Это даже смешно, сколько людей на земле не устают убеждать себя и окружающих, что любовь это слабость, лишающая независимости и свободы, а на самом деле всего лишь ее боятся. Если что-то и действительно лишает свободы, так это ложь и страхи. Я хорошо знал – мы провели так много времени в этих клетках, что даже на моей непроницаемой коже остались неизгладимые следы проклятых пут. Не знаю, как одно слово смогло заменить тонны объяснений и разорвать каждое звено этих бесконечный цепей, но в одном сомнений у меня не было – любовь была свободой. И именно свобода и дарила то волшебное ощущение вырастающих за спиной крыльев, которое когда-то я считал лишь пафосными словами.
Я еще никогда не видел Беллу настолько свободной. На ее лице сияло безмятежное счастье, заменив эту ненавистную муку, которую я так часто видел в ее глазах прежде. Даже пять лет назад, когда мы еще не оплели всю нашу жизни паутиной лжи, она не была такой. Мы оба не были. Я не знаю, почему так получилось, и почему все то, что всегда сдерживало нас раньше просто вдруг куда-то исчезло, растаяв в звонком смехе и игривых шутках. Может быть, пройдя через ад и вернувшись обратно, мы просто поняли истинную цену настоящих чувств и остальное просто потеряло свою значимость, поблекнув и слившись с фоном серых будничных дней, а может быть… Может быть, мы просто были слишком счастливы, чтобы найти в себе силы волноваться о чем-то другом. Не знаю. Я не хотел думать об этом – меня искренне не заботила причина. Проходя мимо магазина с широкими зеркальным витринами, я с удивлением узнал в двух беззаботных подростках нас, и только рассмеялся еще громче. Девяносто лет я не чувствовал себя на свой физический возраст… и если сегодня был выходной, я определенно хотел насладиться этим чувством еще немного дольше.
- Ты хорошо двигаешься… - тихо промурлыкала мне на ухо Белла, неторопливо покачивая бедрами в такт мягкой незнакомой мне мелодии, которую сама тихонько напевала. Сейчас мы стояли на высоком средневековом мосту, соединяющем новую и старую часть города, любуясь простирающимися перед нами горизонтами. Белла стояла передо мной, прижавшись спиной к моей груди, и я даже не заметил, как инстинктивно начал двигаться в такт ее движениям. Черт возьми… Это было невероятно эротично.
- Белла, думаю, нам стоит остановиться… - тихо пробормотал я, не желая оказаться в центре города с очевидной эрекцией в штанах. Белла хихикнула, без сомнений догадавшись в чем была моя проблема, и не оборачиваясь, чувственно провела несколько раз руками вверх и вниз по моим бедрам. Низкое рычание сорвалось с моих губ, одновременно с тем, как дрожь удовольствия пробежалась по моей спине. Ощущение жара ее кожи было волшебным даже сквозь плотную джинсовую материю.
- И все? – поддразнила меня Белла, откинув голову на мое плечо, и игриво улыбаясь. – Когда мы танцевали танго тебя хватило на гораздо дольше…
Я невольно застонал при воспоминании о Белле в том платье и страсти, пылающей в ее глазах, пока мы ловко двигались по паркету.
- Это было потрясающе… Где ты научилась так танцевать? Еще чуть-чуть, и ты бы могла дать фору даже мне!
На мое удивление, вместо шутливого поддразнивания, которое я ожидал в ответ на свою провокацию, Белла внезапно залилась краской, развернувшись в моих объятиях, и теребя пуговицы на моей улыбке.
- Обещаешь не смеяться? – с робкой улыбкой спросила она, коротко взглянув на меня из-под длинных ресниц, и вновь вернув внимание к моей рубашке.
- Смеяться? – удивился я.
- Я не умела танцевать танго, – засмеялась Белла, прижавшись горячей щекой к моей груди. Чувство было таким… волнующим… - В тот вечер, когда ты поставил это условие, я примчалась к Крису как сумасшедшая, требуя, чтобы он научил меня танцевать. Мы тренировались с ним всю ночь… Я просто хотела произвести на тебя впечатление.
Хотя я и обещал, я не смог удержаться от ошеломленного смеха. Не знаю, что поражало меня больше – то, что Белла так хорошо научилась танцевать за одну только ночь, или то, что она сделала это ради меня. Вспоминая наши запутанные отношения тогда… у меня с трудом укладывалось это в голове.
