Дорога до ресторана была довольно быстрой, и, слава Богу, я не помяла платье.
Гостей ещё не было, однако просторный зал был полон официантов, суетящихся вокруг. Весь зал был словно сделан из золота, а высокие колонны были украшены черепичным орнаментом. Алые скатерти на столиках гармонировали с красными розами и лилиями, украшающими столы и являющими собой произведение флористского искусства. В центре зала на большом квадратном столе искусный бармен выстраивал пирамиду из бокалов шампанского, которая играла золотом в свете свечей и светильников.
Поговорив с метрдотелем, Эсми, казалось, успокоилась, и уже спустя полчаса с приветливой улыбкой встречала гостей.
Через час зал был полон людей, которых я не знала, не считая нескольких товарищей Эдварда и их жён, и, конечно, Глории, которая выглядела настоящей королевой.
- Эдвард, Белла, - раздался противный голос у меня за спиной, и мы с Эдвардом повернулись, взглянув на Таню.
Золотые волосы были зачёсаны назад в искусной причёске, а красное платье косого покроя идеально облегало стройную фигуру.
Она выглядела очень красиво, глупо было бы это отрицать.
- Таня, как тебе вечер? – спросил Эдвард, по-прежнему обнимая меня за талию, отчего я чувствовала себя увереннее.
- Замечательно! The Goring в очередной раз доказали, что их репутация полностью оправдана. Вы слышали, что завтра будет игра в поло? Глория решила устроить её у себя в особняке, и тебя заведомо назначили капитаном, - улыбнулась Таня, глядя на Эдварда и намеренно игнорируя меня.
- Таня, я не знаю… Я планировал прогуляться с Беллой и…
- Капитаном команды-противника будет Генри, - всё так же ослепительно улыбаясь, пропела Таня.
- Во сколько ты говоришь игра? – решительно спросил Эдвард, заметно напрягшись.
- В два.
- Договорились.

Весь вечер я старалась не отходить от Эдварда. Я чувствовала себя действительно неуютно и постоянно ловила на себе изучающие взгляды.
Пусть эти люди видели меня не впервые, но те несколько раз, когда мне приходилось бывать в подобной компании, казались мне менее напряжёнными, чем сегодняшний праздник.
Бармен ловко открыл бутылку шампанского. Он заливал искрящее вино в верхний бокал, и оно постепенно заполняло нижние бокалы, играя золотом в свете свечей.
Когда все бокалы оказались заполненными, раздались аплодисменты.
Привлекши к себе внимание, Карлайл обнял Эсми:
- Добро пожаловать на торжество в честь одного из самых важных событий в нашей с Эсми жизни – серебряной свадьбы. Хочу сказать спасибо всем присутствующим, а особенно Эсми, моей прекрасной жене. Любимая, - продолжал Карлайл, обращаясь к ней, - спасибо тебе за двадцать пять лет рая и счастья, которые мне подарила. Спасибо тебе за сына, мою гордость, спасибо тебе за дом, мою крепость и гавань, спасибо за каждый день и каждую ночь любви и понимания, которые ты мне дарила и даришь до сих пор. Я люблю тебя, и с каждым годом, с каждым днём, проведённым рядом с тобой, люблю ещё сильнее. Спасибо, дорогая, и с праздником нашей любви, - закончил Карлайл, после чего притянул Эсми к себе и нежно поцеловал, губами стирая слёзы, катящиеся по её щекам.
Я и не заметила, как сама начала плакать. Такая искренняя, такая трогательная любовь, и такие простые, но важные слова.
Эдвард обвил мою талию руками, ещё крепче притянув к себе, и я с наслаждением прикрыла глаза, откидываясь на широкую грудь мужа.
Интересно, а через двадцать пять лет мы с Эдвардом будем такими же любящими, как Карлайл с Эсми?

После аперитива гости начали рассаживаться за столы, и мы с Эдвардом, разумеется, сидели рядом с Карлайлом и Эсми, Глорией и ещё парой человек, имена которых я так и не запомнила, но они оказались компаньонами Карлайла.
