POV Эдвард

Воспоминания подаются курсивом.

Месяц бежал за месяцем, мой опыт в хирургии увеличивался, но до мирового признания было по-прежнему далеко. В свободное от работы время я начал писать научные статьи и даже подал заявку на закрепление за мной темы диссертационного исследования. В общем, в карьере всё складывалось не так уж и плохо.

Не могу сказать, что к тому моменту я совсем забыл Беллу, но воспоминания оставались уже не такими частыми и болезненными. Иногда думал о ней с какой-то снисходительной иронией. Кем она стала теперь? Занимает ли она какое-либо своё место в жизни или всего лишь игрушка в руках богатого и успешного мужа? Как она проводит время: ухаживает за домом и детьми или разгуливает по модным салонам и бутикам? Она изменилась после рождения отпрысков Блэка или осталась такой же хрупкой и грациозной, как в юности? Она измотана жизненными неурядицами или, наоборот, отстраненная от всех бытовых проблем и занятая исключительно собой, Барби?

А потом наступил момент, когда я понял, осознал: всё, больше не люблю её! Окончательно и бесповоротно излечился от болезни под названием «Белла». К тому времени Карлайл с Эсми перебрались в Сиэтл, и я после окончания резидентуры приехал их навестить. Желая донести до всего мира, а, главное, до самого себя, что отныне мои мучения юношеской неразделенной страстью закончились, я решился взглянуть на новую, незнакомую для меня Беллу.

Конечно, существовала, как минимум, тысяча причин, чтобы воздержаться от этого поступка, но… я ведь больше не люблю её? Что мне стоит один раз взглянуть в лицо Беллы, удостовериться, что любовь прошла?

Узнать адрес, где размещалась офис мужа Беллы, оказалось проще простого. Богатого бизнесмена, постоянно вращающегося на важных мероприятия города и мелькающего в средствах массовой информации, знал каждый второй в Сиэтле.

Я подъехал к «Джаред и Кº» в послеобеденное время. В планах было дождаться выхода мужа Беллы из офиса и проследить, куда он поедет домой. А потом возле дома караулить Беллу. Но случилось не так, как я предполагал.

Через час после начала моего наблюдения – я сидел в авто с затемнёнными стёклами – к центральному входу одиозного здания подъехал роскошный «Ланкрузер» и две неприметные, но быстроходные «Ауди». Сначала из автомобилей выскочили несколько амбалов-телохранителей и окружили плотным кольцом «Ланкрузер». Отворилась задняя дверца, и на тротуар ступил высокий смуглый человек. В темноволосом мужчине я без труда узнал Джареда. Он быстро обошёл автомобиль и, открыв дверцу с другой стороны, подал руку женщине. Это была она, Белла…

Я резко дёрнул ключ зажигания, едва не сломав его, и рванул прочь от тротуара. Надо без промедления уезжать подальше от этого злополучного места. Сначала я вёл автомобиль по запруженным улицам города, не давая воли мощному двигателю. Затем выбрался на загородное шоссе и нажал изо всей силы на педаль газа. Вместе со скоростью прибавил громкости в магнитофоне, и салон затопили звуки симфонии Бетховена. Скорость и музыка могли меня отвлечь так же, как и работа… Но сейчас они не помогали. Боль в груди жгла сильнее, нежели самая сильная ария знаменитого композитора и самая запредельная скорость мощного «Астон Мартин».

Успокоение не наступало. Может быть, женщина? Никаких отношений. Только постель. Ни к чему не обязывающий секс на один раз. Чтобы в моей голове поблекла картинка, увиденная на ступеньках «Джаред и Кº». Надо снять проститутку?..

Через два часа я вошёл в квартиру родителей и нервно бросил ключи на вешалку.

- Как твой сегодняшний день? – улыбнулась Эсми, выходя из кухни.

- Нормальный день, - буркнул я.

Зачем я поехал к этому проклятому офису Джареда Блэка? С какой радости мне надо было обязательно смотреть на Неё? И вообще что толкает нас на поступки, которые, наверняка, испортят нам жизнь?

- Эдвард, ты как-то странно выглядишь, - Эсми озабоченно потянулась ко мне. – У тебя температура?

Я отшатнулся прежде, чем мама успела положить руку на мой лоб. Мне надо в душ и долго-долго мыться, чтобы очиститься от произошедшего час назад в гостиничном номере. Когда я одевался, глупо хихикающая проститутка заметила, что даже роботы более эмоциональны. И не её вина в том, что некоторые клиенты слепы и глухи к женским чарам.

