Спустя девять лет.

Эдвард.

Не знаю, почему сегодня приехал сюда. По дороге домой просто потянуло к кладбищу. Я часто посещаю это место. Приезжаю, чтобы не забыть, чтобы помнить и не повторять совершенных ошибок. На кладбище было спокойно и умиротворенно. Я всегда удивлялся, что подобные места не вызывают у меня ни тревоги, ни беспокойства. Косые лучи весеннего теплого солнышка ложились на одинаковые белоснежные памятники, озаряя их белым светом. Ласковый ветерок трепал мои волосы. Беззаботная трескотня многочисленных птиц доносилась с крон зеленых деревьев. Не смотря на то, что сегодня была пятница, на кладбище было многолюдно. Днем посещения таких мест считалась суббота, но это была не официальная, а скорее общепринятая версия. Где-то послышался детский смех, напоминавший, что жизнь не стоит на месте, и в этом естественном жизненном цикле чью-то смерть сменяет новая жизнь.
Я свернул с центральной дорожки, вымощенной серым кирпичом, и направился к семейному склепу Калленов. При входе в склеп стояли два больших, скорбящих ангела. Я приоткрыл кованную двойную дверь и вошел внутрь. Скупые солнечные лучи, падающие из круглого окна, освещали просторную комнату. Я подошел к могильной стене, на которой были выгравированы имена и фамилии близких мне людей. Я провел рукой по имени своего брата Джаспера, я всегда к нему подходил первым, каждый раз прося прощение, что не разглядел, что не помог во время, за то, что мы были недостаточно близки. Я очень надеялся, что там, куда он отправился, брат нашел покой, и чувство мести больше не гложет его. Следующим шел мой отец. Карлайл Каллен умер через полгода после смерти Джаспера. Я намеренно, ничего не скрывая, все рассказал отцу. При разговоре присутствовали Эммет и Элис, мы все были виноваты в смерти Джаспера, и мы хотели, чтобы отец в полной мере почувствовал свою вину тоже. Отец просто перестал принимать лекарства, которые поддерживали его сердце, но узнали мы об этом только после его смерти. Я не чувствовал своей вины, я считал своим долгом рассказать, к чему привело его отношение к своим детям. Каждый день я приглядываюсь к своим детям, стараясь максимально уделять им внимание, чтобы никто из них не чувствовал себя ущемленным или обделенным. Я последний раз взглянул на могилы своих родных и покинул склеп. Воспоминания девятилетней давности нахлынули на меня, я видел все живо и ярко, как будто это было вчера… Есть воспоминания, которые не забываешь, такие, как рождение твоего ребенка или смерть самого близкого человека. Я прожил пару минут с мыслью, что потерял ее. Тогда Белла потеряла сознание, пульс почти не прощупывался. Джеймсу пришлось силой отрывать меня от жены, чтобы врачи могли приступить к ее спасению. По прибытию в госпиталь Беллу отвезли в операционную. Операция длилась семь часов. Семь долгих часов ожидания. Ты начинаешь ненавидеть все: висящие круглые часы на белоснежной больничной стене, небольшую, идеально чистую комнату ожидания, симпатичную медсестру, которая с состраданием на лице снует туда-сюда, интересуясь, не нужно ли мне что-то, но больше всего я ненавидел себя. Я не желал жить, не такой ценой. Молчаливый, мрачный Джейкоб, не сказавший мне ни единого слова за всю операцию, только смотрел - обвиняющее и грозно. Во время операции возникли осложнения. Белла потеряла ребенка, она была беременна. Один день и так много потерь. После операции вышел врач и сказал, что все прошло успешно, но Белла в коме и угроза ее жизни не миновала. Нам опять остается только ждать. И я ждал. Ждал и медленно сходил с ума. Я дежурил возле постели Беллы, покинув ее только один раз, когда уезжал на похороны брата. В то время возле нее был Джейкоб. Он тоже все время был в больнице, но, как ни странно, ни требовал ничего, смиренно сидя в комнате ожидания, которую делил с Джеймсом. Единственный раз он заговорил со мной, когда я приехал с похорон. Он протянул мне пачку писем обвернутых красной лентой и сказал: «Она не хотела бы, чтобы ты их прочитал, но они адресованные тебе. Ты не найдешь достойней женщины. Удивительной женщины, которая идет по жизни, гордо расправив плечи, но с чувством позорного прошлого. Но, я так не считаю». Белла не выходила из комы четыре дня, и все это время я читал ее письма ко мне. Белла написала мне сто двадцать три письма. Я считал, что любить ее больше уже не возможно, но я ошибался. Благодаря письмам Беллы, я прожил ее жизнь. Я стал еще на шаг ближе к ней и жалел только об одном, что она мне не рассказала раньше. Но понял бы я ее тогда? Я не знаю… В конце каждого письма была одна и та же строчка: «Люблю тебя, знаю, что не веришь, но я люблю». Я верил и знал все это время, верил и знал. Но чувство ущемленной гордости, горечь предательства, осадок обиды не давали мне этого признать.
