Глава 21. Несдержанные обещания
О Боже, его голос…
Воскрешая его в памяти все эти долгие недели отчаяния, поисков, страхов, слушая его на автоответчике, засыпая и просыпаясь с ним, я все же забыла какой он в реальности. Забыла, потому что даже кристально детальные и четкие воспоминания вампира (ну, в моем случае полувампира) не в состоянии передать всю его глубину, музыкальность, томную красоту и мягкую бархатистость. Ничто не способно. Только он сам. Реальный. Настоящий. Из плоти и … Из плоти.
Я забыла, какое его голос оказывает воздействие на мои чувства, я забыла, как путаются мысли, я забыла, как я перестаю дышать, как земля уходит из-под ног, как кожа покрывается мурашками…
Я забыла так многое, и я была так безумно счастлива, что могу все вспомнить, здесь и сейчас, что не сразу поняла значение слов, которые он сказал мне. А раз не поняла – значит, даже не пыталась ответить. Я просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, не отрываясь. Словно он Божество или что-то такое. Я впитывала его в себя, стараясь не пропустить ни мельчайшей частички, почти боясь проснуться и понять, что все это лишь очередной сон и мне снова пора в погоню.
В эти мгновения я жила только им. Только им и для него.
Его глаза были малиновыми. Яркими-яркими. Кажется, у Роуз есть платье похожего оттенка, которое Эммет называет «вырви глаз». Его глаза были насыщенными и какими-то будто переливающимися. Хотя, вряд ли. Может быть, это из-за слез в глазах мне все казалось немножко переливчатым и влажным.
Я не испугалась его глаз. Совсем нет. Я даже не подумала, сколько человеческой крови понадобилось, чтобы они стали такими. Не подумала, каким путем Дэниэл получил эту кровь. Как часто? Как долго? Как глубоко? Я не думала об этом тогда.
Под малиновыми глазами залегли темные тени, кожа на скулах натянулась, и его щеки… Возможно ли такое? Они казались слегка впалыми. Странно, почему? Малиновые глаза для вампира сами по себе были гарантией здоровья.
Ох, я надеюсь, он в порядке… Он выглядит таким худым, таким изможденным.
Я почувствовала, как в горле растет ком.
Ох, Ренесми, пожалуйста, только не истери.
- Ренесми? – повторил Дэниэл холодно, видимо, обескураженный моим молчанием.
Скажи же что-нибудь. Дурочка, ну скажи же что-нибудь! Перестань пялиться на него. Говори…
Но я не смогла.
Первый всхлип вырвался из моей груди вместе со вздохом. Второй – сразу за ним.
- Здравствуй, - прошептала я. – Боже, здравствуй.
Я бросилась на него, пряча мокрое лицо у него на груди, словно от этого зависела моя жизнь. По-сути, так оно и было. От него действительно зависела моя жизнь. С тех самых пор, как наши взгляды впервые встретились в холле отеля. Я бросилась на него, ища успокоения, ища поддержки, ища понимания. Я бросилась на него, потому что это было естественно, пусть и совсем не так, как я себе это представляла в нашу первую после разлуки встречу. Я бросилась на него, потому что это было единственное, что я могла сделать в тот момент, чтобы показать ему все то, что я чувствовала, но не могла облечь в слова.
Я тихонько-тихонько плакала, ощущая приятную прохладу его стального тела, вдыхая только ему одному присущий аромат. Одна моя рука зарылась в колечки шелковистых волос на затылке, перебирая их, гладя, ероша так, как я давно мечтала это сделать. Я была так поглощена им, так поглощена тем невероятным ощущением обретения и победы, что не сразу поняла, что его руки не обнимают меня в ответ. И даже не сразу осознала, что его руки наоборот отстраняют меня.
- Прекрати это, Ренесми, - теперь в его голосе не было недоверия первой встречи. В нем сквозили только нетерпение и раздражение.
Я подняла голову и уставилась на него сквозь подернутые пеленой слез глаза.
- Что? – выдохнула я.
- Ты слышала! Прекрати истерику, - отрывисто ответил он.
- Дэниэл, я…
- Меня не волнует, Ренесми, - его голос был груб. Я не знала его, не слышала его раньше, поэтому поежилась от неприятного ощущения уже произошедших в Дэниэле изменений.
- Что? – повторила я, не совсем понимая, к чему он клонит.