Еда была вкусной, приятная классическая музыка ласкала слух и успокаивала, но всё равно мне было невероятно скучно в окружении этих людей. Я постоянно ловила на себе какие-то странные взгляды Глории, и от этого становилось ещё хуже.
Когда мужчины полностью погрузились в разговоры о работе, Глория, Эсми и ещё две женщины встали из-за стола, и мне пришлось последовать за ними.
Подойдя к столику с напитками, мы взяли по бокалу вина и начали очередную скучную беседу.

- Мистер Бьюли сегодня такой довольный! – заметила Эсми, глядя на высокого худого мужчину в конце зала.
- Ну конечно, у него ведь вчера родился сын! – сказала Кэтрин, делая глоток вина.
- Правда? А как его жена? – спросила я, стараясь поддержать разговор.
- Она пока не в курсе, - спокойно ответила Глория, беря с подноса официанта ещё один бокал.
Милое общество!
Глория подозвала ещё трёх почтенных дам, видимо, своих подруг.
Спустя десять минут, она как-то странно взглянула в мою сторону, после чего улыбнулась своей самой ехидной улыбкой, и обратилась к Эсми.
- Боже, дорогая! Я совсем забыла сказать, тебя искал метрдотель. Там на кухне какие-то проблемы с десертом. Ты ведь заказывала шоколадный пудинг, да?
- Что?! Нет! Должны быть порционные пирожные и большой торт с лимонным бисквитом! Боже, что за напасти! – воскликнула Эсми и, отставив бокал, почти побежала на кухню.
Когда она скрылась, взгляды всех присутствующих дам обратились ко мне, изучая и стараясь высмотреть каждый изъян.
Я тут же почувствовала себя неуютно, хотелось прикрыться, и вся решимость куда-то улетучилась. Во взгляде Глории чувствовалась насмешка. В чём подвох?
- Изабелла, милая, ещё вчера хотела спросить, но забыла, - начала она, глядя на меня с улыбкой, - как работа?
Нет! Только не это! Не здесь! Не в окружении этих стервятников!
- Вы работаете? – наигранно спросила миссис Кэтрин, и мне хотелось закричать «Можно подумать, ты не знала!».
- Кхм… Да, работаю…
- Где же? – подхватила другая ведьма, глядя на меня с нескрываемым презрением.
- В редакции журнала.
- Какого журнала?
- Это женский журнал, - ответила я, после чего одним глотком осушила бокал.
- Один из экземпляров того чтива, которые выпускают отчаявшиеся в жизни феминистки, сидящие на антидепрессантах, для точно таких же несостоявшихся неудачниц, - улыбнулась Глория, и я почувствовала, как во мне закипает гнев. Но, не успела я ответить, как на меня снова набросились с расспросами.
- И какую же должность Вы занимаете в этой редакции? – поинтересовалась ведьма помоложе, и её тонкие губы разошлись в ехидной улыбке. Готова поспорить, что она уже знает ответ на этот вопрос.
- Изабелла ассистент! – громко и торжественно заявила Глория, явно жалея о том, что рядом нет микрофона.
- Как интересно… Упражняетесь в искусстве варки кофе? – с ехидной улыбкой спросила змея миссис Стэйт.
- Или в скорости делания ксерокопий? – подхватила другая рептилия, имя которой я даже не запомнила.
- Вы знаете, да! – воскликнула я, изо всех сил стараясь успокоиться. – А ещё я отвечаю на телефонные звонки и сижу за столом полный рабочий день. Но, вам, леди, конечно же, покажется, что это не работа, а сплошной отдых, ведь её нельзя сравнить с вашими праведными трудами! Трата денег мужа на антиквариат и чаепития по три раза в день жутко утомляют, а если в добавок к этому нужно заботиться о пуделе и молодом любовнике, то это вообще аврал, не так ли, миссис Стэйт? – обратилась я к женщине, которая тут же опустила в глаза (вместе с двумя другими фуриями).
