2024-4-18

16

0

0

Эта музыка притягивала как магнит, эхом отдаваясь в темнеющих коридорах, словно в туманном лесу. Я должна была посмотреть, откуда она доносится, и пошла на звуки, прямо в конец коридора, к последней двери слева. Тихая фортепианная мелодия плыла изнутри. Я поняла, что это запись. Потом посмотрела в маленькое окошко в двери.

Там, в центре тускло освещённой студии, стоял самый красивый мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Высокий, с непослушными бронзовыми волосами и идеальной, как у всех танцоров, мускулатурой. Разумеется, было очевидно, что он танцовщик. Одетый в чёрное трико поверх такого же леотарда, он неподвижно стоял в третьей позиции – одна ступня немного выдвинута вперёд под прямым углом к другой. Руки были свободно опущены вдоль тела, голова слегка наклонена вперёд.

Я с благоговением смотрела на его лицо. Его сильная, чётко очерченная линия челюсти, правильной формы губы… глаза были закрыты, а тёмные брови слегка нахмурены. Он выглядел предельно сосредоточенным, погружённым в музыку. Его мускулистые плечи тихо поднимались и опускались, пока мелодия скатывалась к последним нотам перед повтором вступления. Я так хорошо знала эту пьесу. Когда прозвучал следующий аккорд, его руки медленно пошли вверх и в стороны. Голова тоже приподнялась, и я смотрела, как он вдыхает, как плавно взмывают его руки, расслабляется лицо. Это было завораживающее зрелище. Он остановил руки на уровне плеч и повернул их ладонями вверх. Он держал их так два такта, стоя неподвижно.

А потом сделал первое движение. Всего лишь шаг влево с подъёмом рук…

Я знала, что в этой части пьесы появляются быстрые, беспорядочно перекатывающиеся звуки. Внезапно он начал двигаться в поразительном темпе, обегая студию с прыжками, раскинув руки. И вдруг взлетел, зависнув в прекрасном прыжке, мышцы его ног рельефно обозначились. Он приземлился прямо в пируэт, выполнив идеальное вращение, а потом, когда мелодия стала более спокойной, он тоже успокоился, ступая с преувеличенной осторожностью назад, к центру, чрезвычайно плавно переходя из одной позиции в другую. Но когда мелодия начала нарастать во второй раз, он снова взлетел, теперь уже в боковой шпагат, с такой силой и зависанием в воздухе… что у меня слёзы навернулись на глаза. Он высоко взмывал, раскрывая ноги, подняв лицо к небу, и выглядел при этом невероятно спокойным и совершенным.

- Красиво, не так ли? – раздался голос позади меня. Я обернулась, застигнутая врасплох.

Это была дама… или, возможно, девушка, на добрых два дюйма выше меня, с кожей цвета крем-брюле, её клубничного оттенка белокурые волосы были элегантно уложены в замысловатую причёску. Никаких сомнений не возникло бы, даже не будь она одета в мерцающий золотистый леотард и такую же юбку. Это была балерина.

Я быстро вытерла глаза и попыталась вести себя нормально.
- Э… - что она сказала? – А, да, действительно, - кивнула я. – Он… поразительный.

Она улыбнулась, как будто моё волнение её забавляло. Блеснули жемчужно белые зубы.
- Ты раньше не видела, как он танцует?

- Нет, - ответила я. – Я здесь новенькая. – Боже, мне понадобилось время, чтобы вспомнить даже такую малость. Музыка всё ещё доносилась из-за двери. Я хотела повернуться и смотреть на него. Мне это было необходимо. – А… кто он? – спросила я, стараясь не забывать, что рядом есть кто-то ещё.

Она криво улыбнулась:
- Ну, я думала, что ты знаешь хотя бы это. Это Эдвард Мэйсен, один из лучших танцовщиков Америки.

- В это нетрудно поверить, - пробормотала я.

Казалось, это снова позабавило девушку, её идеально подведённые карие глаза блеснули.