Я оставил ей денег больше, чем она стоила.

***

- Я не поняла, Эдвард, что ты такого особенного увидел возле «Джаред и Кº»? - переспросила Белла, поскольку мой рассказ прерывался после этого эпизода. Не хотелось рассказывать любимой девушке о проститутке.

Секунду подумав, Белла осторожно добавила:

- Да, припоминаю. Примерно два года назад у «Джаред и Кº» возникли проблемы. И в течение двух недель я вынуждена была выезжать из дома только под присмотром охранников. Разумеется, это крайне неудобно, но Джаред оказался непреклонен и… слава богу, проблемы вскорости разрешились. Эдвард, что было потом, после того, как ты увидел меня второй раз?

***

Белла… Да, она изменилась. Но совсем не так, как я предполагал. Она не стала домашней наседкой с кучей сопливых ребятишек, не превратилась в разукрашенную и безразличную ко всему на свете куклу с накладными ресницами и искусственным лицом. Она стала женщиной. Красивой, сильной, уверенной в себе и в своём муже.

Стоило мне только взглянуть на неё, как я понял, что жестоко ошибался: все те чувства, с которыми я боролся многие годы, никуда не делись.

А если попытаться подойти к ней? Заговорить? Удостоит ли она меня ответом?

Нет, заговорить с ней не получится. Четыре профессиональных телохранителя, особенно усердно выполняющие свои обязательства, никак не вписывались в моё желание. Более того, есть пятый, самый опасный страж – её муж. По внешнему виду Джареда можно понять: не я один схожу с ума по этой женщине. На крепком смуглом лице моего счастливого соперника словно огромными буквами прописано: «Моя. Не тронь!» Я ясно разобрал послание.

А если всё же попытаться к ней подойти? Мне ведь и нужно-то всего лишь поговорить. Мы пообщаемся о том о сём; возможно, она просветит меня, по какой причине солгала тогда, десять лет назад, заверив, что их с Джаредом абсолютно ничего не связывает. Мне станет легче, уйдёт щемящее чувство, мешающее спокойно жить. Только поговорить. Хладнокровие и выдержка – моё второе я. Разумеется, никаких намёков с моей стороны, ни одного лишнего взгляда, ни слова. К тому же, женщина, которую я видел на ступеньках гранитного небоскрёба, принадлежащего её мужу, никогда не согласится на ни к чему не обязывающую интрижку…

***

Не слыша продолжения рассказа, Белла ещё раз переспросила:

- Что было после того, как мы вышли из машины и пошли в здание «Джаред и Кº»?

- Ничего. Ты ему улыбнулась… - безликим тоном продолжил я. - А я подписал контракт и улетел на два года в Афганистан.

- Господи, Эдвард!!! Ты отправился в самый ад, на войну, лишь по той мелочной причине, что я улыбнулась Джареду?!! Эдвард, о чём ты только думал, когда рисковал собственной жизнью?

- О тебе…

***

Помню, как постарел за одну ночь Карлайл, как ломала руки Эсми. Помню весь кошмар, когда родителям стало известно, что я поставил свою подпись в соглашении на работу в военном госпитале в воюющей стране.

- Это всё из-за неё, из-за Беллы! – воскликнула Эсми. В маминых глазах стояли слёзы. – Я чувствую, она как-то к этому причастна!

Я упрямо молчал.

- Эдвард, да пойми ты наконец: что было в юности, давно прошло. Тебе надо познакомиться с другой девушкой, создать свою семью, родить детей в конце концов. Возьми себя в руки!

- Я не могу, мама.

Мне было искренне жаль Эсми, но я не мог оставить всё по-прежнему. Если я на какое-то время задержусь в Сиэтле, то немедленно начну искать повторной встречи с Беллой. Мои благородные намерения – не мешать её семейному счастью – полетят в тартарары. Если я оставлю штат, то ненадолго. Не пройдёт и нескольких дней, как я вернусь в Сиэтл обратно, чтобы увидеть её, услышать её голос… Чтобы, в итоге разрушить её семью или сойти с ума самому.

Афганистан. Навсегда врезалась в память моя первая вылазка из госпиталя и поездка в столицу страны. Ребята любезно предложили нам, нескольким новым любознательным сотрудникам госпиталя, прокатиться по окрестностям на бронетранспортере.

