Первый августовский день был сухим и жарким. Солнце светило ярко, заливая искрящимся золотом окрестности старинного магического поместья, луга и далекий лес. Однако у самых стен поместья солнечные лучи словно теряли свою силу, уступая мрачной каменной громаде и растворяясь в сером монолите стен. В само поместье солнечный свет проникал украдкой, словно боясь потревожить царивший в обширных комнатах полумрак. Только ближе к вечеру, когда закат алой полосой растягивался вдоль горизонта, окрашивал облака в ядовито-розовый цвет, а половину неба заставлял полыхать пожаром – только тогда в гостиной, в кабинете, в библиотеке, во всех комнатах, окна которых были обращены к западу, наступали краткие минуты, в течение которых уходящее солнце умудрялось пробиться сквозь сумрак и все магические чары и посылало поместью свой прощальный привет.
В первый день августа закат почему-то казался особенно кровавым. Драко, сидевший в своей комнате за письменным столом, не мог оторвать взгляда от невыносимо яркого пылающего шара солнца, уходящего за потемневшую гряду леса на горизонте. В свете заката все предметы в комнате преобразились. Темный ковер, полированная старинная мебель, серые обои – на все лег багрово-кровавый отпечаток. Драко от этого было чрезвычайно не по себе. Еще и потому, что весь день его преследовало странное щемящее чувство сродни предвидению – каждой своей клеточкой Драко ощущал, что сегодня должно произойти или уже произошло что-то очень важное, что каким-то образом связано с ним. Исключительно благодаря своей скептической натуре Драко гнал подобные мысли прочь, но, как он ни старался, они то и дело возвращались к нему и вертелись в голове, заставляя его чувствовать беспокойство.
Внизу, в большой гостиной, Люциус и Нарцисса пили чай. Драко отказался спуститься, сославшись на недомогание. Ему просто невыносимо было сидеть рядом с матерью и отцом, безмолвно сверлящими друг друга взглядами, отчего атмосфера в гостиной едва не искрила. Кроме того, сегодня отец был в крайне скверном расположении духа. Темный Лорд с соратниками отправились в Министерство Магии с важной миссией, а его, Люциуса, никто даже не подумал звать с собой. Кому он теперь был нужен – жалкий, потрепанный тюрьмой волшебник без волшебной палочки! Почти калека…
Драко тряхнул головой. Нечасто ему доводилось думать такое про собственного отца. Честно говоря, он и припомнить не мог момента, когда подобные мысли посещали его голову. Пожалуй, один только раз, в одной небезызвестной комнате Хогвартса, в компании одной небезызвестной магглорожденной всезнайки…
Вздохнув, Драко потянулся, размял затекшие плечи, а затем встал. Смутное беспокойство, сопровождавшее его весь день, возрастало по мере того, как солнечный диск опускался за край леса. Будто бы с приходом темноты все должно было измениться в худшую сторону.
- Хуже уже некуда, - пробормотал Драко себе под нос и, чтобы хоть чем-то себя занять, а главное, чтобы не таращиться без причины на закат, принялся перебирать книги в шкафу у дальней от окна стены. Среди знакомых с раннего детства тяжелых томов в черных кожаных переплетах Драко вдруг заметил тонкую брошюру с яркой картинкой на корешке. Слегка удивившись, он запустил руку между рядами книг и выудил с самого последнего ряда детскую книжку, почти забытую им за много лет. Когда-то это была одна из его любимых книг, но, увы, когда Люциус всерьез взялся за воспитание сына, он запретил Драко читать подобную, по его мнению, ерунду. Вздохнув, Драко с ностальгической нежностью провел пальцами по истрепанной обложке с полувытертым названием «Сказки Барда Бидля» и наугад открыл книгу. Пожелтевшие от времени страницы зашуршали, словно листья на ветру, приветствуя своего хозяина. Драко подумалось, что, несмотря на содержание, эта книга – довольно редкий экземпляр и сейчас, должно быть, стоит кучу денег. Кажется, мама что-то рассказывала про то, что книг именно этого издания в мире существует всего несколько, кажется, семь или восемь. Драко весьма посчастливилось обладать одним из них. Усмехнувшись, юноша опустил взгляд на страницу. Сверху, посреди причудливой яркой заставки, изображающей персонажей сказки, крупными буквами было написано: «Сказка о трех братьях». Драко хмыкнул и перевернул страницу – слишком неправдоподобная и явно нравоучительная сказка ему никогда не нравилась. Пролистав несколько страниц, Драко разочарованно захлопнул книгу и бросил ее на кровать. Желание что-либо читать пропало окончательно, когда он вдруг услышал встревоженный голос Люциуса на аллее за окном. Отец о чем-то спорил с другим человеком, голоса которого Драко не слышал. Выглянув из окна, он смог разглядеть внизу, у парадного входа, спину отца и его слега растрепанную светлую шевелюру. Собеседник стоял чуть дальше ко входу, и Драко не мог увидеть ничего, кроме развеваемой ветром полы черной мантии. Вздохнув, Драко отошел от окна, подумав при этом: «В последнее время в мэноре полно всяких визитеров. Чему удивляться?» Вернувшись к шкафу, Драко заставил себя взять с полки первый попавшийся том, оказавшийся «Искусством наведения маскирующих чар и Дезиллюминации», плюхнулся на стул у письменного стола и погрузился в чтение.
Несколько минут спустя в дверь комнаты Драко неожиданно постучали. Вздрогнув, юноша поднял глаза и настороженно спросил:
- Кто?
За дверью раздался писклявый голосок домового эльфа:
- Прошу прощения, хозяин, к вам прибыла гостья, юная мисс Паркинсон. Слэйви должен был спросить разрешения хозяина мистера Драко, но хозяйка миссис Малфой приказала…
- Войдите, - перебил Драко слегка раздраженно.
Дверь бесшумно открылась, и на пороге комнаты показался домовик, а следом за ним вошла темноволосая девушка в дорожной мантии поверх темно-синего бархатного платья.
- Драко! – радостно воскликнула Пэнси и поспешно шагнула навстречу хозяину комнаты.
- Можешь идти, - приказал Драко эльфу, и тот немедленно исчез. – Пэнс, какими судьбами?
Драко встал навстречу подруге и крепко обнял ее. Пэнси, смутившись, отстранилась от Драко и взглянула на него со странным выражением.
- Что случилось? – обеспокоенно спросил Драко. – Присаживайся, - он кивнул на единственный стул в комнате – у письменного стола.
Пэнси кивнула и, подобрав полы мантии, села. Драко сел напротив на край кровати.
- Как ты здесь оказалась? – спросил он взволнованно. – Ты же должна быть во Франции у тети, разве нет?
Пэнси покачала головой:
- Отец послал за мной два дня назад, в письме было сказано, что я срочно должна вернуться в Англию. Я по дороге узнала, что здесь происходит. Папа ничего не объясняет, но я случайно услышала, как он разговаривал с мистером Яксли. Это правда?
- Что именно?
- Сегодня Темный Лорд решает судьбу Министерства Магии?
Драко нахмурился, отвел взгляд в сторону (как назло, в глаза сразу бросилась алая полоса заката на горизонте за окном).
- Правда, - ответил он. – Лорд планировал захватить Министерство. Я слышал, Тикнесс подготовил для этого все необходимое. Скоро власть поменяется, Пэнс.
- А то, что твой отец… - Пэнси в нерешительности замолчала, но, набравшись смелости, выпалила: - Темный Лорд забрал у мистера Малфоя палочку, это правда?
Лицо Драко на мгновение исказилось, но он тут же справился с собой и глухо ответил:
- Да. Это правда.
Пэнси вздохнула, разгладила складки мантии на коленях, а затем тихо произнесла:
- Мне очень жаль, Драко… Я попросила отца как можно скорее привезти меня к тебе, мне так хотелось с тобой поговорить! Знаю, ты терпеть не можешь, когда я пытаюсь тебе помочь, но… Я подумала, что тебе будет нужно с кем-то поговорить…
- Спасибо, Пэнс, - вдруг тихо сказал Драко и взглянул подруге в глаза.
Пэнси вздрогнула и изумленно уставилась на Драко. Впервые за все время, что она его знала – а знала она его с пеленок – в его голосе слышалось столько искренней благодарности и отчаяния. Кашлянув, Пэнси опустила глаза.
Драко вдруг догадался, кто был тот человек, что разговаривал на пороге мэнора с Люциусом.
- Здесь твой отец? – спросил он Пэнси.
Девушка кивнула.
- Он привез меня. Сказал, что должен быть в мэноре на всякий случай… Правда, не знаю, что за случай он имел в виду. Но, ты же знаешь, они с мистером Малфоем большие друзья.
- Да уж, - скептически усмехнулся Драко. – Сейчас у моего отца больших друзей просто пруд пруди.
- Не говори так, - нахмурилась Пэнси. – Я знаю, что многие из наших в последнее время относятся к вашей семье не совсем… кхм… хорошо, но уж на нас вы точно можете рассчитывать! Разве мы когда-нибудь давали вам повод усомниться в нашей дружбе?
- Нет, Пэнс, все в порядке, прости, - быстро заговорил Драко, вставая. – Просто уж слишком много всего произошло за последнее время, теперь я даже не знаю, могу ли доверять собственной тени, - подойдя к девушке, Драко взял ее за руки. – Я никогда не сомневался в тебе, Пэнс… Прости меня.
Пэнси с откровенным удивлением посмотрела на Драко. Нечасто ей доводилось слышать от него извинения, тем более по два за раз.
- Хорошо, хорошо, все нормально, Драко! – поспешила ответить она, но он будто бы не слышал.
- Пэнс, мне нужно, чтобы ты знала… Мне жаль, что я так поступил с тобой в прошлом году. Я не должен был бросать тебя, не так, как я это сделал. Ты должна понять – я не мог втягивать тебя во все то, что со мной тогда творилось, поэтому… несмотря ни на что, ты всегда оставалась самой верной моей подругой, и мне очень жаль, что тебе пришлось терпеть меня все это время… Знаешь, я не умею просить, не умею сглаживать углы, тактичность – не мой конек…
Глаза Пэнси расширились от удивления:
- Мерлин, Драко, ты хорошо себя чувствуешь? Что ты такое говоришь? Я никогда не обижалась на тебя! Я ведь знаю, что ты пытался меня защитить. И потом, мы все равно не могли бы быть вместе, ведь ты меня не любишь, правда?
Драко вздрогнул и выронил руки Пэнси из своих.
- Я знаю, что ты меня не любишь, - продолжала Пэнси. – Знаю, что ты встречался со мной, чтобы не обижать меня. У тебя есть другая девушка, да? Можешь не отвечать, я и так это знаю. Дафна прислала мне письмо на прошлой неделе…
- Так ты все знаешь? – хмуро спросил Драко. – Про помолвку и про Контракт?
Пэнси кивнула.
- Астория – отличная партия, - то ли спросила, то ли констатировала факт она.
Драко повел плечом и недовольно ответил:
- Знаю. Отец мне этим все уши прожужжал. Пэнс, давай не будем об этом сейчас, хорошо?
Пэнси снова кивнула.
- Расскажи лучше, как отдыхалось во Франции?
Пэнси понимающе улыбнулась и принялась в красках описывать свои французские каникулы с массой приключений, увлечений и хорошеньких французских колдунов. Драко снова сел, внимательно слушая, задавая вопросы, и даже порой улыбаясь шуткам Пэнси, но мыслями он явно был где-то далеко и от Франции, и от Малфой-мэнора. Пэнси чувствовала это, но деликатно делала вид, что ничего не замечает, и продолжала весело болтать. За разговорами прошли добрых два часа, на улице совсем стемнело, и домовые эльфы заботливо зажгли свечи в комнатах поместья.
- Ты заночуешь у нас? – спросил Драко после очередной порции французского юмора и дружного смеха.
- Не знаю, - пожала плечами Пэнси. – Это отцу решать. Похоже, они с мистером Малфоем беседуют о чем-то важном, раз он еще не послал за мной. А это значит, у нас есть еще немного времени, чтобы…
Пэнси не успела завершить фразу, как вдруг раздался хлопок, и посреди комнаты возник насмерть перепуганный домовой эльф. Драко вскочил, а Пэнси вскрикнула от неожиданности. Эльф, трясясь от страха, низко поклонился Драко и пропищал дрожащим голоском:
- Хозяин Драко, сэр! Хозяин мистер Малфой приказал позвать вас в Главную гостиную. Слэйви велено проводить хозяина мистера Драко и юную мисс Паркинсон вниз…
- Скажи, что я не желаю спускаться! – раздраженно воскликнул Драко. – Скажи, что я сплю! Нет, лучше, что я умер!
