Каллен

Пятница, 25 октября

Приблизительно 1:35 пополудни восточного времени.

Чёрт подери.

Тут охуенно жарко.

Я потянул за галстук, который Элис подобрала мне к костюму для моей важной явки в суд и который адски душил меня снова.

Вот вам, бля, и дискомфорт.

Без наёба.

Почему джинсы и пуловер не подходят для такого случая?

Опять же, всё для отвода глаз.

Закон – как бы ни так.

– Мистер Каллен? – позвал меня «костюм» у ложи свидетеля, прервав мой мыслительный процесс.
Ненавижу, бля, это.
– М-м-м-м?
– Так вы присутствовали или нет, когда случилось это так называемое нападение?
Этого я дожидался.
Богатенького, дорогущего, авторитетного, мудаковатого адвоката.
– Я был...

У меня зазвонил мобильник, и я по привычке проверил его.

Знаю, неприлично, но серьёзно...

Меня это заботит?

Это была Свон... разумеется.

«Овулирую».

Господи Иисусе.

Я тупо уставился на сообщение. Ни за что, бля, на свете я не выкажу раздражение на третьем слушании окружного суда Вашингтона в моём самом крупном деле этого года.

Я отложил телефон и посмотрел на адвоката, сверлящего меня взглядом.

Я ничего не сказал ему.

– Простите, сейчас у вас есть время ответить на мой вопрос, мистер Каллен?
Пошёл ты, простофиля.
– Конечно, – я немного нахмурился. – О чём шла речь?
Секундная тишина – для эго нашего друга, пожалуйста.
– Присутствовали ли вы, когда произошла так называемое нападение на мисс Уайли? – по словам произнёс он.

Должен признаться, этот ублюдок испытывал моё терпение.

Ему что, совсем было насрать, что жизнь этой женщины висела на волоске, пока он отмазывал своего клиента?

Без каламбура.

Или, дьявол, может, это... хотя что мне известно?

– Он ранил ту женщину. Сильно.
– Так вы... избили его почти до смерти.
– Он перерезал. Ей. Горло.
– Вы видели, как он это сделал?
– Не нужно быть гением, чтобы понять, что это он.
– Следите за языком, мистер Каллен, – осадила меня судья.
Уёбистый адвокат подозреваемого усмехнулся:
– Вы видели, как он совершил данное преступление, мистер Каллен? – Вскинул адвокат брови, словно его реально волновало состояние той девочки.
– Кроме него, там больше никого не было. Он уходил последним.
– Вы. Видели. Его?

Самодовольный...

Говнюк...

Мать...

Честная...

Ненавижу систему правосудия.

Пиздец как.

И вот почему.

Вот тут.

Чертовски идеальный пример.

Этой «головке от хуя» отстёгивают приличную сумму, чтобы он выставил своего клиента-долбоёба невиновным или, по меньшей мере, посеял пресловутые сомнения у присяжных, и те помиловали его. В скором времени этот гад в два счёта пропорет глотку другой невинной девушке, сбежит в мотель десять баксов за час посреди какого-нибудь гетто, где никто его не выдаст, иначе он настигнет «крыс» быстрее, чем те успеют обосраться.

– Мистер Каллен.

На этот раз судья.

Она знала мой ответ.

Как и окружной прокурор.

Как и сторона ответчика.

Чёрт, даже обвиняемый знал мой ответ.

Однако чему в итоге поверят присяжные?

Преступнику, чьё досье такое же длинное, как долбаная Калифорния?

Или частному детективу с репутацией?

А что такое лжесвидетельство в стане врага?

Верно?

Я стрельнул взглядом в Эмметта, который сидел в центральном ряду спереди и медленно мотал головой, пытаясь сказать мне: «Не. Смей. Блядь. Делать. Этого. Эдвард»

Однако когда я прислушивался к доводам рассудка?

Кроме того, этот адвокатишка-жопоёб растянул тяжбу на несколько месяцев.

Мне потребовалось несколько недель, чтобы выследить преступника и поймать его с поличным.

Как бы.

Суть в том, что ни за что на свете я не дам этому мудлу сорваться с крючка в самый последний момент.

Так что...

Я сымпровизировал:
– Да, я видел его.
И улыбнулся ослиному юристишке.
– Он лжёт! – вскочил подсудимый, крича и тыча в меня пальцем: – Этого козла не было в той комнате, и он знает это!
– Разве?
Я уловил осуждающий взгляд нашего старого доброго лейтенанта Малдона, стоявшего в самом конце зала судебного заседания.
– Мистер Каллен.
Судья стукнула молотком, или как там эта хреновина зовётся, в то время как присяжные, пресса и другая разношёрстная публика в зале судачили, а это супер-пупер дебил адвокат обвиняемого запротестовал:
– Возмутительно, ваша честь.

