Главы 4, 5. Часть 2

Из ванной доносился шум льющейся воды. Должно быть, Дон встала. Баффи приоткрыла было глаза, чтобы посмотреть, который час, но в комнате было так темно, а подушка была такой мягкой, что она решила лишь укутаться в одеяла и устроиться поудобнее. Но когда она попыталась перевернуться, живот пронзила такая жгучая боль, прошедшая сквозь все тело электрическим разрядом, что она не сдержалась и вскрикнула.
Дверь открылась, впуская свет, и Спайк вошел в комнату. У Баффи перехватило дыхание, когда она увидела его. Лицо вампира терялось во тьме, но свет, льющийся сзади, очерчивал контуры его тела, касался его бледной кожи и волос золотым сиянием.
– Истребительница? – спросил он. – Ты проснулась?
– Пытаюсь, – она огляделась. На ночном столике возле кровати стояла лампа. Баффи попыталась дотянуться до нее и застонала.
– Осторожнее, – Спайк бросился включать лампу. – Иначе у тебя снова начнется кровотечение, – он поправил одеяло и сел рядом, проверяя повязки.
Баффи осматривала комнату. Он принес ее в мотель и явно не в самый лучший. Ей не нужно было спрашивать куда. В похожем мотеле когда-то останавливалась Фэйт. Баффи оглядела себя и с удивлением обнаружила, что на ней нет ничего, кроме белья и стерильной повязки на талии. Она наблюдала, как руки Спайка нежно пробежались по повязке, которую он сделал, и думала, что это было бы невероятно сексуальным, если бы не армия маленьких Полгар, орудующих у нее внутри.
– Мне уже начало казаться, что я никогда не смогу остановить кровотечение, – Спайк взглянул на нее. – Я как-то не привык перевязывать людей.
Она оглядела его работу и одобрительно кивнула.
– Неплохо для первого раза.
– Много же ты обо мне знаешь. Это, наверное, моя пятая перевязка.
– Ого. Ясно.
– Да, именно. В какой-то момент мне даже показалось, что ты умерла.
Баффи пожала плечами.
– Бывало и хуже.
Уголки его губ дрогнули, и Спайк сквозь ресницы взглянул на нее.
– Если ты пытаешься произвести на меня впечатление, то у тебя выходит чертовски хорошо, – он наклонил голову и несколько мгновений пристально смотрел на нее. – Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты – изумительна?
– Кажется, ты говорил об этом парочку раз.
– Мне следовало говорить это чаще, – он отвел волосы от ее лица, пропуская пальцы сквозь локоны, пока не коснулся ее плеча. Большой палец очертил линию шеи. О, почему же это так приятно? – Кажется, я начинаю понимать, что я нашел в тебе.
Баффи опустила глаза, внезапно осознав, что почти обнажена.
– Прямо сейчас ты видишь многое из того, что нашел во мне.
– Да, верно, – Спайк отдернул руку. – Хм, прости, – он укрыл ее одеялом и поднялся. – Твои, хм... твои брюки сушатся, – он указал на ванную. – Почти вся кровь отстиралась, а вот блузку придется выкинуть. – На спинке стула висела черная футболка. – Держи, – сказал он, кидая футболку Баффи на колени.
Она взяла ее и втянула носом воздух, ожидая учуять его запах. Но девушку ждало разочарование – футболка пахла свежевыстиранным бельем.
– Откуда это?
– Я держу сменную одежду в багажнике, – он облокотился на спинку стула. – У меня там много всего на всякий случай. Люблю быть готовым.
– А ты, случаем, не бойскаут?
На лице Спайка вспыхнула улыбка, и он застенчиво склонил голову. И как всегда у него это вышло чертовски мило и искренне. Между ними возник контакт. Эта мысль заставила ее улыбнуться, и Баффи начала надевать футболку. Но стоило ей поднять руку, как тело запротестовало, и девушка застонала от боли. Спайк мгновенно оказался рядом.
– Аккуратнее, вот так, – он помог ей с футболкой.
Спайк ее одевает. Это что-то новенькое.
Баффи взглянула на него, стараясь не задерживать взгляд на его обнаженной груди.
– А как же ты?
– Моя сохнет. Правда кровь отстиралась не вся, но... – он пожал плечами, – черный цвет имеет свои преимущества. Так, – он подошел к комоду и взял коричневый бумажный пакет, – я подумал, что тебе надо что-то поесть. Восстановить силы.
Баффи открыла пакет, заглянула внутрь. В нос ей ударил запах жирного пережареного мяса, и она решила, что ее желудок не примет сейчас подобной пищи.
– Может быть, позже, – сказала девушка, закрывая пакет и отставляя его в сторону. – Думаю, что прямо сейчас оно внутри меня не удержится. Но спасибо, – добавила она поспешно, увидев его расстроенное лицо. – Все, что я ела, с тех пор, как появилась здесь – кусок холодной пиццы. И я планирую начать умирать с голода буквально в любую минуту.
Спайк кивнул.
– Конечно, – и замер в нерешительности, оглядывая комнату.
Баффи откинулась на подушки.