Эльф задрожал еще сильнее, так, что стал раскачиваться, и со слезами ответил:
- Слэйви не может, сэр. Слэйви должен исполнить приказ хозяина мистера Малфоя!
- В чем дело? – спросила Пэнси. – Зачем он нас зовет?
- Слэйви не знает, мисс, - ответил эльф, едва дыша. – Хозяин мистер Малфой ничего не сказал, только приказал Слэйви привести хозяина Драко и вас в гостиную…
Драко чертыхнулся, понимая, что эльф не отстанет.
- Нам придется спуститься, - сказал он. – Идем?
Пэнси поднялась со стула и вместе с Драко вышла из комнаты. Втроем с эльфом они спустились по широкой мраморной лестнице, устланной дорогим ковром, на первый этаж, но в гостиную войти не успели. Драко услышал громкие, резкие голоса и, поймав подругу за руку, оттащил ее в сторону от двери и прижался к стене.
- Драко, что…
- Тсс! – Драко прижал руку к губам Пэнси.
- Хозяин Драко, Слэйви должен…
- Заткнись! – прошипел Малфой. – Пошел прочь! Мы уже спустились, считай, что приказ ты выполнил.
Слэйви поглядел на Драко огромными испуганными глазами – приказ о молчании он нарушить не мог, но и уходить, похоже никуда не собирался. Драко скрипнул зубами от злости, но спорить больше не стал и прислушался к тому, что происходило в гостиной.
- Я?! – услышал он возмущенный до крайности голос Люциуса. – Почему это должен делать я? Ты в своем уме, Торфинн? Считаешь меня козлом отпущения? Я должен расплачиваться за все ваши промахи?!
Люциусу ответил низкий, весьма испуганный дрожащий голос, принадлежащий, как понял Драко, Пожирателю Смерти Торфинну Роули:
- Но Люциус… Ты должен мне помочь! Разве мы не на одной стороне? Мы же соратники, мы через многое прошли вместе!
- Это дела не меняет! – воскликнул Люциус. – Если ты оплошал, то сам должен рассказать об этом Лорду, и я не собираюсь прикрывать тебя, Торфинн! Прими наказание, как мужчина!
Послышался странный звук, похожий не то на стон, не то на всхлип, а затем прозвучал третий голос, услышав который, Пэнси одними губами прошептала Драко: «Мой отец»:
- В любом случае, ты должен сообщить Лорду о том, что вы видели Поттера и упустили его.
Сердце Драко на секунду сжалось от какого-то необъяснимого чувства. Неосознанно Драко сжал руку Пэнси в своей чуть крепче, и девушка возмущенно пискнула.
- Хорошо, - обреченно произнес голос Роули за дверью. – Я должен это сделать. Но я не знаю…
- Ты боишься, Торфинн? – с ядовитым сарказмом протянул Люциус. – Как можно? Темный Лорд справедлив, он никогда не дает своим соратникам больше того, что им положено, но так же и не отнимает лишнего. Правда, теперь, после того, как ты упустил нашу главную цель, которая была у тебя под носом, Лорд может посчитать, что тебе больше не нужна… ну, скажем… твоя жизнь.
Драко почувствовал, как по внутренностям разливается холод ужаса. Больше всего пугало то, с каким удовлетворением Люциус произнес последнюю фразу. Видимо, нечто похожее ощутил и Торфинн, потому что голос его теперь звучал в разы испуганнее:
- Ты считаешь, что я… Что Темный Лорд… Нет, это невозможно! Я не виноват! Я служил ему верой и правдой все эти годы! Люциус, ты же знаешь, я всегда был верен ему, он не может…
- Хватит рассуждать о том, что он может и чего не может! – резко прервал Торфинна Люциус. – Ты обязан вызвать его и все рассказать. И не затягивай с этим, ибо ты знаешь, каков может быть гнев нашего Лорда!
Драко почувствовал, как задрожали руки, а в ногах появилась неестественная слабость. Взглянув на Пэнси, он понял, что ей тоже не по себе, до того она была бледна. Драко подбадривающе улыбнулся Пэнси, но улыбка получилась слишком уж неправдоподобной. А в следующий миг Драко ощутил жгучую боль в левом предплечье. Выпустив руку Пэнси, он схватился за то место, где была выжжена Метка, и, закусив губу, изо всех сил постарался сдержать рвущийся наружу крик. Пэнси испуганно схватилась за плечо Драко.
Раздался хлопок трансгрессии, и Драко почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом.
- Кто из вас, - услышал он шипящий, полный ярости голос, - посмел вызвать меня после боя?
- Мой Лорд, - в три голоса ответили находившиеся в гостиной мужчины, и Драко представил, как все трое кланяются высокой фигуре в черной мантии.
- Я спросил, кто из вас это сделал? – чуть громче сказал Лорд.
- Это был я, мой Лорд, - задыхаясь, ответил Роули.
- Прекрасно! – прошипел Волдеморт. – Итак, мой дорогой Торфинн, что заставило тебя так бесцеремонно оторвать меня от насущных дел по захвату Министерства Магии? Может быть, вы поймали мальчишку?
- Нет, мой Лорд! – голос Торфинна дрожал. – Мы… Я и Долохов… Мы выследили его, он нарушил Табу! Мы сразу нашли его, точнее, место, где он спрятался, но потом… потом… я не помню…
- Итак, ты хочешь сказать, - продолжал Волдеморт, - что вы видели Гарри Поттера?
- Не знаю… Я не помню! Кажется, его там не было или… Я не помню! Мой Лорд…
- Вы поймали его? – с угрозой прошипел Лорд.
- Нет, мой Лорд, но…
- Вы НЕ поймали его?
- Да, но…
- Мой дорогой Торфинн, - произнес Волдеморт так тихо, что Драко пришлось напрягать слух, чтобы что-то расслышать. – Ты хочешь сказать, что вы, двое взрослых мужчин, к тому же достаточно сильных волшебников, видели проклятого мальчишку и не смоги его поймать?!
- Мой Лорд, я не думаю… Я не помню…
- Молчать! – прошипел Лорд зловеще. – Ты разочаровываешь меня, Роули! Как ты мог упустить его? Да еще и вызвать меня, чтобы похвастаться своим провалом? Что же мне делать с тобой, Роули?
- Мой Лорд…
- Круцио!
Раздался звук упавшего на пол тела, а затем полный мучения крик Торфинна, корчащегося под заклятьем Волдеморта. Пэнси от ужаса зажала рот рукой и взглянула на Драко. У того был ужасный вид – бледный, как покойник, он схватился рукой за рубашку на груди, стиснул зубы и часто дышал, будто на себе испытывал заклинание Темного Лорда. По лбу юноши скатилась капелька пота. В глазах стоял панический ужас. Пэнси сглотнула, вдруг осознав, что Драко не понаслышке известно о действии Круциатуса.
Казалось, время растянулось, будто резина. Крик Роули все не прекращался, заставляя сердце сжиматься от ужаса. Пэнси казалось, что Драко вот-вот рухнет в обморок, но это было только начало. Самое страшное ожидало впереди.
Крик оборвался так же резко, как начался. Послышались шаги, а затем голос Волдеморта произнес:
- А теперь, мой дорогой Торфинн, ты расскажешь мне все от начала до конца, во всех подробностях опишешь историю твоего фиаско! Я хочу знать, как мальчишке удалось обдурить вас, кретины! Люциус!
Драко вздрогнул. Пэнси крепче сжала его плечо.
- Да, мой Лорд, - голос Люциуса был до странности спокоен.
- Мне нужен мальчик. Позови своего сына, пора ему научиться быть послушным и попробовать собственные силы!
- Слушаюсь, мой Лорд! – ответил Люциус. – Слэйви!
Эльф, который все это время стоял рядом с Драко ни жив, ни мертв, встрепенулся, задрожал с головы до ног и, шатаясь, прошагал в гостиную.
- Слэйви, никчемная ты тварь! – рыкнул Люциус. – Я приказывал тебе привести моего сына в гостиную!
- Да, хозяин.
- Где же он?
- Он здесь, хозяин, мистер Драко и мисс Паркинсон ожидают в коридоре у гостиной…
- Драко! – воскликнул Люциус.
Драко судорожно вздохнул, чувствуя, как остатки самообладания стремительно покидают его. Обернувшись к Пэнси, он тихо произнес:
- Побудь здесь, прошу тебя, - и отнял руку подруги от своего плеча, а затем шагнул к двери.
В гостиной было сумрачно, только камин ярко пылал, освещая находящихся в комнате мужчин. Мистер Паркинсон стоял в дальнем углу гостиной у самого окна, чуть ближе к центру комнаты стоял Люциус с извечной тростью в руках. На полу у камина лежал огромный светловолосый Пожиратель Смерти – Торфинн Роули, а над ним склонилась высокая фигура Волдеморта, вытянувшего руку с волшебной палочкой по направлению к Пожирателю. У ног Лорда, свернувшись в гигантские кольца, лежала змея.
- Отец… - произнес Драко изменившимся до неузнаваемости голосом.
Волдеморт обернулся и со зловещей улыбкой сказал:
- А вот и юный мистер Малфой! Добро пожаловать, Драко, на наше скромное собрание!
- Мой Лорд, - Драко поклонился Волдеморту, старательно отводя взгляд от лежащего на полу человека.
- Прошу тебя, не стесняйся! – продолжал глумиться Волдеморт. – Подходи ближе, чувствуй себя свободнее!
Драко не шелохнулся. Сердце его колотилось у самого горла.
- Подойди! – резко приказал Волдеморт, и Драко сделал несколько торопливых шагов в его сторону. – Видишь ли, мальчик, не все мои верные Пожиратели способны быть такими же беззаветно преданными, сильными и исполнительными, как ты и твой отец, - издевательски продолжал Лорд. – Вот, например, мистер Роули… Сегодня он совершил непростительную ошибку. Он не сделал того, что должен был, или не захотел делать. Уж не знаю, может быть, он решил переметнуться на сторону Гарри Поттера?
- Нет! Нет, мой Лорд! – хрипло закричал Роули.
- Молчать! – рыкнул Волдеморт и взмахом волшебной палочки лишил Пожирателя способности говорить. – Так вот, я желаю выяснить, почему мистер Роули обманул мое доверие, и ты мне в этом поможешь, Драко. Тебе ведь известно, как нужно использовать Непростительные заклятья?
Драко испуганно кивнул.
- Очень хорошо! – протянул Волдеморт, а затем снова направил палочку на Роули. – Фините! Отвечай, дорогой Торфинн, как случилось так, что ты оплошал? Не забудь о подробностях, они могут оказаться важными!
- Мой Лорд, я… мы… Мы с Долоховым узнали о нарушении Табу и сразу трансгрессировали на место. Это было в Лондоне, недалеко от Дырявого котла, в переулке возле Чарринг-Кросс… Мы вошли, кажется… Там была какая-то девчонка… А потом… Я не помню… Я не помню!
- Лжешь! – прошипел Волдеморт. – Мне, почему-то кажется, что ты пытаешься навести меня на ложный след, Торфинн… Помочь мальчишке Поттеру.
- Нет! Нет!
- Смотри, Драко, что бывает с теми, кто пытается солгать Темному Лорду, - с ледяными нотками в голосе произнес Волдеморт. – Круцио!
Роули изогнулся, запрокинув голову, и душераздирающе завопил.
- Смотри внимательно, Драко! Так я поступлю со всяким, кто посмеет лгать мне, кто предпочтет помогать Гарри Поттеру вместо того, чтобы верно служить мне! Эта участь постигнет любого, а вместе с ним – и всех его родных!
Драко, дрожа с головы до ног, не отрываясь смотрел на корчащегося на полу Пожирателя. Слова Темного Лорда тяжелым молотом стучали в его сознании: «…постигнет любого, а вместе с ним – и всех его родных!»
- Довольно! - раздраженно воскликнул Волдеморт и прекратил пытку. – Теперь говори, и постарайся припомнить все хорошенько! Не испытывай моего терпения!
- Мой Лорд! – взвыл Пожиратель. – Я не могу! Я не помню! Это все они! Какое-то заклятие… Не помню!