- Через два месяца у него пробы в US Ballet, хотя, в общем-то, и так очевидно, что его примут туда, причём солистом.

Я лишь кивнула, зная, что музыка заканчивается и что мне нужно успеть увидеть его ещё раз, и попыталась незаметно снова посмотреть в дверное окошко. Он выполнял финальную серию, обходя студию по кругу: каждый шаг, каждый прыжок, каждый поворот были идеальными.

- И знаешь, что ещё просто замечательно? – Мелодия снова свелась к лёгким ударам по клавишам, и он вернулся в центр. А потом, вместе с последним пассажем быстрых нот, разразился потрясающей комбинацией пируэтов, таких мощных и уверенных… подождите, кажется, эта девушка только что сказала мне что-то?

- О, - произнесла я, неохотно поворачиваясь к ней снова. – Ээ, и что же?

Она только ещё раз улыбнулась:
- То, что я его партнёрша.

Потом оттеснила меня и открыла дверь. Эдвард Мэйсен прервал свои прекрасные пируэты, глаза его распахнулись. Подождите… а всё это время они были закрыты? Я напрягла память, но не смогла припомнить, чтобы он открывал глаза… Боже… но вообще-то я слышала о танцовщиках, которые знали свою сцену так хорошо, что могли танцевать вслепую. Однако когда я смотрела на танец Эдварда, было похоже, что он делал это не для того, чтобы продемонстрировать своё мастерство, но только чтобы глубже прочувствовать музыку…

- Привет, Эдди, - сказала моя новая знакомая, проскальзывая в студию со своей длинноногой грацией.

- Таня, - Эдвард кивнул, подходя к CD-плейеру и выключая музыку. Его голос был сильным и тихим, идеальным для моего слуха. – Я думал, нам стоит сделать это для просмотра, - говорил он.

- А я подумывала о чём-то более современном, - небрежно ответила Таня, завязывая свои пуанты.

Эдвард покачал головой, вытирая пот со лба:
- Ты же знаешь, я не гожусь для этого.

- О, Эдди, но зато я гожусь, - сказала Таня, вставая и кладя ему на плечо свою изящную руку.

Он лишь вздохнул и снова покачал головой:
- Ладно, давай разминаться.

Он обнял её за талию, и они начали парные упражнения на растяжку. Наблюдение за ними, занятыми тем, что, по-моему, было довольно интимным делом, вернуло меня к действительности. Чёрт! Что, чёрт побери, я делаю? Подглядываю за индивидуальной репетицией? Я отскочила от окошка и быстро пошла назад по коридору.

Все только что начали спускаться на ужин, и я присоединилась к толпе студентов, идущих вниз по лестнице.

Когда я вошла в обеденный зал, танец Эдварда Мэйсена всё ещё занимал все мои мысли: его вращения и повороты, его непринуждённая мощь. Я рассеянно последовала за потоком студентов к большому окну, где выдавали еду. И к «Лунному свету» заодно. Я столько раз слышала эту пьесу, её свободную, плавно льющуюся ленту звуков. Она всегда успокаивала меня. И видеть, как под неё танцует мужчина… это породило водоворот чувств в моей груди. Как будто мне открылся в этой музыке целый новый пласт. Меня оторвал от этих маленьких грёз вопрос подавальщицы, какой я хочу ужин.

- Пасту с овощами и салат или рис с овощами и салат? – спросила она.

- О, эм… - да уж, большая разница… - Пасту, пожалуйста? – это прозвучало скорее как вопрос. Мне подали тёплую тарелку, и, выйдя из очереди, я оглядела зал. Он выглядел как будто был перенесён сюда прямо из Букингемского дворца. Огромные окна были украшены тяжёлыми шторами с золотым шитьём. Великолепные гобелены изображали танцовщиков и балерин в идеальных позах среди херувимов или на фоне деревьев.