– Спасибо за все, – сказала она ему. – Смешно, что ты так заботишься обо мне. Старый Спайк, пожалуй, оставил бы меня там истекать кровью, а сам попытался бы достать Крест. – Она нахмурилась. – Подожди-ка, ты и есть старый Спайк. Тогда почему?
Спайк засунул руки в карманы, и снова на его лице заиграла та самая улыбка.
– Ну, я думал об этом. Где-то микросекунду.
– Тогда почему нет?
– Хм... Эээ... Хороший вопрос, – вампир почесал затылок. – Внезапно подумал, что будущее без тебя будет очень непривлекательным, – Спайк вынул руку из кармана и уставился на нее, словно решая, что с ней делать. – И мне показалось, что бесполезно бороться, зная, что битва уже проиграна, Pet.
– Кому ты рассказываешь.
– А что ты об этом знаешь? – проворчал он.
Баффи вскинула брови.
– Ты меня разыгрываешь? – она слегка выпрямилась и снова откинулась на подушки. – Ты что, думаешь, сказал мне, что любишь меня, и я сразу же упала в твои объятья? Я жутко разозлилась.
Мгновение он рассматривал ее, раскрыв рот. Затем фыркнул.
– Представляю, – он скрестил руки на груди, слегка обнимая себя. – Я, хм... Я ведь не писал тебе стихотворений или чего-нибудь еще в этом роде?
– Нет, слава Богу. Я имею в виду, что это бы только подлило масла в огонь.
– Ага, – Спайк вздохнул. – Моя поэзия именно так на людей и влияет.
Баффи улыбнулась.
– Не в этом дело. Я была совершенно не готова узнать о твоих чувствах. Я считала тебя стопроцентным мерзавцем. А когда ты сказал, что любишь меня... – она рассеянно водила пальцем по причудливым голубым и оранжевым узорам на покрывале. – Не скажу, что это было так уж неожиданно. В смысле, оглядываясь назад, можно было заметить кое-какие признаки. Уже тогда ты оказывался рядом со мной намного чаще, чем можно было ожидать. Но я все еще считала, что наши отношения – это взаимная ненависть. И свыкнуться с мыслью, что это не так, было совсем непросто, – она подняла глаза на Спайка. – Я потеряла так много времени, борясь с тем, что происходило между нами.
Вампир не двигался с места, словно поставил себе целью прожечь глазами дырку в полу.
– Когда я впервые увидел тебя, – наконец, произнес он. – Я знал. Нутром чуял, что рядом с тобой я перестану быть таким как раньше. Но, разумеется, я не обратил на это внимания, – он посмотрел на нее. – Я никогда и не мечтал, что это будет так.
Слова Спайка эхом отозвались в ее памяти.
– Ты сказал мне как-то, что ты почти уверен, что начал влюбляться в меня уже тогда. Ты рассказал, что стоял там, смотрел, как я танцую, и вместо того, чтобы решить, что со мной делать, ты был ... хм...
– Заворожен.
– Да.
– Да, – кивнул он, – ну, что я могу сказать? Быть плененным тобой – приятная мука.
Баффи ухмыльнулась его словам. Спайк присел на край кровати, подальше от нее, и оперся локтями о колени. Потом снова взглянул на девушку.
– С взрослой версией ей не сравниться, – улыбнулся он.
У Баффи перехватило дыхание и заныло в груди. Это была его улыбка. Милая, полная восхищения. Та, которую она никогда больше не надеялась увидеть. На глаза ей набежали слезы, и она вздохнула.
– Спайк...
Он повернулся к ней и, аккуратно подвинув ее ноги, придвинулся ближе.
– Это неизбежно, правда? Ты и я?
Она подняла руку к его лицу и сглотнула.
– Нет.
По щеке Баффи скатилась слеза и Спайк стер ее. Вампир выглядел смущенным.
– Почему?..
- Чтобы свести нас вместе, судьба должна собрать воедино очень много факторов. Если мы испортим хоть что-то, то нас никогда не будет.
– Я не понимаю, Love, – он покачал головой. – Мы здесь, сейчас. Вместе. Почему все остальное вообще должно иметь хоть какое-то значение?
– Спайк... Боже. Не делай этого со мной.
– Не делать чего?
– Не надо... Я не могу ничего изменить. Все должно случиться так, как случилось или...
– Или что?
– Или ничего! – она оттолкнула его и встала с кровати. Стоять было больно, и Баффи схватилась за бок.
– Баффи, прекрати. Сядь, – Спайк хотел уложить ее в постель, но она оттолкнула его и схватилась за стул. Он отступил и наблюдал за ней. Его тело было натянуто, как струна, раздражение накатывалось волнами. – Почему мы просто не можем... Неужели все будет настолько плохо, если мы уедем вместе? Ты и я, мы можем создать свое собственное будущее. Поехать туда, где нас не будет заботить то, что происходит здесь...