- Постарайся, Роули! Или ты хочешь, чтобы мы скормили тебя Нагайне? Лорд Волдеморт не уверен, что готов простить и на этот раз… Драко, дай-ка Роули ещё раз вкусить нашего неудовольствия…
Драко с ужасом посмотрел на Волдеморта и не сдвинулся с места.
- Ну же, или ты сам узнаешь, каков я в гневе!
В камине упало разломившееся полено, взвилось пламя, свет пронёсся по белому, полному ужаса лицу Драко. Юноша не решался произнести ни слова, и уж тем более достать волшебную палочку. Люциус нетерпеливо шагнул к сыну и крепко взял того за плечо:
- Драко! Ты должен исполнять приказы нашего Лорда!
Сглотнув, Драко дрожащей рукой потянулся к карману, в котором лежала волшебная палочка.
- Ну же! – воскликнул Волдеморт. – Или ты сам желаешь отведать Круциатуса, Драко?
Тут же на юношу накатила волна жутких воспоминаний из прошлого, когда он, беспомощный и жалкий, корчился у ног Волдеморта от невыносимой, раздирающей боли во всем теле. Этого было достаточно, чтобы Драко, вскинув палочку, шагнул к Роули. Волдеморт криво усмехнулся, ожидая забавного зрелища. Пожиратель взглянул на Драко – в его глазах читалась мольба вперемешку с безумным страхом. Дрожащей рукой Драко направил палочку Роули в лицо и прошептал:
- Кру… Круцио…
Ничего не произошло.
Волдеморт склонился к уху юноши и прошипел:
- Не так, Драко! Разве тебя не учили делать это правильно? Больше ненависти, больше решимости! Ты должен почувствовать это! Ты ведь ненавидишь предателей? Покажи мне это!
- Круцио! – чуть громче произнес Драко. Палочка в его руках полыхнула парой искр. Роули вздрогнул, но тут же все прекратилось.
- Драко! Драко! – еще более зловеще зашипел Волдеморт. – Ты меня разочаровываешь, мальчик мой! Не думал, что тебе так трудно выполнить простейшее заклятье! Ну же, соберись! Или получишь то, что предназначено для этого слизняка! Или ты уже забыл, как это бывает? Неужели ты не хочешь наказать предателя? Помощника Гарри Поттера, защитника грязнокровок?
Едва услышав прозвучавшее слово, Драко ощутил невероятный прилив ненависти – не к Роули и даже не к Поттеру. Юного Малфоя с головой захлестнула ненависть к стоящему рядом с ним человеку со змееподобным лицом и шипящим голосом. Неожиданно Драко понял, что с радостью применил бы Непростительное заклятье к Лорду, если это было бы возможно.
- Круцио!!! – вскрикнул Драко с яростью, а в следующий миг вся ненависть, что переполняла его, сконцентрировалась на конце его волшебной палочки и выплеснулась в лицо лежащего на полу Пожирателя.
Роули скорчился и снова закричал – на этот раз настолько пронзительно, будто бы из его груди кто-то голыми руками выдирает сердце. Драко потребовалось всего пара секунд, чтобы прийти в себя. С ужасом он одернул руку и отскочил от Роули, как от прокаженного.
- Отлично! Отлично, мальчик мой! – с ядовитым злорадством воскликнул Волдеморт. – Скоро ты научишься делать это быстро и без колебаний! Продолжим урок!
- Мой Лорд… - прошептал Драко посиневшими губами. – Прошу вас… Я не могу… Мне надо… я не… - он вдруг пошатнулся и упал бы, если бы твердая рука Люциуса не удержала его за плечо.
- Что ж, - с долей разочарования сказал Темный Лорд. – Очень жаль, что нам приходится прерваться. Но я забочусь о здоровье моих лучших Пожирателей и, несомненно, их отпрысков. Можешь идти, Драко. У нас еще будет возможность потренировать тебя!
Выдохнув, Драко поклонился, и, насколько позволяло его самообладание, неспеша вышел из гостиной. Едва за его спиной закрылась дверь, как он бросился бежать по коридору к холлу, выскочил в парадную дверь и понесся прочь от поместья по обширному парку Малфой-мэнора. Он не вспомнил ни о Пэнси, оставшейся у дверей гостиной, ни об отце, которому, наверняка, придется отвечать за неповиновение сына. Все его мысли были сосредоточены лишь на одном – он только что пытал человека. Это была уже не просто игра во всесильного Пожирателя Смерти, не просто школьная дуэль или перестрелка с Поттером. Это было абсолютно по-настоящему. И самое ужасное заключалось в том, что ему это понравилось. Да, будь у него такая возможность, он непременно повторил бы свой опыт! Вот только целью Пыточного заклятья выбрал бы кое-кого другого…
Дыхание Драко сбилось, он оступился и едва не упал. Остановившись, он огляделся и с удивлением обнаружил себя в одном из дальних уголков парка. Это было его самое любимое место. Среди густых зарослей акации располагалась выложенная камнем площадка, посреди которой возвышался постамент со статуей, держащей в руках лиру. Днем здесь всегда было полно света, а солнечные лучи создавали причудливые узоры на мраморном изваянии, отчего казалось, будто статуя живая и вот-вот должна провести пальцами по струнам и запеть нежную, красивую песню. В раннем детстве Драко частенько сбегал сюда от домовых эльфов и часами мог сидеть у подножия постамента, наблюдая за игрой света на застывшей каменной фигуре. Только здесь он мог чувствовать себя совершенно спокойным и свободным от окружающего мира. Почти так же, как в Выручай-комнате Хогвартса…
Пытаясь отдышаться, Драко прижался спиной к постаменту. Холодный камень сразу остудил горящую огнем голову юноши, успокоил неистово колотящееся сердце. Мысли ошалевшими мотыльками роились в голове Драко, он никак не мог прийти в себя. Перед глазами стояло перекошенное от ужаса лицо Торфинна Роули с почти обезумевшим от боли взглядом. Глухо застонав, Драко схватился за голову и медленно сполз на землю.
Где-то далеко за холмом, в маггловской деревушке, старинные часы на ратуше пробили полночь.

***

Было около семи часов утра. В доме номер 12 на Гриммолд-плейс стояла мертвая тишина, в гостиной на втором этаже царил полумрак. Гермиона Грейнджер проснулась от ужасной ломоты во всем теле. Заснув в неудобной позе, она отлежала руку, да к тому же спина затекла, в горле пересохло, и вообще, она чувствовала себя довольно неважно. Распрямившись с тяжелым вздохом, Гермиона потянулась и осмотрелась. Ее окружала непривычная комната с темными стенами, толстыми портьерами на окнах, пыльной мебелью и потертым ковром на полу. Гермиона резко поднялась, сердце ее заколотилось, но уже в следующий момент она вспомнила, что находится в доме Блэков вместе с Гарри и Роном. От резкого движения у девушки закружилась голова, и она поспешила вернуться в горизонтальное положение.
Вчерашний день казался слишком далеким и нереальным. Еще утром она собиралась на свадьбу Билла и Флер, наряжалась и завивала волосы. О, Мерлин, кажется, это было сто лет назад в какой-то совершенно другой жизни! Все, что произошло вечером, казалось какой-то нелепой театральной постановкой с плохим режиссером и ужасными актерами. Пожиратели Смерти захватили Министерство Магии и пробили защиту над «Норой», а дальше все понеслось кувырком. Среди гостей началась паника, отовсюду слышались заклинания, мелькали яркие вспышки. Как им удалось выбраться – Гермиона не понимала до сих пор. И почему она выбрала для трансгрессии именно Тоттенем-Корт-Роуд, она тоже не могла объяснить. Но главное, чего она никак не могла понять, так это то, каким образом двум Пожирателям Смерти – Роули и Долохову – удалось отыскать трех подростков в мире маглов, да еще так быстро. Ведь не могло же быть так, что с Гарри не сняли заклинание Надзора, это противоречило главному закону волшебного мира. Хотя теперь, после того, как Волдеморт захватил Министерство, говорить о противоречиях законам было просто глупо, и ожидать можно было чего угодно. Кроме того, Гермиону очень взволновало еще одно немаловажное обстоятельство, о котором она пока не решалась сказать ни Гарри, ни Рону. Тот странный приступ, что произошел за несколько минут до падения защиты «Норы», все никак не шел из головы у девушки. Она хорошо помнила все подробности своего видения, так, будто сама присутствовала при сражении Волдеморта с Руфусом Скримджером. Этого быть никак не могло, ведь, по словам Рона и Луны, Гермиона все время находилась в свадебном шатре, правда, без сознания. Что же в таком случае произошло, и что все это может значить? Каким образом ей удалось увидеть то, что происходило за много миль, в совершенно ином месте с совершенно другими людьми? Гермиона была всерьез обеспокоена этим происшествием. «И ведь это уже не впервые! – подумала она встревоженно. – То же самое случилось, когда Дамблдор погиб… Думаю, это как-то связано. Ведь и в это раз я видела события, связанные со смертью. Может быть… нет, это невозможно… Никогда не поверю, что…»
Додумать свою мысль Гермиона не успела. Рядом закряхтел и проснулся Рон.
- Привет, - пробормотал он охрипшим после сна голосом.
- Привет, - улыбнулась Гермиона. – Как спалось?
- Не очень, - буркнул Рон. – Все тело ломит! Такое чувство, будто спал на битых кирпичах.
- Да, это тебе не удобная постелька в «Норе»… - задумчиво произнесла Гермиона. – Привыкай.
- Вот еще! – усмехнулся Рон, поднимаясь и разминая затекшие конечности. – Завтра я буду спать наверху, в нормальной кровати!
Гермиона фыркнула и тоже поднялась с софы, на которой спала. Тут же на нее накатил новый приступ головокружения, да к тому же страшно затошнило. Рон обеспокоенно взглянул на подругу:
- Ты в порядке? Какая-то ты бледная.
- Все нормально, Рон, - ответила Гермиона и через силу улыбнулась. – Просто голова немного кружится.
- Еще бы, после того, что вчера было! Но ты молодец, Гермиона, ты просто умница! Как ты здорово все придумала с этой своей сумочкой…
Гермиона благодарно улыбнулась, но тут тошнота подкатила к самому горлу, и девушке пришлось поспешно скрыться в ванной комнате, оставив удивленного Рона стоять посреди гостиной. Оглядевшись, Рон вдруг крикнул:
- А где Гарри?
Гермиона из-за двери что-то неразборчиво пробормотала.
- Черт подери, Гарри, ты куда делся?! – заорал Рон, но никто не ответил.
Рон метнулся к лестнице и бегом спустился в кухню. Никого. Все так же бегом он поднялся на третий этаж и заглянул в спальню, где они с Гарри ночевали, когда в последний раз были здесь. Там тоже было пусто, но спальня выглядела настораживающе: дверцы платяных шкафов стояли распахнутыми, бельё с кровати кто-то содрал. Со стены спальни тоскливо глядел опустевшим холстом портрет Финеаса Найджелуса Блэка, дедушки Сириуса. Рон вспомнил опрокинутую подставку для зонтов – ногу тролля, которую они все видели вчера на первом этаже. Кто-то явно обыскивал дом после того, как Орден его покинул. Не раздумывая больше над тем, кто здесь мог побывать, Рон кинулся вниз, в гостиную, где застал зеленовато-бледную Гермиону, сидящую на софе с прижатой к животу подушкой.
- Ты видела Гарри? – с ходу спросил Рон.
- Нет, - покачала головой Гермиона. – Его нет внизу?
- Нет, - взволнованно ответил Рон. – И на третьем этаже тоже нет. Черт, надо обыскать дом! Не мог же он… Черт, черт! – Рон вдруг сжал кулаки и нахмурился.
Гермиону осенила догадка.
- Нет, Рон! – воскликнула девушка с долей неуверенности в голосе. – Он не мог! Он бы так не поступил! Он где-то здесь, нужно просто поискать! Может, он просто… ну, не знаю… в ванной или…
- Ладно! – чуть громче, чем требовалось, ответил Рон и выскочил за дверь. Уже из коридора он крикнул: - Поищу его на четвертом, а ты поднимайся наверх!
- Хорошо! – крикнула в ответ Гермиона.
Глубоко вздохнув, она постаралась преодолеть странное внезапное недомогание, свалившееся на нее, встала с софы и торопливо направилась вверх по лестнице на верхний этаж дома. Гермиона заглянула в каждую комнату по пути, но Гарри нигде не было.
- Гарри! - донесся снизу крик Рона.
- Гарри! – подхватила Гермиона. – Гарри!
