Я вернулась в колледж осенью, не терпелось увидеть Эдварда и попасть на занятия. Эдвард забрал меня из аэропорта и немедленно занялся мной. Он приказал мне доставить себе удовольствие прямо в машине по пути из аэропорта, и я подчинилась. Я кончила практически сразу же только, оттого что он был рядом со мной. Боже, я так скучала по нему.

Мы провели ту первую неделю, привыкая к занятиям и возвращаясь к рутине прошлого года. Я снова жила в комнате с Элис, но Эдвард сменил общежитие, чтобы у него была отдельная комната. Она находилась прямо по коридору от Джаспера и Эммета, которые естественно вместе занимали комнату. Розали жила в том же общежитие, что и мы с Элис, но на другом этаже. В любом случае она практически жила с Эмметом, поэтому мы часто видели ее. Мои друзья практически сразу же подружились с Эдвардом и нас шестерых связывали крепкие узы.

Большинство студентов частенько меняли партнеров в течение года, но это не коснулось нас. Наши три пары были постоянными. Были сложные времена, в большинстве своем между Эмметом и Роуз, но в итоге она уступала и прощала за его идиотское поведение и все снова приходило в норму.

Эдвард и я никогда не рассказывали деталей наших отношений, но остальные знали, что нас связывали самые необычные узы. Они давали нам необходимое пространство, когда нам это было необходимо и уважали наши отношения. Джаспер и Эммет были особо осторожны в плане физического контакта со мной в присутствии Эдварда. Это было негласное правило, но они понимали это. Я и не могла мечтать о лучших друзьях.

Мы с Эдвардом продолжали посещать пляжный домик по выходным, и наше доверие росло наравне с опытом. Был как раз выходной, когда мне позвонили. Я спала в кровати Эдварда в его объятиях, когда телефон разбудил меня. Он был в моей сумке, через комнату, куда я положила его, когда мы сюда приехали. Кто может звонить мне в 3 часа утра? Единственные, кто звонил мне в это время, были Элис и Роуз. Почему они звонят мне так поздно?

К третьему звонку я, спотыкаясь, вылезла из кровати, попутно разбудив Эдварда. Он сел и с любопытством наблюдал за тем, как я копалась в сумке. На экране не высветилось имя, зато я узнала код города Форкса. Либо мой отец забыл о разнице во времени, что было маловероятно, либо это была крайняя необходимость.

- Алло? - спросила я, мой голос был хриплым ото сна и от замешательства.

- Белла?

- Кто это?

- Белла, это Скотт Кроули, я работаю с твоим отцом...

Я не ответила. Это означало, что что-то случилось. Очень плохое.

- Белла, произошел несчастный случай. Твой отец проверял жалобу на шум около фабрики, и он каким-то образом попал под бревна, которые были ненадежно привязаны к платформе грузовика. Он мертв, Белла. Сожалею.

Я держала трубку, с замиранием ощущая, как весь мой мир рушится вокруг меня. Я не могла дышать, я не могла думать. Чарли был молодым и здоровым. Этого не могло случиться.

- Белла? - я услышала голос Эдварда с другого конца комнаты. - Белла! Что случилось?

Он поднял телефон, когда я его уронила. Я едва могла слышать, как он разговаривает по телефону. Он черкнул номер телефона на бумагу и повесил трубку. Он обнял и укачивал меня как ребенка, пока я плакала.

Всю следующую неделю я была словно в оцепенении. Эдвард договорился обо всем и полетел вместе со мной домой в Форкс. Остальные ребята из полиции тоже подключились, и мы организовали Чарли похороны. После того звонка, я плакала немного. Я все больше и больше становилась безразличной ко всему. Все продолжали меня спрашивать, где я буду жить и что буду делать, но у меня не было ответов на эти вопросы. Чарли был единственной семьей для меня и сейчас у меня не
осталось никого.

После похорон, Эдвард помог упаковать мне все в доме. Я пока не была готова к этому, поэтому он нашел того, кто будет присматривать за домом, пока я была в колледже. Он был невероятным. Я бы никогда не смогла бы через все это пройти без его помощи.

Когда мы вернулись в колледж, он дал мне пространство и позволил мне горевать, но одна неделя сменилась другой, потом прошел месяц, а потом и шесть недель. Я прекратила ходить на занятия. Я не хотела покидать свое общежитие. Я потеряла в весе, что для меня было непозволительно. Эдвард несколько раз пытался поговорить со мной, но я не реагировала. Если честно, я почти не помню тех недель, но все мои друзья считают, что это был трудный момент для меня. Я помню чувство безнадежности. Я помню свои мысли о том, как несправедлива жизнь. Я помню, как желала, чтобы Эдвард встретился с моим отцом до его смерти. Я помню, как пыталась поднять свои руки, и было такое
ощущение как будто поднимаешь тяжести. Я не жила и была уверена, что горе всецело поглотит меня.

Иногда Эдвард заставлял меня посещать занятия. Он даже делал за меня домашнюю работу некоторое время; он рисковал своими собственными оценками в попытке помочь мне, и это не могло продолжаться бесконечно. С приближением рожденственных каникул, я бросила все свои занятия, он и волновался и раздражался моей апатией. Он предоставил мне уйму времени и приходил к выводу, что я не смогу самостоятельно справиться с этим без посторонней помощи. Оглядываясь назад, я уверена, что он был прав. Я бы не выжила, если бы он не достучался до меня. Я даже не могла встать с постели без его помощи.

