Открываю глаза и вижу перед собой уже привычную обстановку. Белый потолок, светлые обои, кровать, аквариум, в котором живёт одна рыбка, как символично, рабочий стол и огромное окно-панорама. Вставать не хочется, но какая-то неведомая сила поднимает меня с кровати.

Ступаю босыми ногами на холодный пол и ничего не ощущаю. Сейчас бы метнуться по квартире в поисках мягких тапочек, но нет, стою на месте как пригвождённая. Закрываю глаза и пытаюсь полной грудью вдохнуть воздух. Не выходит… Слишком больно, ещё больно…

Иду вперёд, выхожу из спальни и от низкой температуры воздуха немного морщусь. Пробирает. На дворе уже глубокая осень, а батареи до сих пор холодные… Но как по мне, так лучше уж ощущение холода, чем бесконечная боль в груди.

Иду по коридору в ванную, на глаза попадается вибрирующий телефон, входящий от Элис. Элис, немудрено, что она звонит с самого утра; нажимаю «отбой». Холодный душ и крепкий кофе без сахара — две главные мои составляющие каждого утра.

Без перерыва жужжащий телефон начинает бесить, отключаю его и бросаю на кровать. Не до разговоров мне сейчас. Мне вообще сейчас ни до чего нет дела. Сама сажусь за стол, смотрю на листы перед собой и понимаю, что за все выходные написала лишь пару предложений:

« — Я не люблю тебя так, как прежде, — мои глаза были закрыты. В эту фразу я попыталась вместить всю любовь, которой только обладала. Мой голос давно перешёл на шёпот, губы дрожали, я дрожала, сердце судорожно сжималось.
— Я люблю тебя ещё сильней! — несмотря на моё состояние, эта фраза звучала достаточно уверенно. В ответ я получила лишь удар тишины…»

Разорвав и этот листок бумаги, я всматриваюсь в окно. Моя любимая пора. Светит солнце, в небе летают птицы, деревья сбрасывают с себя оставшиеся листья. Но стоит на миг отвернуться, как погода резко меняется, солнце исчезает за серыми тучами. Поднимается сильный ветер, ветви деревьев бьются и скребут о стекло, всё как в самом жутком фильме ужасов. Осень, пожалуй, самая непредсказуемая пора. Никогда не заешь, что будет в следующий миг, яркое солнце или холодный дождь, а может, и вовсе снег пойдет.

Часы на стене бьют восемь раз, пора идти… Всегда опаздываю. Надеваю первые попавшиеся джинсы и джемпер, на выходе успею схватить пальто.

На улице темно и сыро. Вот-вот пойдёт дождь. Прохожие несутся по своим делам, им не до погоды. Первые капли падают на мои руки, поднимаю их вверх, чтобы убедиться, что мне не показалось. Не показалось. Подхожу к автомобилю, отключаю сигнализацию и поспешно забираюсь в салон, мне не хочется промокнуть. В автомобиле так же холодно, как и в квартире.

Включаю печку, тру руки, чтобы поскорее отогреться. Пара минут, и салон автомобиля заполняет тёплый воздух. Можно ехать. Завожу мотор, автоматически бросаю взгляд на телефон в поисках маршрута дороги и только сейчас замечаю его отсутствие. Возвращаться не хочется, решаю ехать по памяти. Столько времени езжу по одной и той же дороге, но до сих пор нуждаюсь в навигаторе. Спустя пару минут понимаю, что без GPRS будет трудно добраться, но я все же на верном пути. Проезжаю знакомый парк, кафешку на углу Уэстерн-авеню и Брод-стрит, запах жареного кофе наполняет салон, останавливаюсь.

Я всегда испытывала слабость к этому напитку, а в этом кафе он лучший в городе. Не знаю, то ли из-за какого-то особого сорта кофе, то ли из-за особых людей, которые готовят его. Но проехать мимо и не остановится невозможно.

Как только я оказываюсь на улице, тут же ощущаю всю прохладу дождя. Закрываю дверь машины и мечтаю быстрее оказаться внутри.

— А вот и она! — приветствует меня Джун, хозяйка заведения и просто очень хороший человек. Мы с ней довольно сильно похожи, хоть я ей и гожусь в дочери, у нас одинаковое горе. Только вот у неё боль из-за потери мужа, который скончался недавно, а у меня — из-за потери любви. — Что-то ты, дорогуша, припозднилась, — добавляет она, и я вновь возвращаюсь в реальность. В ответ лишь натягиваю на лицо слабую полуулыбку и протягиваю деньги.

— Что ты! Нет! Сегодня никаких денег! У тебя праздник, — говорит Джун, а меня всю воротит от одного только слова «праздник», — Подарки себе дарить запрещаешь, так позволь хотя бы угостить тебя кофе!

И, не дожидаясь моего ответа, ставит передо мной стакан с горячим и очень ароматным напитком. Не сдерживаюсь и вдыхаю аромат, насколько позволяет грудная клетка. Беру стакан, горячий, хорошо… И направляюсь в сторону выхода.

