Глава 10. Семья

Белла заглянула в маслобойку и улыбнулась, увидев, что внутри образовались плотные сгустки масла.

– Мама Эсме, я закончила. Можно вас попросить немного присмотреть за Джой, пока я унесу вот это?

– С удовольствием. Она так мирно спит, что ее грешно тревожить. Такая хорошенькая девочка, – Эсме уже выглядела заботливой бабушкой, что осчастливило Беллу.

Взяв маслобойку, она отправилась на кухню и сразу же увидела Аро, идущего к дому с ящиком для инструментов.

– Сеньора¹, вам помочь с этим?

– Нет, спасибо, сэр. Пора настраивать фортепьяно?

– Si². Настройка займет весь день, а погода устойчивая, сухая и солнечная. Прекрасное время.

– Тогда, пожалуйста, проходите внутрь и занимайтесь. Я предвкушаю услышать сегодня вечером красивую музыку.

– С подобным инструментом могу гарантировать, что так и будет, сеньора.

Молодая женщина радостно кивнула и пошла на кухню, где обнаружила Элис по локоть в фасоли.

– Мне так весело, Белла. Взгляни на все, что я уже закончила. – Буквально полчище банок, наполненных фасолью и водой, ожидали своей очереди на водяную баню.

– Элис, не знаю, что бы я без тебя делала. Спасибо большое. Слушай, у меня тут почти фунт³ сливочного масла и, по крайней мере, два литра пахты⁴! Я подумываю приготовить фунтовый кекс⁵. Куры несутся как лесной пожар.

– Будет вкусно, сестренка. Ты видела Джаспера?

– Кажется, он все еще со стадом. Эдвард недавно пришел, чтобы поговорить по делам с отцом, – Белла сливала содержимое маслобойки в большую миску, покрытую марлей, которая улавливала твердые комочки масла, отделяя от жидкости. Подняв края материи, женщина перекрутила их, а затем сжала, удаляя лишнюю влагу. Выложив масло в неглубокую миску и накрыв его чистой тряпицей, взяла оставшуюся жидкость, пахту, и вылила в кувшин. Очистив маслобойку, Белла вымыла руки.

– Элис, я покормлю Джой, а потом вернусь сюда, чтобы помочь тебе, за ней сейчас присматривает мама Эсме.

– У меня здесь все под контролем, Белла. Расслабься и наслаждайся. Тебе не следует все время работать.

– Спасибо, Элис, но если я помогу тебе, ты закончишь пораньше, и мы обе сможем расслабиться вместе! – она улыбнулась золовке и, смеясь, отправилась за дочерью.

Эсме держала на руках беспокойную Джой и пыталась угомонить ее, покачиваясь туда-сюда. Увидев Беллу, женщина испытала облегчение:

– Не могу уговорить ее не плакать! – Она казалась огорченной этим.

– Ох, мама Эсме, не волнуйтесь. Малышка просто заявляет всем, кто слышит, что голодна. Пора покормить ее грудью.

– Ох, – Эсме, казалось, испытывала неловкость. – Я оставлю тебя одну.

– В действительности, вы можете не уходить. Я умею кормить ее очень скрытно, и никто ничего не поймет. Оставайтесь.

– По правде говоря, мне этого хочется. Кажется, я влюбилась в этого сладкого младенчика.

Белла улыбнулась, умело справилась с одеждой и приложила Джой к груди. Она скрыла процесс небольшой пеленкой, с помощью которой никто ничего не увидит, а если у этого человека не было опыта с младенцами, особенно с их кормлением, то даже и не поймет. В отдалении они слышали настраивающего фортепьяно Аро.

– Со всей работой, которую здесь требуется выполнять, я задаюсь вопросом: почему ты не наняла кормилицу? – спросила Эсме.

– Я люблю кормить ребенка, мама Эсме. В эти моменты чувствую с ней особую близость. На самом деле, в общей картине жизни это все ненадолго. Кроме того, акушерка сказала, что это наиболее разумный курс действий.

– Акушерка?

