Глава 24


— Ни слова, — цыкнул Эдвард, шагнув на порог.

Рене подняла руки, пот стекал по ее лбу, и она отступила. Мой взгляд тут же метнулся в сторону хозяйской спальни. Доносились звуки душа, значит, Фил был не в курсе нашего присутствия. Это хорошо. Где-то в доме у него припрятан пистолет, а я не хотела, чтобы он смог добраться до него. Не было сомнений, что он им воспользуется.

— Где Фил прячет пистолет? — спросила я, тихо закрыв за собой дверь.

Рене покачала головой и произнесла с запинкой.

— Я не… не знаю.

Она врала. Я с легкостью учуяла это. К несчастью, мне не было известно, где начать поиски. Он мог быть заныкан где угодно. Непростая задача, и, если честно, я не думала, что у нас есть достаточно времени на это.

Я все еще смотрела в сторону спальни, а Эдвард отвел мать в гостиную, где усадил на диван. Сам устроился на кофейном столике напротив. Он выглядел расслабленным, держа ее на прицеле, а вот она волновалась напрасно. Пистолет даже не был снят с предохранителя. Я знала, что он не собирался причинять ей вред. Какой бы ужасной матерью она не была, ему нужен был Фил.

— Мы еще не были должным образом представлены, — произнес Эдвард, протянув свободную руку Рене, в то время как другой держал пистолет, направленный на нее. — Я Эдвард. Ваша дочь вроде как принадлежит мне.

Чертовски верно!

Я закатила глаза и захихикала от его спокойного вида и радушного поведения. Он вел себя так, будто мы не ворвались только что в дом, а он не держал пистолет у ее головы. Слишком он наслаждался игрой в плохого парня.

Она недоверчиво уставилась на протянутую руку и с опаской пожала ее.

— Я знаю, кто ты.

— Нет, не знаешь, — возразил он серьезно.

Душ выключился, и я свистнула, кивая головой Эдварду и указывая на спальню. Он встал со стола и указал мне занять его место. Я достала свой пистолет, от чего у Рене глаза на лоб полезли.

Сев напротив, прицелилась в нее.

— Почему ты выглядишь такой удивленной?

— Я не удивлена. — Холод и ненависть отражались на ее лице. — В момент, когда доктор положил тебя мне на руки, я знала, что ты будешь разочарованием. Посмотри на себя, — сказала она с отвращением.

Словно нож ее слова пронзали сердце, сбивая меня с толку и обезоруживая. Как бы я не ненавидела ее, мне хотелось ее любви больше всего на свете. То, что она считала меня бесполезной со дня моего рождения, причиняло неимоверную боль.

Руки задрожали, и пистолет затрясло. Она смотрела на него, ища возможность забрать, но я собралась с мыслями. Сцепив локти, нацелилась на нее еще увереннее.

— Ну, ты для меня тоже разочарование.

— Ладно, ублюдок, — произнес Эдвард, вернувшись в гостиную с мокрым и полураздетым Филом. На нем были лишь спортивные шорты и никакой футболки. — Устраивай свою задницу рядом с женой.

Он грубо толкнул его к дивану, и Фил, споткнувшись, полетел вперед. Мне пришлось поднять колени к груди, чтобы он не упал на меня.

Эдвард отодвинул кофейный столик на пару футов вместе со мной, проскрипев по плитке. Обошел и сел рядом со мной, положив одну руку мне на ногу, а другой наведя пистолет на Фила.

— Мило же, правда? — сказал Эдвард, глянув на меня и усмехнувшись. — Все вместе, просто болтаем. Правда, не совсем так я представлял первую встречу с родителями своей девушки, но вы же, мрази, не совсем и родители, а?

— Ты роешь себе глубокую яму своим приездом сюда, — насмешливо произнес Фил.

Эдвард пожал плечами.

— Меня не особо заботит будущее, Фил. Видишь ли, ты слегка усложнил мне жизнь со всеми своими связями в полиции. Мне нравится, как вы перекрутили правду.

Фил фыркнул.

— Это дерьмо было правдой, как и все ее поступки. — Он кинул взгляд на меня. — Ты просто не могла оставаться вдали, да?

— Подонок, — произнес Эдвард, ударив Фила по голове дулом пистолета, чтобы тот отвернулся от меня. — Не смей смотреть на нее. Никогда больше не смотри на нее, ты меня понял?