Придя в себя, Лили Стэйт вздёрнула подбородок и, громко фыркнув, бросила на меня презрительный взгляд и удалилась. Ещё вчера я слышала пересуды об отношениях этой дамы и её молодого садовника.
- И почему я не удивляюсь тому, что ты устроила скандал! – спросила Глория, после чего я шокировано открыла рот. «Я устроила?» - Эти американские женщины с полным отсутствием такта и хороших манер никогда не перестанут меня шокировать!
- Что здесь происходит? – сквозь пелену гнева услышала я голос Эдварда.
Вслед за ним к нам подошла и Эсми.
- Дело в том, милый, что я кое-что потеряла, - не скрывая злобы в голосе, отчеканивая каждое слово, сказала я, проворачиваясь к мужу.
- Ч-что? – спросил Эдвард, явно чувствуя, что со мной что-то не так.
- Сиреневенькую глазовыколупывальницу с перенедовыламанными ножками, - ответила я, после чего тут же стала центром всеобщего внимания.
Класс, теперь они будут думать, что я ещё и обкурилась!
Обкуренная американка-скандалистка…
- Кхм, да, это проблема, - пытаясь скрыть улыбку, сказал Эдвард, - пойдём, поищем её вместе?
- Ага, - ответила я, беря его за руку.
- Куда сбегаем? – спросил Эдвард, хихикая, словно школьник.
- Подальше от твоей бабушки, иначе янки снова выступят против англичан! – прорычала я, всё ещё чувствуя злобу.
И, как назло, когда до заветной двери оставалось всего несколько шагов, прямо перед нами вырос высокий англичанин.
- Эдвард! Я не видел тебя целую вечность, мальчик! – сказал он, протягивая Эдварду руку.
- Лахлан, рад вас видеть. Познакомься, это моя жена, Белла.
- Приятно познакомиться, Белла, - с присущей всем англичанам сдержанностью сказал он.
- Я слышал, что вы недавно похоронили свою жену. Мои соболезнования. А что с ней случилось? – с участием в голосе спросил Эдвард.
- Ты знаешь, она умерла.
- Ааа… - протянул Эдвард, покосив смешливый взгляд на меня.
- Как отец?
- Хорошо, - ответил ему Эдвард.
- Как мама?
- Тоже хорошо.
- А знаешь, как называется шотландец в брюках вместо килта?
- Нет.
- Гомосексуалист! – рассмеялся Лахлан, в то время как мы с Эдвардом в недоумении уставились на него.
- Ладно, детки, веселитесь, - успокоив приступ смеха, сказал он, после чего пошёл к другим гостям.
- Я потерял суть разговора, - сказал Эдвард спустя минуту.
- У этого разговора была суть? И, вообще, он сумасшедший или обкуренный?
- Его зовут Лахлан, - ответил Эдвард.
- Ну да, это всё объясняет…
- Эдвард! Вот ты где! – сказала Эсми, подбежав к нам, - тебя ищёт отец, он в конце зала.
- А это никак не может подождать? – спросил Эдвард, поглядывая в мою сторону.
- Ты знаешь отца, вряд ли он позвал бы тебя для того, чтобы спросить как дела! А за Беллой я пригляну, - сказала Эсми, ободряюще пожав мою руку.
- Ладно… Я скоро вернусь, котёнок, - поцеловав меня в щеку, сказал Эдвард, оставив нас с Эсми наедине.
- У вас оригинальный шифр, - усмехнулась она, делая глоток вина.
В ответ я лишь смущённо взглянула на неё, только сейчас осознавая наше с Эдвардом ребячество.
- Не смущайся, дорогая, - ободрила меня Эсми, - у нас с Карлайлом он тоже был!
- Правда?
- Да. Кодовой фразой было «собирать гербарий», - рассмеялась Эсми. – Знаю, глупо, но это было первым, что пришло на ум.