- Меня не волнует, что ты хочешь сказать! – язвительно произнес он, равнодушно скидывая мои руки со своих плеч и отстраняясь от меня на шаг. - Меня даже не волнует, зачем ты нашла меня и как твоя драгоценная семейка допустила это. Все что я хочу, это чтобы ты сейчас же ушла.
- Дэниэл…, - моя рука потянулась к его лицу, в попытке… В попытке образумить, успокоить, но он отшатнулся от меня, и моя рука повисла в воздухе.
- Я думал, что выразился достаточно ясно в том письме, - отрывисто сказал он, избегая смотреть мне в глаза. - Я не хотел и не хочу, чтобы ты искала меня!
Странно, но как только Дэниэл начал отталкивать меня, я снова почувствовала силы бороться. Слезы высохли, решимость вернулась. И несмотря на то, что его ледяной голос слегка остудил мою эйфорию, я все же заставила себя улыбнуться, как бы говоря ему, что все в порядке, что он может и дальше вести себя, будто ему наплевать на меня. Что я не обижаюсь, что я понимаю, что я готова ко всему.
- Нам нужно… - начала я тихо.
- Нам ничего не нужно! – прошипел он, не дав мне закончить, больно схватив за руку и приблизив свое лицо к моему лицу так близко, что я смогла почувствовать холод его дыхания. – Но мне нужно, чтобы ты перестала устраивать сцены и ушла. Твой драматический талант жаждет сцены где-нибудь подальше отсюда.
- Я никуда не уйду, - прошептала я в ответ. – Ты можешь прогонять меня, отказываться слушать, но я не уйду. Я буду рядом до тех пор, пока ты не поймешь, что все, что случилось…
- Ты не нужна мне, Ренесми! Неужели ты еще не поняла этого?
Я замотала головой.
Он просто винит себя за все, что случилось. Он не думает так на самом деле. Он тоже, как и все остальные, отталкивает меня, будто бы ради моего блага…
- Я знаю, что это не правда, - сказала я спокойно, кладя свободную руку ему на щеку. – Я знаю, что ты думаешь, что поступаешь сейчас правильно, но ты просто мучаешь нас обоих, - мои губы приблизились к его губам, мое теплое дыхание смешалось с его холодным. – Пожалуйста, не делай этого.
На одну короткую секунду, я подумала, что он поцелует меня - так ярко, так неистово сверкнули его глаза. Но вместо этого, он оттолкнул меня от себя с такой силой, что я едва не упала, сильно ударившись бедром о край одного из столиков, в беспорядке расставленных по залу.
Когда-то давно, Дэниэл обещал мне, что никогда намеренно не причинит мне боли. В этот миг, он нарушил свое слово.
- Зачем же вести себя так с такой красавицей, - послышался незнакомый голос у меня над ухом, а потом холодная чужая рука коснулась моей спины, тогда как другая легла на талию. – Дэниэл, позволь мне позаботиться о малышке, раз она так злит тебя.
Я вздрогнула.
Я так увлеклась Дэниэлом и необходимостью образумить его, что полностью забыла, где мы находимся и кто вокруг нас. Я снова, полностью игнорируя чувство самосохранения, забыла обо всем, кроме него.
- Убери руки, Роман, - злобно прошипел Дэниэл, снова хватая меня за руку и дергая меня на себя, буквально вырывая из объятий вампира. – Она не для тебя.
- В нашем мире принято делиться, Дэвис, - насмешливо произнес вампир, а за его спиной тут же выросли четыре огромных, как скалы, товарищей в черных одеждах, с надменно блестящими малиновыми глазами.
- В моем мире принято охранять то, что принадлежит тебе, - холодно парировал он, прижимая меня к себе.
- Ты здесь совсем недавно, не стоит злоупотреблять гостеприимством Вольтерры.
- Я здесь совсем недавно, - согласился Дэниэл, отодвигая меня за свою спину, как бы заслоняя меня собой. Я обхватила его за талию руками, прижав одну щеку к его спине. – Не стоит недооценивать меня.
Воцарилось молчание, а я, несмотря на явную опасность, грозившую нам обоим, почти забыла как дышать, от охватившего меня счастья.
Я не подумала, что навлекла на нас обоих неприятности, совсем нет. Я подумала лишь о том, что он защищает меня. Он все еще любит меня. Он не позволит никому другому отнять меня. Пока эти мысли одна за другой сменяли друг друга в моей голове, я выглянула из-за спины Дэниэла.