– Спайк, неужели ты не понимаешь? – она прижала руку к груди. – Та версия меня, которую ты считаешь восхитительной – если я не проживу ту жизнь, которую прожила – она просто не будет существовать. Меня не будет, чтобы прийти сюда и убежать с тобой. Боже, неужели ты думаешь, что я... – у Баффи слегка закружилась голова, и она села на стул и посмотрела на него. – Через шесть месяцев, начиная с этого дня, я отправлю своего парня в ад. Через три года я вернусь домой и найду свою мать мертвой на диване в гостиной. После этого я умру, а потом, когда я вернусь, мне придется прожить худший год моей жизни. А я не могу сказать, что остальные были уж очень хорошими. А потом мне придется смотреть, как ты... – по лицу девушки прошла судорога, и она уткнулась им в ладони.
Спайк опустился рядом с ней на корточки и отвел руки от ее лица.
– Я все еще не могу поверить, что я просто взял и ушел.
– Я сказала тебе, что все совсем не так.
– Мне плевать, как это было. Почему я так поступил? Как я мог?
Баффи вздохнула и покачала головой.
– Неужели ты думаешь, что я не изменила бы этого, если бы могла? Что я не сделала бы все, что в моих силах, чтобы остановить все то, что случилось? Но это не выход, – она снова вздохнула и откинулась на стуле, потирая лоб. – Слишком многое стояло на кону. Пожалуйста, попытайся понять, – Спайк просто сидел на корточках рядом с нею, его руки покоились у нее на коленях. Баффи потянулась и дотронулась до его волос. – Мы действительно будем. Но всему свое время.
– Точно, – Спайк закусил губу. – Думаю, я понял, – он смотрел ей в глаза. – Если мне суждено влюбиться в тебя, то я должен забыть о том, что это уже случилось.
– Прости, – прошептала она.
– Да, – кивнул он, – и ты меня. – Вампир поднялся. – Мне нужно идти.
– Спайк, не надо...
Но он уже был в ванной. И вернулся, натягивая футболку.
– Тебе надо отдохнуть, восстановить силы. Приготовиться к разборке с Маджем.
– А что ты будешь делать?
– Найду ублюдка, – Спайк снял плащ с вешалки и надел его. – Чем скорее мы его схватим, тем быстрее ты вернешься к своей жизни. И дашь мне жить моей.
В голосе слышалась злость. Нет. Не злость – боль.
– Спайк, пожалуйста, не уходи так.
Вампир, уже было взявшийся за дверную ручку, замер.
– Я не могу остаться здесь, Love. Если я останусь... – сглотнув, он повернулся к ней, и задумчивая улыбка смягчила его черты. – Если я узнаю, с чем именно мне придется расстаться... – он покачал головой. – Я не смогу тебя отпустить.
– Будь осторожен, – произнесла Баффи, кивая и обхватывая себя руками.
Мгновение Спайк смотрел на нее.
– Поспи немного, Истребительница. Я вернусь до рассвета, – и он ушел.
Баффи не знала, как долго она сидела так, укутавшись в его футболку и желая, вместо этого быть укутанной в его объятия. Она знала, что желать его – это эгоизм. Он еще не принадлежал ей, и не должен принадлежать. Дать ему больше... забрать у него больше, чем он готов был отдать – это всего лишь причинит ему ненужные страдания.
Но он забудет все это. И у него будет будущее с ней. А у нее останется старая зажигалка и сердце, полное воспоминаний и печали. Ей нужно это. Ей нужен он. Больше всего ей нужно быть уверенной в том, что в определенное время, пусть даже на мгновение, у Спайка не было сомнений в том, что она его любила.
По крайне мере, она сможет уверить его в этом до того, как уйдет.
***
Ему нужно было выпить.
Он сказал, что пойдет искать Маджа, а вместо этого просто ездил кругами, не обращая ни на что внимания, во всяком случае, уж точно не на то, на что должен был бы, и стараясь не думать – пока не оказался здесь. В том самом баре, куда он привел Баффи прошлой ночью. Или это она его привела? Первый вариант предполагал, что он все же как-то контролирует происходящее. Или он потерял контроль с первыми же ударами, которыми они обменялись в той аллее?
Входя в зал, он намеревался как следует надраться и разозлиться, чтобы не думать о том, что делать дальше. Но после пары рюмок бурбона стал размышлять, как вернуть контроль над ситуацией. Он тешил себя мыслями о том, как забирает ее и заставляет остаться с ним. Он знал, что она хочет этого так же сильно, как он сам, что бы она ни говорила. Она, наверное, перестанет сопротивляться, как только он увезет ее. Они отправятся в какое-нибудь теплое и далекое от цивилизации место, где смогут спать жаркими днями и славно проводить благоухающие ночи, занимаясь любовью под звездами.
Спайк усмехнулся. Ему нравилась эта фантазия. Но улыбка сползла с его лица, как только он представил, как Баффи исчезает с лица земли, как в тех фильмах Спилберга, и он подал знак официантке, чтобы вновь наполнила ему рюмку.
Он представлял себе, как спасает ее. Делает так, чтобы ей не пришлось бы проходить через все, что ее ждет. Но каждый придуманный им сценарий заканчивался одинаково. Один неверный шаг – и она исчезнет в мгновение ока. Или ее младшая версия умрет. Или умрет он ради этого.