- Произвести впечатление? На меня? – я осторожно приподнял ее лицо за подбородок, вглядываясь в ее бездонные глаза, заполненные нежностью и трепетным смущением, по которому я все-таки скучал, как бы мне ни нравилась появившаяся у Беллы уверенность в себе. – Белла, это совершенно напрасный труд… Тебе не нужно производить на меня впечатление. Я и так уже безрассудно и безвозвратно в тебя влюблен. Неужели ты не знаешь этого?
- Знаю, – улыбнулась Белла, легко коснувшись носом моих губ. – Просто ты еще даже не осознаешь насколько бесповоротно я влюблена в тебя.
Мои губы непроизвольно дернулись в улыбке, и сладкая волна обволакивающего тепла вновь разлилась в моей груди. Не хватит вечности, чтобы мне надоело это слышать. Это было необыкновенное чувство, к которому я не привык – ощущать себя стоящим чего-то, кому-то нужным, кому-то важным… И не просто кому-то, а ей. Я никогда не понимал, чем я заслужил ее любовь, но одно то, что она способна была любить меня, значило, что во мне было что-то достойное ее любви… И это заставляло меня вновь чувствовать себя… человеком.
Вспышка света грубо разрушила наш уютный кокон, защищающий нас от окружающего мира, и с коротким недовольным рычанием я неохотно разрушил нашу интенсивную зрительную связь, повернувшись к фотографу, чье приближение я проигнорировал видимо зря.
Вау, да этот парень отнюдь не такой милый, как кажется, когда не смотрит на нее… Жаль у меня нет шанса поработать с ним – вышли бы потрясающие снимки…
- Простите, – виновато улыбнулся он, показывая нам снимок на небольшом цифровом экранчике. – Вы двое потрясающе смотритесь вместе, не смог удержаться. Хотите фото?
С этим, он, не дожидаясь нашего ответа, нажал нужную кнопку, и через некоторое время мы смотрели уже на готовую фотографию. Не согласится было невозможно – это было удивительно красиво… Я даже не знал, что на одной фотографии может быть запечатлено столько преданности и нежности… Мою грудь сжало от переизбытка эмоций.
Один из лучших снимков, что я когда либо делал… - мечтательно подумал парень, покачав головой.
- Я думала полароидов уже давно не выпускают, - кивнула Белла на фотоаппарат в руках парня.
- Это цифровая версия, - объяснил он. – Своей популярности они не получили… Но мне нравится сама возможность моментальных снимков. Больше всего я люблю фотографировать людей, ловить моменты, живые эмоции… И многим из них потом нравятся снимки, поэтому это очень удобная штука.
Не приходится договариваться с каждым, как и где они могут забрать их…
- Это действительно здорово… - любовно улыбнулась Белла, с нежностью смотря на фотографию. В ее взгляде было столько тепла и привязанности, что мое сердце екнуло в груди. – Можно?
- Да, конечно, только подпишу. Как вас зовут ребята?
Я уже хотел ответить, но Белла опередила меня, сделав это за нас обоих.
- Эдвард и Белла Каллен.
Меня словно ударило током. Отрешенно я смотрел, как парень подписывает фотографию, но это было будто во сне. Мне казалось, что в моей голове грянул гром, открыв какой-то портал в параллельный мир, и выбросив меня туда мощнейшей ударной волной.
Белла Каллен….
Мои глаза упали на эти слова, аккуратно написанные на протянутой нам фотографии… если бы мое сердце билось, оно наверняка остановилось бы в тот момент. Но оно не могло, и поэтому оно только начало биться… так сильно и дико, что я стал просто оглушенным его биением, не слыша ни прощальных слов фотографа, ни того, что ему говорила Белла, ни окружающего шума. Черт подери, я даже не представлял, что слова имеют такую силу. Второй раз за день из-за пары слов земля летела у меня из-под ног, заставляя меня задыхаться от великолепия, развернувшегося вокруг в этом полете. Два слова, всего два, она лишь озвучила то, чего я так давно хотел, но никогда даже не смел мечтать, но они разбудили внутри меня что-то практически дикое. Собственнический инстинкт, желание, стремление, охватившее ледяную кожу, словно огонь, кипящее в моих венах и бушующее в сердце… Это напомнило мне об обращении, с той лишь разницей, что чувство, затопившее меня, было полностью противоположным. Оно не убивало, оно возвращало к жизни, вспыхивая в каждой мертвой частичке спящего так долго тела, вспыхивая яростным рвением и счастьем взамен мучительной боли.