С потолка, разрисованного ангелоподобными балеринами и их божественно прекрасными кавалерами, свисали три громадных люстры. Через равные промежутки по залу были свободно расставлены большие круглые столы, за которыми сидели студенты, они ели и беседовали с друзьями. В передней части просторного помещения находилось возвышение, на котором за длинным столом размещались два десятка взрослых, явно преподавателей, наблюдавших за залом. Я узнала мадам Эсми, которая сидела почти в центре.

- Эй, Белла! Сюда! – донёсся до меня голос Анжелы. Ох, слава Богу, я была спасена от сурового испытания под названием «сидеть-одной-делая-вид-что-тебя-нет». Она сидела за одним из круглых столов с целой группой других студентов, среди которых я узнала Джессику и, к сожалению, Лорен.

- Спасибо, - сказала я Анджеле, подойдя и с удовольствием усевшись рядом с ней.

Она улыбнулась:
- Не за что.

- Эй, а кто это? – спросил парень, сидевший по другую сторону от меня, чем немедленно привлёк ко мне внимание всего стола.

- Это Белла Свон, - сказала соседям по столу Анжела. – Белла, это Майк Ньютон. – Он мило улыбнулся, его младенчески-голубые глаза засияли. Анжела начала указывать на сидящих за столом: - Эрик, Тайлер, Лорен и Джесс, с которыми ты уже знакома. – Джесс чересчур возбуждённо улыбнулась мне, в то время как Лорен лишь гоняла вилкой по тарелке кусочек салата. Она явно ещё не преодолела свои проблемы… какими бы они ни были.

Анжела продолжала, пытаясь не замечать сварливого вида Лорен:
- И, наконец, здесь у нас Райан, Элиза и Бен, - я заметила, что Бен взглянул на неё и быстро отвёл взгляд в сторону. Анжела покраснела, а я спрятала улыбку за вилкой с салатом.

- И как прошёл твой первый день? – спросил Майк с энтузиазмом.

Я улыбнулась ему:
- Вообще-то я только что приехала. Но здесь, конечно, хорошо, ну, по крайней мере, здание, - добавила я. – Я ещё не была на занятиях.

Он кивнул:
- Надеюсь, у нас будет несколько совместных.

Я вернулась к еде.
- Да, это было бы здорово, - ответила я неуверенно.

Он продолжил, не заметив моей вялой реакции:
- У нас на занятиях по парному танцу не хватает одной девушки. Ты должна быть моей партнёршей.

Джессика внезапно вскинула голову:
- Но Майк! Ты говорил, что в этот раз я смогу встать в пару с тобой!

- Да, я знаю, Джесс, но…

- Нет, - вмешалась я, - всё в порядке. Уверена, что на первом занятии мне лучше посидеть и посмотреть, как и что вы, ребята, здесь делаете, а вам следует встать в пару.

Его лицо вытянулось:
- Ну, я думал… но если ты уверена…

Я кивнула:
- Абсолютно.

Потом Майк снова воодушевился:

- Эй, возможно, мы могли бы остаться вместе после занятий и я помог бы тебе нагнать пропущенный материал. – Джессика сердито посмотрела на меня и резко отвернулась, заговорив с Лорен. О Господи, если этот жалкий Майк немедленно не заткнётся, я в два счёта стану самой ненавидимой первокурсницей.

- Эм… - дипломатичнее, дипломатичнее… - Думаю, я сумею нагнать самостоятельно… но всё равно спасибо…

- Так ты немножко осмотрелась здесь? – спросила Анжела, которая быстро становилась моей надёжной опорой.

Я благодарно улыбнулась ей, а потом ответила:
- В какой-то степени… - и, помедлив, спросила: - А ты знаешь Эдварда Мэйсена?

Майк издал громкий стон:
- Мэйсен, - проворчал он, пережёвывая пасту.

Анжела улыбнулась:
- Ты видела его?

Я кивнула:
- Он потрясающий танцовщик.

- Знаю, - ответила она с улыбкой. – Как тебе удалось его увидеть?

- Я шла по коридору первого этажа, а он репетировал.

- Боже, тебе повезло, - сказала Анжела. – Вряд ли он когда-нибудь репетирует при ком-то.

