POV Элизабет

Раздался звонок в дверь, потом еще один… Отставляю бокал с виски на стол и вытираю глаза. Медленно иду к двери, слыша, как звонок разрывает тишину дома.

- Эдвард! – распахиваю дверь и вижу его.

Мучителя, что разодрал мою душу в клочки, сжег ее и пепел лишь оставил. У меня дыхание перехватило, и я с силой сжимаю ручку двери.

Сердце бешено стучит, и я не понимаю, что чувствую. Эдвард… Одно только твое имя было смыслом для меня, значением важного, сокровенного чувства. Вот он стоит в проходе дверей и молчит, не опуская глаза.

Эти глаза! Мои любимые, сияющие, как изумруды, очи всегда грели, обжигали… А теперь застревает комок в горле. Он меня не любит. В этих глазах я вижу сочувствие.

Боже! Больше всего на свете я не хочу видеть жалость! Я хочу увидеть там ту любовь, ту страсть и ту нежность… Я скучаю без этой дерзкой ухмылки моих любимых губ…

Он больше никогда не улыбнется мне, и это убивает.

Мои глаза закрывает пелена слез, и я всматриваюсь с немым укором в зеленые глаза. За что? За что ты так издевался надо мной? Столько лет дарил надежду, не отпускал на свободу…

Я же не уродина, на меня заглядываются другие, вот только я не понимаю, почему именно к тебе меня тянет магнитом?

Ты забрал мою волю. Я подарила тебе столько лет, столько тепла…. Я потеряла ребенка, твоего ребенка! Пауза затянулась.

- Твои вещи я отправила вчера ночью, - вздыхаю и часто моргаю, сгоняя слезы. - Уходи.

Уходи… Эту фразу я так давно хотела сказать, а теперь произнесла. Уйдешь. Я знаю, ты уйдешь, и погаснет моя жизнь. Тот мир, которого я не знала до тебя, та жизнь, которую я не познала влюбленными глазами, была серой. Я вернусь в черноту и во мраке с немым криком буду жить!... Если буду, конечно… Жизнь – это ты, а существование – это мир без тебя.

Я очень устала. Я полюбила куклу. Красивого манекена, который теперь стоит и смотрит на меня с жалостью.

- Нам надо поговорить, впусти меня.

Предательски дрожат веки, и слезы дорожками стекают с глаз. Нет! Неужели – это все?… Крах? Крах всего – надежд, иллюзий, мечтаний…

- Давай поговорим, если надо. Мне вот есть, что тебе сказать.

Прохожу в гостиную и слышу, как захлопнулась входная дверь, и шаги раздались за спиной. Я сажусь на диван и невидящими глазами смотрю прямо перед собой. Я знаю, что он скажет.

Пусть я услышу именно от него все, все… И тогда сказка под названием «Моя любовь» умрет окончательно. В горстке пепла истлеет последняя искра и погаснет во мраке холодного одиночества.

Эдвард садится рядом, но не подвигается слишком близко.

- К чему этот цирк, Элли? – тихий голос. – Не надоело играть?

Элли… Это имя, это ласковое обращение… Сколько раз он говорил его с улыбкой? Сколько раз я горела в огне от его голоса? Надоело ли мне играть?

Я недоверчиво поворачиваю к нему голову, и нижняя губа предательски дрожит.

- Я никогда не играла с тобой… Я всегда была собой… - воздуха не хватает.

Я, как рыба, что на берегу жадно хватает воздух в предсмертной агонии. Я же люблю его! Люблю это лицо…. Люблю его мимику, люблю даже в этот момент расставания. Я люблю его морщинки у глаз, что появились со временем… Я помню, как их еще не было… Я люблю эту наглую ухмылку, дерзкую… Я люблю его лучезарное поведение, люблю вспыльчивость…

Я люблю его всяким – даже после других девушек. Я знала, что он гуляет, и терпеливо ждала, что он оценит жертвы и поймет, что никто в мире так не будет предан ему, как я!

Проходили годы. Мы менялись. Ты взрослел, становился мужественным… Я помню, как влюблялась в тебя… Сначала была робость, и я, как ребенок, краснела рядом… Мы росли, и я все больше и больше привязывалась к тебе. Часто виделись, и появилось это притяжение…

- Эдвард... – голос падает до жути. – Ты знаешь… Сегодняшняя ночь, когда ты гулял направо и налево, а я звонила, не зная, жив ли ты или в аварии… - всхлипываю и поднимаю голову вверх, в отчаянии обнимая себя руками. - Она меня убила. Я устала. Вчера был момент, когда нас не стало, Эдвард Каллен…

- Элли, я не люблю тебя больше, – вздох.

Внутри меня душа орет криком от боли, и я, сцепив зубы, закрываю лицо ладонями и отрицательно мотаю головой.

- Скажи, что это ложь…. Скажи, что все начнем с начала…

- Нет, Эл.

Смеюсь. Истерия. Все болит внутри, меня трясет…

- Убирайся немедленно! – поднимаюсь и дрожащими руками закрываю губы.

Грудная клетка ломается, сердце погибает. Каждым словом он подписывает приговор, и что самое страшное – я люблю палача. В немом отчаянии вижу его глаза, и вот он поднимается, идет ко мне…

- Я не знаю, - шаг назад. – Что ты за человек? Я куклу полюбила! Когда? Когда ты стал таким?