Белла Каллен…
Это было так… правильно. Белла всегда была для меня солнцем, но я никогда не осознавал, да и даже не пытался особо найти свое место и свой образ на этой картине мира. Ответ появился неожиданно и ниоткуда, но теперь казалось, что он жил во мне всю мою жизнь, был искусно выжжен причудливым узором судьбы на моих костях, чтобы только дождаться дня, когда света в моей душе будет достаточно, чтобы зажечь его и превратить в истинное предначертание. Это было так правильно, и так просто, но в то же время настолько… настолько прекрасно, что я затаил дыхание в благоговейном страхе от запредельно высокой грани, неожиданно оказавшейся на расстоянии пяти дюймов от кончиков моих пальцев.
Я был частью этого солнца. Не знаю какой, одним лишь робким лучом, или ослепительной половиной, но каким-то странным образом, несмотря на все наши различия, я был ее частью. Горящей так же страстно и сильно, и сгорающей от силы притяжения, стремящейся как можно быстрее соединить воедино то, что было так нечестно разодрано на куски. И каждая толика моего тела и разума была одержима жаждой этого стремления.
- Эдвард, – нерешительно окликнула меня Белла, потряся мое плечо. Растерянно опустив, глаза я вновь наткнулся на фотографию… и только когда у меня хватило сил от нее оторваться, я уже встретился с настороженным и немного ошеломленным взглядом Беллы.
- Ты… Э… Эдвард…
Голос Беллы беспомощно затих, и она нервно сглотнула, зачарованно смотря в мои глаза. Я догадывался, что она там видела. Я чувствовал это, чувствовал всем своим естеством эту огромную кричавшую силу притяжения, тесно сплетенную из возвышенного восторга и примитивной жажды. Я хотел их всех. Каждый способ, которым мы можем быть вместе, каждый путь известный вампиру и человеку, чтобы превратить двоих в единое целое, чтобы быть еще ближе, чем мы сейчас, чтобы укрепить связь, объединявшую нас. Я больше не хотел останавливаться ни перед чем, я до тошноты устал волноваться и думать, и помнить кто я такой, и что значит для меня пребывание в этом мире. И судя по тому, как дыхание Беллы утяжелилось, и я нашел в ее глазах отражение того же самого желания, клокочущего в моей груди… она устала от всего этого тоже.
Не знаю, кто из нас сделал это первым, но через долю секунды это уже не имело значения, когда ее пальцы отчаянно сжимали мои плечи, а наши губы жадно боролись за каждую секунду этого единства. Осторожность в очередной раз за день полетела к черту, и единственная здравая мысль, которую я смог удержать в голове была о том, чтобы не сжать Беллу в своих объятиях слишком сильно, потому что отказать ей в чем-то другом я был не способен. Нет. Больше нет.
- Эдвард… - сбивчиво прошептала Белла между поцелуями, цепляясь за меня, словно ей не хватало сил держаться на ногах. Ее губы не оставляли мою кожу, даже оторвавшись от моих губ, продолжая покрывать частыми поцелуями обнаженный участок моей груди в вырезе расстегнутой на две пуговицы рубашки. Я тоже не мог заставить себя отказаться от вкуса ее сладкой кожи, спускаясь поцелуями по ее нежной шейке, к которой я был далеко не равнодушен с самого первого дня нашей встречи.
- Эдвард, я…
- Выходи за меня замуж, – неожиданно прервал я ее, резко откинувшись назад, чтобы заглянуть в ее глаза, потемневшие от страсти. Белла застыла, вскинув на меня пораженный взгляд расширившихся глаз. Ее рот слегка приоткрылся от удивления.
- Не сейчас, когда-нибудь… - поспешно продолжил я, – не важно когда. Просто пообещай мне, что это сделаешь, Белла. Пожалуйста, я хочу… - я прижался к ее разгоряченному лбу, закрыв глаза, и тихо прошептав. – Я хочу, чтобы ты была моей. Сейчас и навсегда…
Белла тихо задохнулась, сильнее уцепившись за рукав моей рубашки, и рвано дыша. Ее руки слегка дрожали, и, открыв глаза, я встретил пристальный взгляд широко распахнутых, встревоженных и в то же время возбужденных шоколадных глаз.