– Да. Она очень опытная и понимающая детей от их истоков до момента, когда перестают быть детьми. Она сказала, что до тех пор, пока я кормлю грудью, меньше шансов появления раньше времени другого ребенка. В целях предотвращения осложнений для матери она рекомендует, чтобы между нашими детьми был интервал. Эдвард сказал, что понимает, ему хочется немного меня поберечь, и, очевидно, дети-погодки оказывают негативное воздействие на организм, – усмехнулась Белла.

– Подумать только, я ничего подобного не слышала, – только и сказала Эсме, но выражение ее лица было задумчивым, а не неприязненным. – Мне всегда было грустно, когда приходилось отдавать деток кормилице, – рассеянно заметила она.

Джой проголодалась, и у нее не ушло много времени, чтобы наесться. Только Белла устроила девочку для срыгивания, как в доме хлопнула дверь. Молодая мама в замешательстве посмотрела на свекровь:

– Интересно, что это было?

Через несколько минут на крыльце появился Карлайл, выглядя как грозовая туча.

– Карлайл, мой дорогой, что случилось?

– Твой сын дурак, Эсме!

Глаза Беллы распахнулись. Должно быть, у Эдварда возникли с отцом разногласия.

– Довольно грубо называть его дураком, мой дорогой. Что случилось?

– Он отказывается принимать оборудование, что я купил ему.

– Неужели? Почему?

– Считает, что может быть успешным и без моего «вмешательства». Я просто предложил ему то же, что и Эммету МакКарти. Не время гордиться. Он может воспользоваться инвестицией.

– Вы предложили выкупить долю ранчо «Медвежья долина»? – недоверчиво спросила Белла.

– Это очень хорошее предложение, мисси⁶, доля в собственности за наиболее эффективную и полезную сельскохозяйственную технику.

– Ох, Карлайл, любовь моя. Боюсь, что дурак здесь не Эдвард, – Эсме с сожалением покачала головой.

Тот фыркнул, а она грациозно встала прямо перед ним.

– Карлайл, если снова оттолкнешь нашего сына, я буду очень недовольна тобой.

– Что? – удивился он.

– Именно твое бесцеремонное манипулирование заставило его покинуть нас, когда ему было двадцать. Когда же ты осознаешь, что Эдвард – сам себе голова и принимает собственные решения? Он не будет для тебя призовым быком. Неужели ты этого еще не понял? Ты не можешь помыкать им и диктовать, что делать. Просто оставь его в покое. Кроме того, ты говорил, что оборудование – это подарок.

– Так и есть, но в бизнесе следует ожидать взаимности. Я даю, он возвращает.

– Карлайл Каллен! Это не бизнес. Это твой сын – наш сын. Это семья. Ты не можешь приходить к нам, как на какое-то заседание! – заявила Эсме, а затем развернулась, бросилась в дом и поднялась по лестнице. Раздался тихий хлопок двери.

Белла с Карлайлом изумленно смотрели друг на друга.

– Где Эдвард? – тихо спросила молодая женщина.

– Не знаю. Он выбежал.

– Я должна пойти к нему. – Она встала, быстро сменила подгузник Джой и отправилась на задний двор, где с детьми находилась Лорен.

– Лорен, ты в последнее время видела моего мужа?

– Да-с. Он пронесся по двору и поднялся на холм, выглядя так, словно решил что-то сломать, – она указала в сторону, где видела его.

– Знаю, что у тебя и так забот полон рот, Лорен, но можешь присмотреть немного за Джой? Мне нужно найти его.

– Еще один не имеет значения. Просто положите ее в кроватку рядом с Ли. Они составят друг другу компанию.

– Спасибо большое, Лорен. – И Белла отправилась на холм за своим мужем.



Ну, что за очковтиратель! – думал Эдвард. – После всех этих лет отец ни черта не понял, – кипел он от гнева.

Как он смеет приезжать ко мне домой, важничать перед моей женой, а затем блаженно предлагать принять на себя управление ранчо?