- Он и эта его сука Таня, - протянула Лорен со своего места. И ухмыльнулась мне: - Не говори мне, что ты на него запала.

Я наклонилась, сокращая расстояние между нами:
- Лорен, в отличие от тебя, я не полагаюсь на первое впечатление, поэтому было бы трудно влюбиться, если я видела его всего один раз… Хотя твоё моментальное предположение об этом наводит на мысль, что ты сама в него влюблена, - добавила я задумчиво.

Она лишь бросила на меня холодный взгляд и снова повернулась к Джессике.

Я посмотрела на Анжелу. Она тихо улыбнулась мне.

- Но это правда, - сказал Майк, казалось, считавший себя участником нашего разговора. – Он порядочный засранец, особенно, когда рядом с ним Таня Денали.

- Я встретила и её, - сообщила я им. – Она вроде ничего.

Анжела кивнула, соглашаясь:
- Лорен просто ревнует, потому что Таня действительно хороша. И что она тебе сказала?

- О, она просто рассказала мне, кто такой Эдвард, и всё такое.

Это потому, что она видит в Эдварде свою добычу, - вклинился в разговор парень, которого, насколько я запомнила, зовут Тайлер. Смуглый, с короткими каштановыми волосами.

- Да, но это совершенно не соответствует действительности, - сказала Анжела. – Эдвард сам себе хозяин. В школе настолько любят его, что он может становиться даже своего рода помехой.

- Как это? – переспросила я.

Она улыбнулась:
- Когда в прошлом году здесь решили, что ежегодный спектакль будет остросовременным, Эдвард пригрозил, что перейдёт в школу Аро Колаянни.

- Господи, сменить школу? Это уже крайность, - сказала я.

- Ну, - ответил Майк, - вообще-то хореограф был местным парнем, который хотел нарядить всех в ярко-розовые облегающие костюмы.

- Так он всегда получает то, чего хочет? – резюмировала я.

Но Анжела покачала головой:
- Это не так, - возразила она. – Думаю, скорее, ему не нравится участвовать в ерундовом представлении. Многое держится на нём.

- Да, - буркнул Майк. – Он расслабляется только в кругу своей маленькой банды, - и парень кивком указал направо.

Я посмотрела в ту сторону и увидела стол, за которым беседовали четыре по-настоящему красивых человека. Одна из девушек была маленького роста, с короткими чёрными как смоль волосами и милой улыбкой, почти как у эльфа. Она держалась за руки с сидевшим рядом с ней парнем – высоким и довольно худым, даже для балетного танцовщика. У него были светлые волосы медового оттенка, уложенные в старомодном стиле, который, вероятно, не подошёл бы ни одному другому парню.

Напротив них за столом сидела ещё одна девушка, высокая, с шелковистыми белокурыми волосами и пунцовыми губами. Вероятно, она была прекрасной балериной, судя по грации, сквозившей в каждом её движении. Рядом с ней, пожирая свой ужин с такой жадностью, словно голодал несколько месяцев, сидел очень мускулистый парень. Очень. У него были короткие тёмные волосы и нахальная улыбка. Я никогда не видела такого мускулистого балетного танцовщика. Ведь это наверняка может быть ценным качеством?

- Кто это? – спросила я у Анжелы.

- Блондинка, которая шлёпнула парня по голове - Розали Хэйл. - Конечно же, она действительно отвесила затрещину мускулистому парню, смеявшемуся, пока она отчитывала его за что-то. – А его зовут Эммет Каллен.

- Каллен?

Анжела кивнула:
- Сын мастера Карлайла и мистрис Эсми Каллен.

- Удивительно, что они позволили ему накачать такую мускулатуру, - сказала я, глядя на его широченные плечи.

Она пожала плечами:
- Большую часть времени он носит Розали. Когда она на сцене, все смотрят только на неё. И он просто необходим Розали, чтобы выполнять поддержки.

- А другие двое?