В крайнем случае, может быть, можно сделать так, чтобы им не пришлось расстаться? Взвешивая возможные варианты, которые могут к этому привести, он подумал о Друзилле, такой, какой он видел ее в последний раз – лежащей на кровати, расслабленной и умиротворенной, верящей, что он придет домой к ней, найдет исцеление для нее. Спайк опустил голову на руки и смеялся, пока на его глазах не выступили слезы. В самом деле, как он может оставить Баффи? Очевидно, так же просто, как он может оставить Дрю. Боже, какой же он лицемер.
Но есть разница, не так ли? В конце концов, это Дрю оставит его через несколько месяцев. Почти сто двадцать лет они были вместе, и она выбросит все это на помойку. Если это значит так мало для нее, почему это должно много значить для него?

Тем не менее, она значила очень много. И все же…
Он любил Друзиллу. Любил. И вот вдруг появилось чувство, что все эти годы, он просто проводил время с ней, ожидая… кого-то, кто увидит его, по-настоящему увидит человека, каким он все еще был, человека, которого не смогли вытравить в нем сто двадцать лет вампирской жизни. Для кого-то, кто сможет дать столько же, сколько возьмет, будь это сражение или секс… или даже просто разговор. Чтобы они могли утешать друг друга. Прикрывать друг друга. Брать на себя обязанности друг друга. Кто-то, кто был бы равным ему, но лучше, кто заставил бы его хотеть быть лучше. Кто-то…
Нет. Не кто-то.
Она.
Баффи.
Он не знал, верит ли в судьбу. Он верил, когда был человеком – эта идея казалась ему романтичной. А на заре вампирской нежизни верил, что ему было предначертано встретить Дрю. Но год за годом он видел все меньше и меньше оснований для веры в судьбу. Он все решал сам, только его собственная воля определяла существование, и ничего более. Но, уставившись в рюмку, он видел, как складываются кусочки головоломки, варианты и возможности, которые не могли быть случайными – и вдруг ему показалось, что вся его вечная нежизнь была создана для того, чтобы привести его сюда, к ней.
Пожалуй, идея о вмешательстве в неисповедимые замыслы провидения – не самая лучшая. Но, Боже, неужели он действительно должен потерять ее, чтобы получить?
Он настолько погрузился в свои мысли и так сильно опьянел, что ему понадобилась целая минута, чтобы понять, что кто-то сидит напротив него и говорит что-то, на что следовало бы, пожалуй, обратить внимание. Он еще минуту внимательно смотрел на зеленого демона прежде, чем проглотить остатки выпивки и поставить стакан на стол.
– Повтори-ка еще раз, что привело тебя ко мне, mate?
– Завтра в полночь на Рестфилд? – вздохнул Мадж. – Ты принесешь наличные, а я Крест.
– Хм…ха. И где, по-твоему, я должен достать… сколько ты говоришь?
– Пятьдесят штук.
– Пятьдесят тысяч долларов? – брови Спайка удивленно взметнулись.
– Нет, песо. Конечно, долларов, тупица.
– Ага, понял, – кивнул Спайк. – Я просто возьму кредит у вампирского профсоюзного банка, так?
– Где ты возьмешь бабки – не мое дело, – Мадж гадко усмехнулся. – Но лучше бы ты их достал. Сделка, как раньше, ясно? Защитное заклинание никуда не денется, пока мне не заплатят. И если ты приведешь Истребительницу, все отменяется.
– Об этом можешь не волноваться, – пробурчал Спайк.
– Правда? После того, как она перебила всех моих потенциальных покупателей?
– Чепуха! Она убила только Армото.
– И не будем забывать, что она угрожала мне пытками. И о том, как ты собирался ей в этом помочь, – Мадж скривился от отвращения. – Знаешь, я слышал, что Уильям Кровавый вьется вокруг Истребительницы, но я и подумать не мог, что все зашло так далеко.
– Ага, и я тоже.
Официантка поставила новую рюмку перед Спайком. Скривившись, он влил в себя примерно половину.
– Послушай, я знаю, что ты теряешь больше всех, если не получишь Креста, – сказал Мадж. –Потому и пришел к тебе лично. Я делаю тебе скидку. Я могу получить в два раза больше, продав книгу и Крест вместе.
– Мне нужны и Крест, и книга, – сказал Спайк, уставившись в рюмку.
– И что ты будешь делать с книгой? – вздохнул Мадж.
– Это, знаешь ли, не твое дело, – Спайк перевел взгляд на демона. – Принеси мне книгу и крест за ту же цену.
– За ту же… – у Маджа отвисла челюсть. – Ты слышал, что я сказал о двойной цене?
– Держишь меня за идиота? Мы оба знаем, что книга ничего не стоит без Креста. И то, и другое, или никакой сделки.
– Мы оба также знаем, что у тебя уже есть одна книга, которая ничего не стоит без Креста. Не в твоем положении ставить условия.
Мгновенный выпад – и Спайк схватил Маджа за горло.
– А в таком положении я могу ставить условия?