Происходило что-то совершенно непонятное. Вампир, тот самый Роман, оскалился и словно приготовился к атаке, но я даже не успела испугаться, как вдруг он словно окаменел. Потом его лицо разгладилось, с него исчезло выражение яростного азарта и жажды схватки. Он как-то безразлично пожал плечами, развернулся и пошел прочь. Его товарищи, считанные секунды назад готовые растерзать нас, так же безмолвно кивнули и молча разбрелись по залу. И все.
Я украдкой подняла глаза на Дэниэла. Его лицо было напряжено. Скулы четко обозначились. Рот был крепко сжат. Глаза… Его глаза надменно и холодно осматривали помещение вокруг, как бы предлагая кому бы то ни было еще попробовать вступить с ним в спор. Я снова обратила свой взор на полное вампиров помещение, наблюдая за реакцией окружающих на происходящее.
Я была потрясена. Никто не говорил ни слова, никто не двигался, никто не выказывал ни недовольства, ни желания поставить зарвавшегося новичка на место. Всем было словно все равно. И мне казалось, что никто вообще не замечает нас.
Я почувствовала, как расслабилось тело Дэниэла.
- Довольна? – тихо сказал он, но по его вкрадчивому тону было понятно, что он едва сдерживает кипящую внутри злость.
- Я… Извини, я не подумала…
- Все дело в том, Ренесми, что ты никогда не думаешь! – прошипел он, разворачиваясь ко мне. Он снова довольно бесцеремонно отодвинул меня от себя, засунув руки в карманы.
Я подняла глаза на его лицо. Оно было отстраненное и равнодушное, как безжизненная маска. Я почувствовала себя неуютно, но не позволила себе струсить. Не сейчас. Сейчас мне нужны все силы для борьбы за себя за него, за нас обоих.
- Ну? – холодно спросил он.
- Что «ну»?
- Говори, что хочешь, и уходи, если не хочешь стать поздним ужином кого-либо в этом помещении.
- Я не уйду без тебя.
- Мне что, написать тебе это на руке, чтобы ты не забывала? – произнес он язвительно, четко выделяя каждое слово. – Ты-не-нужна-мне!
Я проглотила свою гордость, проглотила готовую сорваться с языка ответную колкость, вместо этого я вздохнула и облизала губы.
- Давай пойдем куда-нибудь вместе… Вдвоем, - сбивчиво прошептала я.
- Ты боишься свидетелей? – он снисходительно усмехнулся. И сделал это так.. .Так неприятно и отталкивающе, что я снова поежилась. Его подчеркнуто презрительное поведение было в тысячу раз хуже, чем злость, с которой он меня встретил. Больнее, мучительнее, унизительнее. – Можешь не волноваться, до тебя никому нет дела.
Я открыла рот, чтобы возразить, но замерла. Мои глаза скользнули по помещению за спиной Дэниэла. Потом я медленно огляделась по сторонам и изумленно выдохнула.
Никто, действительно никто из присутствующих не смотрел в нашу сторону. Никто не замечал нас! Даже мой недавний провожатый игнорировал нас, общаясь с несколькими фигурами в черном в углу.
- Что случилось, Дэниэл? Почему все ведут себя так? – прошептала я, игнорируя его обидный тон.
- Это так важно?
- Я бы хотела знать.
- Ты не узнаешь.
Его слова больно ударили по моему самолюбию. Пусть. Если Дэниэл хочет говорить здесь, что ж, пусть так и будет. Если он думает смутить меня, сбить с толку своей холодностью и замкнутостью, то у него ничего не выйдет.
- Дэниэл, пожалуйста, не будь таким, - я сделала шаг по направлению к нему. – Не веди себе так, будто тебе все равно. Я знаю, что это притворство.
- А ты не думаешь, что притворством был тот год, что мы провели вместе?
- Это не было притворством. Это было любовью.
Он засмеялся. Засмеялся искренне, и этот смех стал еще одним ножом, пронзившим мое и так кровоточащее сердце.
- Любовь, Ренесми? – спросил он, внезапно посерьезнев. – Ни ты, ни я понятия не имеем, что это такое.
- Я люблю тебя, - сказала я, смотря ему прямо в глаза, делая шаг еще ближе, практически прижимая его к барной стойке, на которую он небрежно опирался.
- Бред.
- Я люблю тебя, - повторила я. - Люблю тебя. Люблю.
- Хватит, Ренесми, - жестко сказала он.
- Я люблю тебя. И я знаю, что ты любишь меня тоже. Именно поэтому ты ведешь себя так. Ты думаешь, так будет лучше, но это неправда, Дэниэл. Так не будет лучше. Будет только хуже.