Я проверил второе сообщение от Свон.

«Сворачивайся, Каллен».

Пытаюсь, Свон, бля, пытаюсь.

Я убрал телефон в нагрудный карман пиджака, который жал в плечах и теперь официально бесил меня.

– Это неправильно, – заорал хуесос в попытке отделаться от плохого поведения. – Он ни фига не видел.
– Не видел чего? – Поинтересовался я, пока судья пытался утихомирить зал. – Как ты перерезал горло этой девушке из-за пары сотен за ночь?
– Там было пять сотен, ты, жопоёб, и она заслужила это, пытаясь надуть меня! Ей повезло, что я не перерезал ничего другого!

Тогда-то всё и случилось.

Бинго из всех грёбаных бинго, друзья мои.

Шок и мёртвая тишина повисли в зале.

Судья уставился на обвиняемого.

Высокооплачиваемый хрен уронил голову на руки.

Окружной прокурор почти неверяще угрюмился.

Мой брат старался всем видом не выказывать полнейший ужас.

Хрен ещё не въехал в свой поступок, но скоро до него дойдёт.

А я проверил сообщение номер три.

– Охрана, – спокойно приказала судья, вперившись в меня взглядом, – пожалуйста, уведите обвиняемого обратно в его камеру.
Затем она добавила:
– Зайдите ко мне, пожалуйста, мистер Каллен... – затем повернулась к окружному прокурору и адвокату защиты, только что проигравшему дело: – И вы тоже.
Присяжных распустили, а журналисты сгрудились в конце зала, когда мы с юристами, судьёй тихонечко ушли посовещаться, на что у меня совершенно не было времени.
Не успела дверь закрыться, как судья набросилась на вашего покорного слугу.
– Мистер Каллен, я должна посадить вас в тюрьму за ложь в суде.
Ве-е-ерно.
– Я бы не назвал это ложью... не совсем.
– Правда? – съязвил окружной прокурор. – Как бы вы это назвали, Каллен?
– Блефом, – улыбнулся я.
Это его немного рассердило:
– Вы хоть понимаете, какой опасности подвергли дело?
Я пожал плечами – он мог бы, чёрт подери, поблагодарить меня.
– Объявляю судебный процесс неправосудным, – сказала эта дубина тупоголовая, адвокат обвиняемого.
Судья его поправила:
– Ничего подобного: обвиняемый только что признался в содеянном, мистер Байнс.
– Тогда я требую, чтобы этого шута балаганного упекли за решётку за его... блеф.
Грёбаный маменькин сынок.
– Неужели? Тогда пусть тебе башку снесут, хрен.
– Джентльмены, прошу, помните, где вы, – приструнила нас судья.

Не знаю насчёт окружного прокурора, но вышло сексуально.

Не настолько, как Свон, которая ждёт дома экстренное «донорство» спермы, но вы понимаете... относительно говоря.

Бз-з-з, бз-з-з, бз-з-з – в кармане моего пиджака.

– Знаете, мне уже пора, так что...
– Вы оба свободны, – сказал судья окружному прокурору и его главному сопернику.

Хотя каждый из них одарил меня сердитым взглядом, я вежливо кивнул, тиснув рукой Эдди-младшенького, когда они уходили, намекая, что пусть соснут меня где надо.

Не то чтобы они оба в моём вкусе.

Что?

Судья ничего не видела.

Однако только они удалились... была ни была.

– Мистер Каллен, я...
– Судья, при всём чёртовом уважении... – Она пристально посмотрела на меня, и я вскинул руку. – Извините, при всём уважении, разве мы сегодня не посадили плохого парня?

С виду она разумная дамочка.

Логичное решение.

Верно?

Она резко вдохнула и выдала, размышляя:

– Есть определённый порядок, мистер Каллен. Закон прозрачен, а ваши действия в зале суда ему не соответствуют.
– Зато сработало.
– Вам повезло, если бы он не сорвался и не сболтнул, вы бы сейчас сидели в тюрьме.
– Игра стоила свеч, кроме того, – усмехнулся я, – я хорошо разбираюсь в людях, он из тех, кто заглотил наживку.
– Я лишаю вас лицензии.
– Какого хрена.
Очередной пристальный взгляд, но на этот раз я не стал извиняться.
К чёрту этот шум.
– Если я этого не сделаю, то мне придётся арестовать вас, а мне, честно говоря, не хочется, чтобы вы причиняли беспокойство в моих тюрьмах.
– Ебать меня.
– Уже пробовали, помните? – вскинула она бровь, полуухмыляясь.

Вот вам и аукнулось прошлое.

Нет, я, бля, серьёзен. Ей нравилось кусать за задницу.

Синяки держались несколько недель.

