что это, я не мог понять. За время сна ее раны практически затянулись, на месте глубоких царапин и на ободранном плече наросла чуть розоватая новая кожица, и, судя по тому, как она свободно переворачивалась с боку на бок и без затруднений двигала руками, переломы тоже уже заросли.
А я с ужасом думал, как я буду теперь смотреть в ее глаза. Ее глаза… Когда я вспоминал, какими нечеловеческими были ее глаза на вилле, когда нам угрожала опасность, легкий холодок страха щекотал мои и так напряженные до предела нервы. Мне открылась ее темная сторона, которую она так тщательно скрывала от всех нас. И из того, как уверенно и хладнокровно она убивала, как профессионально повела себя во время угрожающей нам опасности, следовал страшный, но вполне логичный вывод: она проделывала такое далеко не в первый раз, убийство было для нее обычной, почти будничной вещью.
Она не скрывала от меня, что ее профессия – останавливать тех, кто перемещается во времени с целью изменить историю, но она никогда не говорила, как именно. Неужели она вынуждена их убивать? И хоть я знал, что она убила рыжую и одного из вампиров, которые напали на нее на той злополучной поляне, я не видел этого собственными глазами. А здесь мне пришлось стать невольным свидетелем ее поразительных талантов, и мне трудно было определить, как я к этому отношусь. Но я был точно уверен в одном: каким бы чудовищем она не оказалась, это уже не изменит тех чувств, которые я испытываю к ней.
И вот она очнулась. Я видел, что она уже не спит, но решил не торопить ее, и терпеливо дожидался, пока она откроет глаза. Я испытывал чувство вины, что не смог защитить ее, не сумел оградить свою любимую от того кошмара, что ей пришлось пережить. Что же мне делать, как мне теперь разговаривать с ней?
Она резко села на кровати, и уткнулась в меня невидящим взглядом.
– Привет, – прошептал я.
Она рассеяно кивнула мне, а я опустился перед ней на колени, обхватив руками ее ноги. Теперь она смотрела на меня несколько удивленно, ее взгляд был тяжелым, словно давящим на мое сознание.
– Прости, что не смог тебя защитить от этого подонка, – прошептал я, утыкаясь носом в ее колени.
После тяжелого, глубокого вздоха она зарылась пальцами в мои волосы и опустила подбородок на мою голову. Ее близость немного успокоила меня, и, раздвинув ее колени, я придвинулся к ней вплотную, обвивая руками ее талию, пряча лицо на уровне ее живота. А она приподняла мою голову, заключив мое лицо в свои теплые ладони, и посмотрела мне прямо в глаза, и я все-таки нашел в себе силы выдержать ее задумчивый, несколько потерянный взгляд.
– Да ты-то тут причем, – едва слышно прошептала она.
– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросил я.
– Да нормально, что мне сделается, – нехотя отмахнулась она, отводя глаза, – как Олег?
И в этот момент дверь отворилась, и малыш осторожно просунул голову в образовавшуюся щель. Увидев приветственную улыбку на лице Кетрин, он счел это разрешением войти, и моментально залез на кровать, устраиваясь рядом с ней. Кетрин притянула его к себе и поцеловала в макушку.
– Мамочка, ты уже выздоровела? – защебетал он, – папа не пускал меня к тебе, говорил, что тебе нужно отдохнуть.
– Выздоровела, – улыбнулась она, развернула его к себе и с тревогой заглянула в его глаза, – а ты как?
– Ой, мамочка, тот дядя, – взахлеб забормотал Олег, глотая слова от восторга, – он так дрался, так дрался, он обещал меня тоже так научить!
– Можешь показать? – осторожно спросила Кетрин.
– А я уже показывал Джасу, – радостно сообщил мой сын, – и папа читал его мысли.
Кетрин перевела встревоженный взгляд на меня, а я сделал знак рукой, успокаивая ее, что малыш не видел самого страшного.
А малыш с готовностью заглянул ей в глаза, очевидно, показывая те же воспоминания, что и Джасперу. И я видел, как постепенно меняется от увиденного ее лицо. Я бы сказал, что на нем отразилась крайняя степень удивления. И когда малыш уже отвел свой взгляд, и начал опять что-то щебетать, восторгаясь загадочным дядей, она так и продолжала сидеть, бесцельно уставившись в одну точку, и явно не слыша, что он говорит.
И лишь когда в комнату заглянула Эсме и позвала Олега обедать, ее взгляд принял осмысленное выражение, и она поцеловала сына, подталкивая его к двери.
Но как только дверь за Олегом закрылась и мы остались одни, она снова о чем-то задумалась, напряженно хмуря брови. Я сел рядом с ней на кровати, осторожно притягивая ее к себе, но от моего прикосновения она дернулась, как от разряда электрического тока, и слегка отстранилась.
– Мне надо уйти, – прошептала она.
Ее слова были для меня словно гром среди ясного неба. Черт, что она там такого увидела, что я не заметил?