Мадж засопел носом, стараясь выскользнуть из рук Спайка. Наконец, он перестал отбиваться и выдал что-то о кошечке на старом крючке. Спайк ослабил хватку.
– Что?
– Я уже продал книгу, – сказал Мадж, прокашливаясь.
– Без Креста? – Спайк прищурился. – Кому?
– Это конфиденциальная ин…
На этот раз Спайк опрокинул Маджа на стол до того, как демон-коротышка успел закончить фразу. Отпустив его, он откинулся на стул, удивленный.
– Зачем нужна книга этому кривляке-англичанину?
Закатив глаза, Мадж сполз со стола и отошел от Спайка на безопасное расстояние, потирая шею.
– Это колдун. Итан Рейн. Он сказал, что он поищет способ расшифровать ее без Креста – говорит, что хочет позабавиться.
– Не правда ли, чудесно? – вздохнул Спайк.
– Послушай, вампир, нужен тебе Крест или нет? Если нет – никаких обид. Я всегда найду покупателя в другом году.
– Я приду, – сказал Спайк, признавая поражение.
Мадж ощерился. Спайк решил, что его оскал, очевидно, подразумевает улыбку.
– Вот видишь. Я знал, что ты способен на разумные решения
– Э, отвали, чертов маленький вымогатель, – Спайк взял выпивку и развалился на стуле.
– Вести с тобой дела – одно удовольствие, – пробурчал Мадж, направляясь к выходу.
Спайк отхлебнул еще немного бурбона, но решил, что пора остановиться. Похоже, судьба все-таки оставляет решение за ним. А в этом случае лучше быть трезвым.
***
Баффи стерла влагу с зеркала и долго напряженно вглядывалась в отражение. Она попыталась посмотреть на себя глазами шестнадцатилетней Баффи, размышляя о том, чтобы подумала о ней ее младшая версия. Наверное, что-то вроде: «Что за дурацкая челка?» для начала. Откинув влажные волосы с лица, Баффи наклонилась ближе, стараясь высмотреть морщинки, которые уже начали формироваться вокруг ее глаз и рта. Она провела пальцем по чувствительной коже под глазами. «Ты не думаешь, что стоило бы переживать из-за этого багажа? – спросила бы Баффи-младшая. – Пожалуйста, скажи, что от этого существует крем».
Подумает ли младшая Баффи, что ее старшая версия слишком худая? Слишком суровая? Слишком взрослая для своего возраста?
Будет ли она рада, что дожила до этого возраста?
Глаза все еще щипало. Душ помог, но нос все же был красным, а глаза припухшими. Что, конечно же, привело бы к неизбежному вопросу: «Как ты вообще можешь плакать из-за Спайка – да еще так сильно?»
«Потому что он того стоит, – ответила взрослая Баффи. Она вытянула руку и прикоснулась к своему отражению. – Как бы мне хотелось найти возможность показать тебе это».
Ей хотелось многого. Больше всего – спасти его.
Пока она стояла в душе, наблюдая, как кусочки запекшейся крови стекают по ногам и уходят в сток, она пыталась изгнать из подсознания голос Уиллоу, который говорил, что все может пойти не так, если она попытается хоть что-нибудь изменить. Вместо этого она прислушивалась к тому голосу, который спрашивал: «А что если?»
Что, если она прислана сюда, чтобы спасти его?
Что, если она бы сбежала с ним?
Но голос Уиллоу отвечал на все «что если», и ни к чему хорошему это не приводило.
Вздохнув так, что, казалось, вздох шел от самых пят, она отступила и осмотрела себя. Рана уже затянулась с обеих сторон. Новая кожа была еще слишком нежной, но боли почти не было. Она могла бы, пожалуй, обойтись и без повязки – но шрамы выглядели неэстетично. Еще начнет кровоточить, если она случайно заденет. Лучше прикрыть это безобразие.
Потянувшись за марлей, она заметила свои вещи и взяла вместо марли бутылочку с зельем. Она пыталась понять, почему Спайк не стянул его, когда был шанс. Это был его выбор – спасти ей жизнь вместо того, чтобы забрать у Маджа Крест. Но почему он не уничтожил единственную вещь, которая закроет для него будущее, описанное ею?
Конечно, он не знал о красивой огненной гибели. Она созерцала бутылочку, размышляя значит ли это, что ему можно доверять настолько, чтобы сказать правду. Он заслужил правду. Если он готов сделать все, чтобы их будущее все-таки состоялось, он должен знать, как это закончится.
Должен ли?
Баффи покачала головой. Боже, как легко забыть, с кем она имеет дело, спутать его с ее Спайком. Как бы она ни доверяла ему инстинктивно, ей нельзя забывать. Это был не он. Не совсем. Пока еще нет.
Он сказал, что любит ее… подразумевал, во всяком случае. Но любит ли он настолько, чтобы умереть ради нее?
Думает ли этот Спайк, что она достойна этого?
