- Люди потихоньку напиваются, - проговорил ее спутник, проходя мимо группы кентавров, которые, к слову сказать, выглядели весьма правдоподобно. Скорее всего, они были настоящими. Не так давно Гермиона видела пару гоблинов, один из которых показался ей смутно знакомым. – Скоро они станут совсем невыносимыми, - продолжил он. - Особенно некоторые мужчины, которых, несомненно, привлекут анонимность ситуации и твои…прелести. Мне же думается, что либо тебе противен именно я, либо ты вообще не хочешь привлекать к себе такое внимание. Я ставлю на второе.

- Другими словами, ты самоуверенно считаешь, что мне не противен?

Они уже достигли холла и остановились перед одной из закрытых дверей, которые Гермиона заметила в начале вечера. Он повернулся с абсолютно самодовольным видом.

- Нет, не противен.

Ну и почему у всех чистокровных такое самомнение?

- С чего ты это взял, интересно? – поинтересовалась девушка, скрещивая руки на груди.

- Ну, ты же здесь, - беспечно бросил он, открывая дверь в комнату. Гермиона хотела было сказать, что вряд ли им можно сюда заходить, но не успела: Джон втянул ее в комнату и закрыл за ними дверь.

- Ты делаешь слишком много предположений, - сухо прокомментировала она, прикидывая в уме, откуда он так хорошо ориентируется в этом месте.

Мужчина ухмыльнулся.

- Я бывал здесь раньше, - ответил он на ее немой вопрос. – К тому же, все эти особняки похожи как две капли воды. Ты можешь расслабиться, я не строю никаких таких предположений. Если бы я пришел на вечеринку с подобной целью, то, уверяю тебя, мне не составило бы труда найти более сговорчивую ведьму, которая бы не только наслаждалась своей обретенной красотой, но и была бы рада…поделиться этой красотой с другими.

Тут он был совершенно прав. Для девушки не было секретом, что многие гости на празднике были совсем не против воспользоваться анонимностью для совершения безрассудных поступков, которые в обычной жизни никак не вписывались в рамки морального поведения.

- Что же ты, в таком случае, от меня хочешь? – спросила она, оглядывая помещение, где они находились. Комната, вероятно, использовалась как личная мини-библиотека: повсюду были книжные стеллажи, а в центре стоял мягкий диван, освещенный огнем большого камина. Решив для себя, что она лучше проведет время здесь, чем среди шумной толпы ведьм и волшебников, озабоченных поисками сомнительного удовольствия, Гермиона прошла вглубь комнаты и села.

Он пожал плечами и последовал ее примеру.

- Может, мне просто нравится с тобой разговаривать.

Она закатила глаза.

- Ну да. Это ведь именно то, что ищут мужчины на таких мероприятиях. С кем поговорить. Уверена, мое платье просто вопило окружающим: «смотрите, идет приятный собеседник».

Джон, к ее удивлению, выглядел слегка раздосадованным.

- Ты знаешь, насколько проще получить партнера для секса, чем найти нормального собеседника? Я уже не говорю о тех, кто мог бы подойти для того и другого.

Гермиона в ответ покачала головой и отвела взгляд.

Она знала.

Общение стало основной причиной их с Роном проблем. Она не считала нужным с ним говорить, он не считал нужным заставить ее слушать, и вскоре они стали двумя абсолютно чужими людьми, живущими в одной квартире. Правда, когда он съехал, девушка поняла, что значит быть по-настоящему одной. И в первое время было чертовски тяжело к этому привыкнуть.

Конечно, Гермиона не афишировала неудавшиеся отношения и сорванную помолвку, поэтому многие люди, которые не знали ее близко, до сих пор пребывали в уверенности, что они с Роном вместе. Девушка не разубеждала их, а просто делала вид, что «не слышит», когда кто-то из знакомых или коллег упоминал Рона.

Им не надо знать. Ей не нужна их жалость.

Конечно, Малфой, к примеру, и не подумал бы жалеть ее, но что ей надо было еще меньше – так это его бесконечные шуточки на этот счет. Что она - полная неудачница, которая не смогла удержать даже Уизли. Поэтому девушка решила не давать недругу такой шанс и не реагировала на постоянные ехидные упоминания бывшего жениха.

- Судя по выражению лица, ты понимаешь, о чем я говорю, - произнес ее собеседник, усаживаясь рядом. – И что же случилось?

- Вообще-то, это личное, ты так не считаешь? – пробормотала она.

- Брось, вряд ли я стану рассказывать кому-нибудь о том, что мне поведала незнакомая девушка с мифическим именем. Слабовато для хорошей сплетни.

Гермиона пожала плечами, признавая его правоту.

- Недостаток общения разрушил мои последние отношения, - сказала она после небольшого молчания.

- Ага, так все-таки общение важно, да?- он ехидно приподнял бровь. – Уверена, что причина не в недостатке секса?

Девушка почувствовала, что отчаянно краснеет.

- И в этом, видимо, тоже, - еле слышно произнесла она, отчасти желая, чтобы он пропустил эту фразу мимо ушей.

- Так что именно произошло? Он был из тех идиотов, которые не умеют слушать? – его эта тема, очевидно, заинтриговала.

- Не совсем, - ответила она, вздыхая. – Просто я была слишком увлечена достижением своих целей и…совсем забыла, что надо ценить то, что у меня уже есть. И потеряла его. Я даже не осознавала, насколько серьезные у нас проблемы, до тех пор, пока он не решил съехать. Он сказал, что это все длилось многие месяцы, а я…я просто не замечала, что он на самом деле несчастлив. Думала, что все наладится, когда я достигну того, чего хотела. Я ошибалась.