- Хм, - усмехнулась я, всё ещё чувствуя холод взглядов, которые бросала на меня Глория и её свита, и совершенно непонятное смущение, или даже… стыд…
Ком подступил к горлу почти одновременно с нахлынувшими слезами, которые я изо всех сил старалась сдерживать. Не понимая, что происходит, и почему я не могу подавить эту горечь внутри, я взяла бокал с какой-то янтарной жидкостью, и осушила его залпом, тут же начав задыхаться от жжения спиртного в горле.
- Милая, осторожнее, это же скотч! Вот, – сказала Эсми с обеспокоенным видом, протягивая мне стакан сока, - выпей.
- Спасибо… Эсми, мне надо сейчас же отсюда уйти и… придти в себя. Пожалуйста, - сказала я, умоляюще глядя на неё.
- Конечно, Белла, пойдём, на веранде сейчас не должно быть людей.
- Нет, что ты, оставайся, это твой праздник, я просто подышу немного свежим воздухом и успокоюсь, - сказала я.
- Нет уж, я тоже заслуживаю передышку, ты не находишь? – по-матерински улыбнувшись, ответила Эсми, беря меня под руку.
Я чувствовала головокружение, тошноту и тяжесть взглядов, которые были подобны глыбам льда, взвалившимся на плечи.
Выйдя на веранду, я тут же подошла к перилам и, откинув голову назад, вдохнула прохладный вечерний воздух, стараясь отогнать смущение и злость.
- Ну что, дорогая, - обеспокоенно спросила Эсми спустя пять минут, - немного легче?
- Да, спасибо. Ха! Неужели я действительно думала, что Глория простит мне вчерашний спор? – иронично рассмеявшись, спросила я, обращаясь скорее к себе, чем к Эсми.
- Ты очень хорошо держалась, и показала, что колючими могут быть не только английские розы, - рассмеялась Эсми, нежно гладя меня по плечу.
- … но и американские сорняки! – смеясь, добавила я.
Как-то странно глядя на меня, Эсми убрала мне за ухо выбившуюся прядь и, погладив по волосам, сказала:
- Я тобой очень сильно горжусь, Белла…Ты даже не представляешь как.
После этих слов я нахмурилась и невольно вспомнила наш вчерашний разговор.
- Почему? – в недоумении спросила я. – И почему вчера ты сказала, что завидуешь мне? Не понимаю…
Эсми невесело улыбнулась и, отвернувшись от меня, стала всматриваться вдаль.
- Я знаю Глорию больше четверти века, Белла, – спустя некоторое время начала она. - У нас никогда не было хороших отношений. Я не говорю дружеских, а просто… нормальных. Она невзлюбила меня с первого взгляда, с первого слова, которое я произнесла. Она никогда не давала мне шанса, Белла. Шанса доказать ей, что я чего-то стою. И порой она заставляла меня чувствовать себя недостойной того, что у меня есть… недостойной Карлайла… - сказала Эсми, и её голос дрогнул на последних словах. Мне тут же захотелось утешить её, но я решила позволить ей выговориться. – Мне всегда хотелось поставить её на место, но я никогда не решалась… А ты смогла, - сказала она, пристально глядя мне в глаза.
- Но, я никогда не замечала, чтобы между вами была такая уж вражда, - в недоумении сказала я, хмурясь. Да, их отношения никогда не были дружескими, но и такого уж негатива в них не было тоже.
В ответ на мою реплику Эсми грустно рассмеялась.
- Это сейчас, а лет эдак десять назад я была чем-то вроде боксёрской груши для неё. Она унижала меня, оскорбляла, выставляла неотёсанной американской дурочкой, помыкала мной, а я… я всё это ей позволяла, слишком трусливая, чтобы возразить или хотя бы сказать «нет».
Я стояла, шокированная услышанным, даже не зная, что на это ответить. Я как никто другой знала, какой может быть Глория.
- Но, сейчас же всё иначе, - тихо сказала я, - как вы помирились?
В ответ на мои слова Эсми снова перевела взгляд на сад, который накрыли сумерки.