Он не тронул зелье – значит, он считает, что ради нее можно потерпеть наличие души? Она знала его – неважно, хорошего, плохого или злого. Этот Спайк считает, что душа хуже, чем смерть. Если он согласен пойти на это…
Но голос Уиллоу снова говорил, что она не должна рисковать, и что это не приведет ни к чему хорошему для него. И, может быть, он был слишком расстроен и забыл о зелье, когда бросился прочь из номера? И, кстати, уже почти рассвет – не пора ли ему вернуться? И не исключено, что он уже достал Крест и планирует, как выкрасть Ангела...
Баффи нахмурилась, пытаясь заставить голос замолчать. Почему голос разума должен звучать, как голос Уиллоу? Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной, решив найти безопасное место для зелья. Но когда она проходила мимо двери, почувствовала знакомое щекотание и безмолвное притяжение внутри. Она замерла на мгновение, уставившись на бутылочку и пытаясь решить, что делать. Затем сжала ее в кулаке и открыла дверь.
Спайк стоял спиной к ней, прислонившись к дверному косяку. Он курил, полностью погруженный в свои мысли. Даже не заметил ее. Она высунула голову, проверяя нет ли кого вокруг, а затем вышла. Тогда он ее заметил, бросил на нее быстрый взгляд, затем посмотрел еще раз, гораздо пристальнее, ощупывая глазами ее фигуру под полотенцем. Его бровь поползла вверх.
– Ты выглядишь лучше, – сказал он.
– Спасибо, – держа руки за спиной, она прислонилась к дверному косяку. – Давай трижды прокричим «гип-гип-ура!» в честь истребительского здоровья.
– Гип-гип-ура! – их взгляды встретились, и в уголках его рта появилась едва заметная улыбка. Затем он отвернулся и поднес сигарету к губам. – Итак, – он выпустил дым, прежде чем снова взглянуть на нее. – Сначала хорошие новости или плохие?
– Ты вернулся. Это хорошая новость.
Тогда он полностью повернулся к ней, и плащ эффектно взлетел, обернув его ноги.
– Конечно, я вернулся. Сказал, что вернусь, так ведь?
– Да, – сказала она мягко. – Сказал. Итак, что хорошего?
– Мадж хочет встретиться со мной сегодня ночью и продать мне Крест.
– А плохое?
– Он хочет за него безумные деньги, – он сделал еще одну быструю затяжку, прежде чем бросить сигарету и затушить ее ботинком. Посмотрев на место, где лежал окурок, он засунул руки в карманы. – Я могу достать бабки, но вряд ли ты одобришь мои методы.
– Я пока не вижу изъянов в моем первоначальном плане – бить его, пока он не отдаст Крест, – пожала плечами она.
– Чертовски хороший план, – их глаза встретились, он улыбнулся, но улыбка быстро сошла с его лица. – Да, еще кое-что...
– Что-то плохое?
– Он продал твою книгу этому колдуну, как-там-его... – пожал плечами Спайк.
– Итану Рейну? – нахмурилась Баффи.
– Ага, ему, – подтвердил Спайк.
– Побить этого парня – тоже полезное занятие.
– Тогда хорошо. Отличный план, – он вздохнул. – Теперь нам только осталось найти этого придурка.
– Это не проблема. Итан никогда не был мастером конспирации, – она нахмурила брови, подумав о нем, потом, скрестив руки на груди, вышла на террасу и посмотрела на череду дверей, ведущих в соседние номера. – Кстати говоря, в последний раз, когда он был в городе… В смысле, в следующий раз, когда он будет городе или еще через раз…
– Я тебя понял, Love.
– Он остановился здесь.
– Ха, – Спайк проследил за ее взглядом. – Это заметно упрощает дело, – обернувшись, он заметил, что она держит в руке. – Ты собираешься использовать это, Pet?
– Что? – она разжала ладонь и взглянула на бутылочку. Она совсем забыла о ней. – Я просто… Я держала ее, когда почувствовала, что ты здесь…
– Почувствовала меня?
– Хм… ага. Чувство Истребительницы?
– Точно, – он кивнул.
– Ну, в смысле, кажется, это больше чувство Спайка.
– Да? – он удивленно поднял брови.
– Да, – улыбнулась она. – Я всегда знаю, что это ты. Угадывала почти всегда.
Он слегка улыбнулся, показав зубы, затем посмотрел на нее, слегка склонив голову.
– Я всегда думал, что это только у меня, – пробормотал он, сбрасывая влажные волосы с ее плеча. Его рука задержалась там всего на миг и соскользнула. Баффи закрыла глаза и мгновение наслаждалась ощущением его шероховатой ладони, которая скользила по ее коже. Но затем он убрал ладонь и мягко… Боже, так мягко, что она едва почувствовала... провел пальцем по ее ключице.
Трепеща, она открыла глаза. Он казался завороженным: его губы были слегка приоткрыты; его глаза, полные неприкрытого томного вожделения, следили за пальцем, скользившим по ее коже. Он провел языком по зубам, и непреодолимое желание поцелуя завладело ею. Но она помнила о бутылочке в руках. И помнила, что случилось, когда она в последний раз поцеловала его.
– Хм… – она подняла бутылочку. Он отдернул руку и отступил на шаг.