Прочитав последнее письмо, я отправился искать Джейкоба. Я не знал, что ему скажу, но просто захотелось его увидеть и, возможно, разглядеть то, что видела в нем Белла. Я нашел его в маленькой часовне, я бы никогда туда не заглянул в поисках его, так как Белла в своих письмах четко дала понять, что Джейк не верит в Бога. Я стал расспрашивать медперсонал, и мне ответили, что он в часовне при этой больнице. Дверь в часовенку была распахнута, Джейкоб сидел на деревянной лавочке, сложив руки перед собой и опершись на спинку соседней лавки. Я тихо стоял в дверном проеме, не давая о себе знать. Губы Джейкоба что-то неслышно шептали, на щеках блестели слезы, руки слегка дрожали. Он молился. И это не означало, что он вдруг ощутил силу веры или поменял свои убеждения, нет. Он даже не делал это ради Беллы. Он молился вместо нее, потому, что так сделала бы она. Понять такого человека, как Джейкоб, очень тяжело и даже с помощью писем Беллы я этого сделать не смог и, наверное, никогда не смогу. То, что он делал ради нее - он сделал для нас двоих, хотя я прекрасно понимал, что на меня ему, по сути, плевать, лишь бы Белла была счастлива. Я тихо ушел, так и не поговорив с ним. О том, что Белла была беременна, мы с ним умолчали, решив, что не стоит ее расстраивать. Это была наша с Джейкобом тайна.
На следующее утро Белла пришла в себя. Я дремал на кресле возле ее кровати, когда услышал ее хриплый и слабый голос: «Каллен, я что-то не помню, чтобы разрешала читать мои письма». Я резко проснулся, письма, которые я сжимал в руках, рассыпались по полу. Я смотрел на ее бледное лицо, на ее усталые глаза с промелькнувшей искрой страха. В горле стоял ком, я задыхался от слез, наполнивших в этот момент мои глаза, от чувства радости и облегчения. Она пришла в себя, значит, она будет жить. «Они адресованы мне», - все-таки выдавил я из себя. Я склонился к ней и, прикоснувшись к ее щеке кротким поцелуем, проговорил: «Спасибо тебе за них. Спасибо тебе за все»…
Окунувшись в воспоминания, я и не заметил, что добрался до дома. Водителя я отпустил, мама звонила и сообщала, что все поехали в поместье. Эсми Каллен изменилась после смерти Джаспера. Нет ничего страшнее для матери, чем потерять своего ребенка, да еще при таких обстоятельствах. На следующий день после похорон брата мама ушла от отца. Эсми стала такой, какой помнил ее мой дед – живой и любящей. И вот уже семь лет счастливо живет в браке с Деметрием. Кто бы мог подумать - мама и Деметрий! Я с уверенностью могу сказать, что их отношения начались задолго до брака матери с отцом. И сейчас у моих детей прекрасные бабушка и дедушка, которые души в них не чают, так, как и должно быть. Поприветствовав кивком головы Спенса, я направился к парадному входу, но внезапно двери распахнулись, и мне навстречу выбежали мои сыновья. Первым я увидел Дерека, названного в честь отца Беллы. Он был нашим средним сыном. Веселый, добрый мальчик, с золотистыми, как у его матери, волосами. Неделю назад ему исполнилось семь лет. Немного неуклюжий из-за своего высокого роста, не свойственного его возрасту, но очень красивый, голубоглазый мальчик. Вторым выбежал Александр, наш младший сын. Алекс внешне был моей маленькой копией, но характером пошел весь в свою мать. Своеобразный взрывоопасный маленький комочек. Сыну всего шесть лет, а мне пришлось сменить ему уже восемь нянек. Никакие деньги не удерживают этих женщин возле этого ребенка. Белла, конечно, прекрасно справляется сама, да и Эсми ей помогает, но все-таки иногда просто не обойтись без няньки. Следом за мальчишками спокойной и размеренной походкой вышел Рон – наш старший сын. Никто бы не разглядел в этом красивом молодом человеке того мелкого воришку с ярмарки. Девять лет назад мы усыновили его. Мать Рона лишили родительских прав, и он попал в один из детских домов Джейкоба для одаренных детей, там мы его нашли. Рон удивительно рисует. Мальчик долгое время был зажат и нелюдим, но это все слетело с него, как мишура. Я с гордостью могу сказать, что мой старший сын вырос замечательным человеком. Я обнял детей, пытаясь выслушать Дерека и Алекса одновременно.