Замирает и опускает голову. Спустя секунду слышу голос сквозь шум грохочущего сердца.

- Я, правда, любил тебя, - он наклоняет голову вбок, шумно дышит, и я не понимаю, почему он не рад!

Почему нет победы в глазах, что навязчивая истеричка покидает его жизнь?

- Я не верю тебе! – срываю голос. – Ты врал всю жизнь!

Рыдания рвут на части, и я сажусь, обхватив голову руками.
Чувствую, как теплая ладонь накрывает вздрагивающие плечи.

- Не кори себя. Во всем виноват я. Ты потрясающая, умная, красивая женщина… Ты найдешь свое счастье, Элизабет… - бархат успокаивает.

- Я жить не хочу, слышишь?

- Элли…

- Скажи! – набираю легкие, полные воздуха, и поднимаю голову. – Когда ты меня разлюбил? Год? Два года назад? Когда? Это из–за Беллы?

Его глаза расширяются.

- Причем тут Белла?

Усмехаюсь. Он убирает ладонь с плеч.

- Она первая женщина, с которой ты начал отношения, не боясь меня. Не смей даже оправдываться! Я вижу, как горят твои глаза, когда ты смотришь на… - закатываю глаза и не могу подобрать слов.

Другую. Я каждый раз, глядя на девушку, искала то, чего нет во мне… Чем она его привлекает?!

- Белла тут ни при чем.

- Почему ты меня разлюбил? – шепот.

- Я не знаю, – такой же тихий голос, и я стараюсь не смотреть на него. – Это случилось как –то само собой.

- Ты нашел другую?

Другая. Конечно, я знаю ответ. Это Белла. Мне достаточно одного взгляда на него, чтобы понять. Нет! Даже если они и не вместе…

- Элли, все разрушилось тогда, когда умер наш ребенок. Окончательно разлетелось.

- Я в этом не виновата…

- Я виноват, – он вздыхает и говорит без сарказма.- Я не осознавал раньше, что тебе нужна семья… Ты хотела белое платье и фату, а я не нагулялся банально… Ты ревновала меня, а я… Я сам пошел в объятия других, чтобы забыть ссоры и скандалы. Я замкнулся и с каждым днем становился равнодушным. Иногда я сам себя боюсь. Ты права. Я актер, что умело играет. Пьеса «Любовь» закончилась.

- Я виновата, да? Ты таким же не был никогда… Я виновата, что ты уходишь?

Да. Это я сама знаю.

- Мы вместе, наверное…. Ты говорила, я не слушал, а потом разучилась слушать ты.

- Уходи, - выдыхаю и плачу.

Как же плохо!

- Элли, послушай… Я давно стал таким вот чудовищем, но не хочу видеть тебя такой.

- Я хотела прожить жизнь с тобой…

- Мы и так прожили ее. Наша маленькая жизнь… Ты забыла? Вспомни, сколько и хорошего было… Вспомни, как мы гуляли под дождем и бегали в кино со школы на последний ряд? - я усмехаюсь от теплого воспоминания. - Вспомни, как много вечеров мы были счастливы…

- Наша жизнь не может прекратиться… Ты же часть меня… - шмыгаю носом. Молчание. Набираюсь сил. – Эд, скажи, ты… Ты из–за корпорации был рядом со мной все эти годы?

- Я скажу правду. Нет. Сначала – нет, а потом…

Поворачиваю голову к Эдварду и кусаю губу.

- Я не заберу акции, не волнуйся. В конце концов, это же было и дело жизни моего отца.

- Не плачь, прошу тебя… - он вздыхает, и впервые за много лет я вижу настоящего Эда.

Каллену тяжело – глаза не врут.

- Эдвард… Неужели все закончилось так давно?

Он поднимается и отворачивается от меня.

- Не молчи…

- Это конец, Элли. Прощай. Вещи отправлю тебе.

- Эд! – крик.

Поднимаюсь, и он оборачивается на пороге гостиной.

Как можно удержать ветер? Он улетит – хоть через окно или двери…. Он не вернется больше. Мой любимый ветер…Каллен всегда возвращался, а теперь...

- Поклянись, что найдешь лучше меня девушку и сделаешь ее счастливой. Пообещай, - слезы градом покатились из глаз, но мне не до них теперь. – Поклянись, что будешь любить ее больше, чем меня, – закрываю глаза в отчаянии. Эти слова так легко даются, словно их давно надо было сказать. – Я всю жизнь буду помнить тебя, и прости, что столько лет изводила нас двоих. Не вини себя ни в чем, – глотаю порцию слез. – Я….

- Элли… Прости меня за все.

- Поклянись! – сжимаю руки в кулаки, не открывая глаз.

Я должна знать, что он будет счастлив.

- Клянусь. И ты пообещай мне…

В нерешительности смотрю на него и вижу, как блестят его глаза.

- Что?

- Что будешь счастлива с другим. Помни, что между нами все закончилось не по твоей вине, и я… Я хочу знать, что ты спустя время будешь не только любить, но станешь любима... Ты же не чужая мне… Я клянусь, что не забуду ничего. Ты одна, кто так меня любил, а я… Я разбил все сам.

Каллен отворачивается и быстрыми шагами покидает квартиру. Щелкает замок входной двери. Вот и все… Тишина заполнила мой одинокий без зеленых глаз дом.