- Это… - голос Беллы сорвался, и она тряхнула головой, пытаясь отдышаться и совладать с нервами. – Эдвард, это что… предложение?
Я покачал головой, обняв ее за талию, и крепче прижав к себе. Я не знал, что это было, сам не знал. Я не собирался делать ей предложение здесь и сейчас, потому что ни один из нас не был готов к этому. И это было нечестно просить ответ на вопрос, еще даже не прозвучавший в воздухе, и это было, наверное, трусостью… но мне так хотелось слышать это обещание, оно было так мне нужно, что я готов был даже в очередной раз поступиться еще одним своим принципом. Я просто должен был знать… Должен был знать, что это не сон и не мираж, который растает, стоит приблизиться к нему поближе, что мир вокруг нас высечен в наших сердцах, а не всего лишь в моем воображении. Я должен был знать, что когда праздник кончится, и солнце зайдет за горизонт, вновь оставляя дорогу нашей жизни в полутьме, она не сбежит под покровом ночи, а останется со мной там – уверенно идти навстречу новому рассвету.
- Нет. Это просьба, если ты хочешь. Я знаю, что это жульничество, и будь мы в другом месте в другом времени я бы спросил тебя напрямую, но я… я понимаю, что… что сейчас просто не время, и поэтому я прошу тебя…
Губы Беллы неожиданно обрушились на мои с новоприобретенным пылом, и вместе со знакомой волной обжигающего чувства, стремительно распространившейся по всему телу, я неожиданно понял, что уже знал этот ответ. Все годы отчаяния я его знал, скрывая где-то глубоко-глубоко внутри себя, за толщей льда, вины и отчужденности. Этот маленький огонек всегда теплился там, только лишь ожидая своего часа свободы, чтобы вспыхнуть в полную силу. Ей не нужно было отвечать, ей не нужно было давать мне это обещание. Ведь она уже давала мне его. Еще пять лет тому назад, когда готова была пожертвовать свою жизнь, только чтобы остаться со мной навсегда. Да, она хотела не того, о чем я спрашивал сейчас, но это были лишь условности. Однажды она пообещала мне вечность… И ведь никогда… никогда, даже во времена самых худших наших ссор, споров и перепалок, она не брала свои слова обратно.
Первые капли дождя, собиравшегося уже весь день, упали на сухой пыльный асфальт, а после и на наши лица, меньше чем за минуту превратившись в полноценный ливень. И без того немногочисленные туристы и продавцы поспешно исчезли с узких улиц, наконец-то оставляя блаженную тишину в моей голове, заглушаемую лишь стуком дождя и нашим тяжелым перемешавшимся дыханием. Воспоминания нахлынули на меня с головой, мигом воскресив похожую ситуацию недельной давности, и я разбито застонал, с трудом отрываясь от губ Беллы. Мы должны были уйти отсюда, вернуться в гостиницу, мы… Мы просто стояли там, держась друг за друга так, словно этот дождь был последним в нашей жизни, и единственное, о чем я еще мог просить в тот момент, так это чтобы мир вокруг этого моста рухнул, навсегда оставив нас в пучине этого сумасшедшего счастья. Я не мог оторвать от нее рук, целуя разгоряченную влажную кожу, и прижимая ее к себе так тесно, словно если расстояние между нами исчезнет, этого будет достаточно, чтобы мы, наконец, превратились в общее целое.
Но этого не было. И я… О, черт с ним! Сколько еще можно ждать и сомневаться? Я хотел заняться со своей любимой девушкой любовью, и если однажды за это придется платить, я без сожаления буду слушать свой приговор в аду, с гордой ухмылкой на лице, зная, что этот день жизни стоил проклятой вечности.
- Эдвард… - уклонилась Белла от моих ищущих губ, тяжело дыша, но я вновь поцеловал ее, не дав договорить. – Эдвард, подожди! Мы должны… мы должны вернуться…
- Я знаю… - пробормотал я, не в силах сопротивляться искушению влажных полных губ, и целуя Беллу еще раз. Дьявол, мы действительно должны были вернуться! Готов поспорить, Белле этот дождь вовсе не казался таким же теплым, как и мне.
- Эдвард! – засмеялась Белла сквозь поцелуй, игриво потянув меня за волосы. – Ну давай, ты можешь подождать еще чуть-чуть…
Я сквозь силу оторвался от ее горячих шелковистых губ, тихо выругавшись, и заставляя Беллу рассмеяться еще громче.