- Папа, можно мы поедем к дяде Джейкобу? Ну, пожалуйста! – я удивленно вскинул бровь. К чему такая поспешность?
- Сейчас приедет тетя Элис со своими амазонками, - пояснил мне Рон, слегка усмехнувшись.
Элис так и не смогла родить ребенка, но сестра сильный, не унывающий человек, который, не смотря ни на что, будет счастлив. Сначала в их жизни появилась Джейн, маленькая, хрупкая девочка с огромными зелеными глазами. Правда, невинный взгляд этого белокурого ангела не совпадал с несносностью ее характера. Справиться с этим маленьким ураганом может только Уоррен, который ее просто боготворит. И это чувство взаимно. Через год после Джейн Уоррен и сестра удочерили двоих младенцев, близняшек Аманду и Кайлин. Девочки просто неимоверно похожи друг на друга. И эти кареглазые чертовки прекрасно этим пользуются. Затем появилась Мишель, Рон прозвал ее Мышкой, потому что она неимоверно любопытный ребенок! Замучит тебя уже через десять минут общения своими вопросами. Когда эти маленькие воинственные женщины появляются у нас дома, мои мужчины просто не знают куда бежать. Но глядя на радостных Элис и Уоррена понимаешь, какое счастье принесли им эти малышки. В глазах моей сестры нет уже той тоски, что я не редко замечал раньше, она ушла и, я уверен, что навсегда.
- Нет, вы останетесь и будете вести себя гостеприимно, - строго ответил я. – И, Алекс, не смей трогать волосы Аманды!
В прошлый раз, когда Элис приезжала с дочерьми, Аманда и Кайлин выпустили всех попугаев Алекса. Мы полдня все ловили их по нашему поместью. В отместку мой сын отрезал Аманде одну косу. Я такого визга не слышал никогда в своей жизни.
- Хорошо папа, - подозрительно быстро согласился Алекс и тихо добавил в сторону – поработаю в этот раз над Кайлин.
Похоже, все-таки быть войне. Надеюсь, что Уоррен тоже приедет, я один не справлюсь. И тут я увидел Эсми с розовым свертком на руках. Мама нежно улыбнулась мне и проговорила с легким укором:
- Ты немного опоздал.
- Прости, задержался в дороге, - шепотом ответил я.
Но все мое внимание было направленно на мою принцессу.
Вирджиния Джейми Каллен появилась на свет три месяца назад. Я был покорен с первого взгляда, взглянув в ее золотисто-янтарные глазки. Девочка сладко спала, тихо причмокивая губками. Я взял дочку на руки, нежно целуя в пухленькую щечку. Вирджиния слегка недовольно скривила ротик, но не проснулась.
- Она только что заснула, не дождалась тебя. Давай, я уложу ее в кроватку, - сказала Эсми, забирая ребенка.
- Папа, - позвал меня Алекс, когда Эсми скрылась за дверью, - мама просила тебе кое-что передать.
- Мамы нет дома? – удивился я.
- Нет, она уехала, - загадочно блеснув глазами, ответил Дерек.
- Она уехала и просила тебе сказать, - начал говорить Алекс, слегка нахмурившись, вспоминая, – доктор дал добро. Мама ждет тебя. Она уехала в дом, где все началось, - выговорил ребенок, довольно улыбнувшись, показывая обворожительные ямочки на щеках.
- Пап, а что мама имела в виду: «Доктор дал добро»? – тут же полюбопытствовал сын.
Вот Белла! Она считает, что на тему секса мы должны свободно разговаривать с детьми, не ограничивая их предрассудками. Я же не согласен, и спор этот уже длится несколько лет.
- Эээ, сынок, понимаешь, мама ведь болела после рождения вашей сестры и вот, наконец, доктор сказал, что она выздоровела,- ответил я почти правду, глядя на Рона, который сполз по стенке дома в приступе приглушенного смеха.