– Нет, – сказал он, мрачно глядя на зелье. – Не сейчас. Я тебе все еще нужен…
– Нужен, – уверила она его. – Я просто… Я думала, почему ты оставил его. В смысле, я немного удивилась…
– Чему? Что я не уничтожил его?
Прижимая бутылочку к груди, она пожала плечами с несчастным видом.
Спайк фыркнул и снова засунул руку в карман.
– Я об этом думал.
– Тогда почему?
Он выглядел смущенным и слегка обиженным.
– Кажется, я дал это понять ранее этой ночью.
Ого, вот это вызывало знакомые чувства. Баффи подумала о всех случаях, когда он старался убедить, что он действительно любит ее и никогда не причинит ей боли. А затем причинил. Но это не меняло того, что он действительно не собирался причинять всегда, когда говорил это. Она действительно верила в это. И она размышляла о том, как сильное нежелание верить ему породило пророческую неизбежность, которую они сами воплотили в жизнь. Иногда, когда она позволяла себе думать обо всем плохом, что произошло между ними, она размышляла, было ли бы все иначе, если бы она показала, что хоть немного верит в него.
Возможно, это был шанс узнать.
– Да, дал, – кивнула она.
– Не могу сказать, что мне это нравится, – усмехнулся он. – Не уверен даже, что я понимаю это. Но я влюбляюсь в тебя, Ист… Баффи. Я не хочу видеть, как ты страдаешь. И уж чертовски точно не хочу быть тем, кто заставит тебя страдать.
– Я знаю, – она осторожно взяла его за рукав плаща и потянула, чтобы он вынул руку из кармана. Держа его открытую ладонь в своей, она положила в нее бутылочку.
Он долго смотрел на бутылочку, затем вопросительно взглянул на нее.
– Если что-то случится со мной, – объяснила она. – Ты знаешь, что-нибудь более фатальное, чем протыкание шипом. Ты знаешь, что делать.
– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Я тоже этого не хочу. Просто на всякий случай.
Сглотнув, Спайк кивнул и спрятал бутылочку в карман плаща.
– Итак, каково держать собственное будущее в руках? – спросила она его.
Он подошел ближе, положил ладони по бокам ее лица и погладил ее щеки большими пальцами.
– Хорошие чувства, – сказал он.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Баффи.
Он наклонился. Баффи думала, что он собирается поцеловать ее, но вместо этого он вздохнул и прижался лбом к ее лбу.
– Одна проблема, Love, – он поднял голову и взглянул ей в глаза. – Это и твое будущее.
– Я доверяю его тебе, – она погладила его по волосам за ухом.
Казалось, он пытается распробовать ее слова на вкус. Он слегка улыбнулся, потом глухо рассмеялся.
– Забавно. Когда кто-то сильно верит в тебя…
– Тебе хочется сделать все возможное, чтобы не подвести?
– Ага, – он поднял голову, прищурившись.
– Я на это рассчитываю.
– Я не подведу тебя, Баффи. Клянусь.
– На это я тоже рассчитываю, – кивнула она. Она накрыла одну из его рук своей ладонью, а затем взяла ее в обе руки, играя с его пальцами. – У нас есть целый день, прежде чем мы решим, что делать с Маджем. Если… Ты не хочешь проверить, как там Друзилла…
Спайк покачал головой:
– Я там, где хочу быть, Love, – затем он поцеловал ее, мягко и нежно. – Мое место здесь.
Она притянула его поближе, пригласительно приоткрыв рот. Она не понимала, как он мог влюбиться в нее столь быстро и самозабвенно – так, что Вампир, Который Убивает Истребительниц за сутки превратился в Мужчину, Который Любит Баффи. Она никогда не понимала, почему он ее любит. Она не понимала раньше, когда каждый его поступок опровергал слова и делал его настоящие чувства до боли очевидными, несмотря на то, что она отказывалась их видеть. Тем более она не понимала сейчас – ведь сутки назад он ненавидел ее лютой ненавистью.
Ей потребовалось столько времени и сил, чтобы понять, как его любить.
Баффи обвила его руками и прижалась к нему. Он охотно подчинился, крепко прижал ее к себе, одной рукой гладя волосы на затылке, а другой судорожно комкая полотенце на спине. Его поцелуй обжигал. Все обжигало – особенно сознание, что им придется оставить это позади… что ей придется оставить его в прошлом. Нет, она не будет думать об этом сейчас. Это может раздавить ее.
Проще было забыться в нем. Закрыть глаза и не открывать, представляя, что это ее Спайк, и они дома, он в безопасности и у них куча времени, чтобы во всем разобраться, чтобы понять, как быть действительно вместе. Потому что они так близки, они почти этого достигли, и если бы у них только было еще немного времени…
– О, Боже, – всхлипнула она, не отрываясь от его губ.
Он отстранился и посмотрел на нее, смущенно нахмурив брови.
– Баффи, что…
Но все, что она была способна – положить голову на его плечо и уткнуться лицом в его шею. «Не делай этого, – говорила она себе. – Не сейчас».