- Эдвард, я тоже хочу тебя… Ты знаешь… - страстно прошептала она, не переставая лучезарно улыбаться, и играя с низом моей рубашки. – Но мост не лучшее место, правда? Мне бы хотелось проснуться утром только с тобой, а не с десятком любопытных зрителей вокруг.
Одна мысль о нас с Беллой в одной постели вытолкнула из глубин моей сущности очередной неудержимый порыв собственнического желания, и так быстро, что она едва успела вскрикнуть, я перебросил Беллу через свое плечо, с нечеловеческой скоростью двигаясь в направлении нашей гостиницы. Благо людей на улицах уже почти не было, и останавливаться мне приходилось редко. Белла, конечно, не переставала кричать, возмущаться и цепляться за мою рубашку, одновременно ударяя меня по спине, но судя по ее звонкому смеху, разлетавшемуся переливистым эхом по опустевшим улицам, более чем наслаждалась сама. Правда в парке около отеля, она все-таки заставила меня остановиться, скинув босоножки, и со счастливой улыбкой кружась на ярко-зеленой от капель воды поляне.
Часть меня волновалась за ее здоровье, смотря, как ее босые ноги утопают в длинной мокрой траве, но я просто не мог найти в себе достаточно желания, чтобы волноваться. Отойдя на пару шагов, я прислонился к ближайшему дереву, с завороженной улыбкой смотря на Беллу, и просто запоминая это неповторимое зрелище. Она была похоже на лесную нимфу. Хорошо, может быть нет, я понятия не имею, как бы они выглядели, существуй на самом деле, но в тот момент Белла была воплощением красоты и свободы. Капли дождя щедро падали на ее лицо, волосы и кожу, борясь за право коснуться ее тела, и, несмотря на то, что я безумно желал ее уже целый день, и это желание давало о себе знать, болезненно пульсируя напротив крепкой ткани промокших джинсов, даже животная страсть не могла притупить чистое высокое восхищение, что я испытывал, глядя на нее сейчас. Она была… прекрасна.
Похожее я чувствовал, когда смотрел на ее съемку в перьях, когда видел, как она искренне смеется, и ее волосы развеваются в порывах ветра. Один, два кадра, и я уверен, они бы могли быть на обложке любого журнала, подкупая каждого своей искренностью и простотой. Только сейчас каждое ощущение было усиленно втрое, и каждый ее жест был еще более драгоценен, чем на любой, даже на нашей совместной съемке. Это все было настоящее. Ветер, дождь, смех Беллы, счастье в ее глазах, и эта сказочная картина, родившаяся из ничего, кроме ее улыбки. Кроме нас здесь не было никого, никого и не будет, и сколько бы не упустил весь мир, не увидев ее такой, как в эту секунду, тем больше получил я, зная, что каждая ее улыбка сегодня была только для меня. Весь этот прекрасный миг и волшебный день был только для меня, и… и эта необыкновенная девушка, радующаяся дождю, который ненавидела еще в 17, тоже была только для меня. И от этого осознания мне как ребенку хотелось кружиться и смеяться вместе с ней под этим дождем, но я был слишком пленен видом перед собой, чтобы сдвинуться с места и его разрушить.
Белла сделала это за меня, неожиданно распахнув глаза, и так и застыв посреди парка, не сводя с меня сияющего взгляда. Бесшумно выдохнув, я медленно приблизился к ней, и как только я был достаточно близко, руки Беллы таким легким и родным жестом опустились на мою грудь, что мое сердце защемило. Она не говорила ни слова, но продолжала улыбаться так, что мне больно было дышать. Капли дождя срывались с ее волос и ресниц, стекали по ее щекам, чуть задерживаясь на мягких податливых губах, и промочив насквозь всю ее одежду, но Белла, казалось, не замечала этого, продолжая открыто смотреть в мои глаза, словно весь мир, сжавшись вокруг нас, оказался в ловушке наших взглядов.
- Ты такая красивая… - прошептал я, покачав головой, и нежно проведя большим пальцем по ее нижней губе. Белла улыбнулась, робко прикоснувшись кончиками пальцев к моей щеке, и повторяя траектории неугомонных капель.