— Что вам нужно? — зарыдала Рене. — Деньги? Тогда возьмите, что хотите, и уходите.

Ее игра в жертву была довольно убедительна, со слезами и икотой, только я знала, что лучше не вестись на это и не расстраиваться.

— Нет, мы не хотим денег. Мы хотим возмездия, — просто ответил Эдвард. — Пора признаться и загладить вину. Вам следует смотреть на нас как на священника, или пастора, или раби, или кому вы там, блядь, исповедуетесь.

— Мы ни в чем не виноваты, — заявил Фил высокомерно.

— Фил, Фил, Фил, давай не будем добавлять ложь к твоему списку. У нас нет на это времени. Видишь ли, мы с моей девочкой, — сказал Эдвард, закинув руку мне на плечи, — едем в Вегас. Она никогда там не была…

— Ты омерзителен! — рявкнула Рене. — Ей семнадцать, она ребенок. Сколько тебе? Тридцать? Да как ты смеешь приставать к моей малышке!

Я злобно посмотрела нее, гнев захлестнул меня, и палец дернулся на курке.

— Я твоя малышка? Да как ты, блядь, смеешь такое говорить!

Эдвард легонько сжал мою ногу, возвращая с края пропасти. Он зашептал мне на ухо, что все в порядке и не надо поддаваться ей. Его слова успокаивали, и я расслабилась, ослабив давление пальца на курке.

Он повернулся обратно к нашим заложникам и улыбнулся.

— Я рад, что ты подняла эту тему, Рене, могу я называть тебя Рене? — Она с вызовом посмотрела на него. — Хорошо. Так вот, Рене, ты подняла очень интересную тему. Я старше Беллы на десять лет, и ты права, это неправильно. Мне не следовало ничего начинать, но я не ее гребаный отец, как этот кусок дерьма. — Эдвард прижал пистолет ко лбу Фила. Ярость плескалась за зелеными глазами. — Ты знала, что твой муженек делал за твоей спиной?

— Это смешно, — Фил нервно засмеялся, покосившись на жену. — Не отвечай, Рене.

— Фил, — пожурил Эдвард, — дождись своей очереди.

Боже, он такой сексуальный.

Было что-то в Эдварде, но я не понимала что именно. Он казался грубым снаружи, с татуировками и пирсингом в разных местах. Я потеряла дыркам счет. Было у него качество безумца, сумасшедшего и слетевшего с катушек, на грани взрыва, но все же он оставался честным и нежным. Он заводил меня, будучи дипломатичным и убийственным с наведенным пистолетом. Он наслаждался тем, что делал. И все, о чем я могла думать, это как потащить его в свою детскую спальню и осквернить ее.

Вдобавок ко всему напряжению, мне пришлось прикусить губу и скрестить ноги, борясь с возбуждением. Все было настолько плохо.

— Рене, — позвал Эдвард, помахав рукой, чтобы она заговорила.

— Что? — переспросила она с рассредоточенным и затуманенным взглядом.

Она даже не обращала внимания. Ее дочь держала пистолет у ее головы, а ей было все равно. Еще один пример ее жестокости и бессердечия.

— Ты знала, что твой муж пытался трахнуть меня, мам? — выплюнула я.

Она смотрела на меня, не двигаясь. Секунды шли…

— Знала? — заорала я.

— Нет, — ответила она.

Тело ослабело, все силы исчерпались, я не была уверена, что мне хотелось от нее услышать. Может, чтобы показала какое-то подтверждение того, что знала о Филе, но предпочла игнорировать. Тогда это было бы что-то, но ее ярое отрицание явилось еще одним ударом по моему и так пострадавшему сердцу.

Эдвард гладил меня по спине, чувствуя мою боль, и, хотя мать не любила меня, было у меня ощущение, что это делал мужчина рядом со мной. И этого мне было достаточно.

— Так вы, мудаки, начнете уже говорить правду, или мне надо выбить ее из вас? — спросил Эдвард, переводя взгляд от одного на другого.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — раздраженно выдохнула Рене, драматично вскинув руки. — Я верю мужу, а не моей… он хороший человек.

Она поверила мужу вместо собственной крови и плоти, своей дочери. Вот что она собиралась сказать. Я знала это. Эдвард знал. Все знали.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться с силами и запрещая себе плакать. Они не заслуживали моих слез. Нет, они заслуживали ярость, месть и, наконец, правду.

В итоге я взорвалась.