Теперь я была совсем близко. Мое тело почти коснулось его тела.
- За все эти недели…, - я вздохнула, встретившись глазами с яркой малиновостью его глаз. – Не было ни минуты, чтобы я не думала о тебе. Я искала тебя так долго. Я была в нашем отеле в Лондоне. Я была в Гштааде. Я была в Вашингтоне у твоей мамы. Я искала тебя везде. И я нашла тебя…
- И напрасно, - глухо сказал он, стараясь казаться равнодушным, но я видела, я чувствовала, что мои слова в какой-то мере поколебали непроницаемую стену холодности, которой он окружил себя.
- Я знаю, что не напрасно, - прошептала я.
- Ты думаешь, что знаешь, Ренесми, - поправил он меня. - На самом же деле, ты понятия не имеешь.
- Расскажи… Поговори со мной.
- Не вижу смысла, - отрывисто сказал он.
- Смысл – это мы.
- Нет «нас», разве ты не понимаешь? Есть я и есть ты. И наши абсолютно разные жизни.
- Боже, Дэниэл, ты сам не веришь в то, что говоришь, - выдохнула я. Моя ладонь легла ему на грудь в том месте, где когда-то билось сердце.
- Я хочу, чтобы ты ушла.
- Я хочу, чтобы ты ушел со мной.
- Ты хочешь невозможного.
-Я хочу тебя, - прошептала я, молясь всем богам, чтобы они помогли мне достучаться до него.
- Но я не хочу тебя, - произнес он.
- Ты лжешь, - ответила я. Я была готова к этому. Я была готова. Я знала, что это не будет легко. – Но мне все равно. Ты не заставишь меня сдаться.
- Тем хуже для тебя.
Он сбросил мою руку со своей груди, отвернулся от меня и сделал знак бармену. Тут же перед ним поставили высокий бокал, до краев наполненный красной вязкой жидкостью. Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
- Я не виню тебя Дэниэл, - прошептала я, с трудом подбирая слова. – В том, что случилось, нет твоей вины.
Он замер. Мышцы на его спине рефлекторно дернулись. Развернулся ко мне. Бокал в одной руке, другая сжата в кулак.
- Я не хочу говорить об этом, - процедил он сквозь стиснутые зубы.
- Мы должны поговорить об этом!
- Позволь мне сказать тебе вот что, - отчеканил он. - Ты думаешь, что я страдаю, что я мучаюсь, что корю себя, но это не правда. Я не такой как Каллены, Ренесми. Я не вегетарианец. Я нормальный, здоровый вампир с естественными желаниями и потребностями. Я такой, каким меня сделали благодаря тебе.
Я дернулась, будто он ударил меня. Он знал, как болезненно я отношусь к вопросу о его обращении, он знал, и он нарочно использовал это против меня тогда, когда я была наиболее уязвима…
- Я не жалею о том, что сделал, - продолжил он, удовлетворенный моей реакцией. - Ни капли. Я жалею только о том, что сдерживал себя так долго – это того не стоило, - с этими словами он поднес бокал к губам и залпом опустошил его.
Я хотела отвернуться, но Дэниэл не позволил мне сделать этого. Его ладонь несильно, но крепко сжала мой подбородок, заставляя смотреть на него, на то, как он облизал кровавые губы, как блеснули в неярком свете его клыки.
– Ты этого не стоила, - закончил он.
Я чувствовала, как начинают дрожать мои губы, как слезы готовятся вновь пролиться из глаз…
- Ты хочешь меня? – издевательски прошептал он, поглаживая мой подбородок. – Ты уверена?
Я не смогла ничего ответить, потому что в следующее мгновение его губы коснулись моего рта в самом отвратительном, отталкивающем, грубом поцелуе, который я когда-либо испытывала в своей жизни.
Чужая кровь обожгла мне губы, вызвав спазм в желудке.
Я хотела вырваться, но мои силы были несравнимы с возможностями Дэниэла. Его язык силой проник в мой рот. Я стала чувствовать кровь в своей слюне, на зубах, в дыхании...
И в тот момент, когда тошнота стала нестерпимой, он выпустил меня.
Глядя на мое бледное лицо, на отвращение, которое я не могла скрыть, он холодно и жестко сказал:
- Уезжай отсюда, Ренесми.
Если это был его способ заставить меня сдаться… Что ж, он почти имел успех.
Я прижала ладонь к губам, и глубоко вдохнула через нос, пытаясь успокоиться, пытаясь прогнать от себя воспоминания о только что случившемся между нами. Поцелуй? Боже, это была отвратительная пародия на все то, что когда-то было между нами.