Эдвард был вынужден покинуть дом, иначе ударил бы отца по самодовольной физиономии саквояжника⁷. Ну и как теперь ему иметь дело с таким хамом в своем доме в течение еще двух месяцев? Позволить распространять свои миазмы на всё ранчо и семью? Эдвард чувствовал себя идиотом, что допустил их визит. Ему следовало быть умнее.

В целом, Эдвард был горько разочарован. Он хотел показать отцу, что, уехав из Чикаго, хорошо справлялся. Молодой человек гордился своим ранчо, женой, дочерью... а теперь этот грубиян приезжает и порочит все это, словно работа и усилия Эдварда ничего не значили? Он в ярости.

Эдвард в порыве досады наклонился, поднял камень и изо всех сил швырнул его об дерево. Услышав шорох, раздавшийся поблизости от того места, куда ударил булыжник, обернулся и посмотрел, что там такое. Он удивился, заметив Беллу, выходящую из леса на небольшую полянку. Увидев ее, снова почувствовал испытанный провал с отцом и отвернулся, ощущая смесь гнева и стыда.

– Эдвард... – сказала она, подойдя ближе.

Тот вздохнул, сжав кулаки. В нем все еще бушевали эмоции, и мужчина был совершенно не уверен, что стоило даже пытаться поговорить с женой. Он не желал вываливать на нее свои проблемы, чтобы она справлялась с его нынешними взрывоопасными чувствами. Это последнее, чего он хотел.

Почувствовав руку на спине, молодой человек вздрогнул.

– Эдвард... – повторила она и начала поглаживать ее.

Он закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением, но до сих пор не смея признать ее присутствие.

– Эдвард... – опять произнесла Белла, обошла мужа, взяла его сжатые руки и поднесла к губам. Женщина смотрела на него с такой любовью и целовала кулаки, пока те не ослабили хватку, а в нем самом начали появляться другие чувства.

Она все еще пристально смотрела ему в глаза, не отводя костяшек пальцев от губ, и снова прошептала:

– Эдвард... – Белла открыла рот, коснулась одной из косточек языком, а затем подула на нее. – Эдвард... – опять выдохнула она.

Внезапно его отец оказался забыт, гнев – отброшен, разочарование – потушено другими, более первобытными чувствами и желаниями. Он подхватил жену на руки и поцеловал, почти жестоко, но не более жестоко, чем она отвечала ему. Не осознавая этого, Эдвард уложил любимую в высокую траву и продолжил атаку на губы, щеки, шею, а затем потянулся, чтобы стянуть юбку.

Белла отчаянно теребила пряжку ремня и стаскивала его рубашку, охваченная собственным желанием. Каждый поцелуй раздувал ее пожар до той силы, которую она никогда не чувствовала.

Наконец, они освободились друг для друга, тело к телу, душа к душе. Эдвард обнаружил, что расположился в колыбели ее бедер, и, не удержавшись, толкнулся и быстро проник внутрь. Это не нежное занятие любовью. Оно было примитивным и нуждающимся. Мужчина искал утешения, которое, и он знал это, могла дать ему только она. Его жаждущее тело и разбитое сердце обнаружили облегчение и исцеление в его чудо-девочке. Только в ней. Только в его Белле.

Он хотел, нет, нуждался, чтобы его поглотил ее огонь, подчиниться ее воле. Ему требовалось чувствовать каждую ее частицу внутри и снаружи, от тепла ласкового языка до пламени, охватившего его ниже, ее руки и ноги, обнимавшие с силой, соответствовавшей его собственной.

Ее спина выгнулась, когда женщина приняла его и застонала от наслаждения, пока он заполнял ее. Мужчина подтянул ее бедра к себе и задал устойчивый ритм в стремлении к их крайне необходимому освобождению.

Эдвард зарылся лицом в ее шею, покусывая и посасывая местечко чуть ниже челюсти, а затем двинулся вниз, где плечо переходило в шею, и проделал то же самое. Она стонала в экстазе и двигалась навстречу каждому толчку, руки обхватили его бедра, изо всех сил притягивая и отталкивая его.