Спайк просто обнимал ее, гладя по волосам и спине, шепча какие-то успокаивающие слова ей на ухо, слегка укачивая ее как ребенка. Она немного успокоилась, положив руку ему на грудь, стараясь запечатлеть его в памяти. Аромат его шеи, где запах геля для волос перемешивался с пропахшей дымом, потом и кожей плаща. Мягкая упругость груди. Его руки – такие сильные, а обнимают так ласково. Нежность его рук…
– Что с тобой? – спросил он, заставляя ее взглянуть на него.
И она взглянула. И увидела.
Не душу она искала в нем прошлой ночью в аллее за баром. А взгляд, выражение его глаз – любящих и решительных, слегка напуганных и беспомощных. Взгляд человека, который может сдвинуть горы ради нее или, по крайней мере, взобраться на них, или взорвать их, если будет нужно, если она ему позволит. И даже если не позволит. Так он смотрел на нее сейчас.
Это был ее Спайк.
– Ты дрожишь, – сказал он, и она поняла, что это правда. Но не потому, что ей было холодно. – Пойдем.
Она покорно позволила ему отвести себя в номер. Но как только дверь закрылась, она набросилась на него и прижала к стене. Он открыл рот, собираясь что-то сказать. И она заполнила его своим языком. Ее поцелуй был пламенным, страстным, им она хотела вложить в него все, что чувствовала в это мгновение: голод, счастье, желание обрести его снова. Горечь от того, что ей придется снова лишиться его. И более всего – любовь.
Он только застонал в ответ. Но его тело ответило само, когда она прижалась к нему всем своим естеством. Он хотел обнять ее, но она оттолкнула его, и ее руки проскользнули по его груди, срывая с него плащ. А когда плащ упал на пол, из груди Спайка вырвалось рычание, он схватил ее за талию, и они закружились по комнате, пока Баффи не застонала и не схватилась за бок.
– О, черт! – Спайк отпустил ее, отступил на шаг и неуклюже попытался поправить бинты на ее ране. – Прости.
– Не извиняйся, – она качнула головой и потянулась к нему.
– Слушай, – он неуверенно осмотрелся, запустил руку в волосы, – может быть, есть смысл лечь в кровать…
– Не надо, – сказала она, беря его за руку и заставляя взглянуть на нее. – Ты не обязан быть со мной нежным.
– Но как же… В смысле, он был…
И она поняла. Она закрыла глаза и покачала головой.
– Нет, Спайк… не волнуйся об этом. Не старайся быть им. Просто будь собой, – она притянула его к себе. – Просто будь Спайком.
Но он все еще отстранялся, боясь прикоснуться к ней.
– Я не хочу причинить тебе боль, Love.
– Не причинишь, – она погладила его по щеке и вновь поцеловала.
Она прикусила его губу, чтобы показать, что имела в виду. Это подействовало: он напрягся, склонил голову и удивленно посмотрел на нее, все еще не уверенный, как себя вести, но его язык инстинктивно слизал кровь с того места, где она укусила. Тогда она развязала полотенце и бросила поверх плаща. Он опустил глаза, выражение лица стало благоговейным, взгляд нежно ласкал ее обнаженное тело. Она улыбнулась. Никто, кроме него, не мог заставить ее почувствовать себя такой красивой. Один его взгляд превращал ее в богиню.
Спайк подошел к ней. Баффи положила руки ему на грудь, не давая двинуться дальше. Он смущенно опустил глаза, пока она вытаскивала его футболку из джинсов и поднимала ее вверх, потом улыбнулся, наморщив нос, и снял футболку через голову. Когда футболка приземлилась на кучке рядом с ее полотенцем, он снова попытался ее поцеловать. Но она снова подняла руки и отступила.
– Ты все еще недостаточно раздет, – сказала она, взглянув на его джинсы.
– С этим я разберусь, – пообещал он.
Его голос был, как свежий шелк, пропитанный виски, он согревал ее изнутри. Он взял ее руки, поднес к губам, а затем развел их, прижимаясь к ней. Она думала, что он собирается поцеловать ее, но он миновал губы и направился прямо к ее плечу, к точке его соединения с шеей. Его губы и язык нежно скользили по проторенной дорожке вдоль ключицы, там, где ранее он провел пальцем. Затем его ладони выскользнули из ее рук и отправились в медленное путешествие по телу. Он ласкал ее соски, его пальцы проходили по каждому изгибу, минуя раны, и, наконец, остановились на бедрах. Ее руки тем временем медленно продвигались по его спине вверх, к шее, а губы приблизились к его уху.
– Я говорила, чтобы ты не сдерживался, – прошептала она.
Он, в свою очередь, поцелуями проложил путь от ключицы к ее уху.
– Ты сказала, быть собой, – прошептал он в ответ. Мгновение он смотрел ей в глаза, а затем впился губами в ее губы, и она поняла, что ее слова давали свободу любому его действию, всему, что приходилось сдерживать. Внезапно он прервал поцелуй. Затем взял ее за бедра и развернул. Его губы ласкали ее ухо. – А теперь замолчи и не мешай мне заниматься с тобой любовью.
Баффи улыбнулась, даже слегка захихикала, но смех превратился во вздох наслаждения, когда он убрал ее волосы со спины и поцеловал у основания шеи.