- Белла? - сказал он. Я с трудом его услышала.

- Белла, мы поедем в пляжный дом моих родителей. Сейчас же, - я частично услышала приказные нотки в его голосе.

- Я не хочу ехать.

- Меня это не волнует. Достаточно, Изабелла. Я знаю, ты скучаешь по отцу, но он бы не хотел, чтобы ты мучила себя так. Это глупо.

Я не ответила. Он устал ждать и понес меня в свою машину. Всю дорогу он бросал на меня обеспокоенные взгляды, которые еще больше раздражали меня.

Когда мы, наконец, приехали, он занес все наши вещи в дом, а потом вернулся за мной. Он усадил меня на диван и присел на колени возле меня.

- Я прошу прощения, что вынужден это сделать с тобой Белла, - в конце концов, сказал он. - Но я обещал, что позабочусь о тебе и я не справляюсь. Мне нужно, чтобы ты вырвалась из этого и я сделаю все, чтобы помочь тебе в этом. Ты понимаешь?

- Я в порядке, Эдвард. - Мой стандартный ответ. Было легче ответить так, чем спорить.

- Нет, ты не в порядке. Ты помнишь безопасные слова?

Да, я помнила, но мне не хотелось играть. Я просто хотела, чтобы горе поглотило меня. Чарли сам вырастил меня, у меня никогда не было другой семьи. Он научил меня ездить на мотоцикле, стрелять из ружья, готовить в микроволновке запеченную картошку и готовить макароны с сыром. Он звонил каждую неделю, пока я была в колледже, чтобы удостовериться, что я до сих пор ношу с собой газовый баллончик. Как я справлюсь без него?

Я услышала, как Эдвард пробормотал что-то типа "Господи, прости меня" и потом перевернул меня на диване. Я была слишком слаба, так как отказывалась есть и не слишком-то сопротивлялась. Эдвард положил меня на свои колени и начал меня шлепать рукой. На мне были дырявые штаны, которые я носила последние дня три, и он не утруждал себя, чтобы снять их,
просто приспустил их до колен. Нижнее белье, оставшееся на мне, не служило особым барьером.

Я начала сердиться к десяти ударам. Я хотела вернуться в общежитие и залезть в кровать.

Я почувствовала боль к пятнадцати ударам, но он не ударял слишком сильно. Он сделал паузу к двадцати и нежно пробежался рукой по моей разгоряченной коже, что только способствовало моему раздражению.

- Черт, Эдвард. Я хочу домой.

Он ударил меня снова. На этот раз сильнее, и я вскрикнула от удивления. Он сделал это снова. Теперь я чувствовала. Я пыталась бороться, но он был сильнее. Он держал меня одной рукой, а другой сильно шлепал. После пятнадцати ударов во втором раунде, я почувствовала на глазах слезы. Он не успокоился.

После первых сорока ударов, каждый следующий раунд был по десять ударов каждый, и я потеряла счет. Немного погодя все, о чем я могла думать это огонь на спине. Я не могла думать о Чарли. Я не могла видеть жалость в глазах других полицейских.

В какой-то момент я начала кричать. Я могла слышать это, но не могла остановиться. Все мое тело содрогалось в рыданиях и все, что я понимала, это тепло рук Эдварда. Они принесли мне эту страшную боль, а в другой момент уже держали меня в безопасности и надежности; я рыдала и кричала в его рубашку.

Я не знаю, как долго он обнимал меня той ночью, но к определенному моменту я была так истощена, и он понес меня наверх. Я просыпалась дважды от ужасных кошмаров, которые я не могла вспомнить, и Эдвард снова держал меня, в то время как я плакала.

Когда утренний свет заполнил его комнату, я почувствовала себя свободной от страшного демона. Мне все еще было грустно и каждый раз мое сердце болело при мысли о Чарли, но впервые за многие недели я проголодалась. Эдвард слушал меня, пока нарезал фрукты и переворачивал вафли. Я рассказывала ему историю за историей о моем детстве. Я рассказала ему, как Чарли угрожал каждому мальчику, который появлялся в десяти футах от нашего крыльца. Я рассказала истории о рыбалке,
преувеличивая их так, как это всегда делал Чарли.

Эдвард улыбался и добавлял мне еды в тарелку, пока у меня не закончились истории. Я использовала всю коробку Kleenex, пока говорила, но Эдвард просто придвинул мусорное ведро ближе ко мне, чтобы мне не приходилось вставать, чтобы выкинуть их. Смех чередовался слезами при моих воспоминаниях. Эдвард смеялся вместе со мной над рассказом о дне, когда я столкнула Чарли из лодки для ловли рыбы.

Когда я, наконец, была сыта завтраком и свободна от печали, Эдвард присоединился ко мне за стойкой.

- Он, похоже, был замечательным человеком, Белла, и я знаю, что он очень гордился бы тобой.

Я кивнула головой и попыталась улыбнуться. Эдвард и я провели оставшиеся выходные, пытаясь восстановиться. Было слишком холодно на улице, чтобы пойти прогуляться, поэтому мы расположились у камина и играли в карты. Я снова почувствовала себя человеком.

В воскресенье мы вернулись в колледж, и я столкнулась с реальностью того, что не смогу сдать экзамены. Я взяла отпуск на оставшееся время семестра и пыталась определиться, что мне делать дальше. Эдвард был все время рядом со мной.