- Я здесь! — раздался отклик Гарри откуда-то сверху. — Что случилось?
Гермиона бегом поднялась наверх, туда, где на лестничную площадку выходило две двери. Одна из них, с табличкой, подписанной именем Сириуса, была распахнута. Гермиона ворвалась в спальню Сириуса и увидела Гарри, стоящего посреди комнаты с листком пергамента в руках.
- Мы проснулись, а где ты — неизвестно! — задыхаясь, сказала она и, повернувшись назад, крикнула: — Рон! Нашла!
Издали, с расстояния в несколько этажей, донёсся сердитый голос Рона:
- Хорошо! Передай ему от меня, что он козёл!
- Гарри, пожалуйста, не исчезай так, мы страшно перепугались! И вообще, зачем ты сюда забрался? — Гермиона оглядела комнату.
Это была просторная спальня с большой кроватью с резной деревянной спинкой в изголовье, с высоким окном, задёрнутым длинными бархатными шторами, с потолка свешивалась густо покрытая пылью люстра. Здесь было несколько больших, потускневших, красных с золотом знамен Гриффиндора, подчеркивавших безразличие Сириуса к родственникам, каждый из которых закончил Слизерин. С первого взгляда можно было понять, что хозяин давно покинул комнату. Картины на стенах и доску в изголовье кровати покрывал слой пыли, между люстрой и верхушкой большого платяного шкафа висела паутина. Однако, судя по разбросанным на полу листкам бумаги, книгам и мелким вещицам, было ясно, что комнату Сириуса тоже обыскивали.
- Что ты тут делал? – спросила Гермиона строго.
- Посмотри, что я нашёл, - Гарри протянул Гермионе листок, который держал в руках. Гермиона взяла его и начала читать. Листок оказался письмом Лили Поттер, адресованным Сириусу.
Прочитав письмо, Гермиона подняла взгляд:
- Ох, Гарри…
- А ещё вот это, - Гарри протянул Гермионе разорванную старую фотографию. Черноволосый мальчик, громко хохоча, влетал в эту фотографию и вылетал из неё верхом на крошечной метле, а за ним гонялась пара ног, принадлежавших, по-видимому, Джеймсу Поттеру. Гермиона заулыбалась, наблюдая за мальчиком на метле.
- Я поискал окончание письма, — сказал Гарри, — но его здесь нет.
Гермиона огляделась вокруг:
- Это ты тут такой беспорядок учинил или до тебя кто-то постарался?
- Кто-то уже обыскивал комнату, — сказал Гарри.
- Я так и подумала. В какую комнату я ни заглядывала, пока поднималась наверх, везде одно и то же. Как ты думаешь, что тут искали?
- Если это был Снейп, сведения об Ордене.
- А ты не думаешь, что у него и так уже есть всё необходимое, он же состоял в Ордене, верно?
- Ладно, — сказал Гарри нетерпеливо, — тогда как насчёт сведений о Дамблдоре? Они могли искать, к примеру, окончание этого письма. Батильда, которую упоминает мама, ты знаешь, кто она?
- Кто?
- Батильда Бэгшот, автор…
- «Истории магии», — подхватила Гермиона. — Так твои родители знали её? Она была потрясающим историком.
- Она ещё жива, — сказал Гарри, — и живёт в Годриковой Лощине. Ронова тётушка Мюриэль рассказывала о ней на свадьбе. И семью Дамблдоров Батильда тоже знала. Интересно было бы побеседовать с ней, правда?
Гермиона понимающе улыбнулась, но Гарри, похоже, был настроен решительно. Он отобрал у неё письмо и фотографию и засунул их в мешочек, подаренный ему на день рождения Хагридом.
- Я понимаю, почему тебе хочется поговорить с Батильдой о твоих маме и папе, да и о Дамблдоре тоже, — сказала Гермиона. — Но ведь в поисках крестражей это нам ничем не поможет, так? — Гарри не ответил, и Гермиона торопливо продолжила: — Гарри, я знаю, тебе очень хочется отправиться в Годрикову Лощину, но я боюсь… боюсь лёгкости, с которой нашли нас вчера Пожиратели Смерти. И поэтому сильнее, чем раньше, уверена — нам не следует появляться там, где похоронены твои родители. От тебя наверняка именно этого и ждут.
- Дело не только в родителях, — всё ещё стараясь не глядеть на неё, сказал Гарри. — На свадьбе Мюриэль много чего наговорила про Дамблдора. Я хочу узнать правду…
И он пересказал Гермионе всё, что услышал от Мюриэль. Когда он закончил, Гермиона сказала:
- Я понимаю, конечно, почему тебя это расстраивает, Гарри…
- Не расстраивает, — ответил он. — Я просто хочу выяснить, правда это или…
- Гарри, ты действительно думаешь, что от злобной старухи вроде Мюриэль или от Риты Скитер можно услышать правду? Как ты можешь им верить? Ты же знал Дамблдора!
- Думал, что знаю, — пробормотал он.
- Но тебе же известно, сколько правды было во всём, что Рита писала о тебе. Дож прав. Как ты можешь позволять этим людям марать твою память о Дамблдоре?
Гарри отвёл взгляд в сторону, стараясь не выдать негодования, которое его охватило.
- Может, пойдём на кухню? — помолчав немного, предложила Гермиона. — Поищем что-нибудь на завтрак.
Гарри нехотя согласился, последовал за ней на площадку лестницы и вдруг остановился напротив второй выходившей сюда двери. Гермиона уже успела спуститься на целый пролет, как ее догнал оклик Гарри:
- Гермиона! Вернись.
- В чём дело? – недовольно спросила Гермиона. На нее снова накатила слабость, и бегать туда-сюда по лестнице не было ни малейшего желания.
- Р. А. Б., - ответил Гарри. - По-моему, я его нашёл.
Гермиона ахнула и бегом взлетела по лестнице.
- В письме твоей мамы? Но я не заметила…
Гарри покачал головой, ткнул пальцем в табличку на двери. Табличка выглядела эффектно, надпись на ней была аккуратно выведена от руки:
Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка
Гермиона прочитала надпись и вцепилась в руку Гарри с такой силой, что он поморщился от боли.
- Брат Сириуса? — прошептала она.
- Он был Пожирателем смерти, — сказал Гарри. — Сириус рассказывал мне о нём. Вступил в Пожиратели совсем молодым, потом перетрусил, хотел уйти — и они его убили.
- Всё сходится! — выдохнула Гермиона. — Если он был Пожирателем, то имел доступ к Волдеморту, а разочаровавшись, мог пожелать его падения!
Она выпустила руку Гарри, перегнулась через перила и крикнула:
- Рон! РОН! Поднимайся сюда, скорее!
Минуту спустя появился запыхавшийся, державший наготове палочку Рон.
- В чём дело? Не дадут человеку позавтракать… Тебе уже лучше?
- Да, да! – нетерпеливо отмахнулась Гермиона и кивнула на дверь. – Читай!
Нахмурив лоб, Рон прочитал табличку.
- И что? Это ведь брат Сириуса, так? Регулус Арктурус… Регулус… Р. А. Б.! Медальон… Ты думаешь?..
- Надо выяснить, — сказал Гарри. Он толкнул дверь — она оказалась запертой.
Гермиона ткнула в дверную ручку палочкой и произнесла:
- Алохомора!
Раздался щелчок, и дверь отворилась.
Все трое переступили порог и огляделись.
Спальня у Регулуса разительно отличалась от комнаты его брата. Изумрудно-серебристые цвета Слизерина встречались здесь на каждом шагу — на покрывале постели, на стенах и окнах. Над кроватью был изображён родовой герб Блэков и их девиз: «Чистота крови навек». Под ним висели пожелтевшие вырезки из газет, склеенные таким образом, чтобы получился коллаж, теперь уже сильно обветшавший. Гермиона пересекла комнату, чтобы разглядеть его.
- Все вырезки посвящены Волдеморту, — сказала она. — Похоже, Регулус был его поклонником задолго до того, как вступил в Пожиратели.
Гермиона присела, подняв облачко пыли, на кровать, чтобы прочесть вырезки. Рон принялся осматривать комнату, заглядывая за портьеры и в шкафы. А Гарри тем временем заинтересовала фотография в рамке на противоположной от кровати стене. На ней улыбались и махали руками члены хогвартской команды по квиддичу.
- Он был ловцом, — сказал Гарри, увидев Регулуса на фото.
- Что? — рассеянно откликнулась полностью ушедшая в чтение Гермиона.
- Он сидит в середине первого ряда, а это место ловца… Ну ладно, не важно, - сказал Гарри, сообразив, что никто его не слушает, и, подойдя к письменному столу, принялся выдвигать ящики, будто надеясь, что в одном из них найдет медальон Слизерина.
Дочитав одну из заметок о Волдеморте, Гермиона обернулась и глянула на друзей. Рон стоял на четвереньках, заглядывая под платяной шкаф, а Гарри, рывшийся в ящике стола, вдруг одернул руку и принялся вытирать о джинсы измазанные в чернилах пальцы.
- Есть способ попроще, — сказала Гермиона, вскинула палочку и произнесла: — Акцио, медальон!
Однако ничего не произошло. Рон, распрямившись, разочарованно произнес:
- Вот так, значит. Его здесь нет.
- Может, и есть, только на него наложены контрзаклятия, — ответила Гермиона. — Ну, знаешь, чары, не позволяющие приманивать его посредством магии.
- Да, вроде тех, какие Волдеморт наложил на чашу в пещере, — подхватил Гарри.
- И как же мы его тогда найдём? — спросил Рон.
- Вручную, — ответила Гермиона.
- Роскошная мысль, — саркастически хмыкнул Рон и принялся перебирать складки пыльных штор.
В течение часа они обшаривали каждый дюйм спальни и, в конце концов, пришли к выводу, что медальона в ней нет.
За пыльными грязными окнами встало солнце, и в желудках у ребят явственно заурчало. Рону первому надоели бесплодные поиски, и он предложил всем спуститься в кухню и найти какую-нибудь еду на завтрак. Несмотря на всю важность поиска медальона, Гарри с Гермионой не смогли не согласиться.
- Кстати, - спросил Гарри, когда они спускались по лестнице, - Что Рон говорил насчет твоего самочувствия, Гермиона? Ты себя неважно чувствуешь?
- Да нет, Гарри, все в порядке, - ответила Гермиона, которая, действительно, выглядела намного лучше, чем час назад. – Просто переволновалась, наверное. К тому же этот вчерашний кофе… Брр! Отвратительный вкус.
Гарри не стал вдаваться в подробности – гораздо больше его сейчас волновало местонахождение крестража.
- Черт, мы и за сто лет его тут не найдем! – словно прочитав мысли Гарри, пробормотал Рон, на что Гермиона тут же ответила:
- Вообще-то он может быть где угодно в доме. Пытался Регулус уничтожить крестраж или не пытался, ему нужно было спрятать медальон от Волдеморта, правильно? А помните, сколько жутких вещей нам пришлось выбросить, когда мы были здесь в последний раз? Часы, которые стреляли во всех арбалетными стрелами, старые мантии, пытавшиеся придушить Рона. Регулус мог разместить их здесь для защиты тайника, в котором лежал медальон, хотя мы ещё не знали в то… в то…
Полузабытое воспоминание внезапно вспыхнуло в ее сознание, заставив остановиться и замереть на месте с занесенной над ступенькой ногой. «Медальон, который никто не мог открыть и который отправился в кучу мусора вместе с другим хламом… Мы его выбросили! Не может быть!» - эти мысли пронеслись в голове Гермионы за считанные секунды. Гарри с Роном с удивлением уставились на подругу.
- …в то время, — шёпотом закончила она.
- Что с тобой? — поинтересовался Рон.
- Там был медальон.
- Что? — в один голос спросили Рон и Гарри.
- В шкафчике, который стоял в гостиной. И никто этот медальон открыть не смог. И мы… мы…
Гермиона увидела, как сразу помрачнело лицо Гарри. Видимо, он тоже все вспомнил.
- Кричер тогда умыкнул кучу разных вещей, — сказал Гарри с отчаянной надеждой в голосе. — У него в кухонном чулане целый склад был. Пошли.
Он полетел, перепрыгивая ступеньки, вниз по лестнице, двое друзей с топотом мчались за ним. Шума они наделали столько, что, проносясь через холл, разбудили портрет матушки Сириуса.
- Мерзопакость! Грязнокровки! Отбросы общества! — завизжала она им вслед, но они уже ворвались в кухню и захлопнули за собой дверь.