Считается, что самые тяжелое роды – это первые. У нас же с Беллой все было с точностью да наоборот. С Дереком я еле успел ее довести до роддома. Белла целый день терпела молча дома, пока я вечером не прилетел из Токио и не застал ее плачущей в нашей спальне. Дерек появился на свет на три недели раньше срока, а Белла не хотела проходить через все без меня. Моя сумасшедшая дурочка. С Алексом было еще веселее. В тот день был день рождения Джеймса. Я запретил жене ехать к нему, ведь рожать нужно было со дня на день. Но нет, если Белла задумала что-то, легче танк сдвинуть, чем отговорить ее. На этот раз, приехав домой после работы, свою жену дома я не застал. Ее прямо из дома Джеймса забрала скорая. Все эти годы я очень старался терпеть этого самодовольного наглеца, который при каждом удобном случае вьется вокруг моей жены. Я вбежал в родильный зал за пять минут до рождения сына и услышать, что Белла меня кастрирует всего один раз. Но вот с Вирджинией все было сложно с самого начала. Белла тяжело переносила третью беременность. Роды тоже были тяжелыми и долгими. После рождения дочки врачи запретили Белле рожать, но мы больше и не планировали, просто после мальчиков Белла очень хотела дочку, а у меня не хватило силы духа ей отказать.
- Поторопись, отец, - хитро проговорил Рон, успокоившись, - а то попадет от мамы. Дядя Уоррен приедет вместе с тетей Элис, а я с бабушкой присмотрю за этими парнями.
Я всегда жалею, что Рону пришлось так быстро повзрослеть, но все же рад, что на него всегда можно положиться.
- Дерек, Алекс, слушайте Рона и бабушку. Я поеду за мамой, и мы скоро вернемся, - хотя вряд ли, что очень скоро. Я так давно не проводил время наедине с женой.
- Дядя Эммет тоже приедет сегодня со своей очередной Мисс силиконовые мозги, - проинформировал меня Дерек, довольно улыбаясь.
- Дерек! – строго одернул я его. – Где ты подхватил эту гадость? Дядя Эммет приедет с новой девушкой, и так, как ты говоришь, говорить нельзя.
Эммет с Розали развелись восемь лет назад. Розали вышла замуж за простого терапевта. Мы все были приглашены на вечеринку, которая была организована вместо свадьбы. Я смотрел на бывшую невестку и не узнавал ее. Улыбка не сходила с ее лица, она так и лучилась счастьем. Вскоре у Криспина появилась сестричка. Мы все были счастливы за Розали, ведь их с Эмметом брак не принес им ничего хорошего, кроме Криса. Эммет был тоже счастлив, но по-своему. Каждый раз, знакомя нас с очередной своей девушкой, он говорил, что это всерьез и надолго. За последние десять лет он был женат еще дважды. Детей, кроме Криспина, у брата нет. Не смотря на свой раздолбайский характер, Эммет хороший отец. Каждую свою свободную минутку он проводит с сыном. А Криспин все свои каникулы проводит с Эмметом, приезжая к нему жить.
- Да? – спросил сын, обижено поджав губы. – Ты же говорил нам, что маму нужно слушать, и она всегда права, а это она так сказала, когда говорила по телефону с тетей Элис.
Я запнулся от неожиданного логического выпада своего ребенка.
- Дерек, а разве я тебе не говорил, что подслушивать чужие разговоры нельзя? – спросил я сына, все-таки найдя, чем устыдить мальчика.
Хотя по мягкому месту следует надавать его матери.
Воинственно-расправленные плечи ребенка поникли, и он кивнул головой, соглашаясь.
- Прости, папа, я больше не буду.
Я обнял Дерека за плечи и взъерошил его золотистые локоны.
- Я уверен, что так и будет.
- Папа, но потом, можно мы все-таки поедем к дяде Джейкобу? – клянчил Дерек, заискивающе смотря на меня.
Джейкоб неимоверно баловал их, но в том очень коротком списке людей, которым я доверил бы своих детей, он, наверное, стоял бы первым. Джейк по истечению стольких лет, так и не сделав ни одного шага нам навстречу. Элис делала неоднократные попытки поговорить с ним, сблизиться, но для Джейкоба существует только Белла. А мои дети, которые действительно являются его племянниками по моей линии – не воспринимаются. Он любит их потому, что мальчики и Вирджиния дети Беллы и никак иначе.
- Хорошо, - сдался я, - но только когда мы с мамой приедем.