- Ты тоже… - прошептала она, поглаживая мою щеку и опускаясь к линии челюсти. – Ты даже не представляешь насколько ты красивый Эдвард, когда так улыбаешься… Когда в твоих глазах сияет столько счастья… - она слегка наклонила голову и улыбнулась, но по тому как слегка дрогнули ее плечи и голос, я безошибочно узнал слезы. – Я бы целую жизнь отдала, только бы видеть этот взгляд в твоих глазах…
- Этого не нужно, Белла, – прошептал я, сжимая ее плечи, и плавно скользя одной рукой вверх по ее шее. – Тебе просто нужно быть рядом… И я всегда буду смотреть на тебя только так. Я всегда буду счастлив, пока ты со мной. Белла… ты что, плачешь?
Белла покачала головой, но не удержалась, сквозь смех всхлипнув еще несколько раз, и крепко обняв меня.
- Я люблю тебя, Эдвард… - счастливо прошептала она, уткнувшись в мое мокрое плечо. Ее теплая ладошка ласково скользила вверх и вниз по моей спине, и мне хотелось мурлыкать от удовольствия. – Правда, так сильно люблю….
- Я тоже люблю тебя. Ужасно, ужасно люблю.
Мы стояли молча еще какое-то время, зная, что добавить ничего лучше уже не сможем, пока из нежных поглаживания Беллы не превратились в гораздо более чувственные, что вновь вернуло мое внимание к проблеме, мучавшей меня довольно часто в последнее время.
- Нам пора возвращаться, – тихо прошептал я, ненавязчиво играя с ее влажными спутанными волосами. – Тебе нужно принять горячий душ – ты промокла до нитки.
Белла усмехнулась, неожиданно толкнув свои бедра вперед, и заставив меня громко застонать от соприкосновения с моей изнывающей от недостатка внимания плотью. Даже сквозь мокрые слои нашей одежды я чувствовал жар ее бедер.
- Признайся, – хитро прошептала она мне на ухо, пока я пытался собрать остатки шаткого самоконтроля. – Ты просто хочешь повторить прошлую историю с душем.
- Очень хочу… - честно ответил я, вновь завоевывая ее губы. – Только может быть в этот раз мы оставим пару трещин и на кровати…
Белла застонала, вновь подавшись вперед, и через полторы минуты мы уже захлопывали за собой дверь нашего номера, параллельно стаскивая друг с друга мокрую одежду, как и в первый раз, как только зашли сюда. Я не знаю, может быть нам случайно дали номер для новобрачных и в нем была какая-то особая атмосфера, потому что нам обоим были несвойственны эти жесты многочисленных пошленьких кинофильмов, обычно не отличающихся смыслом. Хотя надо думать это было лучше неуклюжего молчания и сомнений о том, когда и как сделать следующий шаг. Нами просто владело желание, не оставляя даже времени второй раз подумать о следующем движении. Пять лет… Господи, пять чертовых лет!! То, что ее блузка целая и невредимая за исключением нескольких пуговиц валялась на полу вместо жалких обрывков ткани, было уже чудом.
Белла выскользнула из моих рук, стоило мне расстегнуть ее джинсы, заставляя меня разочарованно и практически угрожающе зарычать. Я определенно не был безопасной кандидатурой для игры в кошки мышки, и утром я не шутил про то, что будет, если моя выдержка лопнет.
- Белла… - начал я, прижимая ее к стенке, но она ловко уворачивалась от моих поцелуев, безрезультатно уперевшись руками в мою обнаженную грудь и пытаюсь меня отодвинуть.
- Эдвард, мне нужно в душ! – быстро зашептала она, смотря на меня почти умоляющим взглядом. – Пятнадцать минут, не больше, я обещаю! Пожалуйста…
В ее глазах было что-то… не страх, но краткая вспышка паники, которая заставила меня слегка прийти в себя, и неохотно отпустить ее. Ожидание съедало меня живьем, но даже оно никогда бы не могло заставить меня принуждать Беллу к тому, чего она не хочет или к чему просто не готова. Оно должна быть уверенной. Она не должна сомневаться.
Пятнадцать минут… Всего пятнадцать минут, что эти жалкие минуты для вампира? Они показались мне целой вечностью как назло медленно тянущегося времени. Мне казалось меня сжигало изнутри, а если бы взгляды умели прожигать, часы на противоположной стене наверняка бы взорвались от того, с каким усердием я смотрел на лениво двигающиеся стрелки. К нетерпеливому обезумевшему желанию начинало примешиваться волнение. Я не знал, куда деть себя, бесшумно расхаживая по комнате, словно лев в клетке. Как только у меня появилось время я начал задумываться о том, о чем не приходилось рядом с ней – о том, что будет дальше. И это волновало и пугало одновременно.