- Это не очень-то честно, правда? Кому-то отношения достаются легко и просто, в то время как остальные…

- Вряд ли в отношениях вообще бывает «легко и просто». Мне кажется, от ошибок никто не застрахован. Просто некоторым из нас надо больше стараться, чтобы их не совершать, - печально отозвалась девушка, качая головой.

- Значит, ты хочешь его вернуть и попробовать еще раз?

Гермиона задумалась. А хотела ли она? Она уже ни в чем не была уверена. Да, ей было одиноко. Да, ей порой отчаянно хотелось, чтобы вечером дома ее кто-то ждал. Но скучала ли она именно по Рону?

- Наверное, нет, - сказала она, вздохнув. – Я думаю, что просто…просто привыкла к мысли о том, что мы вместе.

- Леди привычки, - пробормотал он с легкой улыбкой. – Я работаю с одной женщиной. Очень раздражает. Ей кажется, что у нее есть все причины быть несчастной только из-за того, что на работе для нее все складывается не так гладко и быстро, как она ожидала. И в то же время, у нее есть все, о чем можно мечтать и что действительно важно. Мерлин, иногда мне хочется свернуть ей шею за то, что она этого не видит.

Гермиона не смогла сдержать смешок. Люди с идеальной жизнью действительно раздражают. Однако, помня о том, что она все-таки гриффиндорка, а справедливость – это добродетель, девушка рассудительно произнесла:

- Это особенность человеческой натуры – хотеть то, чего у тебя нет. Мало кто до конца осознает важность того, что у него уже есть. Возможно, и тебе надо больше радоваться тому, что имеешь.

- И что именно это будет? Я не голодаю. У меня есть деньги. Но даже это – не повод для радости. Людям всегда от меня что-то надо, ведь я богат. К тому же, у меня нет ни малейшего стимула что-либо делать: стремиться-то совершенно не к чему. Да и зачем работать, если тебе это не нужно?

- Но неужели больше ничего нет? Ничего, что было бы тебе дорого?

Он нахмурился и покачал головой.

- Моя семья переехала. Друзей у меня нет. Подружки надолго не задерживаются, потому что я быстро теряю к ним интерес. Я обеспечен материально, но нет никого, с кем бы я мог поделиться тем, что имею. Когда кто-то сближается со мной, я всегда ищу скрытые мотивы. Как бы мне хотелось хотя бы раз увидеть, что их нет. Не то чтобы я не привык к этому, просто со временем становится совсем паршиво.

- То есть, только деньги и ничего больше, - задумчиво констатировала девушка.

Он поднял бровь и посмотрел на нее с самодовольным выражением.

- Готов поспорить, ты сейчас пересматриваешь свою непримиримую позицию к сексу сегодня вечером, а?

- Не всех девушек можно впечатлить деньгами до такой степени, - ответила Гермиона, сморщив нос. – Не будь таким гадом.

- А я и есть гад. Это-то и суть проблемы. Я не самый приятный человек, – ответил он, пожимая плечами. – Меня никогда не учили быть «милым», поэтому все мои попытки вести себя лучше были обречены на провал. Вряд ли тот факт, что тебя считают законченным придурком, может помочь в отношениях.

- Мне ты не кажешься таким уж безнадежным, - не согласилась она.

- Это потому, что ты не знаешь, кто я на самом деле и, следовательно, не ожидаешь, что я буду вести себя как…«истинный я». Не то чтобы мне очень хотелось быть последним засранцем, но, знаешь ли, и одного отказа для мужчины бывает достаточно, чтобы научиться держать дистанцию…

- И кто же тебя отверг?

Даже странно, насколько комфортно ей было разговаривать с этим абсолютно чужим человеком.

- Я не знаю, - он пробормотал, глядя в огонь, – никто особенно важный для меня, просто… - мужчина на секунду запнулся, словно обдумывая что-то, а потом быстро заговорил. – Просто я пытался несколько раз в своей жизни наладить с людьми «хорошие отношения» и каждый раз терпел неудачи. Они не видели во мне ничего, кроме внешней оболочки. Они думали, что знают меня настоящего. Я упоминал уже, что когда-то хотел завести отношения с нечистокровной…Так вот, я говорил не в общем. Была девушка, которая мне действительно нравилась. Но она никогда не видела, что, пусть в изощренной форме, я пытался – я действительно пытался – найти с ней общий язык. Но она все равно ненавидела меня. Никогда у меня не было шансов ни с ней, ни с кем-то из них. Никто и не заметил, что я старался, так что я быстро прекратил попытки. Наверное, это даже хорошо, потому что в войне все они оказались на другой стороне. Сражаться против них было бы невыносимо, а поменять сторону я бы не смог. Даже если бы меня попросили. Даже она.

- Это грустно.

- Я не хочу, чтобы ты меня жалела.

- Я и не жалею.

Он пристально посмотрел на нее, и по его взгляду Гермиона поняла: не поверил.

- Дети могут быть глупыми и жестокими, и ты, возможно, не заслужил всего этого, но каждый сам несет ответственность за свои поступки. Ты говоришь, что все равно бы стал сражаться против них, и, в этом случае, действительно хорошо, что они не считали тебя своим другом. Ведь это очень просто: если ты не хочешь быть мерзавцем, не будь им. Если ты хочешь, чтобы люди стали твоими друзьями, то, прежде всего, будь другом для них. Всегда. Друзья не сражаются против друзей.

- Это слишком просто. Так не бывает, - вздохнул он.

- Иногда бывает.

Он нахмурился.

- А ты разве не должна сейчас гладить меня по руке и соглашаться, что весь мир настроен против меня?

- Насколько я помню, ты не хотел моей жалости.

- Кажется, я передумал.