- Мисс Брендон и мистер Хейл, пожалуйста, выйдите на сцену.

С их визита к Рене прошла уже неделя. Они вернулись в Вашингтон тем же вечером, сразу после того, как доктор сказал, что с Рене все будет в порядке. И из-за того, что Эдвард не смог присутствовать на занятиях на той неделе, задание было перенесено на следующий класс.

Элис и Джаспер вышли на сцену. Как всегда у них в руках не было сценария и негде было подсмотреть свои реплики. Элис нужно было изобразить Кэтрин, а Джасперу – Хитклифа. Цель задания – показать их любовь. Студенты могли делать что угодно: придумывать диалоги по ходу дела и делать все, что необходимо для роли. Как говорил Эдвард, запретного ничего нет, до тех пор, пока видны настоящие эмоции.

- Джаспер, ты слишком нежен, – заметил Эдвард. – Хитклиф любит Кэтрин, это так, но его любовь более страстная, более бурная. – Затем он повернулся к Элис. – Элис, твоя реакция должна быть гораздо более агрессивной. Помни, что Хитклиф это все, что есть у Кэтрин, и она сделает все, что угодно, лишь бы защитить его. И она убьет Хиндли, если он навредит Хитклифу. В тебе не было этой агрессивности. Давай попробуем еще раз.

Белла внимательно наблюдала за тем, как Эдвард превращается в безобразного, неотесанного Хиндли.

- Ах, ты ублюдок, – закричал он, хватая Джаспера за воротник. – Ты задолжал мне. Кем ты себя считаешь? – Он ударил Джаспера, и тот попытался дать сдачи. – Только то, что отец вытащил тебя из бог весть какой дыры, еще не означает, что ты можешь делать все, что тебе вздумается, – насмехался Эдвард, и Белла восторгалась тем, как он передает характер своего персонажа. Сейчас не имело значения, что Эдвард красив; уродство Хиндли скрывало красоту его лица. Все, что теперь видела Белла, так это ужасный характер его персонажа. – Ты украл мою игрушку.

Элис оттолкнула Эдварда в сторону.

- Прекрати, Хиндли. Это не его вина.

- Этот щенок все разрушил, – снова закричал Эдвард, сжимая кулак так, будто он хотел ударить Джаспера. Глаза Элис расширились от ужаса и боли, пока она пыталась оттолкнуть Эдварда. – Прекрати, Хиндли, остановись, – кричала она.

Хиндли остановился и через мгновения снова превратился в Эдварда. Он улыбнулся.

- Уже лучше. Но все равно пока не совсем то, что нужно. Надеюсь, до пятницы вы еще прорепетируете. – Когда Элис и Джаспер сошли со сцены, Эдвард позвал следующую пару. – Мисс Свон, мистер Блэк, прошу.

Джейкоб схватил Беллу за руку и потянул ее на сцену. Белла взглянула на Эдварда, но он не смотрел на нее, он смотрел на Джейкоба.

- Итак, Джейкоб, ты будешь играть Хитклифа, Белла будет Кэтрин, а я – Хиндли. – Он повернулся к Белле, в его глазах не было и намека на эмоции. – Главная цель этого упражнения показать любовь между Кэтрин и Хитклифом. Любой диалог, любые действия, все пойдет.

Белла попыталась сосредоточиться на том, что ей нужно защищать Хитклифа. Что сделала бы Кэтрин, если бы того, кого она любит, отняли у нее? Хиндли пытается навредить Хитклифу. Что бы сделал Кэтрин в такой ситуации?

- Ты… Ты украл у меня все! – пылая гневом, зарычал на Джейкоба Эдвард. Он схватил Джейкоба за рубашку и снова закричал:

- Моя лошадь! Ты украл мою лошадь. Может, отец и считает тебя ангелом, но я-то знаю, кто ты на самом деле. Я знаю. – К этому моменту Белла начала цепляться за рубашку Эдварда, умоляя его остановиться. – Я знаю, кто ты. Ты просто сын мертвой шлюхи.

- Прекрати это, Хиндли! Перестань! – кричала Кэтрин. Хиндли оттолкнул ее, мешая ей подобраться к Хитклифу.