Увы, надежда, вспыхнувшая, было, в их сердцах, быстро угасла, когда выяснилось, что чуланчик пуст.
- Ещё не конец, — сказал Гарри и громко крикнул: — Кричер!
Раздался звучный хлопок, и перед очагом возник домовой эльф: маленький, с висящей складками бледной кожей и такими же, как у летучей мыши, ушами, обильно поросшими белым волосом. Одет он был в грязное тряпье, какое носил два года назад. Увидев Гермиону, эльф презрительно скривился.
- Хозяин, — квакнул Кричер и низко поклонился, бормоча себе в колени: — Снова в старом доме моей хозяйки вместе с осквернителем крови Уизли и грязнокровкой…
- Я запрещаю тебе называть кого бы то ни было «осквернителем крови» и «грязнокровкой»! — рявкнул Гарри. - Я собираюсь задать тебе вопрос и приказываю ответить на него правдиво. Ты понял?
- Да, хозяин, — ответил Кричер и снова поклонился.
- Два года назад, — сказал Гарри возбужденно, — в гостиной наверху был найден большой золотой медальон. Мы его выбросили. Ты после украл его?
На миг наступило молчание — Кричер выпрямился и взглянул в лицо Гарри. А затем сказал:
- Да.
Гермиона взволнованно подалась вперед, Рон тоже.
- Где он сейчас? — ликующе спросил Гарри.
- Пропал.
- Пропал? — ошеломленно повторил Гарри. — Что значит «пропал»?
Эльф задрожал, ничего не ответив.
- Кричер, — свирепо произнёс Гарри. — Приказываю тебе…
- Мундунгус Флетчер, — проквакал, не открывая глаз, эльф. — Мундунгус Флетчер украл всё: картинки мисс Беллы и мисс Цисси, перчатки моей хозяйки, орден Мерлина первой степени, кубки с родовым гербом и… и… — Кричер глотал воздух, его впалая грудь быстро поднималась и опускалась, потом он открыл глаза и издал леденящий душу вопль: — …и медальон, медальон хозяина Регулуса! Кричер поступил дурно, Кричер не выполнил приказа!
Эльф бросился к очагу, но Гарри успел перехватить его и не дать себя покалечить. Затем, обливаясь слезами, задыхаясь и стеная, старый домовик поведал Гарри, Рону и Гермионе ужасающую историю, от которой волосы шевелились на голове. Историю о том, как Волдеморт при помощи старого домового эльфа спрятал медальон-крестраж на острове посреди озера в пещере и о том, как бедный домовик чуть не погиб, утаскиваемый инферналами под воду, но смог выбраться, потому что «хозяин Регулус позвал Кричера назад». О том, как юный Пожиратель Смерти Регулус Блэк решил пойти против своего хозяина, помешать тому захватить власть над миром, отправился на тайный остров вместе со своим верным слугой – Кричером, подменил медальон и погиб ради высокой цели. О том, что Регулус завещал Кричеру во что бы то ни стало уничтожить медальон Слизерина и что старый эльф испробовал все возможные способы, чтобы исполнить приказ, но, как и следовало ожидать, не добился успеха. Под конец рассказа Кричер едва мог говорить от сотрясающих его худенькое тельце рыданий. По щекам смотревшей на него Гермионы текли слёзы. Даже Рон, к поклонникам Кричера не принадлежавший, выглядел расстроенным. Гарри пришлось дать эльфу некоторое время, чтобы тот мог прийти в себя.
- Кричер, — сказал Гарри как можно более миролюбиво, — когда тебе станет немного лучше, сядь… э-э… пожалуйста.
Прошло ещё несколько минут, и, наконец, Кричер немного успокоился. Он сел и выпрямился, потирая глаза кулачками, совсем как маленький ребёнок.
- Я хочу попросить тебя кое о чём, Кричер, — сказал Гарри. - Я хочу, чтобы ты отыскал Мундунгуса Флетчера, пожалуйста. Нам нужно выяснить, где медальон… где медальон хозяина Регулуса. Это очень важно. Мы хотим закончить работу, которую начал хозяин Регулус, хотим… м-м… сделать так, чтобы его смерть не была напрасной.
Кричер опустил кулачки и уставился на Гарри.
- Найти Мундунгуса Флетчера? — проквакал он.
- И доставить его сюда, на Гриммолд-плейс, — сказал Гарри. — Как тебе кажется, ты сможешь сделать это для нас?
Кричер кивнул, поднялся на ноги. Гарри в душевном порыве вдруг вытащил из Хагридова мешочка поддельный крестраж, медальон, в котором Регулус оставил записку для Волдеморта.
- Кричер, я, э-э… хотел бы, чтобы ты взял эту вещь, — сказал он, вкладывая медальон в руку эльфа. — Она принадлежала Регулусу, и, я уверен, он был бы рад, если бы ты владел ею, как знаком его благодарности за всё, что ты…
- Перебор, дружок, — сказал Рон, когда эльф, взглянув на медальон, одурело и горестно взвыл и снова бросился на пол.
Почти полчаса ушло у них на то, чтобы успокоить Кричера, до того потрясённого переходом наследия рода Блэков в его полную собственность, что он и на ногах-то стоять не мог. Когда Кричер, наконец, обрёл способность хоть как-то передвигаться, все трое проводили его к чуланчику, посмотрели, как он старательно прячет медальон среди грязных одеял, и заверили, что в его отсутствие у них не будет дела важнее, чем охрана этого сокровища. Он отвесил два глубоких поклона Гарри и Рону и даже как-то смешно дёрнулся в сторону Гермионы. А потом раздался обычный громкий хлопок: Кричер трансгрессировал.

***

Вечером в гостиной Малфой-мэнора ярко пылал камин, и горели свечи в большой старинной люстре с хрустальными подвесками. Окна были наглухо задернуты тяжелыми бархатными шторами глубокого зеленого, почти черного цвета. В кресле у камина удобно расположился хозяин дома с номером «Ежедневного пророка» в руках. Чуть поодаль, у окна, сидела Нарцисса и что-то вышивала на серебристом полотне черными нитями. В Малфой-мэноре царили тишина и спокойствие, однако, это было лишь поверхностной иллюзией. На деле между Люциусом и Нарциссой шла самая настоящая ожесточенная, но безмолвная война. С тех самых пор, как Люциус уговорил (а точнее, заставил, как считала Нарцисса) сына подписать магический Контракт о помолвке, а потом так бесцеремонно отдал мальчика на потеху Темному Лорду, Нарцисса не обмолвилась с мужем ни словом. Когда она нашла Драко в парке, измученного, бледного, с горящими глазами, и почти не узнала собственного сына, то поклялась, что больше никому и ничему не даст его в обиду. Будь то Люциус или сам Волдеморт. Никто не имеет права обижать ее мальчика, она это твердо решила.
Драко почти не выходил из своей комнаты с тех пор, как опробовал на Торфинне Роули заклятие Круциатус. Нарцисса пыталась достучаться до сына, но он только все сильнее замыкался в себе, каждый раз холодно отвечая: «Со мной все в порядке. Оставь меня в покое». Единственной, с кем он мог говорить по нескольку часов, была Пэнси Паркинсон, его подруга детства, приехавшая погостить в мэнор вместе с отцом. Она даже как-то умудрялась вытащить Драко на прогулку, с которой он всегда возвращался посвежевший и бодрый. Однако стоило ему переступить порог поместья, как тут же будто железная решетка падала между ним и обитателями Малфой-мэнора, и Драко спешил подняться в свою комнату, чтобы никого не видеть и уж тем более ни с кем не разговаривать.
Так прошло три дня, и Нарцисса всерьез обеспокоилась состоянием своего сына. Увы, с Драко она не могла это обсудить, так как он не давал ни малейшего шанса к себе подступиться, а с Люциусом она ничего обсуждать не желала. Проведя три дня в душевных метаниях, Нарцисса, наконец, решила поговорить с Пэнси. Девочка успокоила миссис Малфой, заверив, что Драко скоро придет в себя и все наладится, однако ничего толком не рассказала. Нарцисса лишь отметила про себя, что Пэнси всегда была довольно скрытной, и снова отступила.
В холле поместья послышался скрип массивных дубовых дверей, а затем веселый смех и топот ног. Несколько минут спустя в гостиную вошли, держась за руки и хихикая, Драко и Пэнси. Увидев отца, Драко тут же смолк, и выражение его лица стало непроницаемым. Люциус поднял недовольный взгляд на сына и изрек тягучим, надменным тоном:
- Драко! Что за неподобающее поведение? Не забывай, ты – лорд Малфой, и ты уже не ребенок. И потом, почему ты проводишь столько времени с мисс Паркинсон? У тебя есть невеста, не забывай об этом. Как она воспримет то, что вы, хм… гуляете вместе? И держитесь за руки?
Драко тут же выдернул руку из руки Пэнси. Девушка нахмурилась, но предпочла смолчать.
- Драко, - проговорила Нарцисса как можно более ласково, хотя голос ее дрожал от негодования. – Дорогой, как прошла прогулка? Вы хорошо отдохнули?
- Спасибо, миссис Малфой, - вместо него ответила Пэнси, заметив, что Драко не собирается открывать рот. – У вас чудесный парк! Мне очень нравятся фонтаны на главной аллее, рядом с ними всегда можно почувствовать освежающую прохладу, даже в такой жаркий день, как сегодня.
- О, Пэнси, дорогая, я рада это слышать! – улыбнувшись, Нарцисса отложила вышивание и встала. – Надеюсь, ты пробудешь у нас до пятницы, тогда мы сможем вместе отправиться в Лондон, мы как раз собирались…
- Поездка отменяется, - не отрываясь от газеты, громко сказал Люциус.
- …Собирались купить кое-какие принадлежности для школы и обновить гардероб, - ничуть не смутившись, продолжила Нарцисса. – Все-таки, это ваш последний год в Хогвартсе. Ты бы не хотела пройтись с нами по магазинам?
- Спасибо, миссис Малфой, - поблагодарила Пэнси, - но, боюсь, я буду немного занята. Обещаю, если у меня будет возможность, я с радостью присоединюсь к вам во время вашей поездки.
- Очень хорошо, - еще приторнее улыбнулась Нарцисса и, повысив голос, позвала. – Дёрти!
Тут же появилась худенькая домовичка с огромными, почти на полголовы, глазами.
- Хозяйка миссис Малфой звала Дёрти?
- Да, - бросила Нарцисса. – Сейчас же подайте чай в гостиную.
- Слушаюсь, госпожа, - Дёрти поклонилась и исчезла.
Мгновение спустя на кофейном столике перед софой появился чай на четыре персоны.
- Присядем? – Нарцисса повела рукой в сторону софы.
Пэнси кивнула и потянула за собой Драко. Ему, очевидно, не слишком-то хотелось оставаться в гостиной, но какая-то сила удерживала его от того, чтобы сбежать наверх, в свою комнату.
Нарцисса и Пэнси, взяв по чашечке чая, принялись беседовать о поездке в Лондон и покупках, а Драко уставился отрешенным взглядом в камин.
Люциус что-то тихо бормотал себе под нос, читая газетную статью. Драко услышал только: «Этот жалкий мальчишка Поттер» и «нежелательное лицо номер один – что за чушь?» Вздохнув, Драко подумал, что этого и следовало ожидать – рано или поздно на Поттера должны были объявить облаву.
Люциус с громким шелестом перевернул страницу газеты и вдруг издал радостный возглас. Все, сидящие на софе, одновременно обернулись к Малфою-старшему.
- Ну, надо же! – не то удивленно, не то обрадованно произнес Люциус, ни к кому конкретно не обращаясь. – Наконец-то! Наконец-то он решил расправиться со всеми маггловскими выродками! Давно нужно было это сделать!
- О чем это ты? – вдруг встревоженно спросил Драко, до того не проронивший ни слова.
- Радуйся, сын! – ответил Люциус и посмотрел поверх страницы на Драко. – Тебе больше не придется терпеть присутствие грязнокровок рядом с собой ни в Хогвартсе, ни за его пределами!
- Что это значит? – Драко встал и сделал шаг к креслу отца.
- Что значит? Прочти, - Люциус протянул Драко газету.
Тот взял ее и развернул.
- Не правда ли, сегодня замечательный день? – бодро произнес Люциус, вставая. – Отличный день! Самый лучший день для таких новостей!