Под радостный детский крик я попрощался с мальчиками и поехал за Беллой. Моя жена в очередной раз заставляет меня побегать за ней. Как я и предполагал, наша с Беллой жизнь была далека от идеальной. О наших с ней ссорах слуги слагают легенды. Я два раза уходил от нее, громко хлопнув дверью. Потом сам же приезжал к Джейкобу и со скандалом запихивал ее в машину и увозил. Но я знаю, если бы она не хотела со мной уходить, я бы не смог ее забрать. По крайней мере, в сознании. А Белле один раз даже удалось оформить документы на развод и подать в суд, правда, не без помощи предателя Уоррена. За последние годы Уоррен стал скорее другом Беллы, чем моим, но меня это ни капельки не удивляет и не расстраивает. Но чем скандальней наши ссоры, тем сильнее мы ценим наши дни, наполненные спокойствием и миром. Но очень стараемся с Беллой, чтобы наши с ней разногласия не видели дети. Хотя мальчики как-то спокойно относятся к нашим ссорам, просто их не воспринимая всерьез. Мы с Беллой, как два умелых канатоходца, постоянно балансируем на грани наших отношений. Моя жена знает, когда нужно остановиться и не упасть, я знаю, когда это нужно сделать мне. Когда на какой-нибудь вечеринке мой взгляд останавливается на красивой девушке дольше, чем это необходимо. Белла больше не устраивает скандала, просто посылает мне понимающую улыбку. И через пару минут я застаю свою жену в компании мужчины, который готов ради нее звездочку с неба достать. И каждый раз я задаю себе вопрос, стоит ли другая женщина того, чтобы потерять Беллу? И каждый раз ответ один и тот же - нет. Через месяц мы отпразднуем свою двенадцатую годовщину свадьбы. И я знаю, что Белла не позволит, чтобы наша семейная жизнь погрязла в быту и рутине. И каждый день, каким бы он ни был, я благодарен этой женщине за то, что она рядом. Говорят, что счастье нужно заслужить. Мы с Беллой непременно его заслужили, и чтобы ни уготовила нам судьба, какие бы испытания не ждали нас – мы справимся.

Белла.

Я любила весну. Природа, словно спящая красавица, стряхивала остатки зимнего сна. Все вокруг буйствовало изобилием красок. Трепетные солнечные лучи, еще не столь жаркие, нежно ласкали своим теплом. Мы с Джейкобом договорились встретиться в центральном парке Бостона. Я присела на деревянную лавочку у искусственного озера, по водной глади которого плавали белые лебеди. Извилистые ветви огромной плакучей ивы свисали до самой кромки воды, создавая тенек, спасающий в жаркие дни лета, но сейчас заставляющий меня накинуть на плечи шаль. Я отломила кусочек булочки, которую купила для лебедей и бросила птицам. Лебеди с благодарностью застучали по поверхности воды своими белоснежными крыльями, величественно склоняя головы. Я часто привожу сюда своих детей, как когда-то приводила меня моя мать. Я вдыхала свежий, упоительный воздух, ощущая чувство настоящего счастья. Каждое утро я просыпаюсь с улыбкой на губах, и не важно, что было вчера вечером. Я ценю каждый прожитый миг… Воспоминания девятилетней давности нахлынули на меня, я видела все живо и ярко, как будто это было вчера. В ту ночь я струсила. Я видела безумный взгляд Джаспера и пистолет, направленный прямо в сердце Эдварда. Сама мысль, что я увижу его бездыханное тело… Сама мысль, что его не будет в этом мире… Я не могла этого позволить. Как только, я поняла, что Джаспер намерен убить Эдварда, я знала, что не позволю этому случиться. Когда встречаешься со смертью, все меняется. То, что было важно до этого, превращается в пыль. Я прощалась с мужем в надежде, что, когда придет его время, я встречу его там, куда отправлюсь сама. Я лелеяла надежду, что Джейкоб прав, и я буду прощена за то, что совершила в прошлом. Но я выжила, я смогла, в который раз. Я ничего не помню из тех дней, что пролежала в коме. Когда я пришла в себя, первое, что увидела – это был Эдвард. Он дремал в кресле возле моей кровати. Его одежда была слегка помята, на лице отражалась тревога и усталость, под глазами залегли синяки, напоминание о бессонных ночах, щеки заросли щетиной. Первое чувство было облегчением - Эдвард был жив, и с ним все в порядке. Потом мой взгляд упал на его руки, в которых он сжимал мои письма. Страх наполнил меня, сковывая мое измученное тело. Я пыталась замаскировать страх за бравадой, разбудив его возмущенным вопросом: «Каллен, я что-то не помню, чтобы разрешала читать мои письма». Эдвард резко проснулся, письма, которые, он сжимал в руках, рассыпались по полу. Я вглядывалась в его радостное лицо, с опаской ища хоть толику осуждения, отвращения или жалости. И в которой раз я недооценила своего мужа. «Они адресованы мне», - услышала я, его сдавленный шепот. В его небесно-голубых глазах я читала большое облегчение, радость и благодарность. Эдвард склонился ко мне и, прикоснувшись к моей щеке кротким поцелуем, проговорил: «Спасибо тебе за них. Спасибо тебе за все». Но благодарность была не за то, что я спасла ему жизнь, нет. Будь он на моем месте, то поступил бы точно также. Это была благодарность за то, что я выжила, за то, что я рядом с ним. И, самое главное, в его глазах я видела, чувствовала его любовь ко мне. Я считала, что любить его больше, уже не возможно, но я ошибалась. Я уверена, что каждый из людей, хоть раз допускает эту ошибку. Я ее допустила дважды. Воспитывая своих детей, я стараюсь научить их одной простой истине: не нужно недооценивать любовь. И не важно, какая она. Будь то любовь между мужем и женой, между братом и сестрой, между родителем и ребенком. Теряя веру в это чувство, мы перестаем быть собой.