Пути назад уже не было, поэтому я старался даже не думать об этом, хотя эти мысли все больше накатывали на мое сознание. Но пока мне удавалось задвигать их на задний план на передний выходили какие-то идиотские мелочи. Я не мог решить куда сесть или встать, одеться или наоборот раздеться, что сказать, и эти метания поистине семнадцатилетнего мальчишки только все больше выводили меня из себя. Не важно, что этого никогда не случалось со мной прежде, я был не наивным подростком, и понимал, что вся это ерунда все равно потеряет значение, как только она появится в этой комнате, - даже если я сделаю здесь сальто и встану на голову. Но потрепанные за последние дни и даже недели нервы неожиданно предали меня, в самый неподходящий момент дав о себе знать, и больше десяти минут я просто не выдержал. Боясь выкинуть какую-нибудь глупость, я экспериментально дернул ручку двери в ванную… и поняв, что она открыта, осторожно ступил внутрь. В конце концов, если Белла оставила ее открытой, это должно было что-то значить, нет?
Сквозь мутное стекло душевой кабинки я увидел ее неясный силуэт, который тут же поспешила дополнить моя память. Потоки воды струились по ее обнаженной спине и распущенным волосам, и напряжение уже гудящее в моем теле возросло невозможно сильнее, потрескивая в кончиках пальцев. Легкий пар, охвативший мою кожу, казался невероятно горячим и тяжелым, и мне неожиданно захотелось плеснуть холодной воды себе в лицо, хотя я и знал, что это никак мне не поможет. Жар внутри меня был вовсе не из-за температуры, которой не боялась моя выносливая кожа.
Я тут же представил себя рядом с ней, ее горячую влажную кожу, гладкую и нежную, словно атлас, округлые изгибы ее тела, так идеально вписывающиеся в мои ладони…
Боже, Каллен! В кого ты превратился, извращенец? Поимей остатки совести, и прекрати вести себя, как одержимый сталкер!!
После краткого мысленного дебата со своей совестью, я все же решил уйти, понимая, что стоять здесь и фантазировать просто неправильно, но не успел я повернуться, как шум воды прекратился. Я глубоко вздохнул, пытаясь выбрать между тем, чтобы незаметно выйти, и остаться, но мои ноги, наотрез отказавшиеся шевелиться, выбрали ответ за меня. Быстрее, чем я ожидал, Белла смело вышла из душевой кабинки, смотря мне прямо в глаза и все мои мысли словно… погасли. Небольшой частичкой разума я понимал, что, наверное, должен чувствовать себя виноватым, но я был слишком пленен видом перед собой, чтобы заботиться. Я уже видел Беллу обнаженной прежде, но никогда так открыто, и все мои мышцы яростно горели от усилия остаться на одном месте, а не наброситься на нее, как дикое животное, которым я был где-то глубоко внутри.
Это было действительно трудно, удержаться на месте. Слова сексуально и восхитительно не стояло и близко с тем несуществующим списком слов, которым можно было описать, как выглядела Белла, стоя передо мной без клочка одежды, с раскрасневшейся влажной кожей и слегка приоткрытыми губами, с которых срывалось неровное дыхание. Ее тепло-коричневые глаза потемнели, ее сладкий аромат наполнился дурманящим оттенком страсти, невозможной к сопротивлению, и последним заключительным штрихом в этой картине был ее взгляд. Пронзающий, прожигающий взгляд полный желания, страсти, любви… и решительности. Решительности без капли сомнений. Я перестал дышать…

---

От автора:Да, знаю, это наверное подло вот так остановиться, но эти две главы слить в одну было просто невозможно. Увы, я не могу вам пообещать скорее продолжение, потому что уезжаю до конца июля туда, где возможности писать у меня скорее всего не будет. Так что как всегда надеюсь на ваше понимание и терпение. Для тех, кто ждет ответов, скажу, что секреты начнут раскрываться начиная со следующей главы. Ну и надеюсь эта вас не разочаровала - лично мне не хватало нотки драматизма, так что я в растерянных чувствах по поводу результата. Поэтому высказывайте свое мнение, не стесняйтесь.