Они сталкивались друг с другом, как никогда раньше. Сладострастно нуждаясь, выматывая себя, они вместе взмывали все выше и выше до тех пор, пока Эдвард не почувствовал яростное освобождение жены, когда она снова, снова и снова хватала ртом воздух. А затем и собственная кульминация взорвалась в нескончаемом подавляющем содрогании и стонах.

Они рухнули в объятия, полностью ослабевшие, но совершенно пресыщенные и сильные в своей любви и потребности друг в друге. Это было утверждение того, кем и чем они являлись. Белла заполнила трещины в душе мужа, а он дорожил и защищал ее и своим сердцем, и своим телом. Они едины.

Эдвард повернулся так, чтобы Белла лежала на нем, а затем потянулся и поцеловал ее, когда душа распахнула объятия. С удивлением он прошептал:

– Ты исцелила меня. – На лице возникло выражение благоговения, благодарности и безграничной любви. – Я не заслуживаю тебя, Белла.

– Ты заслуживаешь меня, Эдвард. Никогда не говори обратного. – Она положила голову ему на грудь и слушала, как сердце мужа замедлялось, а затем села, чтобы одеться. – Я знаю, почему ты ушел из дому. Твои родители обсуждали это передо мной, и хочу, чтобы ты знал: мать согласна с тобой и заявила об этом твоему отцу, – сказала она.

– В самом деле? Обычно она соглашается со всем, что он делает.

– Разве ты знаешь это наверняка, Эдвард?

– Я предполагаю. Не знаю, что происходит за закрытыми дверями. Для окружающих они выступают единым фронтом.

– Это потому, что у них успешный брак, и мы можем учиться этому. Вместе мы должны быть единым целым, но наедине... Так, как нам справиться с этим осложнением?

– Мы не примем оборудование, но снова обсуждать это с ним не будем. Уже сказано все, что нужно. Мы станем относиться к ним с достоинством и честью, хотя отец этого не заслуживает. Мы продолжим, словно нашего с ним спора не существовало.

– Полагаю, это несложно. Чувствуешь себя лучше?

Эдвард рассмеялся:

– Я чувствую себя так, словно пришел домой.

– Хорошо, – она наклонилась и поцеловала его еще раз. – Я люблю тебя, Эдвард Каллен.

– И я тебя люблю, Изабелла Каллен.

Они поднялись и оценили свой внешний вид.

Белла хихикнула:

– Как собираешься объяснять эти громадные пятна от травы на коленях твоих штанов, Эдвард?

– Наверное, примерно так же, как ты – засос под ухом.

Она ахнула от ужаса и положила на шею ладонь:

– Твой отец подумает, что я шлюха!

– Белла, меня больше не волнует, что он подумает, но если это что-то неодобрительное, ему лучше промолчать. Я укажу на дверь так быстро, что у него закружится голова.

– Мы не можем так поступить с твоей матерью, Эдвард, – она взяла мужа за руку, и они отправились к дому.

– Как ты узнала, где меня найти, Белла?

– Лорен указала дорогу, а затем я вспомнила то место, куда ты привел меня, когда узнал, что умер дедушка. Ты приходишь сюда, когда расстроен?

– На самом деле не замечал, но, возможно, так и есть. Полагаю, это меня успокаивает. Там безмятежно: бальзам для неспокойного сердца.

Несколько минут они шли в молчании, а потом Эдвард спросил:

– Белла, я сделал тебе больно?

– Ты сделал мне больно? – женщина не была уверена, что он имел в виду.

– Боюсь, что был довольно груб с тобой там. Прости меня. В тот момент я очень увлекся.

– Не думаю, Эдвард. По правде сказать, мое тело все еще чувствует себя восхитительно после нашего занятия любовью, – изрекла она, рассмеявшись. – Спроси завтра. – Белла бросила на мужа озорной взгляд: – На самом деле, думаю, это было очень возбуждающе.

Он засмеялся, повернулся и обнял ее:

– Изабелла Каллен, ты самое лучшее, что случалось со мной, лучше, чем отъезд из Чикаго, лучше, чем ранчо «Медвежья долина», лучше всего, – он взял ее ладонь, очень нежно поцеловал и положил себе на сердце.