Это испытание. Это просто испытание.
Я не должна сдаваться. Я должна вытерпеть. Должна. По другому нельзя.
- Я люблю тебя, - тихо сказала я. – Несмотря ни на что, люблю.
- Это становится скучно, Ренесми, - грубо ответил он. - Сколько раз повторять: я не хочу тебя. Я не люблю тебя. Возвращайся в свою теплую, уютную семейку и живи там спокойно.
- Я люблю тебя, - упрямо прошептала я, пытаясь воскресить в его памяти все то хорошее, что было между нами, пытаясь заставить его поверить, что еще не все потеряно, что мы можем все исправить.
Он смотрел на меня не говоря ничего, и на одно короткое мгновение мне показалось, что я разглядела в его глазах ту же боль, то же отчаяние, которое испытывала сама.
Это была лишь иллюзия. Очередная иллюзия, которую я сама придумала и заставила себя в нее поверить.
- Я бы мог любить тебя, Ренесми, - сказал наконец Дэниэл. - Один раз. Второй. Но скоро мне бы это надоело. Рано или поздно я бы все равно ушел от тебя. Даже если б ничего не случилось.
Он говорил отвратительные вещи. Отвратительные. Он знал, что они ранят меня. И он знал, что я знаю, что он знает это.
Одинокая слезинка скатилась из уголка глаза, а потом я ощутила соль на губах.
- Ты говоришь, что искала меня, - продолжил Дэниэл свой беспощадный монолог. – Но я не хотел, чтобы ты искала меня. Я наслаждался свободой. Свободой от условностей и правил, в которых закостенела твоя семья, свободой от тебя.
Я обхватила себя руками, как бы обороняясь от его слов. Заставляя себя быть сильной, не сдаваться, не поддаваться…
Дэниэл любит меня. Любит.
- … свободой быть тем, кто я есть. Свободой быть с теми, с кем я хочу. Мы поиграли с тобой в детсадовскую любовь. Из этого ничего не вышло. Теперь я люблю других.
- Других?
- Их было много, - безжалостно подтвердил он. - Так много, что я уже не помню всех имен.
- Ты лжешь.
Он улыбнулся. Мрачно. Насмешливо. Жестоко. В моем желудке что-то дрогнуло от неприятного предчувствия.
- Дарья! – позвал Дэниэл, и всего через пару секунд высоченная вампирша с фигурой как с обложки Playboy буквально прилипла к нему, обхватив его своими тонкими длинными руками, как паук свою добычу. – Здравствуй, милая.
Кисть одной ее руки с острыми алыми ногтями зарылась в его волосах, другая обвилась вокруг шеи. Красные губы потянулись к его губам.
О Боже, Боже…
- Познакомься с Ренесми, милая, - спокойно произнес Дэниэл, разворачивая девушку ко мне лицом, демонстративно стирая со своих губ отпечаток алой помады, оставленной на них другой.
- Привет, - произнесла она.
Я молчала. Я, кажется, разучилась говорить. Тугой комок в горле не давал мне не то, что сказать, он не давал мне вздохнуть…
Дэниэл тем временем вновь обнял ее, откровенно поглаживая по спине и ниже, не сводя при этом изучающего взгляда с меня.
- Дарья из Вольтури, Ренесми, - безжалостно продолжил он, пока она покрывала мелкими поцелуями его щеку, шею.
Это было самое отвратительное зрелище в моей жизни. Зрелище, которое медленно-медленно убивало во мне что-то, раньше отвечающее за способность любить, прощать, понимать. Я сделала шаг назад, чувствуя, что ноги отказываются слушать меня, что слабость вновь возвращается, что силы утекают.
- Я больше не хочу тебя, Ренесми. Не хочу даже твоей крови, - протянул Дэниэл, запуская свою ладонь под шелковую майку Дарьи, все еще неотрывно глядя на меня, словно гипнотизируя, не позволяя отвернуться. - Пойми меня правильно, ты очаровательна, но чересчур скучна. И однообразна. И предсказуема.
Каждое слово отдавалось оглушительным стоном в моей душе, слезы текли неиссякающими ручейками.
Я была сломлена.
Но ему было мало. Обхватив повиснувшую на нем девушку ладонями за лицо, он прижался губами к ее губам.
Когда-то давно я обещала Дэниэлу, что никогда не перестану любить его.
В эту секунду я нарушила свое обещание.