 РАЗГОВОРЫ О ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ существования кутюра в эпоху массовой культуры поднимаются после каждой Недели высокой моды в Париже. Более того, возрождение одного за другим кутюрных домов, некогда канувших в Лету, их только подогревает. Вслед за реанимированными Vionnet и Schiaparelli шанс на вторую жизнь дали еще двум почетным домам моды, которые, казалось, навсегда останутся гордостью музейных экспозиций. Речь идет о Charles James и Paul Poiret, изменивших век назад историю костюма. Причин к разговору добавил и Жан-Поль Готье, закрыв этой осенью линию prêt-à-porter и сосредоточившись только на кутюре. Разбираемся, почему это происходит и кому всё это нужно.
Казалось бы, что еще такого неожиданного может случиться с современной модой с ее демократичностью и сильным перекосом в сторону уличной культуры, чем возвращение к истокам, то есть к кутюру. Сегодня марки, особенно спортивные, ратуют за разумное потребление материалов, покупатели в эпоху сложной ситуации в мире и кризиса склонны к экономии и фоксьюмеризму. Кутюр же предполагает десятки метров неприлично дорогих тканей, килограммы отделки, непрактичные конструкции, тысячи часов ручной работы — и всё ради одного-единственного наряда. Однако только за последние полгода стало известно о скором возвращении еще двух кутюрных домов.
Сперва в мае, после ежегодного бала Института костюма Метрополитен-музея, посвященного на этот раз главному американскому кутюрье Чарльзу Джеймсу, стали известны планы на возрождение его марки. Финансово отвечать за воскрешение из мертвых взялся киномагнат Харви Вайнштейн, а возглавлять дизайнерскую команду — его жена Джорджина Чапман (по совместительству дизайнер Marchesa) и ее брат Эдвард. Буквально неделю назад по интернету разлетелась новость: французский бизнесмен Арно де Люммен, нынешний владелец Paul Poiret, выставляет компанию на торги, которые закончатся 28 ноября. В результате дом с более чем вековой историей должен перейти в новые руки и обрести, по оптимистичному сценарию, вторую жизнь.
Когда Дженнифер Лоуренс появилась на церемонии вручения «Золотого глобуса» в январе 2013 года, ее спросили, какое платье на ней надето. Дженнифер ответила: «Это кутюрный Christian Dior. Понятия не имею, что это значит, но мне нужно было ответить так». К слову, это было платье из дебютной коллекции Рафа Симонса для Dior. Недоумение понятно: какой смысл компаниям тратить громадные суммы на показ коллекции haute couture, прибыль с которой принесет в лучшем случае 10 %? Кто вообще станет покупать платья по цене от 20 000 евро и больше? Тем не менее плацдарм у современного кутюра имеется. Хоть и небольшой. В мире сегодня существует чуть больше 2000 клиенток haute couture, в основном со Среднего Востока, из Китая и — кто бы сомневался — России.
Понятно, что за счет них ни один дом в финансовом плане далеко не уедет. Но кутюр сегодня — это по большей части имиджевая история, направленная на поддержание гламурного исторического контекста вокруг марки. Все эти игры в демократизацию в виде кутюрных кроссовок и «банной» коллекции Viktor & Rolf остаются лишь способами встряхнуть ветхую высокую моду. «Отбивают» кутюр коллекциями prêt-à-porter, парфюмом и аксессуарами, и тут на руку предпринимателям играет имя, которое у всех на слуху, пусть даже последняя коллекция под началом бренда вышла с полвека назад — например, Paul Poiret или Charles James.
Именно такую схему взяли на вооружение в Schiaparelli, и вот спустя всего год после первой коллекции Марко Занини марка собирается выпускать парфюм, а там, глядишь, и prêt-à-porter появится. Предприниматели, в чьих руках оказываются компании с многолетней историей, небезосновательно ожидают, что известное имя привлечет не только внимание публики, но и деньги. Сперва, конечно, приходится работать на имидж, то есть выпустить пару-тройку коллекций haute couture, даже если это будет стоит больших затрат. Зато потом воссозданный имидж дома с лихвой будет работать в обратную сторону.
Возникает вопрос: насколько уместны эти бренды сегодня хотя бы с визуальной точки зрения? Вряд ли затянутые в корсеты талии и необъятные кринолины Charles James будут смотреться адекватно. Но вновь обретший жизнь бренд мог бы работать с абсолютной женственностью и стать певцом классической красоты, заняв место, которое в иерархии моды освободилось со смертью Оскара де ла Ренты.
«Пуаре относится к той категории дизайнеров, чьи творения никогда не выглядят устаревшими. Особенно учитывая, насколько переплетены сегодня искусство и мода, могу с уверенностью сказать, что теперь самое время дому Paul Poiret вернуться», — прокомментировал свое решение Арно де Люммен. Поль Пуаре в свое время предложил немало революционных идей: от более свободных прямых силуэтов до вдохновленных эстетикой Востока вещей, задавших моду на ориентализм и увлечение принтом-«огурцом» (пейсли). Конечно, сегодня подобная революционность вызовет снисходительную улыбку. Однако роскошный декор и вышивки в духе ар-деко Paul Poiret как минимум могут разнообразить общую картину с ее засильем минимализма, спорта и нормкора.