– Уйти? – в ужасе повторил я, – куда?
– Я не могу тебе сказать, – она покачала головой.
– Никуда ты не пойдешь, – взорвался я, – тебе мало сегодняшнего?
– Это только начало, – чуть слышно прошептала она, глядя куда-то в сторону, в пустоту.
– Начало чего? – не понял я.
– Не знаю, – она равнодушно пожала плечами.
Опять тайны, загадки и недомолвки. Как же мне все это надоело, все стало просто невыносимым.
– Кетрин, – и я медленно протянул к ней руки, боясь спугнуть.
А она все так же смотрела на меня, как на пустое место, словно не узнавая меня.
– Мне надо побыть одной, – непреклонно твердила она.
– Нет, – еще более решительно возразил я, – я больше не отпущу тебя, даже если мне придется применять силу.
Она резко поднялась, и начала одеваться, не обращая на меня ни малейшего внимания. Но с меня хватит, я больше не пойду у нее на поводу, если я еще раз увижу такое, как сегодня, я точно тронусь рассудком. И я стал в дверном проеме, загораживая ей путь.
– Прочь с дороги, – угрожающе прошипела она, и опять ее глаза прорезались желтыми прожилками.
Но я уже знал, в чем дело, я просто опустил свои глаза, не давая ей воздействовать на меня, и продолжал загораживать ей дорогу.
– Кетрин, пожалуйста, – опять попросил ее я, не отрывая глаз от пола, – не делай больше глупостей, останься здесь.
Она сделала шаг назад, якобы соглашаясь, и когда я уже почти вздохнул с облегчением и хотел последовать за ней, ее бесконтактный удар отбросил меня на стенку, а она ловко выскочила в коридор.
– Джаспер! – отчаянно закричал я, хотя он и так все прекрасно слышал, – только в глаза ей не смотри!
Когда я оказался в коридоре, Джас уже держал ее сзади, обхватив руки, и зажав ее ноги так, чтобы она не смогла его ударить, а она отчаянно брыкалась, пытаясь вырваться из его железных объятий. А напротив, широко расставив ноги, стоял Эммет, оторопело наблюдая за происходящим. Да что ж такое происходит, еще вчера все было нормально, и я глупо надеялся, что у меня будет хотя бы пару месяцев счастья! Такое впечатление, что мы вернулись к событиям почти годовалой давности, когда она только появилась у нас. Но даже тогда до драки не доходило, мы обходились только словесными битвами! Это все не правильно, но я просто не вижу другого способа остановить ее.
Наконец она прекратила свои бесполезные попытки, замерев в железных тисках моего брата.
– И что дальше? – зло спросила она, – вы привяжите меня ремнями к кровати?
Напоминание о ремнях прозвучало для меня, как пощечина. Ох, ну почему этот гад мертв, почему не я его убил?
– Кетрин, не говори глупостей, – попробовал урезонить ее Джаспер, – просто успокойся, и мы поговорим.
– Отпустите меня, – вдруг спокойным голосом произнесла она.
И Джаспер после некоторых колебаний осторожно выпустил ее из своего захвата, но далеко отходить не торопился, держась сзади, готовый в любую секунду снова схватить ее.
– И это все? – разочарованно вздохнул Эммет, – драки не будет? И чего было так кричать?
Кетрин только презрительно зыркнула на него, и сделала шаг в сторону комнаты. А так как на пороге маячил я, она остановилась, и прожгла меня таким взглядом, что я тут же уступил ей дорогу.
Тяжело упав в кресло, она спрятала свое лицо в руках.
– Мне нужно выйти на улицу, – бесцветным голосом проговорила она.
– Нет, – замотал головой я, не знаю, почему, но я не хотел ее выпускать из комнаты.
– Я буду вечно сидеть под замком? – снова оскалилась она.
Я беспомощно обернулся к просочившемуся за мной в комнату Джасу, ища у него поддержки.
– Кетрин, – и Джас присел перед ней на корточки, – ты прекрасно знаешь, как мы к тебе относимся. Мы прежде всего заботимся о твой безопасности.
– Как странно поменялись приоритеты, – задумчиво пробормотала она, – когда я только появилась здесь, ты точно так же заботился о вашей безопасности, видя во мне основной источник угрозы.
– Это было давно, – виновато пожал плечами Джаспер, – с тех пор многое изменилась. Теперь ты член нашей семьи, и каждый из нас будет защищать тебя, чтобы не случилось.
– Нет, Джас, ничего не изменилось, – вздохнула она, – я по-прежнему представляю угрозу для всей семьи. Все эти новорожденные вампиры, все это из-за меня. И если на этот раз все обошлось, то в следующий раз все может закончиться гораздо хуже.
– Ты хочешь уйти, чтобы избавить нас от угрозы? – Джас разговаривал с ней, как с малым ребенком, который никак не хочет понять элементарные вещи.