- Я этого не допущу. Кэтрин, его ничтожная жизнь не стоит твоего времени. Я не допущу этого, – завопил Хиндли. Он попытался остановить Хитклифа, который потянулся к руке Кэти.

- Джейкоб, – Хиндли исчез, и перед ними снова стоял Эдвард. – Тебе нужно сильнее реагировать, по-собственнически. Она – это самое лучшее, что только было в твоей жизни. – Потом Эдвард снова вздохнул. – Белла, меньше слов, больше дела. Давайте теперь сделаем так: я буду Хитклифом, а ты, Джейкоб, будешь Хиндли. Так ты сможешь увидеть, как Хитклиф – по крайней мере, мой Хитклиф – вел бы себя, – предложил Эдвард. Джейкоб кивнул, и они поменялись ролями.

Белла видела, как это произошло. Не имело значения, насколько она преуспевала в актерском мастерстве. Кое-что никогда не меняется. Вроде того восхищения, которое она испытывала всякий раз, наблюдая за тем, как Эдвард перевоплощается в нового персонажа. Только что он был нежным, добрым Эдвардом, а в следующий момент превратился в жестокого, мрачного Хитклифа.

- Убирайся. Ты никому не нужен, сиротка, – Джейкоб пихнул Эдварда, но тот не ответил ему. Что происходит? – Это твоя вина. Ты украл мои игрушки, – и он ударил Эдварда. Белла почувствовала, как ее живот свело судорогой.

- Прекрати, Хиндли. Это не его вина, – она схватил Джейкоба за рукав и оттащила его от Эдварда. Эдвард поднял глаза, и в них не было того гнева, который ожидала увидеть Белла. Взгляд был жестким, но когда он посмотрел на нее, эти глаза засияли нежностью. Она улыбнулась и направилась к нему.

Но Джейкоб не позволил ей.

- Нет, отойди от этой грязной собаки, Кэтрин. Я не позволю тебе приближаться к нему, – закричал Джейкоб. Белла звала Эдварда, и в его глазах появилась мука. Никто не смел забирать от него его Кэтрин.

Эдвард ринулся вперед, но наткнулся на кулак Джейкоба. В ужасе, Белла пронзительно закричала и бросилась к Эдварду. Кровь в ее венах бурлила от гнева.

- Хитклиф! Хитклиф! – дергаясь в руках Джйкоба, она пыталась дотянуться до Эдварда.

- Я не позволю это, Кэтрин! Не позволю! – выкрикнул Джейкоб, хватая Эдварда за воротник его рубашки, и ударил его снова. Он изо всех сил старался сопротивляться, нанося удары ногой Хиндли. С его губ с благоговением, как священная песня, срывались слова: «Кэти! Кэти!».

- Хватит, Хиндли! Прекрати это! – Белла была разъярена. Никто не смеет обращаться с Эдвардом таким образом. Никто не смеет прикасаться к Эдварду. Он был её. Её. Её!

Она зарычала. Инстинкт взял вверх. Чувство ослепляло какую-либо логику, оглушало рассудок. Она знала то, что ей надо защитить Эдварда. Ей надо было защитить Хитклифа.

До того, как кто-нибудь смог сообразить, что вообще происходило, Белла со всей яростью, на которую была способна, до крови впилась зубами в предплечье Джейкоба.

В глубине своего сознания она смогла расслышать, как Джейкоб завопил от боли. Но все её внимание было сосредоточено только на Эдварде. Превозмогая боль, так как Джейкоб толкнул его немного сильнее, чем было необходимо, этот бронзоволосый мужчина лежал на полу с разбитой губой.

- Хитклиф! – Игнорируя ругающегося Джейкоба, Белла напрямик побежала к своему Хитклифу.

Эдвард, как и все остальные студенты в аудитории, был настолько ошарашен, что не мог произнести ни слова.

- Хитклиф, – прошептала мягко она, пальцами, как перышком, она мягко коснулась разбитой губы, из которой сочилась кровь. Теплая и бордовая, но в этот раз он вида крови её не замутило. Кровь Эдварда. Своим рукавом Белла нежно стерла с губ кровь. Её Хитклиф.

Лбом она прижалась к его луб, завораживающее тепло излучалось от него.