— Он не хороший человек, Рене! — заорала я, чувствуя, как нарастает гнев. — Каждую ночь он пробирался ко мне в комнату и смотрел, как я сплю. Каждый день он охотился на меня, становясь все смелее и смелее, пока не попытался изнасиловать. Твой муж - педофил, мама.

— Блядь, заткнись! — заорал Фил, залепив мне пощечину.

Покалывание прожгло плоть до самых костей, ошеломив меня и заткнув.

— Ах ты ублюдок! — прорычал Эдвард, заехав стволом по левому виску Фила, от чего тот упал на пол. Он накинулся на него сверху, прижав грудь коленями и нанося удар за ударом по лицу.

— Нет! — воскликнула Рене, кинувшись к мужу, но я загородила путь, пихнув ее назад на диван и закрыв ей рот.

— Тихо, — предупредила я. — Не двигайся.

Она послушно кивнула, глаза - распахнутые и испуганные. Стук моего сердца отдавался в ушах, я слушала, как ругался Эдвард и продолжал выбивать дерьмо из Фила. Когда сильный стук прекратился, я посмотрела через левое плечо и заметила Эдварда на полу. Он все еще стоял на коленях над Филом, тяжело дыша, со сжатыми и кровоточащими кулаками по бокам.

Фил без сознания лежал на спине с абсолютно искаженным лицом, практически неузнаваемым.

— Эдвард? — позвала я тихо, все мое тело содрогалось.

Он поднял на меня взгляд темных неизвиняющихся глаз.

— Он мертв? — поинтересовалась я.

Он покачал головой.

Я кивнула, чувствуя облегчение, что Эдвард не убил человека. Посмотрела снова на безудержно рыдающую Рене. Слезы бежали по щекам, заливая ладонь, которой я закрывала ей рот. Медленно я убрала ее, смотря женщине в глаза.

— Мам, почему ты не защитила меня? Почему не позаботилась? Я же твоя дочь, — произнесла я, печаль и нестерпимое желание проскользнули в мой тон.

Она свирепо посмотрела на меня и шмыгнула носом.

— Ты мне не дочь.

— Да, — сказала я, вставая с нее. — Я начинаю это видеть.

Эдвард стоял передо мной, распахнув объятия, и я упала в них, нуждаясь в нем как никогда раньше. Он крепко меня обнял, шепча на ухо и говоря, что все хорошо, что Фил никогда больше не навредит мне.

«Я люблю тебя», - подумала я.

Рене слезла с дивана и пихнула нас, пройдя мимо и упав на колени рядом с Филом. Она завывала и плакала над ним, заливая его грудь слезами. Вытерла кровь с лица халатом, от чего его раны стали кровоточить еще сильнее.

— Пора идти, Мелкая, — произнес Эдвард, оторвавшись от меня и подойдя к сумочке Рене. Порывшись в ней, достал сотовый телефон. Он кинул его на пол и разломал ботинком, разбив на кусочки.

— Убирайтесь, — проныла Рене со своего места на полу. Она лежала на груди Фила, голова поднималась и опускалась с его ровным дыханием.

Эдвард нашел еще два телефона в доме и сломал их, эффектно обрывая связь. Если Рене захочет позвать на помощь, ей придется обратиться к соседям, чтобы вызвать полицию. Это даст нам минуты, чтобы покинуть штат… едва ли достаточно.

— Пойдем, детка, — сказал Эдвард, взяв меня за руку и потянув к черному выходу.

Мы перепрыгнули через забор на соседнюю улицу рядом с почтовыми ящиками. Солнце ярко светило над головами, пока мы добежали до машины, забрались внутрь, завели ее и выехали.

Я крепко схватила его руку, не желая отпускать и осматривая поврежденные костяшки пальцев. Он был прекрасен в моих глазах. Его порыв защитить нанес вред и оставил шрамы, но я любила его как никогда.

В один из дней я наберусь смелости сказать ему.

Мы выехали на автостраду и направились на север, и я с сожалением провожала исчезающую Аризону взглядом в зеркало заднего вида. Она стала для меня лишь грустным и горьким воспоминанием.

Поездка домой ничего не дала - лишь душераздирающую правду. Возможно, было какое-то смирение с моей стороны, но в основном это лишь укрепило наш с Эдвардом статус беглецов.

Теперь мы находились в бегах.

Перевод ButterCup
Редактор Lega