Она разместила другую руку поверх его и серьезно посмотрела в глаза:

– Эдвард, я сказала твоей матери, что, размышляя над тем, как мы пришли к такой жизни, считаю, что это было божественным провидением. Очень многое должно было сойтись, чтобы мы оказались здесь. Он, вероятно, приложил к этому руку.

– Уверен, ты права.

Они по-прежнему спускались по тропинке, пока в поле зрения не появилось ранчо. Выглядело все так, словно ужин был в самом разгаре. Супругам удалось проникнуть через задний двор незамеченными. Белла, возможно, и шутила по поводу засоса и травяных пятен, но она и в самом деле не хотела, чтобы кто-то увидел это. Семья, вероятно, ужинала в главном доме, но, когда они заглянули, внутри никого не оказалось.

Белла с Эдвардом быстро переоделись, хихикая как подростки, а затем пошли искать семью. Они были потрясены, увидев, что все вместе с работниками сидели за столом в столовой. Карлайл потчевал людей историями, и они ловили каждое слово. Белла увидела, что Джой лежала у Элис на коленях, так что подошла и забрала ребенка.

– Элис, прошу прощения, что опоздала и не вернулась, чтобы помочь. Мне нужно было кое-кого увидеть.

– Понимаю, сестрица, – Элис присмотрелась к отметине на шее Беллы и ухмыльнулась. Та проигнорировала взгляд, взяла дочь и села рядом с Эдвардом, который подцеплял ветчину на тарелке. На столе лежало множество галет и блюдец с маслом, чтобы люди делали себе бутерброды с ветчиной.

Напротив сидела Лорен.

– Как Джой, пока меня не было, Лорен?

– Они с Ли наслаждались компанией. Она проголодалась, но все стало замечательно, когда девочка поела.

Глаза Беллы расширились:

– ... Когда поела? Кто ее покормил?

– Я.

– И чем ты ее покормила?

Лорен растерянно посмотрела на Беллу.

– Материнским молоком. У меня достаточно для нее и маленького Ли тоже. – При жизненных капризах Лорен привыкла действовать по обстоятельствам. Дитя голодно. Мать – недоступна. У нее самой было молоко. Вот ребенок и накормлен.

Для Беллы это походило на удар ножом в сердце. Другая женщина кормила ее дочь. Она крепко прижала Джой и почувствовала, как наворачиваются слезы, поэтому быстро опустила глаза и отругала себя за эмоциональную реакцию. Неужели Лорен позволила бы малышке плакать от голода? Конечно, нет. Итак, что требовалось сделать? Лорен поступила разумно и правильно.

Лорен, мудрая в своей простоте, заметила, что Белла расстроилась, поэтому наклонилась, положила свою ладонь на руку молодой женщины и сказала:

– Дело в том, миссис, что мы здесь, в «Медвежьей долине», являемся семьей, и это то, что вы делаете для семьи: кормите, когда голодны, даете пристанище, когда холодно, и держите вблизи, когда рядом.

Подумать только, а Белла-то привыкла считать Лорен туповатой.

---

¹ – Сеньора – (с итал.) обращение к замужней женщине (здесь и далее – примечание переводчика).
² – Si – (итал.) Да.
³ – Фунт – в англоязычных странах одна из наиболее распространенных единиц массы, равная приблизительно 450 граммам.
⁴ – Пахта – побочный продукт переработки молока, полученный при производстве масла из коровьего молока.
⁵ – Фунтовый кекс – торт или кекс, в рецептуре которого всего поровну.
⁶ – Мисси – шутливое, ласковое, реже пренебрежительное обращение к молодой девушке.
⁷ – Саквояжник – собирательный карикатурный образ предпринимателей-янки, выходцев из северных штатов США, приезжавших в южные штаты после победы Севера в Гражданской войне 1861–1865 годов в период так называемой «Реконструкции Юга», с целью лёгкой наживы по причине политической нестабильности на этой территории.

Конец 10 главы

Автор: Mrs. Brownloe
Перевод: Lelishna
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Black_Crow