Я ждал сроков лишения, она не сводила с меня взгляда, обдумывая варианты.

– Два месяца.
– Бо...же, – ляпнул я.
– Бог единственная причина, почему вы не потеряли лицензию навсегда, мистер Каллен. Я бы предпочла, чтобы вы залегли на дно на пару месяцев, пока пресса не уймётся, затем дело будет закрыто.

Я выдохнул, почесав вечернюю щетину, – быстро она отросла.

Судья меня уела.

Держала за яйца.

А это больно.

Если бы я не знал, что она справедливо относится к людям, я бы поборолся за свою лецензию. Правда в том: я рад, что она вела это дело, а не лысый хер с занозой в задницей или жаждущий отомстить мне.

– Ладно, – рявкнул я, всплеснул рукой, потом рассмеялся.

Будто моё мнение имело значение.

Она сделала какие-то пометки, наговорила мне благодарностей, и я ушёл.

– Спасибо, Лиз. – Я серьёзен.
По чесноку, она не обязана была давать мне поблажку.
– Не создавай проблем, Эдвард, – уселась она в свой трон правосудия, проверяя сегодняшнюю почту.

Я закрыл дверь и вышел из здания, запрыгнув в «Элеанор», пока журналюги не сожгли меня на костре, несомненно, успев послушать адвоката обвиняемого о несправедливости правосудия и как его бедняжку клиента оправдают, когда они подадут апелляцию.

Однако я отвлёкся.

Поскольку в этой гуще журналистских обезьян была Анжела Вебер.

Она будет задавать вопросы с подвохом.

Вызовет жутчайший дискомфорт.

Я улыбался всю дорогу домой к Свон.

И вздрогнул, не успев переступить порог дома, – щенок вился в ногах, отчего я спотыкался каждые два шага.

– Господи...
– Боже... вовремя ты, ты понимаешь, что есть определённые промежутки для этого, верно, Каллен?
Я пытался говорить между поцелуями, атакующими меня губами и ногами, обвившимися вокруг меня, а кое-чья паховая область будила моего Эдди-младшенького.
– Мы... можешь...
– Отымей меня тут, на диване, спальня слишком далеко, – сказала Свон.

Мы упали на диван, пока Свон пыталась одновременно снять с меня и себя одежду, а я пытался сохранить рассудок.

Не то чтобы меня расстроило, но...

– Я думал, мы никуда не торопимся с... этим.

А Свон цеплялась за меня, в мою одежду.

И в мой член.

И нет, Эдди-младшенький не жаловался.

Нисколечко.

– Это не давление... просто... так шансы выше.
Она улыбнулась.
– Не очень-то это настраивает на процесс, если понимаешь, о чём я.
– Мне не нужно быть в настроении, Эдвард, мне просто нужна твоя сперма.
Миленько.
– Погоди секундочку...
Свон раздражённо пропыхтела:
– Что?
– Не знаю, как мне себя чувствовать, когда для тебя я всего лишь донор спермы, Свон.
Злой взгляд.
Женщины, которая хочет ребёнка...
Скажу одно: берегитесь.
– Да ты издеваешься надо мной?
Я рассмеялся:
– Есессна.

Хороший ответ.

Верно?

Что?

Белла утянула меня на диван за собой. Мои брюки болтались вокруг моих лодыжек, пиджак висел на одном плече, а мой член был крепче чёртового отбойного молотка.

– Свон...

Теперь она прикоснулась ко мне губами. Как же хорошо. Чертовски хорошо, и я едва не разозлился на себя, что так легко поддался Свон, но, чёрт, я ведь парень, это ожидаемо.

Да и Свон не возражала, так что я завалил варежку и просто дал ей желаемое.

Надеюсь.

Сверху, на этом неудобном диване – не покатит.

Я стряхнул брюки, войдя на пару минут в состояние своей детективной херанутости, и подтянул Свон вверх, заставив её офигенно сексуально взвизгнуть.

– Развернись.

Она сдула волосы со своего лица.

Что распалило моего внутреннего козла.

Я скинул пиджак на пол и практически содрал с себя рубашку, пока Свон отходила от шока, что всё обернулось не так.

Затем я помог ей с...
– Чё за нах это, Свон? Халат?
Она усмехнулась:
– Кимоно.
Какая на хуй разница, как это зовётся. Свон надо почаще говорить на японском.
– Нагнись.
Я не дождался, пока она подчинится мне. Подсобил девушке, а она подыграла мне. И, несомненно, хихикала.
– Господи, Свон.

Она явно была готова к послеполуденным забавам, когда я запустил то ли палец, то ли три в неё, а Эдди-младшенький уже был готов на «залп», а то и на два, если я не дам ему поиграться. Так что ещё с минутку я полапал вагину Свон, потом нацелил «орудие», и понеслась.