- Пойдем, Хитклиф. Пошли на поле. Только ты и я, Хитклиф. – Она прикоснулась к его лицу, очерчивая пальцами острые черты его лица. Резкая, даже угловатая челюсть. Прямой нос. Высокие скулы. Хитклиф. Эдвард. Хитклиф. Эдвард.

Он кивнул. В его глазах горел огонь. Его огонь. Её огонь. Её любовь. Его любовь.

Он любил её.

Хитклиф любил её.

А она… она была глупой, глупой овечкой. Настолько глупой, что влюбилась во льва.

- Великолепно, Белла, – выдохнул Эдвард, не отрывая своих глаз от её. – Хорошая реакция для Кэтрин. Затем, повернувшись к Джейкобу, он сказал:

- Джейкоб, ты заметил разницу между моим Хитклифом и своим?

- Да, – кивнул Джейкоб с мрачным видом. – Твоего Хитклифа Кэтрин любила.

Эдвард сидел за своим рабочим столом. Была ночь, на его столе горел тусклый свет настольной лампы, как раз достаточно для того, чтобы он смог увидеть слова на бумагах. Он оценивал сценарии проектов.

Анжела Вебер, Тайлер Кроули, Джессика Стенли, Майк Ньютон и Лорен Мэлори. Эдвард прочел имена вверху титульного листа. Хм, они делают Ромео и Джульетту.

Как предсказуемо.

Половина класса готовили Ромео и Джульетту. Остальная половина готовила Гамлета.

По всей вероятности, Шекспир был единственным известным драматургом.

Он взял другой проект. Розали Хейл, Джаспер Хейл, Элис Брендон, Эмметт МакКарти, Белла Свон и Джейкоб Блэк. Они написали свою собственную пьесу. Медленно он перевернул страницу, чтобы прочитать краткое содержание.

Хм, Эдмунд и Элизабет. Прочитав содержание, Эдвард погрузился в размышления. Вампир и человек. Разные биологические виды, разная диета. История о запретной любви. Борьба с естественными потребностями. Сражение против инстинктов. Война с собственным сердцем. Сопротивление законом природы.

Эдвард замер, поняв, как же знакома была эта история. Может ли его сердце снова болеть из-за переносимых страданий? Последнее время оно так часто болело, что он вошел в некое оцепенение от этого ощущения. Будучи актером, он привык, как новые эмоции разливаются по его венам, когда он входит в роль. Но те эмоции, которые затрагивают его сердце, покинули его сразу же после слов Рене. Может ли он ещё больше страдать, чем это было раньше?

Да, он может. Пока он читал слова Белла, он не мог удержать сотрясающую дрожь, его поглотившую. Мертвое сердце его вновь ожило, распространяя по телу физическую боль. Будто кто-то рывком сделал зияющую дыру посреди груди его, и прямо перед его носом вынул отбивающее последние удары сердце. Зачем она так поступала? Зачем она мучила его своими грустными словами и отчаянными улыбками? Зачем она делала ему больно?

Теперь он знал. Знал, что его любовь была ему возвращена. Знал, что это чувство, ноющее внутри него, не было безответной, отвратительной любовью. Знал, что эта любовь, которая вызывала у него одно лишь чувство омерзения, не была только у него одного.

Знал, что не только он страдал из-за этих запутанных отношения.

Слова её вспыхнули перед его взором, насмехаясь над ним. Эдмунд.

Эдвард печально улыбнулся. Белла никогда не отличалась излишней скромностью.

Белла. Она любила его. Теперь он понимал, что она любила его так же сильно, как и он её. Именно таким образом она воспринимала их любовь. Она осознавала, что это было невозможно.

Она любит меня. Я люблю её.

Мы идиоты. Мы болваны. Мы мазохисты.

Что было хуже? Было ли хуже для него признаться ей в любви и быть отвергнутым? Или было хуже знать, что она любила его, но не иметь возможности сказать ей, как сильна и его любовь к ней?

Любить или не любить: вот в чем вопрос.

Горькая улыбка искривила его губы.

У него не было права выбора.
___________________________________________________________________________________

Эту главу бы готовили вместе с Мариночкой!
Надеемся, что вас понравилось, мы очень старались.
Форум!