- Когда Эдвард учился на втором курсе, я забеременела, - тихо сказала Эсми, потупив взгляд в пол. – Я как сейчас помню тот день… Стояла отвратительная погода, дождь лил целую ночь и всё утро. Я чувствовала себя просто отвратительно, мне предстояло спланировать благотворительный приём и, пока я составила все нужные списки и обзвонила поставщиков, то думала, что точно потеряю сознание от истощения. Увидев мои планы и заготовки, Глория разорвала их на моих глазах, сказав, что это безвкусица и что другого она от меня не ожидала. А мне было так плохо, что я не выдержала, и сказала, что мне плевать на её мнение, и на сей раз всё будет по-моему. Она так сильно разозлилась… Подскочила со стула и начала кричать на меня, оскорблять. В какой-то момент я уже не слышала её, а просто почувствовала, как падаю на пол, ну, а дальше… Сама понимаешь…- сказала Эсми, тяжело вздохнув.
Я и не заметила, как начала плакать. Когда по щеке Эсми скатилась слеза, я притянула её к себе и крепко обняла.
- Глория не виновата, - немного успокоившись, сказала Эсми, - это была внематочная беременность, и…никаких шансов. Но, Глория, наверное, чувствовала свою вину за то, что была резка со мной в такой тяжёлый для нас день, или ей просто стало меня жаль… не знаю, но с тех пор она стала относиться ко мне лояльнее.
- Эсми, мне так жаль, - всё ещё всхлипывая, сказала я, - я даже не представляю, как больно тебе было.
- Да, это так, но ты помогла нам с Карлайлом выйти из этой тёмной полосы нашей жизни, - улыбнувшись, сказала она.
- Я? – в недоумении спросила я.
- Ты и Несси, - ласково сказала Эсми, - спустя неделю после этого события мы узнали, что ты беременна. Ты даже не представляешь, что это значило для меня и Карлайла! Это было светом и теплом, надеждой на то, что всё наладится, что мы ещё будем счастливы. Пусть мы потеряли дочь, но обрели внучку, и я думаю, что часть души нашей малышки живёт в Несси.
После этих слов я расплакалась ещё сильнее, крепче обняв Эсми. Я никогда и представить себе не могла, что Эсми и Карлайл перенесли такую трагедию и после этого всё же смогли стать счастливыми.
В моё сердце прокрался луч надежды, ведь, если даже после такого горя как смерть ещё не рождённого ребёнка два любящих друг друга человека могут стать счастливыми и прожить долгую жизнь вместе, то и у нас с Эдвардом всё наладится?
- Так вот, насчёт Глории, - немного успокоившись, сказала Эсми. – Я хочу, чтобы ты знала, что дело не в тебе или во мне, дело в том, что мы американки.
- То есть ты хочешь сказать, что она действительно расистка? – шокировано спросила я.
Я всегда замечала негативное отношение Глории к американцам, но не думала, что она может невзлюбить человека так сильно только потому, что он родился в штатах.
- Нет, Белла, это намного сложнее, - хмурясь, сказала она. – Что ты знаешь об отце Карлайла?
- Ээээ… неожиданный вопрос… - нервно улыбнувшись, ответила я, - только то, что он умер, когда Эдварда ещё не было на свете. А что?
- Да, он действительно умер, но до этого успел бросить Глорию, забрать Карлайла и уехать в Америку к своей любовнице… американке! – сказала она, сделав акцент на последнем слове.