- Столько лет вместе, а ты все время думаешь об Эдварде… Значит, не надоел еще? – родной голос брата нарушил мое одиночество.
Я счастливо улыбнулась, увидев брата, присаживающегося возле меня. За девять лет он совершенно не изменился ни внешне, ни внутренне. Все те же смольные кудри и холодный взгляд черных глаз, хранящий в себе тайны, которых не знаю даже я. Каждый раз я надеюсь, что Джейкоб откликнется на призыв семьи моего мужа, но брат игнорирует их, и я не могу не осудить его, не попросить изменить свое отношение к ним. Возможно, когда Джейкоб встретит женщину, которая сможет пробить брешь его замкнутости и холодности, все изменится. Но пока он один. Джейк был верен своему слову. Лишь после похорон Карлайла Каллена мы с ним проведали могилы его матери и деда. На похоронах отца Эдварда не было пролито ни единой слезинки. В глазах каждого из детей Карлайла я читала сожаление. Но это не было сожаление о смерти их отца, нет. Они жалели о его прожитой жизни, о том, что этот человек так и не смог понять, ради чего стоит жить. И лишь в глазах Джейкоба Блэка, я видела боль. Боль от того, что Карлайл Каллен вообще родился на свет. Мой брат из тех людей, которые не прощают даже на смертном одре. Но, в то же время, я видела, как он отпускает эту боль. Он вычеркнул Карлайла из своей жизни, как будто его и не было. И я была рада, что жизнь этого человека больше не гложет моего брата. Жестоко, я знаю, но есть вещи, которых не изменить.
- И не надейся, Джейкоб, не надоест, - рассмеялась я, целуя его в щеку.
- Вообще-то, это я надеюсь на это, а не он, - услышала я Джеймса, подсаживающегося возле меня с другой стороны.
- Зря, Джеймс, зря, - ответила я, обнимая дорого друга.
Джеймс тяжело вздохнул и, ответив на объятия, проговорил:
- Знаю. Твой выбор был очень красноречив.
Я провела рукой по его щеке, и благодарная улыбка коснулась моих губ. Я не знаю, как бы сложилось наша судьба с Эдвардом, если бы не Джеймс. И я не знаю, чем заслужила таких удивительных мужчин, которые всегда были рядом со мной. За последние годы Джеймс изменился. Привычный хвостик из русых волос сменился короткой стрижкой, в которой проскальзывали серебристые нити, а постоянные джинсы и кроссовки сменились на деловой костюм и дорогие туфли. Ежедневные тренировки в спортзале сделали его фигуру еще выразительней. Еще раз напоминая, что, не смотря на его ласковую улыбку, на нежный взгляд его серебристо-серых глаз, Джеймс нес в себе опасность для любого, кто нарушал границы дозволенного в общении с ним.
- Тебе пора жениться, Джеймс, - сурово намекнула я.
- Как только я найду женщину, что затмит тебя в моем сердце, так сразу женюсь, - ответил Джеймс, серьезно глядя на меня.
- Тогда ищи усердней, ты уже не мальчик, - не менее серьезно отозвалась я.
- Ты на что намекаешь? - встрепенулся друг, притворно грозно сверкнув глазами. – Не смотря на свой возраст, как ты выразилась, я еще на многое способен. Хочешь проверить?
- Спасибо, конечно, но не хочу, - отказалась я, вторя лукавой улыбке Джеймса.
- Я вам не мешаю? – вежливый голос Джейкоба, прервал наш дружеский поединок.