- Мистер Малфой, - заинтересованно спросила Пэнси. – Позвольте спросить, что за новости могли вас так обрадовать? Неужели поймали Гарри Поттера?
- О, нет, моя дорогая, если бы Поттер попался, это была бы не просто новость, это была бы сенсация! Но и сегодняшние вести весьма и весьма радуют! Только что Министерство Магии издало декрет о регистрации маггловских выродков!
- О чем? – недоуменно спросила Пэнси.
Люциус не успел ответить. За него это сделал Драко, безжизненным голосом зачитав вслух отрывок статьи:
- «Министерство магии проводит расследование деятельности так называемых маггловских выродков, имеющее целью выяснить, как им удалось овладеть магическими секретами. Недавние исследования, проведённые Отделом тайн, показали, что магическая сила может передаваться от человека к человеку только при рождении от истинного волшебника. Следовательно, так называемые маггловские выродки, не имеющие магической родословной или не способные её доказать, скорее всего, получили магическую силу посредством воровства либо насилия.
Министерство полно решимости искоренить этих захватчиков магической силы и потому предлагает каждому так называемому маггловскому выродку явиться для собеседования в только что учреждённую Комиссию по учёту маггловских выродков».
- О, Мерлин! – выдохнула Пэнси. – Неужели?
- Наконец это свершилось! – подхватил Люциус. – Наконец желания Темного Лорда и всех чистокровных волшебных семейств начинают осуществляться! Это знаменательный день! Его обязательно нужно отметить. Драко, верни газету, я должен найти Теренса и показать ему это, иначе он не поверит!
Драко безмолвно протянул отцу газету, гладя в пространство перед собой.
Люциус, воодушевленный до крайности, схватил «Ежедневный пророк» и бодро вышел из гостиной. Нарцисса с легким недоумением взглянула на сына и нахмурилась. Ей совсем не понравилось выражение, застывшее на его лице.
- Драко? – тихо произнесла Нарцисса.
Драко поднял взгляд на мать и холодно ответил:
- Я устал. Пейте чай без меня. Я буду в своей комнате.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел из гостиной, неспеша поднялся в свою комнату и тихо прикрыл дверь. Будто в каком-то трансе подошел к письменному столу, сел, взял перо, окунул его в чернила и застыл, занеся руку над чистым пергаментом. В голове была абсолютная пустота. Никаких мыслей, никаких чувств. Только томительная, пугающая пустота. Опустив взгляд на пергамент, Драко неожиданно для самого себя вывел одно-единственное слово:
Расплата.
В дверь постучали. Драко бросил перо в чернильницу и решительно смял пергамент, а затем громко сказал:
- Можешь войти.
Щелкнула ручка двери, в комнату заглянула Пэнси.
- Можно?
- Заходи, - Драко небрежно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
- Почему ты ушел? – спросила Пэнси, проходя и усаживаясь на кровать.
- Скукота, - протянул Драко, потянулся и закинул руки за голову.
- Мне показалось, ты чем-то расстроен.
- Тебе показалось, - с нажимом произнес Драко.
- Это из-за заметки в «Пророке»? – упорствовала Пэнси. – Тебя это расстроило?
- Ничего меня не расстроило, - раздраженно ответил Драко и резко выпрямился. – Просто устал. Надоело.
- Ты рад? – лукаво спросила Пэнси и посмотрела на Драко, слегка склонив голову набок.
- Чему?
- Тому, что с грязнокровками, наконец, покончено.
- Пэнси! – Драко скривился. – Послушай, ты же девушка. Зачем так грубо выражаться? Называй их… магглорожденные.
- Что-то не так? – Пэнси принялась теребить локон своих коротких темных волос, внимательно глядя на Драко, следя за каждым его движением. – Раньше тебя это слово не смущало.
- Просто не произноси его, Пэнс! – со злостью воскликнул Драко. – Чего ты хочешь? Восторгов по поводу этого дурацкого декрета? Чтобы я, как отец, скакал по мэнору с криками «Ура, наконец-то свершилось»? Давай отложим это на потом. Еще неизвестно, к чему приведет такая политика.
- К очищению волшебного сообщества от мерзких грязнокровок, - с долей злорадства ответила Пэнси.
- Пэнс! – скрипнул зубами Драко.
- Ну, ладно, ладно, - отмахнулась Пэнси. – От магглорожденных, доволен?
- Нет! Еще раз повторяю, неизвестно, к чему такая политика может привести! Если ты не помнишь, чистокровных семей среди магов осталось не так уж и много, и если полукровки и магглорожденные начнут сопротивление, это может больно ударить по всем нам… Не нужно было делать это настолько в открытую…
- Уж не хочешь ли ты сказать, что разбираешься в политике лучше Министра и Темного Лорда? – с ехидцей спросила Пэнси.
- Нет, не хочу, - Драко встал и нервно зашагал по комнате. – Просто меня все это немного… пугает, что ли? Раньше ведь такого никогда не было. Надеюсь, что все обойдется, и магглорожденные не станут поднимать восстаний… Даже не представляю, во что все это может вылиться…
- Драко, ты стал слишком много думать о гряз… о магглорожденных, - протянула Пэнс, разглядывая свои ухоженные ноготки. – Раньше ты был менее лояльным.
- Что ты хочешь сказать? – насторожился Драко.
- Ну… - Пэнси наиграно вздохнула. – Например, что ты проникся симпатией к грязнокровкам.
Драко скривился.
- Или к грязнокровке, - Пэнси бросила хитрый взгляд на Драко и снова вернулась к созерцанию собственных ногтей.
- Не говори глупостей, Пэнс, - зло ответил Драко. – Как тебе такое могло прийти в голову?!
Пэнси пожала плечами, а затем встала.
- Извини, я не хотела тебя обидеть, - вкрадчиво сказал она. – В любом случае, я пришла попрощаться. Отец хочет срочно отправиться в Лондон и меня забирает с собой. Мы отправляемся по каминной сети прямо сейчас.
Драко со странным выражением посмотрел на Пэнси.
- Может быть, отец разрешит тебе приехать к нам в гости на пару дней, - со вздохом сказала Пэнси, сцепив руки перед собой. –Я буду рада, если ты приедешь… Хотя, думаю, у тебя будут другие дела. Миссис Малфой сказала мне, что в конце лета в мэнор приедет мистер Гринграсс с семьей. Тебе, скорее всего, будет не до поездок.
Драко с мученическим выражением возвел глаза к потолку.
- Пэнс, только ты не начинай! Мне хватает отца с его маниакальной идеей женить меня на Гринграсс!
Пэнси усмехнулась.
- До свидания, Драко, - она протянула юноше руку. – Думаю, теперь увидимся на Кингс-Кросс, в Хогвартс-экспрессе.
- Счастливо, - кивнул Драко, пожимая тоненькую прохладную ручку Пэнси.
Пэнси еще раз улыбнулась и шагнула к двери. У порога она вдруг обернулась и посмотрела на Драко без тени своего привычного ехидства и колкости.
- Знаешь, - тихо сказала она, - не стоит тебе переживать. Поттера ведь до сих пор не поймали… значит, и её – тоже…
И, не задерживаясь больше, поспешила вниз, где ее уже ждал отец.
Драко, ошеломленный, еще несколько минут смотрел на закрывшуюся за Пэнси дверь, а в голове его звучал ее тихий голос: «Поттера ведь до сих пор не поймали… значит и её – тоже…» Тряхнув головой, Драко прошел к письменному столу, поднял смятый листок пергамента и аккуратно разгладил его. Взял перо и аккуратно вывел на листе еще одно слово.
Надежда.

***
Шел третий день отсутствия Кричера в доме номер 12 на Гриммолд-плейс. Гарри был не в духе. С недавнего времени на площади под окнами дома постоянно дежурили двое-трое Пожирателей, поэтому куда-то отлучаться было опасно, и трем друзьям приходилось сидеть не только без новостей, но и без пропитания. Те жалкие крохи съестного, что им удалось отыскать в пыльных закоулках закопченной кухни, едва можно было назвать едой, несмотря на то, что Гермиона всеми известными ей магическими способами пыталась улучшить качество и увеличить количество их более чем скромных припасов. К тому же, отсутствие нормальной еды дурно сказывалось на настроении и самочувствии всех троих. Гарри ходил мрачнее тучи, Рон то и дело начинал недовольно бурчать что-то по поводу чертовых Пожирателей, плесневого хлеба и пустого желудка, да к тому же завел привычку беспрестанно щелкать делюминатором, включая и выключая свет, чем несказанно раздражал Гермиону. А она и вовсе расклеилась – по утрам едва могла встать с постели, и, хотя не жаловалась, но Гарри был уверен, что чувствовала она себя при этом весьма скверно. Пару раз Гарри замечал, как она, сорвавшись с места, неслась в ближайшую туалетную комнату и запиралась там на несколько минут, а то и на полчаса. Утром третьего дня Гарри поделился своими наблюдениями с Роном, на что услышал однозначный ответ:
- А чего ты хотел? Три дня сидим без крошки во рту! От этих заплесневелых корок даже у меня желудок узлом завязывается, а чего с Гермионы взять? Она ж девчонка!
На этом Гарри решил завершить разговор, хотя его подозрения по поводу здоровья Гермионы нисколько не развеялись. Ему совсем не хотелось, чтобы и в без того тяжелые времена Гермиона заболела, и совсем не потому, что он боялся лишних хлопот, а потому, что беспокоился за Гермиону.
Вечер же, по мнению Гарри, и вовсе не удался. Все началось с визита Римуса Люпина, неожиданного и странного. Римус принес важные новости из внешнего мира. Прежде всего, он заверил ребят, что с членами Ордена феникса все в порядке, хотя за ними и ведется слежка. Затем на вопрос Гермионы о возможном продолжении заклятия Надзора над Гарри ответил, что такого не может быть, иначе Пожиратели Смерти точно знали бы, где искать Гарри. В конце концов, Гарри задал главный мучавший его вопрос:
- Расскажите, что произошло после нашего ухода. Папа Рона сообщил нам, что семья в безопасности, но больше мы ничего не знаем.
- В общем-то, нас спас Кингсли, — сказал Люпин. — Благодаря его предупреждению большинство гостей трансгрессировали ещё до их появления.
- Кто это был, Пожиратели смерти или люди из Министерства? — перебила его Гермиона.
- Смешанная компания. Впрочем, по существу, разницы между ними теперь уже нет, — ответил Люпин. — Их прибыло около десятка, однако они не знали, Гарри, что и ты там. До Артура дошёл слух, что Скримджера пытали, прежде чем убить, старались вызнать, где ты. Если это правда, он тебя не выдал.
Гермиона почувствовала холодок в области живота. Ей сразу вспомнилась увиденная сцена в Министерстве Магии, шипящий голос Волдеморта, и гордый и спокойный – министра Скримджера: «Ты умрешь свободным и гордым, как истинно чистокровный волшебник. Я лишь прошу тебя сказать, где прячется мальчишка!» - «Этого я не знаю…»
- Пожиратели смерти обыскали «Нору» сверху донизу, - продолжал Римус, - увидели упыря, но подходить к нему близко не стали, а потом два часа допрашивали тех из нас, кто остался в доме. Они пытались выведать что-нибудь о тебе, Гарри, но, разумеется, никто, кроме членов Ордена, не знал, что ты был там. Одновременно с их появлением на свадебном пиру другие Пожиратели вломились во все, какие есть в стране, дома, связанные с Орденом. Никто не погиб, — опережая вопрос, быстро добавил Люпин, — но вели они себя грубо. Сожгли дом Дедалуса Дингла, однако его, как вы знаете, там не было. Ударили заклятием Круциатус по родителям Тонкс, опять-таки пытаясь выяснить, когда ты был у них в последний раз. Оба чувствуют себя хорошо — потрясены, конечно, но живы-здоровы.
- Выходит, Пожиратели смерти пробились сквозь все защитные чары? — спросил Гарри.
- Пойми, Гарри, теперь на стороне Пожирателей смерти вся мощь Министерства, — сказал Люпин. — Они могут использовать самые жестокие заклятия, не опасаясь, что их разоблачат или арестуют. Им удалось пробить всю установленную нами защиту, и действуют они теперь совершенно открыто.
- Но хоть как-то применение пыток для того, чтобы выяснить, где Гарри, они объясняют? — звенящим голосом спросила Гермиона.
- Ну… — произнёс Люпин. Он помялся, потом вытащил из-под мантии сложенный в несколько раз номер «Ежедневного пророка». — Вот, — сказал он и через стол протянул газету Гарри, — ты всё равно рано или поздно узнал бы. Это их предлог для охоты на тебя.