– Я просто хочу выйти на свежий воздух, – устало повторила она.
Мы с Джасом переглянулись, он слегка кивнул.
– Пообещай, что не будешь делать глупостей, – попросил я.
– Наши понятия о глупостях могут сильно расходиться, – возразила она.
– Тогда хотя бы пообещай, что не будешь убегать, – вставил Джаспер.
Она медленно поднимала глаза, а я так же медленно отводил свои. Боже, неужели я теперь буду все время бояться посмотреть ей в глаза?
– Я обещаю, что я не буду убегать, – твердо проговорила она.
Но мне не стало от ее слов легче, я интуитивно чувствовал, что что-то должно произойти, ведь не зря же она так рвется на улицу. Может, ей защиту подзарядить надо? Тогда почему нельзя просто об этом сказать? Ох, идея привязать ее к кровати уже не казалось мне такой плохой.
Она встала, решительно направляясь к двери. Джаспер опередил ее, а я двинулся за ним следом. Она шла, понуро опустив голову, как будто на верную смерть. А я не понимал, что происходит, и эта неизвестность выводила меня из себя.
На лужайке перед нашим домом собрались все семейство Калленов. Олег, до этого играющий вместе с Роуз возле детского городка, радостно подбежал к маме и обвил ручками ее ноги. Кетрин присела на корточки, крепко прижимая сына к груди, а потом отстранилась и какое-то время просто смотрела ему в глаза, словно говоря ему что-то очень важное, и Олег притих под ее взглядом, словно понимая всю серьезность момента.
– Малыш, пойди, прогуляйся с Роуз, – наконец сказала она и подтолкнула сына к моей сестре.
Роуз недовольно закатила глаза, но все-таки взяла Олега за руку и повела к дому. Пока они не скрылись за дверью, Кетрин стояла молча, опустив тяжелый взгляд в землю. Мое сердце сжималось от плохого предчувствия, я боялся даже предположить, что сейчас может произойти.
Так же напряженно ждали дальнейших событий и остальные. Карлайл приобнял не скрывающую свое волнение Эсме, Джаспер завладел рукой нервно вздыхающей Элис, и даже Эммет неуклюже затоптался на месте, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
И вдруг Кетрин сделала резкий, решительный шаг ко мне, и обвила меня руками, прижимаясь к моей груди.
– Прости, – едва слышно выдохнула она прямо мне в рот, и провела языком по моей нижней губе, как бы спрашивая разрешения войти дальше.
И я поддался, и она просто вцепилась в меня шальным, отчаянным поцелуем, царапаясь языком о мои клыки, не обращая ни малейшего внимания на присутствующих. Волшебный вкус ее теплых губ заставил меня расслабиться, и я перехватил инициативу, так же безумно впиваясь в нее, стараясь быть к ней ближе, так невыносимо близко, когда все проблемы и волнения уходят в сторону, на задний план, когда есть только она и только я, и никто и ничто в мире больше не имеет значения.
Но тревожные мысли не хотели оставлять меня, где-то я уже такое видел, мы уже это проходили. И родственники в своих мыслях услужливо показывали мне такую же сцену на этом самом месте, когда она сама поехала в Сиэтл, чтобы расправится с рыжей. Куда она собралась на этот раз? Она что, Бэтмен, спасающий мир по строго определенному расписанию?
Как ребенок, я искал сейчас успокоения в ее губах, в ее едва слышном, но таком родном запахе, в ее мягких волосах, в ее срывающемся от напряжения дыхании. Мои руки автоматически проникли под ее майку, нащупывая хорошо известные мне самые чувствительные точки на ее спине, и она задышала еще чаще, выгибаясь под моими умелыми прикосновениями.
Но когда мои пальцы скользнули ниже, она отстранилась, прервав наш поцелуй так же неожиданно, как и начала, ловко выскользнула из моих вмиг ослабших объятий, и сделала решительный шаг назад, снова опустив глаза в землю. Она нервничала, она явно нервничала, я никогда не видел ее в таком растерянном состоянии, ее уверенность в себе словно растворилась, исчезла после того, как она посмотрела воспоминания Олега.
Да что она собирается сделать? Убежать? Нас здесь пятеро, и мы не дадим ей этого сделать. Исчезнуть? На ней теперь нет рубинового браслета, вроде как без него она не может перемещаться. Или может? Я уже ни в чем не уверен, я прям не вампир, а какой-то неврастеник, ей богу.
Наконец она подняла глаза и посмотрела куда-то поверх нас.
– Ну что ж, – отрешенно сказала она, видимо, приняв какое-то решение, – я должна это сделать. Я бы хотела пережить этот момент в одиночестве. Но раз вы так любопытны, смотрите.
И тут ее рука потянулась к браслету. Я сначала не понял, что она хочет сделать. А когда сообразил, изумрудная полоска уже послушно соскользнула с предплечья в ее ладонь. Она сняла свой браслет!