- Нет, - одновременно ответили мы с Джеймсом и рассмеялись.
- Белла, Джеймс покидает нас, - огорошил меня Джейкоб.
- В смысле? – не поняла я.
- Твой брат драматизирует, Шальная, - ответил Джеймс вместо брата. – Ты знаешь, что я выкупил «Fleur de lis» у Жака. Ночной клуб требует постоянного моего внимания, и мне часто приходится ездить в Париж, а через неделю открытие моего нового ночного клуба здесь, в Бостоне. Я уже не могу быть начальником службы безопасности, не теряя бдительности, поэтому я ухожу.
- А я пытаюсь, найти ему замену, - недовольно проворчал Джейкоб.
- Белла, вразуми своего братца. Знаешь, кого он взял на мое место? – с еще большим недовольством воскликнул Джеймс. – Женщину!
- Что за дискриминация женского пола, Джеймс? – удивленно вскрикнула я, раньше я этого за другом не замечала.
- Джеймс, у нее сейчас испытательный строк и ты сам вызвался ввести ее в курс всех дел, - сказал Джейкоб, как-то странно усмехнувшись.
- Я это сделал специально, чтобы проверить ее основательно. Мне не нравится ни она, ни ее характеристика. Она слишком молода и красива, чтобы работать начальником охраны, - продолжал негодовать Джеймс.
Я незаметно для друга обменялась с Джейком быстрыми взглядами, и мне кажется, я кое-что поняла.
- Красива? – осторожно начала я, придав голосу максимум равнодушия. – Что же в ней такого особенного?
Взгляд Джеймса приобрел отрешенность, как будто он сейчас видел перед собой эту девушку.
- Ну, - немного замялся друг, - просто она красива и все!
- Ага, еще утром ты называл ее пронырливой рыжей бестией, - сообщил Джейкоб, и мы оба, не сумев сдержать себя, расхохотались.
- Похоже, кто-то на кого-то запал, - продолжала я веселиться, подмигнув Джейкобу.
- У меня к этой несносной особе нет никаких романтических чувств! – нервно воскликнул Джеймс и поднялся со скамьи.
- А что это ты так разнервничался, раз нет? – продолжала упорствовать я.
- Шальная, отстань, а? – просил Джеймс, скривившись, как будто я ему нажимала на больной мозоль.
- Ладно, ладно, но, если что, ты мой телефон знаешь, - заговорщически проговорила я.
- Не выдумывай, Белла, - простонал друг, закатив глаза. – Мне нужно ехать в клуб. Ты еще остаешься? – спросил он Джейкоба.
- Да, мне нужно еще поговорить с Беллой, - быстро отозвался брат, слегка нахмурив брови.
- Ребята будут ждать тебя в машине, я возьму такси, - кивнул головой Джеймс.
Затем резко наклонился ко мне и прикоснулся к моим губам быстрым поцелуем.
- Джеймс, - возмущенно пискнула я, пытаясь его ударить, но он увернулся и отскочил от меня.
- Это тебе за то, что достаешь меня! – довольно ответил он и, послав мне озорную улыбку, скрылся за ветками ивы.
- Времена проходят, годы летят, а вы не меняетесь, - проговорил Джейкоб, качая головой.
- Разве это так плохо? – спросила я.
Всегда серьезный Джейкоб редко присоединялся в наших шутейных играх с Джеймсом. Джейкоб никогда не забывается, никогда не расслабляется. Вернее, брат не умеет этого делать, как я не старалась его этому научить.
- Нет, наверное, не плохо, - последовал отрешенный ответ.
Джейкоб молчал, на его лице появилось наряженное выражение, темные глаза буравили меня. Я отвернулась, предоставляя брату собраться с мыслями, хотя понятия не имела, что он хочет сказать. Я раскрошила остатки булочки и бросила в воду, наблюдая за птицами.
- Мне нужно уехать на некоторое время, - сказал Джейкоб, нарушая тишину.
- Что случилось? – встревожилась я.
- Пока не знаю, но ничего такого, с чем бы я не справился.
Я ничего не ответила, ждала, пока он продолжит.
- Я не могу ничего тебе рассказать, я еще толком сам не разобрался. Просто я не знаю, сколько времени мне понадобится. Я вылетаю сегодня вечером во Францию, в один маленький городок.
- Хорошо, - не стала настаивать я, взяв брата за руку. – Позвони, не заставляй меня волноваться.
- Конечно, - согласился он, приобняв меня и поцеловав в висок. – Поцелуй за меня мальчишек и мою принцессу.