Меня словно ударило молнией, и я снова почувствовала, как кружится голова. Слишком много информации…
- Карлайлу тогда было четырнадцать, он всё понимал, но был бессилен что-либо изменить, – продолжала Эсми. - Оказывается, его отец обманывал Глорию с этой женщиной уже очень долгое время, у них даже был собственный дом в Чикаго. Начался бракоразводный процесс, выплыло много «грязи», а, главное, отец Карлайла требовал единоличную опеку над сыном, точнее этого требовала его любовница, которая не хотела видеть Глорию в их жизни. И только Бог знает, чем бы всё закончилось, если бы у мистера Каллена не было слабое сердце! – вздохнула Эсми. – Он умер от сердечного приступа ещё до окончания процесса, и Глория стала вдовой. Они с Карлайлом вернулись в Англию, но и на этом дело не закончилось. Та американка, любовница покойного, приехала в Англию, требуя часть наследства. Глория ей отказала, и вскоре все английские газеты пестрели интервью с этой женщиной и её слезоточивым рассказом о том, как любил её покойный Каллен, и как он хотел, чтобы они, наконец, поженились. У Карлайла даже сохранился один экземпляр… - грустно сказала Эсми. – Теперь ты понимаешь, почему у Глории такое предвзятое отношение к тебе и ко мне?
- Американка снова забрала у неё мужчину, которого она любит… даже если это сын и… внук, - тихо сказала я, проникаясь глубоким сочувствием к этой женщине.
Глория мне не нравится, и это вряд ли когда-то изменится, но я как никто другой знаю, каково это – быть преданной мужчиной, которого любишь и уважаешь, и как сильно парализует страх, что у тебя отнимут ребёнка, и его будет воспитывать другая женщина.
Задрожав, я обняла себя руками, стараясь прогнать невесёлые мысли.
- Надеюсь, ты понимаешь, что всё, о чём мы с тобой говорили должно остаться только между нами? – спросила Эсми, глядя мне в глаза.
- Конечно, - глубоко вдохнув, сказала я.

Окончательно успокоившись и подправив макияж в уборной, мы с Эсми вернулись в зал. Увидев Карлайлаи и Эдварда в обществе ещё четырёх джентельменов, мы решили наплевать на приличия, и направились к мужьям.
- Всё в порядке? – тихо спросил Эдвард, обеспокоенно глядя мне в глаза.
- Да, - стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более беззаботно, ответила я.
- Я не знаю, что произошло у тебя с бабушкой, но хочу извиниться за неё. Она спросила меня, всё ли с тобой в порядке, а это значит, что она сделала что-то действительно плохое.
- Всё хорошо, - сказала я, после чего взглянула на стоящую в середине зала Глорию. Идеально прямая осанка, гордо поднятый подбородок, красивое платье на всё ещё привлекательной фигуре, безупречная причёска, элегантный макияж и неизменная полуулыбка, застывшая на губах. Улыбка, которая ни разу за семь лет, на протяжении которых мы с ней знакомы, не коснулась холодных зелёных глаз, в которых никогда не проскальзывало и тени эмоций.
Глория повернула голову, и наши взгляды встретились, но на сей раз я не отвела глаз. Спустя минуту, она моргнула, поспешно отведя взгляд, но не достаточно быстро для того, чтобы я не заметила то, что на мгновенье приоткрыла маска равнодушия.
Одиночество… Одиночество и страх потерять последнее, что у неё осталось, последнее, что имеет смысл… Нас, её единственную семью: Карлайла, Эдварда, Несси, и даже меня с Эсми.
- Всё хорошо, - повторила я, переводя взгляд на Эдварда, - я понимаю её…

ОСТАВЛЯЙТЕ КОММЕНТАРИИ НА ФОРУМЕ!!!

И так.... Я снова с вами))))) Очень скучала и очень рада вернуться)))) Я действительно не ожидала, что моя поездочка так затянется, но сначала смог в Москве, который не пускал самолёты из грёбанного Нью-Йорка в аэропорты, потом Саша с его делами.... Но, слава Богу, что я вернулась с новой главой)))
Как видите, уже начинаю потихоньку раскрывать интриги, а именно, за что же Глория так не любит свою невестку и Беллу. Я надеюсь, что вы стали лучше её понимать после этой главы, ведь в этой жизни ничего не бывает просто так.

Постараюсь побыстрее написать новую главу)))Люблю вас!) И надеюсь, что вы меня ещё не забыли)))