Мелкая и едкая пыль, висящая в воздухе, мгновенно забивала глаза и уши. По обочинам улиц в грязи и нечистотах барахтались дети. Рядом с детьми молились верные мусульмане, безбоязненно погружая головы в покрывающую мостовую зловонную кашу из пластиковых бутылок, алюминиевых банок и гниющих объедков. Аборигенки, закрывая лица платками, испуганно оглядываясь, медленно брели в свои дома, слепленные из навоза, глины и соломы.

Придорожные лавки поражали обилием арбузов, бананов, засиженного мухами мяса и новейших моделей мобильных телефонов. Ещё страшнее выглядели лагеря беженцев, наспех покинувших зону боевых действий. Дети, завидев иностранцев, выбирались из лабиринта измочаленных палаток и полуразрушенных строений и дружно неслись под гусеницы бронетранспортёра, надеясь получить от нас безделушку или еду. По сравнению с этой действительностью картины Босха на тему преисподней кажутся рекламными плакатами комфортной жизни.

За два года я так и не успел привыкнуть к Афганистану или не смог.

По какому-то злосчастному стечению обстоятельств вскоре после моего прибытия в госпиталь доктору Джонсу понадобилось срочно вырезать аппендицит. Опытный хирург и руководитель был выведен из строя. В тот же день боевики напали на Баграм, а я на собственной шкуре испытал, что означает экстренная хирургическая помощь.

***

- Нужны ещё каталки для раненых! – громко и твёрдо скомандовал я. – Сержант Брукс, готовьте операционную. Сержант Даглас, срочно пережмите артерию. Нет, не здесь. Повыше. Вот так.

- Доктор Каллен, кого первого подавать? – захлебывалась в испуге совсем молоденькая сестра. От звука разрывающихся снарядов содрогалась земля и бетонные перегородки военного госпиталя.

- Сначала – раненый с огнестрелом в голову, затем – тот, что с оторванной губой, потом – с травмой ноги.

- Док, посмотри меня, - прохрипел солдат, которого санитары не могли уложить на каталку. – У меня что-то в груди жжёт.

- Да, сейчас, - я взглянул на кровавое пятно. – Присаживайся. Поднимай левую руку. Сержант Даглас, подайте мне зажим. Я успею перед операцией…

И вправду, быстро смог. Шокированный солдат только ойкнул, как в пинцете оказалась пуля.

- Тебе повезло. Пуля застряла в верхних тканях, до сердца не достала. Сейчас сестричка обработает рану, и ты можешь отдохнуть.

- Спасибо, док. Вы спасли меня…

- Мелочи, не стоит благодарности. Сержант Фултон, Вы не забыли, что контуженым нельзя давать уснуть?

***

Два года я пробыл в Афганистане. Что и говорить, кровь, пот и постоянная опасность отрезвляли. Поначалу мне казалось, что я не вернусь в Штаты никогда, что на земле вообще не существует обычной мирной и праздной жизни, что я погибну от случайного осколка снаряда или попаду в плен и с меня живьём сдерут шкуру талибы. Но, к счастью, не произошло ни того, ни другого. Я возвратился целым и невредимым по истечению срока договора.

После моего возвращения всё закрутилось слишком стремительно.

Карлайл решил показать свои владения: недавно открытую им частную клинику «Новая жизнь». Мы ходили по красивым коридорам и уютным залам ожидания для посетительниц. Повсюду – цветы, мягкая мебель, на стенах – великолепные постеры с абстрактными изображениями, больше похожие на цветовую шкалу пастельных оттенков, нежели на картины. Приглушенный свет светильников создавал комфортную, почти домашнюю атмосферу.
Окружающая обстановка совсем не походила на условия, в которых мне пришлось работать последние два года. Но в этом и не было ничего удивительного. Карлайл – гинеколог, и его клиника предназначена для женщин, для рождения их будущих малышей. Здесь нет места экстренным операциям, осколочным ранениям, оторванным конечностям и корчащимся от невыносимой боли крепким мужчинам. Здесь само время течёт иначе.

Последнее, чем похвастался передо мной отец, демонстрируя свои новые владения, это длинный список их клиенток, ожидающих очереди в медицинское заведение. Каким же было моё удивление, когда я увидел в списке имя: Белла Блэк, 19** года рождения.

-----------------

Большое спасибо моей Бете Сане-Босане за помощь по вычитке и редактированию.

Большое спасибо MaryKent за консультацию об Афганистане.