– Ебать меня, ты так же хороша, как и в наш первый раз.

Ясно как день, ночь... без разницы, я помнил его.

Кухня в моей старой квартире... на заплетающихся ногах к моему дивану... осознание, что Белла будет моей единственной ёбаной до тех пор, пока я не сыграю в ящик.

Осознав масштаб обстоятельств, она втянула носом воздух и, выпятив задок, потёрлась им об меня.

– Ты тоже не плох... Эдвард.

Ебать... ебать, ебать, ебать меня...

Чертовски хорошо.

Я опёрся рукой о её поясницу, другой схватился за её бедро, выработав ритм, чтобы при этом контролировать ситуацию, хотя, если не темнить, то знал, что это ни фига ничего не значит.

Поскольку в таком темпе я со Свон долго не протяну.

Она запрыгнула на меня, стоило мне появиться в дверях, хватала, кусала, а это грёбаное кимоно?

Да кем она меня возомнила? Я что, похотливый кролик?

Затем я решил, что нужно отрегулировать положение, и подтянул Свон вверх за талию для лучшего доступа к передней игровой «площадке». Нашёл сосок, слегка ущипнул его, поцеловал шею, и Свон довольна замычала.

– Каллен...
– Обожаю, когда ты зовёшь меня, Свон, – говорил я, целуя её плечо.
– Да?
– Да, – я на секунду прислонился головой к голове девушки, – блядь, да.
– Каллен...
– М-м-м-м.
– Хочу кончить.
– Чёрт, Свон.
Она убивает меня.
– Я себя трогаю, Каллен.
– Господи, бля, Иисусе, Свон.
И ведь трогала же.
О да, я наблюдал.
– Рука помощи нужна?
Брюнетка отрицательно мотнула головой.
– Нет, ты уже помогаешь, ущипни сильнее.

Мать честная...

Я ущипнул... жёстче; обильно целовал её шею, может даже прикусывал, – да хер его знает, потому что у меня уже сносило башню от разговорчиков Свон.

Это без учёта стонов, которые она издавала, мастурбируя при мне, ненаглядном.

– Свон...

Дерьмо... бейсбольная статистика.

А потом...
Да пошло оно. Я даже не мог думать о бейсболистах, не говоря уже о...

– О-о-о, – прорычала она, затем выдав: – Дерьмо.
У неё задрожали ноги, а бёдр двигали без моего на то согласия.
– Ты портишь себе малину, говоря такое, Свон, – подкалывал я «кобылку», раздвигая ей ноги для более точного «попадания».
– Блядский мудак...
– Нет, нет, нет, ещё нет, – умоляла она.
Слишком поздно.
– Нет...

Дыхание Свон участилось.

У меня же вообще непонятно что с ним.

Следующая минута прошла в безбашенных потугах и толчках.

– Да!

Вот вам сигнал.

Я убрал ладонь с её сиськи и вернул на бедро девушки, вновь согнув её пополам, толкаясь вперёд-назад, оргазмируя сильнее, чем тормозит сверхскоростной поезд. Свон исступленно сомкнула жаркое лоно вокруг Эдди-младшенького, словно блокировала его.

– Охренеть.

Я задыхался, а Свон ржала. Клянусь богом, с каждым разом я ещё больше любил эту женщину.

Я повалился рядом с ней на диван, где мы пытались восстановить наше чёртово сознание после этого абсурда.

Пару минут спустя Свон заявила, что ей надо пописать.

Найдя свои штаны, я натянул их, а брюнеточка моя напялила этот свой японский халат, я последовал за ней до кухни, где мы разделились.

Свон нужно поссать, а мне... пожрать.

– Я голоден как волк.
– О, как прошло слушание? – раздался голос моей ненаглядной из-за двери ванной.

Ну началось.

Хорошо, что секс пришёлся раньше этого вопроса.

Я привалился к стене возле двери ванной и ущипнул переносицу.
– Хорошие новости: гад сдал себя с потрохами, так что надолго сядет за решётку.
– Замечательно.

Потом я услышал это.

Как шестерёнки закрутились в её голове, когда Свон поняла, что я только что сказал.

Дверь ванной открылась.
Сначала показались тёмно-каштановые волосы, потом глаза девушки, затем она спросила:

– А... плохие новости?

Я улыбнулся.

Типо.

Иногда харизма выручает.

– Меня временно лишили лицензии детектива.

Молчание.

Которое временами оглушительно, дамы и господа.

---

Ловко вышло, да? Кстати, сейчас проходит ежегодная переводческая премия Twilight Russia Translational Awards, где можно выбрать и отметить лучшие работы и переводчиков. Между тем, пообщаться можно на нашем Диктанутом форуме и тут.