Гарри расправил газету на столе. Всю первую страницу занимала его огромная фотография. Заголовок над ней гласил:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА ОТНОСИТЕЛЬНО ОБСТОЯТЕЛЬСТВ СМЕРТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА

Это было одновременно неожиданно и ожидаемо. «Ежедневный пророк», судя по всему, теперь тоже был под контролем Пожирателей. Смена власти в Министерстве тоже прошла весьма успешно - по официальной версии Скримджер просто подал в отставку, его сменил Пий Тикнесс, действующий под заклятьем Империус. Волдеморт поступил очень умно, вместо себя оставив Министром свою марионетку. Обнаружь он себя — и могло бы начаться восстание, а оставаясь в тени, ему мастерски удается насаждать замешательство, неопределённость и страх. Кроме того, Министерство начало активно принимать меры против тех, кто рожден от магглов – об этом более чем ясно гласила статья под названием «Регистрация маггловских выродков», которую Гермиона не без отвращения зачитала вслух. Более того, Римус сообщил, что отныне учеба в Хогвартсе стала обязательной для вех юных волшебников Британии независимо от того, желают их родители обучать ребенка на родине или за границей. Это было еще одним хитрым шагом со стороны Волдеморта – ведь теперь все юные волшебницы и волшебники окажутся под его присмотром с раннего возраста. Помимо прочего, это ещё одна возможность устранять тех, кто рождается от магглов, поскольку ученики школы, прежде чем попасть в неё, должны будут получить сертификат о Статусе крови — то есть доказать Министерству, что они происходят от волшебников.
Гарри, Рон и Гермиона не находили слов от возмущения. Неожиданно Римус сказал, что в Ордене подозревают о какой-то особой миссии, которую Дамблдор поручил Гарри, и предложил свою кандидатуру в качестве компаньона и помощника в этом таинственном деле. Гарри несколько мгновений колебался, но все решил недоуменный вопрос Гермионы:
- А как же Тонкс?
В выражении лица Люпина и в его голосе сразу появились странные, холодные нотки. Он заверил, что с Тонкс все в порядке, она находится у своих родителей, и ей ничего не угрожает. В это верилось с трудом, особенно учитывая тот факт, что она состояла в Ордене и, насколько было известно, предпочитала находиться в самой гуще событий. Наконец, Римус заставил себя признаться в том, что Тонкс ждет ребенка, при этом сказал он это так, будто говорить об этом ему было крайне неприятно.
Ребята пришли в восторг от такого известия, однако, Римус, похоже, их восторга не разделял. С каждой минутой он выглядел все более мрачным, и нетерпеливо спросил, согласны ли ребята принять его в свою компанию, чтобы он, как их бывший преподаватель Защиты от Темных Искусств, мог, в случае чего, помочь им или защитить их. Рон и Гермиона с некоторым замешательством глядели на Гарри, ожидая от него какого-то решения. А Гарри вдруг почувствовал прилив гнева, особенно после того, как Люпин сослался на то, что Джеймс хотел бы, чтобы Люпин был рядом с Гарри. Это было последней каплей, и Гарри сорвался. Он довольно резко и неприязненно спросил Римуса, почему то решил оставить своего ребенка и отправиться на поиски приключений. Римус был ошеломлен и разозлен таким вопросом. Он вскочил на ноги, стул его кувырком полетел назад. Римус уставился на Гарри с такой лютостью, что Гермиона невольно сжалась, вспомнив Люпина в ночь полнолуния, когда она с Гарри училась на третьем курсе.
- Ты не понимаешь, что я сделал со своей женой и своим ещё не родившимся ребёнком! Я не должен был жениться на ней, я обратил её в прокажённую! — Люпин лягнул перевернувшийся стул. — Ты всегда видел меня только среди членов Ордена или в Хогвартсе, под опекой Дамблдора! И не знаешь, как относится к тварям вроде меня волшебное сообщество! Узнав о моей болезни, со мной и разговаривать-то перестают! Ты понимаешь, что я натворил? Даже её родные пришли от нашего брака в ужас. Да и какие родители захотели бы, чтобы их дочь вышла замуж за оборотня? А ребёнок… ребёнок… — И Люпин буквальным образом вцепился себе в волосы, сейчас он казался просто помешанным. — Подобные мне обычно не размножаются! Уверен, он родится таким же, как я. И как мне простить себя, передавшего свою болезнь ни в чём не повинному ребёнку? А если он чудом и не пойдёт в меня, лучше, в сотни раз лучше будет, если он вырастет без отца, которого ему придётся стыдиться!
- Римус! — прошептала со слезами на глазах Гермиона. — Что вы говорите? Как может ребёнок, любой ребёнок стыдиться вас?
- Ну, не знаю, Гермиона! — воскликнул Гарри гневно, тоже вскочив на ноги. — Вот мне, например, за него стыдно.
Люпин смотрел на Гарри так, точно тот ударил его.
- Если новый режим считает мерзостью даже «маггловских выродков», что же он сделает с полуоборотнем, отец которого состоял в Ордене? – продолжил Гарри. - Мой отец погиб, пытаясь защитить мою мать и меня. Вы считаете, он согласился бы на то, чтобы вы бросили своё дитя и ушли с нами на поиски приключений?
- Как… как ты смеешь? — произнёс Люпин. — Речь идёт не о стремлении к опасности или славе… Как ты смеешь предполагать такую…
- Я предполагаю, что вы считаете себя отчаянным сорвиголовой, — ответил Гарри. — И хотите занять место Сириуса.
- Гарри, перестань! — взмолилась Гермиона, но Гарри будто не слышал.
- Я никогда не поверил бы, — сказал он, — что человек, научивший меня сражаться с дементорами, трус.
Люпин стремительно выхватил палочку – ни Рон, ни Гермиона не успели среагировать. Послышался громкий удар, и Гарри подбросило в воздух и отшвырнуло к стене, по которой он сполз на пол. Люпин же развернулся и выскочил вон из кухни.
- Римус, Римус, вернитесь! — крикнула Гермиона, однако Люпин не ответил. В следующее мгновение в холле хлопнула дверь.
- Гарри, — простонала Гермиона, — как ты мог?
- Легко, — ответил Гарри. Он встал, ощупывая затылок, на котором от удара набухла шишка. И его всё ещё трясло от гнева. — Не смотри на меня так! — рявкнул он Гермионе.
- Сам на неё так не смотри! — прорычал Рон.
- Нет-нет, не надо ссориться! — произнесла, вставая между ними, Гермиона.
- Тебе не следовало так разговаривать с Люпином, — сказал Гарри Рон.
- Он это заслужил, — ответил Гарри. — Родители не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.
- Гарри… — вымолвила Гермиона и положила ему на плечо руку, утешая, но он стряхнул её и отошёл от Гермионы, глядя в разожжённый ею огонь. Гермиона прижала руку к груди и с сочувствием посмотрела на Гарри, а затем взглянула на Рона – тот, похоже, был не в меньшем замешательстве, чем она, и ему так же не понравилась выходка Гарри.
- Я понимаю, мне не следовало называть его трусом, - сказал Гарри, обернувшись.
- Не следовало, — тут же подтвердил Рон.
- Однако именно так он себя и повёл.
- И всё равно… — произнесла Гермиона.
- Знаю, — сказал Гарри. — Но если это заставит его вернуться к Тонкс, значит, я всё сделал правильно, так?
Он не смог скрыть мольбы, прозвучавшей в его голосе. Гермиона смотрела на него с сочувствием, Рон — неуверенно. Повисла напряженная тишина. Гермиона со вздохом присела на краешек стула и принялась рассматривать узоры на потемневшей от времени деревянной столешнице. Рон встал за ее спиной, прислонившись к кухонному шкафу. Скрипнув зубами, Гарри подошел к столу и, взяв лежащую на нем газету, открыл ее на первой попавшейся странице и углубился в чтение.
Прошло несколько тягостных минут, в течение которых Гермиона мучительно вглядывалась в лицо Гарри и видела, что с каждым мгновением оно становится все мрачнее. Рон за ее спиной молчал, но она чувствовала, что он совсем не одобряет поступок Гарри. «Интересно, что он такого прочитал? – подумала Гермиона, глядя на нахмуренные брови Гарри и его сжатые губы. – Мерлин, и почему все сразу сваливается нам на голову?!»
Гермиона уже собиралась что-нибудь сказать и даже протянула руку, чтобы опустить край газеты, за которым пытался спрятаться Гарри, когда на кухне раздался, отозвавшись эхом, громкий хлопок. Прямо из воздуха на пол рядом со стулом Гарри вывалилось невероятное переплетение рук и ног. Гарри вскочил, Гермиона – тоже, Рон подался вперед с палочкой наготове, но тут из этой кучи выпутался Кричер и, поклонившись Гарри, проквакал:
- Кричер доставил Мундунгуса Флетчера, хозяин.
Это была первая радостная новость за весь вечер. Мундунгус сделал попытку сбежать, но Гермиона успела обезоружить его, а Рон перехватил вора у двери и крепко прижал его к полу.
Гарри дрожал от нетерпения, задавая Мундунгусу вопрос о похищенном медальоне Слизерина. Флетчер, как и ожидалось, несколько минут распинался о своей невиновности, а затем все же сознался, что выкрал золотой медальон вместе с прочими вещами Блэков.
- А чего? — спросил Мундунгус. — Он шибко ценный, что ли?
- Так он ещё у вас! — воскликнула Гермиона.
- Нет, — отозвался Рон. — Он просто прикидывает, не стоило ли запросить за медальон побольше.
- Побольше? — повторил Флетчер. — Фиг бы я за него запросил побольше, я его вообще задаром отдал. Выбора не было.
- Что это значит? — спросил Гарри.
- Я толкал вещички в Косом переулке, а она подходит и спрашивает: есть, мол, у тебя лицензия, чтоб волшебными артефактами торговать. Ищейка паршивая. Штрафануть меня хотела, да тут ей амулет на глаза попался, она и говорит, я, дескать, его заберу, а тебя отпущу, и считай, что тебе подфартило.
- Что это была за женщина? — спросила Гермиона.
- А чума её знает, карга какая-то из Министерства. — Флетчер на мгновение задумался, морща лоб. — Коротышка такая. С бантом на башке, — и, совсем помрачнев, добавил: — Жаба жабой.
Гермиона с ужасом понимания взглянула на Гарри. Тот был ошеломлен. Надежды рушились у них на глазах. Только теперь Гермиона в полной мере ощутила, как работает самый распространенный закон на свете – закон подлости. Это было несправедливо. И все же это было правдой. Медальон Слизерина приобрела Долорес Амбридж.

***

Август проносился мимо трех друзей, будто скорый поезд по крутому склону. Дни летели за днями, а жизнь в доме номер 12 на Гриммолд-плейс текла однообразно и напряженно. Единственное, что изменилось для его обитателей в положительную сторону – так это новое расположение духа Кричера. С тех пор как эльф получил медальон Регулуса, его кулинарные способности разительно улучшились, и теперь друзья не страдали от голода, каждый день наслаждаясь завтраком, обедом и ужином. Наличие ежедневного трехразового питания, причем довольно вкусного и обильного, не могло не сказаться на настроении и самочувствии трех друзей. Гарри чувствовал себя если не прекрасно, то, по меньшей мере, удовлетворительно. Рон перестал ворчать и даже начал сыпать шутками, веселя Гермиону. Ей тоже стало намного лучше, ее странные недомогания отступили, и стряпня Кричера пришлась ей по вкусу, да так, что Гермиона даже немного поправилась, о чем Рон со свойственной ему прямотой не преминул сообщить Гермионе за завтраком.
В остальном же положение Гарри Поттера и его друзей было весьма незавидным. Единственный из известных им крестражей находился вне досягаемости, и возможность его заполучить казалась более чем призрачной. Однако Гарри не терял надежды. С первого же дня он вместе с Роном и Гермионой принялся разрабатывать план по проникновению в Министерство Магии.
