Она смотрит на меня остекленевшими глазами, молчанием вынося приговор, обвиняя во всех грехах. Господи, меня сейчас стошнит! А я даже не могу отвернуться. Её взгляд всё равно будет буравить мою спину. Я боюсь подойти к ней, боюсь дотронуться до неё. Голова кружится. Мне плохо, мне так плохо.
Кэролайн забилась в самый дальний угол своей темницы, поджала колени и тряслась от страха и отвращения к самой себе, не сводя глаз с трупа. Это было выше её сил.
Ты никогда не считал убийство смертным грехом. Или считал? Я ведь ничего не знаю о тебе, Клаус… Но и ты осудил бы меня сейчас.
Девушке показалось на мгновение, что бездыханное тело пошевелилось. Глаза блондинки расширились от ужаса, из приоткрытых губ вылетел сдавленный крик, и она ещё сильнее вжалась в стену. Она не могла отвести взгляд от мёртвой.
Дверь темницы распахнулась со ставшим уже привычным противным звуком.
– Что-то твой миленький не торопится отдать мне лекарство. Решил, что может играть со мной. Диктовать мне условия. Идиот, – Сайлас кривит губы в презрительной ухмылке.
К Кэролайн он почему-то упорно приходит только в обличии Клауса. И от этого девушке становится ещё более жутко.
– Молчишь? Ну, как хочешь, куколка. А ты могла бы облегчить свою участь, уговорив его… Что ж, как знаешь.
Сайлас разворачивается и уходит. И Кэролайн уже не знает, что лучше – он или эта давящая тишина и навеки остановившийся взгляд жертвы.
Она медленно сходит с ума, стены пляшут перед глазами, пол и потолок раскачиваются… Мёртвая поднимается с сырого пола и немигающим взглядом смотрит на Кэролайн. Протягивает к ней руки…
Кэролайн стошнило прямо на пол тюрьмы. Как бы она ни крепилась, организм не выдержал.
Мёртвая приближалась к ней, шаг за шагом, не отводя от неё застывшего пустого взгляда. Разлагающийся, смердящий труп протягивал к Кэролайн руки и отвратительно улыбался.
Девушка вскочила, хватаясь за стены, забилась ещё дальше в угол, вжалась в ледяные камни – и упала, потеряв сознание.
Всё оставалось как прежде. Но Кэролайн Форбс медленно сходила с ума в этой клетке, наедине с телом невольной жертвы.



Сайлас ворвался в подвал и схватил девушку за горло. Приподнял и впечатал затылком в стену.
– Тварь! Ты ведь знаешь, что он что-то задумал! Шесть дней, уже шесть дней я не могу прочесть его мысли! Тебе ведь что-то известно об этом, не так ли? Не мог же он за один день…
Кэролайн не понимала ничего из этой речи. Боль разливалась по телу, и не хватало воздуха, глаза слезились от яркого света.
– Молчишь? Решила играть в стойкую и непоколебимую? Что ж, придётся мне убедить тебя, что ты слабая, очень слабая, девочка… – Сайлас говорит тихо, почти не разжимая губ, но его змеиное шипение слишком громко для слуха блондинки. – Ты помнишь приказ. Подготовь её, – бросает Сайлас кому-то в сторону дверей, разжимает пальцы и уходит.
Тёмная фигура медленно спускается по ступенькам к обезумевшей от страха Кэролайн.
«Подготовь её» К чему? Господи, Клаус, мне так страшно!
Девушку бьёт неконтролируемая дрожь, а из глаз потоком текут слёзы. Новый мучитель подходит совсем близко и откидывает капюшон.
– Деймон… – выдыхает Кэролайн. – Какого чёрта…
Парень равнодушно смотрит на неё, скользит взглядом и резко хватает за волосы, рывком ставит на ноги.
– Деймон!..
Брюнет впивается в её губы жестоким поцелуем, прокусывая её губу, наполняя рот металлическим привкусом её собственной крови. Кэролайн вырывается, бьёт его в грудь кулачками, пинает, но она слабее, намного слабее.
«Подготовь её» Боже мой, к чему? К чему он должен меня подготовить? Мне страшно, мне страшно, Клаус! Боже мой, где ты!?
Кэролайн бьёт дрожь отвращения к самой себе, такой беспомощной, к Деймону, истязающему её, к Сайласу, очевидно внушившему ему... Девушка уже не может сопротивляться, безвольной куклой повиснув в руках мучителя, и даже тихие всхлипы не нарушают больше мрачную тишину могильной сыростью и смертью пропитанной темницы.
Деймон разрывает топик на ней и до боли сжимает грудь. На сосках выступают капли крови. Крик девушки разрывает барабанные перепонки и тут же срывается на сиплый хрип. Большие испуганные глаза в немой смеси отвращения и ужаса застывают, прикованные к лицу мучителя.
– Деймон, не надо, прошу тебя! – девушка не соображает ничего от боли и обиды, от отчаяния и страха, от отвращения ко всему, что окружает её и к тому, чем она стала. За эти дни она превратилась в живой труп, хваткой утопающего вцепившись в одну мысль, что Клаус не бросит её и обязательно найдёт выход. Но с каждым днём Сайлас по крупицам отбирал надежду, отбирал волю и способность мыслить. Кэролайн чувствовала себя загнанным в угол зверьком.
Это конец?.. Клаус, я люблю тебя, только тебя, никому я!..
– Ааааааа! – Деймон прокусил плечо девушки.
Разве в моём теле ещё осталась кровь? Сколько времени прошло с..? Сколько раз мой желудок вывернуло наизнанку от содеянного..? Боже мой, какая же я слабая… Голова снова кружится, а эти стены…
Кэролайн снова отчаянно дёргается, делая попытку вырваться из стальных пальцев вампира. Но он сильнее. Хруст костей, и рука брюнета тянется к резинке шортиков, проникает внутрь. Кэролайн готова умереть на месте от стыда и отчаяния. Собрав в кулак последние остатки разума и сил, девушка делает резкий выпад и прокусывает предплечье насильника сквозь ткань его плаща и рубашки.
– Твою мать! Вот сучка! Ах ты блядь! – Деймон отдёргивает руку и хватается за предплечье.
Кэролайн, не помня себя, набрасывается на него, бьёт коленом в пах, заставляя согнуться от боли, расцарапывает его лицо, кричит что-то.
Она не слышит, как открывается дверь, не чувствует, как стальные пальцы сжимаются на её плечах, не слышит хруста своих костей, не помнит, как провалилась во тьму… Сайлас перекидывает бездыханное тело девушки через плечо и направляется к выходу, презрительно бросив сквозь зубы:
– Слабак! Идиот!