- Если Эдвард узнает, что ты называешь его принцессу своей, я даже не знаю, кому достанется больше тебе или мне, - пробормотала я, уткнувшись лбом в его плечо.
- Вали все на меня, - ответил Джейк, подавив смешок.
- Я так и сделаю, - усмехнулась я, отодвинувшись от брата.
Джейкоб поднялся и, послав мне сдержанную улыбку, развернулся и начал уходить. Я подскочила со своего места и побежала за ним, неожиданная догадка озарила меня.
- Джейкоб! - окликнула я, он замер и обернулся. – Как ее зовут?
По лицу брата скользнула тень его настоящих чувств, я задохнулась от неожиданности. Мне не приходилось видеть, чтобы он так реагировал на женщин.
- Натали, - голос Джейка был наполнен нежностью и трепетом, в то время как в глазах плескалась злость. – У нас с ней все очень сложно.
- Ты обращайся если что, я спец по сложным отношениям, - сказала я, делая над собой усилие, чтобы не запрыгать от радости. Наконец-то!
Джейкоб нехотя кивнул головой, он не любил когда кто-то вмешивался в его дела, даже если это была я. Я стояла и смотрела, как он уходил, шагая по свежескошенной изумрудной траве, я же слышала в каждом шаге те изменения, которые уже происходят с моим братом. Грядут перемены, большие перемены, и я была уверена, что Джейкобу и Джеймсу понадобится моя помощь, как когда-то мне их. Всю дорогу до Нью-Хейвена с моего лица не сходила блаженная улыбка. Я притормозила возле машины своего мужа и вышла на тротуар. Похоже, я конкретно опоздала на свидание, что сама назначила. Эдвард все-таки купил этот уютный домик возле нашего университета, с которого все началось. Я так и не поступила в Оксфордский университет, который сейчас очень далеко от моего дома и моих маленьких мужчин. Впрочем, три года назад я закончила Йельский университет и преподаю в одном из детских центров Джейкоба, о чем совершенно не жалею…
Приоткрыв дверь, я вошла внутрь. Мой взгляд упал на дубовый паркет, на котором была выложена дорожка из лепестков белых роз, по краям которой были расставлены горящие свечи. В воздухе витал сладкий запах шоколада, исходящий от высоких свечей. Я прошла по дорожке из роз навстречу тому единственному мужчине, которого люблю всей душой. Наши с ним отношения никогда не будут идеальными. Мы, словно две стихии, как огонь и вода, которые постоянно борются друг с другом. Но пока будет длиться этот бой, мы будем вместе. И каждый день, каким бы он ни был, я благодарна этому мужчине, что он рядом.
Дверь в нашу спальню была открыта. Когда я вошла в комнату, Эдвард, стоявший возле окна, обернулся. Наши взгляды встретились и, как всегда, что-то там внутри меня расцвело, напоминая еще раз, что этот мужчина значит для меня. Я увидела протянутую ко мне руку и без колебания вложила свою ладонь в его. Вторая рука Эдварда легла мне на грудь, в то место, где билось мое сердце. Он часто так делает, говоря, что в моем сердцебиении слышит свое. Говорят, что счастье нужно заслужить. Мы с Эдвардом непременно его заслужили. И до тех пор, пока он дарит мне такой взгляд, чтобы ни уготовила нам судьба, какие бы испытания не ждали нас – мы справимся.
____________________________________________________________________________________
Вот такой конец этой истории, хотя она совсем не закончилась. Я непременно напишу книгу про Джейкоба и Джеймса - эти двое мужчин заслужили это.
Очень рада буду видеть всех на форуме!
Хочу поблагодарить одного замечательного человека, который на протяжении девяти месяцев (похоже, я все-таки родила второй раз))) ) был всегда рядом: поддерживал, помогал, ласково ругал, утирал мои виртуальные слезы, проделывал колоссальную работу, помогая мне осваивать русский язык (поверьте, не каждая бета на такое бы пошла). Искренне от всего сердца говорю огромное спасибо моей Танечке - barsy!
И я очень надеюсь, что вы, мои дорогие, присоединитесь.
Так же хочу сказать каждому из вас спасибо! Благодаря вам я смогла в себя поверить и дописать.
Верьте в любовь - именно это чувство спасает нас каждый раз, не давая полностью разрушиться этому миру.
Не бойтесь любви – именно это чувство удерживает нас, не давая упасть в черную пропасть.
Принимайте любовь – именно это чувство делает нас счастливыми.
С уважением и любовью, Камилла.