Прежде всего, они решили все тщательно проверить, чтобы не упустить ни малейших деталей – от этого мог зависеть успех всей их кампании. Для этого все трое, по очереди облачаясь в мантию-невидимку, изо дня в день начали патрулировать парадный вход Министерства, который, благодаря мистеру Уизли, был хорошо известен Рону. Они сопровождали шедших на работу сотрудников Министерства, подслушивали их разговоры и выяснили, кто из них приходит всегда в одно и то же время, да ещё и в одиночку. Иногда им удавалось стащить из чьего-нибудь кейса номер «Ежедневного пророка». И постепенно они составили примерные карты здания Министерства и заметки, необходимые для выполнения их рискованной операции. Со временем они собрали приличный объем сведений о Министерстве и его сотрудниках. Узнали о запрете трансгрессии в Министерство и из него и о том, что с недавних пор только самым важным чинам было разрешено устанавливать связь их домов с Министерством по Сети летучего пороха, — Рон подслушал, как на это жаловались двое сотрудников Отела Тайн. В другой раз Гермиона услышала, как один бородач говорил своему товарищу: «Мне нужно на первый уровень, Долорес вызывает». Таким образом, им стало известно, где находится кабинет Амбридж. Кроме того, выяснилось, что при входе в Министерство сотрудники используют какие-то странные монеты или жетоны - Гарри видел, как худая колдунья с потерянным выражением лица занимала их у подруги.
Дни тянулись за днями, друзья продолжали свои вылазки и строили детальный план проникновения в Министерство Магии. Сейчас для Гарри и его друзей это было самое опасное и непредсказуемое место. Однажды утром Гермиона сказала, что они собираются попасть в логово к василиску и выбраться живыми, с чем Гарри не мог не согласиться. «Ну, мне-то можешь не рассказывать, как выбираться из логова василиска!» - попытался отшутиться он, но все же постоянное беспокойство не покинуло его сознания.
Однажды вечером в конце августа Рон принес плохие известия. В «Ежедневном пророке», который он умыкнул на очередном «дежурстве», появилась громкая статья, разоблачающая «чудовищные деяния» маггловских выродков, доказывающие незаконность приобретения ими магической силы. В конце статьи прилагался длинный список тех, кто не явился на собеседование в Комиссию по учету маггловских выродков. Первым именем в этом списке было «Мисс Гермиона Дж. Грейнджер».
- Это уже не важно, Рон, - помрачнев, заметила Гермиона. – Если ты забыл, я все еще нахожусь в бегах с нежелательным лицом номер один, так что это всего лишь еще один пунктик не в мою пользу.
Рон согласно кивнул и принялся пересказывать все, что ему удалось подслушать и что могло оказаться полезным для дела. Целый день ребята провели за обсуждением плана, корпели над своими заметками и картами, даже чуть не переругались и в итоге отправились спать за полночь.
Гарри не спалось. Мысли о предстоящей дерзкой вылазке будоражили сознание, не позволяя уснуть. Около получаса Гарри проворочался в кровати, а затем решил встать и немного размяться, чтобы привести мысли в порядок. Он тихо вышел из спальни Сириуса, в которой теперь ночевал, и на цыпочках, чтобы не разбудить спящих друзей, направился в кухню на первом этаже. Проходя мимо гостиной, Гарри остановился и замер, заметив тусклый свет, пробивающийся из-под двери. На Гарри накатила волна страха; он машинально вскинул волшебную палочку, с которой в последнее время не расставался, и толкнул дверь.
Гостиная тонула в полумраке, лишь пара свечей горела на каминной полке. На софе, боком к двери, сидела Гермиона и со странным выражением разглядывала пузырек с таинственной жидкостью бледно-розового цвета, стоящий перед ней на кофейном столике. Гарри шагнул к подруге.
- Гермиона?
Девушка вздрогнула, на ее лице промелькнула паническое выражение. Стремительно схватив пузырек, она запихнула его глубоко в карман кофты, натянутой поверх пижамы, и подняла взгляд. Гарри с удивлением заметил, что ее глаза подозрительно блестят.
- Гарри, что ты здесь делаешь? – слегка гнусаво спросила Гермиона.
- Не спалось, - ответил Гарри и подошел ближе, вглядываясь в лицо подруги. Так и есть – на ее щеках блестели мокрые дорожки. Это было странно, если не сказать, пугающе. Что могло приключиться за полчаса?
- Ты не против, если я составлю тебе компанию? – спросил Гарри.
Гермиона пожала плечами и подвинулась, освобождая место для Гарри. Тот присел рядом с ней на софу и как бы между прочим спросил:
- Что это был за пузырек?
Гермиона сразу напряглась, но ответила нарочито беззаботно:
- Да так, ерунда! Одно зелье… для… для очистки мебели, - Гермиона как-то неестественно хихикнула. – Мне все равно нечем заняться, вот, решила хоть немного привести дом в порядок.
- Ясно, - кивнул Гарри, не поверив при этом ни единому слову. – И ты решила затеять уборку прямо сейчас, посреди ночи?
- Что? Нет, нет, что ты, - Гермиона машинально шмыгнула носом и тут же забормотала, будто оправдываясь. – Что-то насморк разыгрался, тут кругом такие сквозняки…
- Гермиона, - твердо сказал Гарри. – Позволь задать тебе вопрос: ты считаешь меня разумным человеком?
Гермиона слегка обескураженно взглянула на Гарри и ответила:
- Конечно, Гарри, почему ты спрашиваешь?
- В таком случае, скажи, неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты решила не ложиться спасть и спустилась в гостиную, чтобы поплакать над зельем для уборки?
- С чего ты взял, что я плакала? – возмущенно пробормотала Гермиона и попыталась незаметно стереть со щек слезы.
- Гермиона, я не слепой, - Гарри был крайне серьезно настроен. – Что с тобой происходит? И только не говори, что все в порядке! – воскликнул он, заметив, что Гермиона собирается ответить что-то возмущенное. – Гермиона, прошу тебя, прекрати отгораживаться от меня, будто мы не друзья! С тобой явно что-то происходит, и поскольку мы здесь только втроем, не думай, что сможешь скрывать это.
Гермиона смотрела на Гарри со смешанным чувством негодования и смущения.
- Гермиона, - примирительно сказал Гарри. – Пойми, я волнуюсь за тебя. Не хочу, чтобы с вами, с тобой или с Роном, что-то случилось! Ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит, поверь, я не стану тебя ни в чем упрекать!
- Гарри, - произнесла Гермиона вымученно, голос ее дрожал. – Правда, я… со мной все в порядке, ты не должен беспокоиться…
- Хватит! – вдруг воскликнул Гарри раздраженно. – Хватит Гермиона! Я наслушался этой песни еще в школе! Я надеялся, ты, наконец, поймешь, что мне можно доверять. Особенно после того, как я смирился с тем фактом, что ты встречалась с Малфоем!
- Гарри… - Гермиона на секунду задохнулась. – Это не имеет никакого…
- Но ты ведь не станешь отрицать, что скрывала это от меня целый год? - продолжал Гарри, сделав вид, что не услышал мольбы, прозвучавшей в ее голосе. – И ведь я ни разу тебя ни в чем не упрекнул! Так ответь, чем я заслужил такое недоверие? Разве я не делюсь с вами всем, что со мной происходит? Разве я не заслуживаю того, чтобы моя подруга была со мной откровенна?
- Гарри! – на глазах Гермионы снова заблестели слезы.
Гарри осекся, поняв, что перегнул палку. Вздохнув, он постарался придать голосу как можно более сочувствующий тон и произнес:
- Прости, Гермиона, прости… Это все из-за того, что с нами творится в последнее время, из-за постоянной нервотрепки и ожидания чего-то плохого… - Гарри протянул руку и неуверенно прикоснулся к плечу Гермионы. Она не стала его отталкивать. – Наверное, я превращаюсь в параноика, пытаюсь увидеть подвох во всем, что вокруг происходит. Скажи мне только одно – это ведь не из-за него? Гермиона, ты не из-за него так странно себя ведешь? В прошлый раз все было именно…
- Нет, Гарри, - поспешила ответить Гермиона и покачала головой. – Он здесь совершенно ни при чем.
Наступило молчание. Гарри собирался с духом, чтобы задать главный тревожащий его вопрос. Наконец, скрепя сердце, он выдавил:
- Ты о нем думаешь?
- Гарри, пожалуйста, не нужно…
- Гермиона, - Гарри взял руку Гермионы и подбадривающе сжал в своих ладонях. – Все в порядке, правда. Я нисколько не обижаюсь на тебя, я все понимаю… Просто ответь, ты все еще любишь его? Ты еще любишь Драко Малфоя?
Гермиона судорожно вздохнула и уже открыла рот, чтобы ответить, но тут со стороны приоткрытой двери раздался голос:
- Так это правда?
Гарри и Гермиона одновременно вздрогнули и оглянулись. В дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, стоял Рон в одних пижамных штанах и с нескрываемой злостью смотрел на друзей. Гарри почувствовал странный холодок в области желудка.
- Это правда? – громче повторил Рон, переводя взгляд с Гарри на Гермиону и обратно.
- Что именно? – спросил Гарри. – Я думал, ты спишь…
- Услышал ваши голоса и спустился, - сквозь зубы процедил Рон. – Я дождусь ответа на мой вопрос?
- Что ты хочешь знать? – глухо спросила Гермиона.
- Это правда, то, о чем вы тут болтали? О тебе и об этом слизеринском ублюдке?
- Рон, послушай, - Гарри поспешил встать и шагнул к Рону, но Гермиона вдруг схватила Гарри за руку.
- Подожди, - сказала она тихо, опустив голову. – Ты прав, Гарри, я слишком долго скрывала это от вас. Хватит лгать. Рон имеет право знать.
- Что знать? – громко спросил Рон с нарастающей злостью в голосе.
- Рон, пожалуйста, прекрати повышать на нее голос! – вступился за Гермиону Гарри.
- А ты прекрати ее выгораживать! – рыкнул Рон. – Лучшие друзья, тоже мне! Шепчутся за моей спиной, да еще и наверняка посмеиваются. Конечно, зачем же мне знать такие вещи, я ведь круглый дурак, способный думать только о том, как бы набить брюхо! К чему, например, мне знать, что моя лучшая подруга встречается с нашим злейшим врагом, с этой тварью ползучей, которая чуть не укокошила Дамблдора!!!
- Рон, прекрати!!! – рявкнул Гарри и решительно шагнул к другу.
- Прекратить что?! – не унимался Рон. – Говорить правду? Ну, конечно, вам же привычнее все скрывать и утаивать!
- Это не так, Рон! – всхлипнула Гермиона, поднимаясь.
- Если это не так, ответь, когда вы собирались мне все рассказать?! Ну?!
- Рон, послушай…
- Ну уж нет, не собираюсь я слушать ваши жалкие оправдания! Я хочу знать, как долго ты, Гермиона, собиралась скрывать это от меня?! Или ты скажешь, что все это – неправда? И что ты не встречалась с этим хорьком Малфоем?
- Нет, Рон! – вдруг надрывно вскрикнула Гермиона. – Я никогда не лгала тебе и теперь не собираюсь! Это правда, всё – правда! Я встречалась с ним, встречалась с Драко Малфоем, когда мы еще были в школе! Но мы расстались с ним навсегда! Слышишь?! Я больше никогда не буду с ним вместе, ясно?! Такой правды тебе достаточно?
Рон, наклонив голову, по-бычьи глядел на Гермиону из-под бровей.
- Вполне, - скрипнув зубами, ответил он. – Еще один вопрос: почему? Почему именно он? Ты свихнулась? Или хотела нам за что-то отомстить? Может, тебя потянуло на приключения? Или ты решила переметнуться на его сторону?!
- Заткнись, Рон! – в гневе воскликнул Гарри.
- Не затыкай мне рот, Гарри! – в ответ заорал Рон. – Я имею право знать, почему она предала нас!
- Потому что любила его! – пронзительно закричала Гермиона, и слезы брызнули у нее из глаз. Рон тут же прикусил язык, а Гарри попытался обнять Гермиону за плечи, но она оттолкнула его.
- Да, Рон, я любила его! Любила Драко Малфоя, и не испытываю по этому поводу ни малейших угрызений совести! Я сама вольна выбирать, кого мне любить, а кого – нет, и никто – слышите, никто, даже вы двое! – не имеет права решать это за меня!!!
Выговорившись, Гермиона разрыдалась и без сил упала на софу. Рон, потрясенный, все еще поглядывал на нее с неприязнью.
- Идиот! – буркнул в его сторону Гарри и, присев рядом с Гермионой, принялся неуклюже поглаживать ее вздрагивающую от рыданий спину.
Рон еще пару минут молча наблюдал за ними, а затем вышел вон. Через минуту наверху громко хлопнула дверь его спальни.