— Держись, милая. Всё будет хорошо. Это твой праздник, не позволяй прошлому его испортить. На то оно и прошлое, чтобы оставаться позади. Открой глаза, оглянись, и ты увидишь, каким прекрасным бывает этот мир, — ухмыляюсь. Закрываю глаза и роняю несколько слезинок. Делаю глубокий вдох и пытаюсь собрать мысли воедино. В голове возникают картинки, как слайд-шоу. Сердце ускоряет ритм, приходится мелкими рывками хватать воздух, начинаю дрожать.

Но вдруг ощущаю чью-то руку у себя на плече, открываю глаза: Джун. Её взгляд наполнен любовью и заботой. Вход-выдох, и дыхание снова в норме, слайд-шоу закончилось…

С благодарностью смотрю на неё, и она отвечает мне тем же. Мы понимаем друг друга без слов. Больше ничего не надо. В кафе царит тишина, люди уставились на нас. Обвожу помещение взглядом, толкаю дверь и выхожу на улицу. Ещё раз оборачиваюсь, понимая, что больше сюда не вернусь… Тяжело.

Становится невыносимо жаль Джун, у неё ведь никого нет, кроме меня. Да и меня-то по сути никогда толком не было. Она знает обо мне только то, что я позволила себе рассказать. Джун знает, что мне больно, знает, что страдаю. Но причину я не говорила, впрочем, и не нужно было. Она читает меня как открытую книгу. Как-то однажды эта женщина процитировала известного французского писателя Фредерика Бегбедера, сказав: «Любовь — это упоительная катастрофа: знаешь, что несешься прямо на стену, и всё же жмешь на газ; летишь навстречу своей гибели с улыбкой на губах; с любопытством ждёшь минуты, когда рванет». Тогда я сидела и понимала, что до сих пор жму на газ, лечу навстречу своей гибели, а остановиться не могу. Боль для меня уже как наркотик. Я зависима…

Дождь намочил мои волосы. Закрываю глаза и поднимаю голову вверх, в этот момент хочется завыть, закричать и продолжать до тех пор, пока не выйдет всё, что меня убивает. Я не в состоянии справится сама. Поэтому должна довести задуманное до конца.

Тридцать минут спустя

Захожу в здание радиостанции. Я без сумки, а значит, пропуска у меня с собой тоже нет. Втайне надеюсь, что меня не пропустит охрана, и я вернусь домой.

Но тщетно, охранник меня пропускает и мычит какое-то поздравление. Ускоряю шаг, чтобы быстрее отсюда убежать. Прохожу по коридору, сотрудники радио шарахаются от меня, косо смотрят и шепчутся за моей спиной. Наверное, причиной всему является мой внешний вид. Но меня это нисколько не трогает, запускаю руку в карман пальто и ищу ключи от кабинета.

Только успеваю засунуть ключ в замочную скважину, как сзади раздаётся крик:

— Изабелла-мать-твою-Свон! Стой на месте, иначе я за себя не ручаюсь! — Элис…

Не обращая на неё никакого внимания, открываю дверь и захожу внутрь. Успеваю скинуть с себя пальто перед тем, как она с грохотом врывается в мой кабинет.

— Я тебе что сказала делать?! — быстро выплёвывает подруга и садится на диван. Вид у неё ещё похуже моего.
— Элис, — шиплю я и пугаюсь своего голоса. Это первое слово, сказанное мной за сегодня, голос немного хрипловат и грубоват.
— Ты заболела?! — тут же обеспокоенно спрашивает она.
— Нет, — отвечаю я уже более похожим на свой голосом.
— Хорошо. Ты понимаешь, что сводишь меня с ума?! Да?! — молчу, стою, опустив голову вниз.
— Понимаешь… — подводит итог Элис и встаёт с дивана, — ты гробишь не только себя, но и всех окружающих, — строго говорит она. — Я так волновалась.
— Я об этом не просила, — шепчу я.
— Белла, посмотри на меня, — я поднимаю на неё взгляд. — Я в пижаме сорвалась и приехала к тебе домой, а тебя уже нет, потом рванула сюда. И только потому, что ты не берёшь трубку. Я уже Бог знает что подумала. Так нельзя… — говорит она и подходит ближе.
— Знаю, — виновато мычу.
— Иди сюда, — шепчет она и сгребает меня в объятия. Как только я оказываюсь в мёртвой хватке Элис, становится легко, как будто груз упал с плеч. — С Днём…
— Замолчи! — прерываю её я.
— Знаю, но попытка — не пытка, люблю тебя, — говорит она, целует в щёку и покидает мой кабинет.

Одиночество вновь окутывает меня…

Сажусь за стол, открываю ноутбук и вижу краткий сценарий сегодняшнего эфира. Перечитываю первые строчки, которые написала еще в пятницу, и возникает непреодолимое желание убежать.

Стоит ли оно того? Стоит ли моя свобода всех тех, кого я собираюсь предать?

***

— Готова? — слабо киваю, и оператор начинает отсчёт, — Пять, четыре, три, два, один, эфир!
«Вы слушаете „Radio Starbright“. С вами ведущая рубрики „Не моя любовь“ Изабелла Свон».

Всё, назад дороги нет…

— Я приветствую вас на волнах нашего радио! С вами Белла Свон. Мы начинаем! И по традиции я должна познакомить вас с гостьей нашей сегодняшней программы. Но в студии я одна, так как сегодня вы будете слушать мою историю. Мы продолжим после короткой паузы, оставайтесь с нами!..