- Элис Брэндон и Джаспер Хэйл, брат Розали. Честно говоря, они такая милая пара, - она вздохнула, когда у нас на глазах он с любовью поцеловал Элис в щёку.

Тайлер, Эрик и Майк дружно сымитировали отрыжку. Я засмеялась.

- Они здесь в числе лучших танцовщиков, - продолжила Анжела. – Включая Эдварда и Таню, разумеется. Но да, в основном они его команда. И нарушают множество разных несущественных правил.

- Кстати, о правилах, - пробормотал Майк. Его взгляд был прикован к преподавательскому столу. Я обернулась. Там стоял мужчина, на вид за тридцать, у него были светлые волосы и сильное тело танцовщика. После некоторой дозы шиканья студенты затихли.

- Добрый вечер, студенты, - разнёсся по залу его голос.

- Это директор, мастер Карлайл Каллен, - прошептала рядом со мной Анжела.

- Всего пара объявлений, - сказал мужчина. Мне показалось, что я слышу в его речи лёгкий французский акцент. – Во-первых, мастер Хайнд хотел, чтобы я напомнил вам, что нет никакой необходимости в публичных проявлениях личной страсти во время занятий или на переменах. – Послышалось несколько смешков от студентов.

- А касается ли это также вас и мистрис Эсми, сэр? – громко поинтересовался Джаспер Хэйл, откинувшись на спинку своего стула. Зал взорвался дружным хохотом. Мастер Карлайл сложил руки на груди, но ничего не ответил.

Вместо него это сделала мадам Эсми, которая встала и громко крикнула:
- Кто хочет завтра два часа общей физподготовки перед завтраком? – очевидно, она не шутила, потому что в зале сразу же снова стало тихо.

- Спасибо, дорогая, - сказал мастер Карлайл, достаточно громко, чтобы все мы услышали, а потом наклонился и наградил её преувеличенно долгим поцелуем. Все снова засмеялись. Наконец мастер Карлайл вновь повернулся к залу. - И, отвечая на ваш вопрос, мистер Хэйл: нет, не касается.

- Ууу, - застонал Эммет Каллен. – Это несправедливо!

- Сынок, тебе придётся узнать от меня одну вещь: жизнь несправедлива… по крайней мере, для тебя, - он улыбнулся сыну, - и ты сможешь отбывать задержание после уроков вместе с мистером Хэйлом, - он осмотрел остальных студентов. – И к ним присоединится любой, кто позволит себе публичное проявление страсти в перерывах между занятиями. А теперь во-вторых: я уверен, всем вам известно, что через несколько недель начнутся семестровые испытания, поэтому те, кому требуются дополнительные занятия, должны записаться на доске объявлений в фойе, - он помолчал секунду, оглядывая зал, а потом объявил: - Все свободны.

Произошёл всплеск активности, студенты встали и направились к кухонному окошку, чтобы сдать свои тарелки.

- Видишь, что я имела в виду, - сказала Анжела, указывая на маленькую группу, в которой были Джаспер и Эммет.

Я улыбнулась:
- Удивительно, что мастер Карлайл так спокойно к этому отнёсся.

- Ну, на занятиях он совсем другой. Вне студий он совсем не строгий. А вот во время уроков… - она скривилась, - в этой школе не найти более жёсткого преподавателя. Иногда он толкает нас далеко за пределы наших возможностей.

Мы избавились от своих тарелок и снова поднялись в нашу спальню. Было семь часов вечера, и нам нужно было чем-то занять полтора часа до отбоя. Анжела должна была идти тренироваться, а я решила остаться в спальне и почитать. Чтение всегда было для меня способом успокоиться, отвлечься от всего. Но, читая в миллионный раз вступительные строки «Грозового перевала», я поймала себя на том, что думаю о другом.

Все мои мысли занимал Эдвард Мэйсен, каким я увидела его в той студии... сосредоточенное выражение его лица, а потом полная безмятежность, с которой он летел по воздуху.

Я уснула, вспоминая его сильный и красивый танец.