Другие кутюрные дома начала XX века тоже не могут похвастаться легкой судьбой, но на наших глазах они вернулись, и весьма успешно, оказавшись в руках талантливых предпринимателей и дизайнеров. Vionnet поставили на ноги Гога Ашкенази и Хуссейн Чалаян, Schiaparelli — талантливый дизайнер Марко Занини (будем надеяться, что сообщения о его уходе из дома — только слухи) и Диего Делла Валле, глава группы Tod’s, владеющей сегодня домом. Возвращение и новые коллекции Schiaparelli и Vionnet сопровождаются бурным энтузиазмом. Например, коллекции Schiaparelli сегодня выглядят как глоток свежего воздуха, и в них нет ни намека на анахроничность. «Цель возрождения Schiaparelli — предложить современный бренд, который бы олицетворял мечты, искусство и изысканность в одном флаконе, — говорил Диего Делла Валле в преддверии перезапуска дома в 2012 году. — Он не должен быть вовлечен в бесконечную гонку прибыли и объемов продаж, ему достаточно просто иметь имидж».
Очевидно «просто имиджа» теперь достаточно и Жан-Полю Готье, который во время Парижской недели моды сезона весна-лето — 2015 показал свою прощальную коллекцию prêt-à-porter. Отныне он будет заниматься только кутюром, а в качестве финансовой подушки безопасности у него есть парфюмерная линия. «Я обожаю работать над коллекциями haute couture, потому что в них могу по полной творить и выразить вкус. К тому же у меня есть свобода для экспериментов, — говорил Готье в одном из недавних интервью. — Мысли о том, как сделать вещи коммерчески успешными, подавляли меня и не оставляли творческой свободы. У меня просто не оставалось времени и сил по-настоящему творить».
Впрочем, возрождение некоторых домов, таких как Carven, Balmain или Rochas, вообще обходится без haute couture. Вернуться в русло индустрии им помогли молодые и продвинутые креативные директора, и хотя эти марки сегодня мало что связывает с их основателями и кутюром они не занимаются, коммерческий успех очевиден. Один из самых ярких подобных примеров — многообещающее сотрудничество почтенного дома Loewe с британским гением Джонатаном Андерсоном. Вообще история Loewe очень любопытная, в каком-то роде даже исключительная.
Марка одежды выросла из кооператива кожевенных ремесленников, основанного в Мадриде еще в 1846 году. Спустя 26 лет им стал руководить немецкий кожевенных дел мастер Энрике Лоэве Россберг — он и дал свое имя компании. До второй половины XX века Loewe занимались производством исключительно изделий из кожи, пока в 1965 году не представили первую коллекцию prêt-à-porter. Серьезные перемены ждали Loewe в 1996 году — бренд купил один из крупнейших модных конгломератов LVMH и принялся лепить новую марку-трендсеттер. Правда, не совсем удачно: молодой креативный директор Нарсисо Родригес, проработав в Loewe несколько лет, ушел трудиться над собственными коллекциями. Под руководством Хосе Энрике Онья Сельфы Loewe начали терпеть убытки, а следующий лидер дома — талантливый, но не очень современный Стюарт Виверс — в конце концов перешел в Coach.
Тут LVMH сделали неожиданный выпад — назначали во главу креативной команды суперконсервативного дома Loewe, с которого уже стряхивали пыль, одного из самых некоммерческих британских дизайнеров Джонатана Андерсона (собственную марку которого незадолго до этого LVMH приобрели в свой пакет). Первые две коллекции, выпущенные с его руки (мужская и женская), в новом сезоне стали если не самыми интересными, то однозначно попали в топ-5. Да, Loewe — отличный пример того, как, на первый взгляд, провальное по всем законам логики решение в конечном итоге позволяет сорвать джекпот.
Еще один удачный пример перезапуска — Pringle of Scotland. Марка, основанная в далеком 1815 году Робертом Принглом, специализировалась исключительно на производстве носков и нижнего белья из шерсти. За последние двадцать лет она в корне изменилась и неожиданно стала модной. При этом до начала 2000-х компания находилась почти в вековом забытье и считалась маркой «для пенсионеров». Новое руководство изменило концепцию и стратегию, а миссия реанимации была возложена на дизайнера Алистера Карра. Недавно дело Карра продолжил новый арт-директор Массимо Никосиа, который дебютировал в сезоне весна-лето — 2014. Если в XIX веке достижением Pringle of Scotland было создание ромбовидного узора «аргайл» и изобретение твинсета, то сегодня это эксперименты с 3D-печатью, работа с ученым и инженером Ричардом Беккетом, разработка технологичного трикотажа (текстурного, гофрированного, ребристого), перфорированной шерсти мериноса, мягкого, как кашемир, нейлона.
Ностальгия — состояние, которому мир моды подвержен в немалой степени. Любая возможность воочию увидеть эпохи полувековой и более давности вызывает волнение. Сколько бы разговоров ни велось о нерентабельности кутюра, есть за что поблагодарить тех, кто берется за возрождение домов прошлого. Каждый из домов — страница в истории моды, которая безвозвратно переворачивается и со временем забывается, как только марка прекращает работу. Наследие музеев и частные архивы — это здорово для узкого круга заинтересованных и профессионалов. Для большинства мода — это то, что функционирует здесь и сейчас. Однако через историю и мастерскую работу с архивами легче разглядеть настоящее и считывать тенденции. Если дизайн обновленных марок становится чище — очевидно, в моде минимализм, если проще — комфорт, если авангарднее — звоночек — время разряжаться. Прямо сейчас мы наблюдаем удивительный и редкий период перерождения десятка забытых марок; момент, когда история становится осязаемой, и его совершенно точно стоит запомнить.
За информацию спасибо сайту http://www.wonderzine.com.
Кто носит кутюр и зачем возрождать старинные дома моды
|
...что, можете прорекламировать свой фанфик за баллы в слайдере на главной странице фанфикшена или баннером на форуме?
вы можете рассказать о себе и своих произведениях немного больше, создав Личную Страничку на сайте? Правила публикации читайте в специальной 
0
